Бедный, бедный миша

 
  БЕДНЫЙ, БЕДНЫЙ МИША.

Вы никогда не были в сумасшедшем доме? А в вытрезвителе? Значит, не были. И напрасно. Каждый уважающий себя человек должен хотя бы по разу побывать в этих заведениях. Я, раньше стеснялся попаданий в вытрезвитель, а сейчас даже горжусь. И требую медали. За каждое попадание по одной. А как – же. Это – же боевые действия. Я, их, они меня. Но больше они меня. Надо побывать, надо. Говорят,  сейчас они вновь появляются. А кто бывал в психушке?  Но туда не советую.  Вы даже не представляете, сколько таких больных. А сколько не учтенных. Я, в большей степени имею ввиду творческую интеллигенцию. Какое отвратительное слово. Как и многое в этой жизни, ничего толком не значащее. Вы еще скажите, что не служили в армии. Не работали в двухтысячных на рабских стройках капитализма. Не воевали в горячих точках за светлое будущее. Так о чем тогда, ребята, с вами говорить? А что будете  детям рассказывать?  Ну,  вы, хотя бы способны любоваться картинами?  Это, пожалуй, самое лучшее из всего сказанного. А какие судьбы некоторых авторов. Круче любых горячих точек.  Ладно, на примере моего любимого художника Михаила Врубеля, попытаюсь об этом рассказать.  А заодно проведу  экскурсию по мистической дороге безумия. Ну,  кто кроме меня это сделает?
Итак. Умненький Миша, с золотой медалью закончил гимназию. Значит, как бы, не дурак. Это, уже начало беды. Потому, что не надо так перегружать многими ненужными науками свой мозг. Проще надо быть в этом мире. Мозг, создание подлое. Если он почувствует, что лишняя информация  создает дискомфорт, то  в качестве защиты своего спокойствия он просто заблокирует бракованный участок мозга. И переведет умника в мир иллюзий. Миша Врубель учебу продолжил в Петербурском университете. Затем вольным слушателем Академии художеств. Все это время  любознательный молодой человек совершенствовал себя в познании музыки, искусства театра, живописи.  Под нашептывания хитрого философа Канта. Этот товарищ, который нам совсем не товарищ,  своими умозаключениями не одного умника  спровадил к докторам. Бесконечные студенческие споры о роли интеллигенции в обществе, вперемешку с посещениями борделей, поднимали молодых людей по духовной лестнице, а венерические заболевания опускали на грешную землю. Не обремененный от природы высокими нравственными устоями и совестливостью, Миша с радостью принимал из чьих – то когтистых рук успешную фортуну. Желаешь талант? На тебе талант. Желаешь веселиться? На тебе богемную жизнь. Заказчики, все устраивают  и  оплачивают. Только не забывай писать картины.  Веселится художник, не обращая внимание на ночные нашептывания  - За все в этой жизни надо платить.   Диплом юриста, будущий великий художник, завернул в тряпочку и засунул на дальнюю полку. А в руки твердо  взял кисточку. И это было началом настоящей беды. Есть же диплом юриста, куда тебя несет, Миша? Ты же такой впечатлительный, ранимый и избалованный. А  как известно ничего в этом мире так просто не делается. Как кота гонит на крышу инстинкт размножения, так Врубелем руководит природа и  жизненная программа. Что мы называем судьбою. Миша, как многие  творцы, был законченным эгоистом. Весь в своих терзаниях и планах. На окружающих ему было наплевать. Вместо благодарности влюблялся в жен своих покровителей.  Надирался, и поносил все и вся. Если, по мужски, гниловатым был мужичком. Но это также нормально для таланта. А нам с вами не с лица воду пить. А с его произведений. Верно же? Чтобы мед да еще и ложкой. Не жирно ли будет, ребята?  Талант, замешанный на пьянках, философии и разврате, это я вам скажу гремучая смесь для мозга. Но беда даже не в этом, а в самой природе творца. Его внутренней   свободе, которую никакой социум не ограничит. Разве, что психушка.  Эгоизм, и эта самая свобода с витанием в облаках, делают некоторых творцов  эксцентричным. Что так модно сейчас в звездах. Но это всего лишь примитивный эпотаж.  А вот, когда это явление природное, то оно, действительно, удивляет. Но,  к сожалению, в большинстве случаях, такая экстравагантность, является началом тяжелого психологического недуга. Врубель, своей тупой уверенностью в себя, творческой смелостью и странным поведением не переставал удивлять богему и коллег. Смелая с свободная техника письма чередовалось с диким, пьяным весельем. И тут – бац! Хдожник замыкается в себе. Угрюм и неприветлив. Вот так уважаемые. Не отставайте, идите со мной и художником по дороге в психушку. Сегодня там макароны на обед. Не всегда, к сожалению, получается, совмещать мощный талант и здравый ум. Вы были в Киеве в Кирилловской церкви? 12 век. Это серьезно, скажу вам. Настоящая старина. Там в 1884 году двадцатисемилетний вольнослушатель третьего курса Петербурской академии художеств Врубель, расписывал стены и реставрировал древние фрески. Почему именно он? Малоизвестный и строптивый? Отвечаю. Не дорого берет. И я уже говорил, красавица фортуна или что - то другое, именно в этот период, радостно протягивало лапу или копыто.  Здесь он впервые проявил себя как смелый, я бы даже сказал нагло - уверенный в себе художник.  Это, как правило, приходит с годами. А тут недоучка плюет на все каноны и пишет, как считает нужным. Безусловно, так поступить мог лишь очень странный, мягко говоря, человек. Эта странность и делала его таким самоуверенным. Любой другой на его месте со страхом ждал бы замечаний мэтров, общественности. Но не Врубель. Плевать на тех, кто выше ростом. Бедный, бедный Миша. Тебя делали таковым зачатки болезни. А не было бы их, не было бы и тебя.
По воспоминаниям Л. Ковальского, бывшего в 1884 году студентом киевской рисовальной школы и встречавшего столичного художника во время натурных этюдов:
…На фоне примитивных холмов Кирилловского, за моей спиной стоял белокурый, почти белый блондин, молодой, с очень характерной головой, маленькие усики тоже почти белые. Невысокого роста, очень пропорционального сложения, одет… вот это - то в то время и могло меня более всего поразить… весь в чёрный бархатный костюм, в чулках, коротких панталонах и штиблетах.
  Это Врубель, ребята. Это свобода и талант. 
Приятель Врубеля  Константин  Коровин рассказывает.
Было лето. Жарко. Мы пошли купаться на большой пруд в саду.
- Что это у вас на груди белые большие полосы, как шрамы? 
— Да, это шрамы. Я резал себя ножом.
- А всё-таки скажите, Михаил Александрович, что же это такое вы себя резали -то ножом   — Ведь это должно быть больно. Что это — операция, что ль? Я посмотрел поближе — да, это были большие белые шрамы, их было много.         -   Поймёте ли вы, — сказал Михаил Александрович. — Я любил женщину, она меня не любила. Даже любила, но многое мешало её пониманию меня. Я страдал в невозможности объяснить ей это мешающее. Но когда резал себя, страдания уменьшались.
Миша много работает. Пишет, успешно занимается керамикой.
Наконец, кульминация творчества Врубеля. Иллюстрации к поэме                М. Лермонтова « Демон». Ах,  это провидение. В таком – то состоянии и писать такой образ. Миша! Еще есть время, достать пыльный диплом и бегом на юридическое поприще. Миша, не берись за демона! Он тебя уничтожит!
Но утонченная психика художника, несомненно,  уже вглядывалась в  бездну.
В груди изгнанника бесплодной
Ни новых чувств, ни новых сил;
И все, что пред собой он видел,
Он презирал иль ненавидел.

К.Коровин вспоминал.
Как-то летом у Врубеля, который жил со мною в мастерской на Долгоруковской улице, не было денег. Он взял у меня 25 рублей и уехал. Приехав вскоре обратно, он взял большой таз и ведро воды, и в воду вылил из пузырька духи, из красивого флакончика от Коти. Разделся и встал в таз, поливая себя из ведра.  . Наблюдайте вместе со мной за художником. И не берите с него пример.
Михаил Врубель, самозабвенно работает над иллюстрациями. Эскиз за эскизом. Критики, мэтры в голос лают – какая чушь. Недоучка. Грубые мазки, хромает рисунок, объем. Примитивно. А вы что думаете, ребята, если мэтр, то ангел. Сожрет любого, кто талантливей.  Миша нервно чередует технику живописи. Где – то работает черной акварелью, где – то играет цветом, грубыми мазками. Художник, точно знает какой был демон. Даже более точно, чем сам Лермонтов. Потому, что он его видит. Да и демон уже начал приходить к нему. И он по ночам слышит его шепот – За все в этом мире надо платить. Лермонтов, создал просто романтическое произведение, а художник бездну. И заглянул в нее. Но и бездна взглянула на него. О чем нас  предупреждал  Ницше.
И вот он «Демон сидящий». Тридцати пяти летний художник делает последний мазок. И устало кладет кисть. Это он. Мой Демон. Это я.
Эх, Миша, Миша. Почему не пошел по стопам отца? Был бы военным или юристом. Имел детишек. Пил кофе с винцом. Спал в розовом колпаке. Что еще надо, Миша? Ведь ты создал не Лермонтовского демона, а своего. В нем ты воплотил свои детские мечты быть красивым и любимым. Свои взрослые терзания о месте в жизни и неразделенной любви. Наконец, разочарование и космическую грусть в предчувствие расплаты за талант, и все сладкое. То о чем постоянно шепчет ночь  – За все в этой жизни надо платить. Утонченная психика художника все больше погружалась в бездну.
 Художник продолжает работать над другими заказами. Но по ночам к нему все чаще и чаще приходит демон. Он так же как на картине садится в окружении хрустальных цветов и задумчиво смотрит вдаль.
 Смерть сына Савочки в 1901 году, окончательно открыла дверь в мир депрессии и демонической печали.
 Все чаще Миша  садится в позу демона и смотрит в некуда. Много спит. Но сила в руках присутствует. Разрывает в мелкие клочья холщавую рубашку. По понятным лишь для него причинам.
 Итак, уважаемые, мы подходим к концу моей экскурсии  По дороге безумия. Вам не до улыбок и мне также. Тише, тише, ребята. Смотрите. Перед нами кровать. На ней измотанный болезнью мужчина с огромными кругами под глазами и тонким желтым лицом. Скомканная бородка, лихорадочные взор. Глаза пристально направлены в никуда. Мужчина медленно встает, походит к окну. Открывает. Смотрит за стекло. Глубоко дышит чистым морозным воздухом. Тихо, возвращается к кровати и садится, подняв колени. Бессильно обхватывает их руками.  Застывает. В глазах появляется бездна.
В 1910 году в возрасте 54 года, один из самых странных русских художников ушел к своему демону.  Бедный, бедный Миша.
Что еще добавить? Не стремитесь, братцы,  в отличники. В меру пейте, в меру радуйтесь и не забывайте предохраняться.   
 
Ваш  Владимир.