Узник чужой воли Глава 7

Он не знал, сколько уже прошел, жестокие оковы сырого холода сжимали все сильнее. Онемели ноги, ощущались сплошной льдиной голова и тело. Медленно становилось все равно, дойдет он до людей или нет, помогут ему или махнут рукой на замерзающего старика. Он делал шаги неосознанно, уже не чувствуя, как утопают в сырых укрывающихся снегом осенних листьях ноги. Разум был далеко от тела. Вальдес смотрел перед собой словно во сне, не разбирая дороги. Среди голого леса, один, ограбленный и избитый. И этот снег, что оседал на землю крупными хлопьями, безразличный ко всему происходящему, будто насмехался над графом своим спокойствием. Иди Тар, иди, все равно сегодня тебе суждено навсегда уснуть под моим покрывалом. И Тар шел. Чувствовал, как оставляют некогда крепкое тело силы, падал, но вставал и шел. Нет, он не для того сидел в каменном ящике десять лет, чтобы выйти и подохнуть в лесу как загнанная лань. Он дойдет, выживет и отправится дальше. Но лес и холод подступающей зимы думали иначе, вытягивая из беспомощного путника тепло и силы.
Он вышел в темноте на какую-то тропу и, запнувшись о собственные ноги, снова упал. Но не встал больше. Мир закачался, Тару показалось, что он проваливается в сырую землю, а та с готовностью проглатывает его. Падение отозвалось в голове глухой болью, и мир уплыл, унося с собой сознание графа.

Он видел перед собой темноту, почти родственную темноте Хирм-Доарна, но эта была сухой и теплой, даже удушливо теплой. Он хотел вдохнуть, но внутри горел пожар. Попытался пересилить себя и вроде смог набрать в грудь воздуха, но этот вдох отозвался болью. Наверное, он в аду, умер и попал в ад. Где еще могут быть такие пытки. Тар протянул перед собой руку, но не увидел ее. Темнота пожрала в себя все. Кажется, откуда-то издали доносятся чьи-то голоса, два голоса, мужской и женский. Они говорят о нем, но слов не разобрать, очень далеко. Тар хотел ответить им, позвать на помощь, но изо рта не вырвалось ни звука. Он кричал, даже чувствовал, как надрывный крик царапает горло, но не слышал своего голоса. Попытки не оставил, уж очень хотелось выбраться из этого ада, а о том, что вокруг ад Тар решил окончательно. Но крик по-прежнему оставался беззвучен. Тар стал задыхаться, здесь было душно. Хотелось вдохнуть, но острая боль не позволяла легким расправиться в полную силу. Потом пришло забытье.
Тьма терзала Вальдеса еще дважды, неизменно глухая, сжимающая, почти осязаемая. Но после он вновь проваливался в мир ничего, не знал, сколько проводил там, но желал не возвращаться как можно дольше, чтобы вновь не сражаться с удушливой немотой названного ада. Последний раз будто бы было легче, пожар внутри не так жег легкие, но воздуха все равно не хватало. Четвертого «сражения» не состоялось. Мучительная тьма решила, наконец, отступить. Тар пришел в себя.

В комнате, где он лежал, было несказанно много света, настолько много, что слепило так долго смотревшие в лицо тьме глаза. Комната была небольшой, едва ли больше двух камер его бывшей темницы, с низкими потолками, но обилием небольших окон, в которые густыми потоками врывался белый свет. Тар попытался приподняться, но слабость бросила обратно.
- Лежите граф. Повторного такого недуга Вы не вынесите, - голос был спокойным, но в то же время твердым, испещренным властными искорками.
Вальдес повернул голову.
Да, слух его не обманул. В простом деревянном кресле, не далеко от кровати сидел первый советник Его величества. Совершенно обыкновенный темно-серый походный костюм облачал его долговязую фигуру, на коленях раскрытая книга с множеством закладок и пером в распахнутых страницах. Рядом с креслом небольшой столик, на нем чернильница и пудра. Георг здесь явно давно и истраченное время использовал с пользой.
- Где я? – хрипло прошептал Тар. – Дайте пить.
Георг не спеша отложил книгу на столик, дотянулся длинной рукой до кружки у кровати графа и протянул ее больному. Вальдес с усилием приподнялся и приложился сухими губами к питью. Жидкость оказалась горькой и отдающей чем-то болотным. Граф закашлялся.
- Какая дрянь.
- Что поделать, эта дрянь не дала Вам отойти в мир иной, - объяснил Моор. – Вы пролежали на морозе несколько часов.
Вальдес некоторое время молчал, силясь вспомнить события той ужасной ночи.
- Как меня нашли?
- В каждой точке Вашего пути, господин Вальдес, у меня есть свои люди, которым было детально дано Ваше описание и маршрут следования. Когда к утру Вас нашел на тропе местный лесоруб, мои люди сразу послали по адресу. И вот я здесь.
- Давно?
- Две недели, - спокойно ответил Георг.
- Но так ведь что толку, было, меня спасать? Время то уже потерянно.
Моор тяжело вздохнул, поднялся, прошелся по комнате. Его высокая тонкая фигура перемещалась в солнечном свете, нарушая чистоту пространства своим присутствием. Графу показалось, что советник, прежде, чем ответит, успокаивает себя, мысленно считая до десяти. Наконец Георг вернулся к кровати графа, но сел не в само кресло, а на его подлокотник, деловито закинув ногу на ногу.
- Случай сыграл нам на пользу. Головорезы Клима напились до одури в морском порту и местные тут же послали весть в ближайший военный гарнизон короля. Уже на рассвете мертвецки пьяных идиотов перебили, а тех, которые еще держались на ногах, искалечили до неузнаваемости. От всего войска Косого теперь осталось две трети. Он соберет еще, можно не сомневаться, и пойдет дальше еще более ожесточенный. Но та ночь дала нам еще несколько месяцев.
Значит, путь должен быть продолжен, подумал Тар. Проведение дает еще один шанс. И упустить его, нет права.
- Кто меня вылечил? – отвратительное питье, кажется, придало графу сил, он пересилил себя и сделал еще пару глотков, переборол подступившую тошноту и опустил кружку на пол у кровати.
- Ваш спаситель, - объявил Георг, с сочувствием наблюдая за действиями графа. – Я приглашал к Вам лекаря, но этот здоровяк горячо убеждал меня, что лекарства служителя Гиппократа Вам не помогут. Удивлен его заботе о Вашей персоне, он сам привел из соседнего села знахарку и все ее указания исполнял в точности, клянясь мне, что вы поправитесь. Вижу, он не соврал, - Георг сделал небольшую паузу. – Я позволил ему эти действия, потому как сам немного сведущ в медицине, и лечение, прописанное Вам травницей, я нашел вернее методов ученого лекаря.
- Что с Гортом? – Тар смотрел в потолок, прислушиваясь к ощущениям собственного тела и соображая, насколько восстановились его силы и как скоро он сможет отправиться дальше.
- Кучера нашли в том же лесу только утром, когда совсем рассвело. В отличие от Вас он был одет, но совершенно холоден.
Тар не нашелся что сказать.
- Мне, правда, очень жаль господин граф, что Вы лишились спутника, а я единомышленника. Но таково время, опутавшее наши дни. Дальше Вам придется продолжать путь с другим собеседником.
Тару стало на мгновенье безразлично.
- Кем теперь будет Ваш покорный пес?
Советник никак не отреагировал на дерзость. Только улыбнулся уголком губ, не сводя темных глаз с графа.
- Зачем же мой? Тот лесоруб, что спас Вас, слезно умолял, чтобы я позволил ему следовать за Вами. Он ссылался на то, что Вам не обойтись без его помощи после такой болезни, и теперь считает своим долгом оказать ее. Впрочем, мне кажется, им руководят какие-то личные мотивы. Но я не нашел повода отказать. Будь он Вам враг, он не стал бы так хлопотать, пока Вас терзала горячка. Я дал согласие, остальное решать Вам господин Вальдес.
- Хотелось бы посмотреть на этого спасителя, - Тар с трудом сел на кровати. В глазах все плыло, мысли путешествовали среди рыхлой ваты. Все естество графа потряхивало после тяжелой болезни.
Георг только молча развел руками.
И в самом деле, ну посмотрит Тар на лесоруба, притащившего его в свой дом на собственном горбу, и что он скажет ему? «Спасибо, ты совершил благое дело, тебе сие зачтется». Нет, конечно. Теперь Вальдес перед ним в неоплатном долгу. Спасенная жизнь меряется только другой жизнью. С другой стороны, согласись граф взять лесоруба в спутники, не подвергнет ли он последнего той же опасности, которая поджидала их с Гортом? Вот хороша будет плата за спасение. Но ведь набиваясь в спутники, лесоруб должен понимать, на что идет. Не просто ж так он заявил о своем желании Георгу. А если он просто человек чести? И взявшись спасать жизнь нуждающегося, будет оказывать свою помощь до конца.
Пока Тара терзала дилемма, Георг уже общался у окна с пришедшим коренастым мужчиной. На голову ниже Тара, но со свойственными возрасту седыми прожилками в волосах цвета соломы. Со спины Вальдес не узнал его, впрочем, он не сразу бы узнал его, встреться они где-то в кабаке или на улице. Тяжелый каждодневный труд и время изменили этого мужчину до неузнаваемости. Он отпустил некогда короткие волосы, раздался в плечах, кожа на лице огрубела и покрылась глубокими линиями на лбу, у губ залегли складки. Но сейчас Тар не видел всего этого. Граф слышал лишь голос своего спасителя, а сознание со скоростью мысли уже искало в далекой памяти соответствия, проводило параллели, давая понять, что знает обладателя этого тонкого масляного голоса. И вдруг плечи графа дернула холодная волна. Сознание еще не сделало вывода, но подсознание наткнулось на ту самую горошину памяти, которая так силилась быть найденной.
Человек, беседующий с Георгом согласился с какими-то суждениями советника и в эту минуту повернулся к Тару лицом. В его чертах изменилось все, кроме глаз. Они остались прежними, небольшими светлыми блестящими бусинами, как и десять лет назад. И взгляд этих глаз, липкий, скользящий по собеседнику невидимыми щупальцами, Тар запомнил на всю жизнь. Он помнил явственно, так как будто это было вчера: был хмурый летний день, небо издевательски плевалось вниз чем-то похожим на дождь, унылым и противным. Два здоровенных молодца волокли его, закованного в тяжелые оковы, к тюремной повозке, темным коробом замершей у крыльца. Он ощутил на себе чей-то тяжелый липкий взгляд, обернулся, подсознательно зная, где искать виновника этого чувства.
На углу, не стесняясь смотреть на осужденного в упор, стоял невысокий человек с соломенными мокрыми от дождя волосами. Его внешность не выделялась ничем, кроме острого взгляда холодных с прищуром глаз. Тар узнал его, одного из своих недавних доверенных, цинично отдавшего его на суд короля Долгета.
- «Ты?!» - Вальдес смотрел на своего предателя через пелену воспоминаний. Лучше бы он бредил до сих пор, сражаясь с бестелесной удушливой тьмой, чем сейчас видел перед собой человека, укравшего десять лет его жизни, а теперь с липкой ухмылкой предлагавшего свою помощь. А может он до сих пор бредит? По плечам пробежали мурашки, ладони вспотели и непроизвольно сжались в кулаки. Десять лет его жизни, безвозвратно, бесцельно. Десять лет, для чего? Тар ненавидел свое бессилие. Стоял, сражаясь с желанием вцепиться в своего предателя, сдавить его горло, и пониманием, что это бессмысленно и дико. Скулы Вальдеса напряглись, глаза налились ненавистью. А нынешний его спаситель с каменным лицом, понимая мысли Тара, протянул ему руку.
- Леон Митр, - представился он.
Тар не спешил ответить на предложенное рукопожатие. Сделать это было для него равносильно касанию руки гниющего от проказы. Митр понял это и крякнув, опустил руку.
- Тар Вальдес, - холодно произнес граф, скосив глаза на Георга.
Советник стоял, прислонившись спиной к стене, и задумчиво поглаживал подбородок, не упуская ни одной детали во встречи бывших приятелей. Моор смотрел на графа испытующе и Тар догадался – советник знает, с кем судьба свела его посыльного. Знает, но ни за что не скажет об этом. Георг наблюдал за реакцией графа без насмешки и издевательства, и не стал бы мешать наверно, вцепись Тар в горло Леону. Но проверять это не пришлось. Вальдес не бросился на врага, не ударил его по лицу, не стал кричать и осыпать лесоруба бранью. Вместо этого, Тар мысленно досчитал до пяти, заставил нервы подчиниться его воле и спокойно, будто и правда видел Леона впервые и не питал к нему иных чувств, кроме благодарности за свое выздоровление, произнес:
- Мне сказали, Вы изъявили желание путешествовать со мной?
- Да господин Вальдес, - с готовностью кивнул Леон, осознавая, как тяжело его собеседнику дается этот разговор. – Считаю своим долгом отвечать за Вашу жизнь, пока в этом не пропадет необходимость.
- Вы очень добры господин Митр, и я безмерно благодарен Вам за проявленную заботу, но я не могу принять Вашей помощи, - холодно ответил Тар. – Моя жизнь висит на волоске столь тонком, что, принимая помощь, я невольно подвергаю риску и жизнь своего спутника.
- На все воля провидения господин Вальдес, я считаю себя человеком чести и…
От взгляда, которым в этот момент одарил его Тар, слова застряли у Леона в горле. Столько ненависти и презрения было в этом взгляде. Вальдес не просто не считал Митра человеком чести, он считал его последней сволочью. Как иначе он мог относить к человеку, предавшему своего друга.
- Вы ставите меня в нелегкое положение господин Митр. Позволить Вам сопровождать меня, значит повести Вас с собой по лезвию бритвы, - слова графа прозвучали словно угроза.
- Я понимаю это, но вместе с тем настаиваю на своей просьбе, - с достоинством ответил Леон.
Вальдес был готов к такому ответу. Отвел внимание от собеседника и гордо вскинув голову, будто совершенно не чувствовал усталости от прошедшей болезни, прошелся к окну. Даже не взглянув на стоящего рядом Георга, делая вид, что его занимает пейзаж за окном. Ему хотелось остаться с Леоном один на один, высказать все, что скопилось в душе, а за десять лет там скопилось не мало, и возможно даже закончить этот разговор, скрестив оружие. Но Моор уходить не спешил. Стоял у стены, молча изучая ногти на длинных пальцах.
- У Вас есть семья господин Митр? – после короткого молчания поинтересовался Тар.
- Нет, господин Вальдес.
- Тем лучше, - жестко решил граф. – Идя со мной, Вы рискуете только самим собой.
Георг рядом едва заметно улыбнулся уголком губ, и ни о чем не говоря, вышел из комнаты.
Наступила тишина. Тар рассеянно смотрел в пустоту между стеклом окна и собой, не желая слышать даже дыхание Леона. Тот в свою очередь лезть на рожон не спешил.
Наконец напряжение в душе Тара стало нестерпимым.
- Зачем ты притащил меня сюда?
Митр ждал подобного вопроса.
- Отдать долг.
- По твоей милости я провел десять лет в сыром подвале, борясь между забвением и безумием. Что ты можешь сделать для меня взамен на десять потерянных лет человеческой жизни? – Вальдес даже не повернулся к своему собеседнику, хотя всего минуту назад готов был пронзить его клинком.
- Я совершил ошибку, платой за которую были терзания все эти годы. Ни один священник не способен унять мои душевные муки, ни одна религия мира не подарит мне покоя, кроме Вашего прощения.
Вальдес презрительно хмыкнул.
- Не старайся Леон, ты его не получишь.
Графа переполняла слепая ненависть. Он не верил ни одному слову Митра, и не желал слышать этих слов. Вальдес даже не повернулся к Леону, чтобы на мгновение встретиться с ним взглядом; как был, в рубахе и штанах вышел из комнаты, а после и вовсе на улицу, в объятия солнечного зимнего дня.
Казалось, он попал в другой мир: мир до его горячки был миром, где он исполнял поручение короля, был должен только ему и себе за данное слово; в мире после его пробуждения он стал должен еще и Леону Митру, косвенно, но все равно должен. Взяв лесоруба с собой, Тар обязал себя отомстить за многолетнее заключение. Как он еще не решил, но знал, что случай непременно представится.
Вальдес не знал, куда себя деть, внутри все клокотало и тряслось. Со всей дури, что так рвалась наружу, Тар ударил кулаком по каменной стене дома. Ничего не произошло, только руку сковала тисками боль.
- Вы едва оправились от воспаления легких господин Вальдес, не забывайте об этом. На улице не то время года, когда возможно выходить в одной рубахе.
Тар нервно повернулся. Моор выглядел как всегда невозмутимо. Серой тенью стоял у стены и отрешенно блуждал взглядом по двору.
- Вы знаете, - твердо резюмировал Тар. – Вы все знаете. Лучше было оставить меня подыхать в лесу, чем теперь заставлять идти по одной дороге с этой падалью. Что за игры вы ведете господин Моор? Мне наплевать на это, - рявкнул Вальдес. – Я иду туда, куда послал меня король, иду один, и не прошу Вас дышать мне в спину.
- В Ваших глазах он падаль, но в моих он такой же человек, как и Вы господин граф, - спокойно ответил Моор. – Прошу заметить, что мне в связи с этим нет дела до того, запретите Вы Леону Митру сопровождать Вас, или наоборот. В спину же дышать Вам я не намерен и не делаю этого. Я предпочитаю зреть на шаг вперед Вас, чтобы иметь информацию на тот счет, если Вы не дойдете до цели. Так что, прошу извинить меня за честность господин граф, но во благо упомянутого Вами короля, я никогда не буду дышать Вам в спину. Предпочту мозолить Вам глаза. Я ответил на все Ваши возражения?
Тар почувствовал, как гнев начал гаснуть. Георг был прав. Его спас человек, подвернувшийся по воле случая, кем будет этот человек и что он потребует как плату за оказанную услугу, никто, даже советник, предвидеть не мог. Винить в случившемся кого-либо было бессмысленно.
- Боюсь, если возьму его с собой, зашибу в дороге, - честно предупредил граф.
Георг только пожал плечами, мол, хозяин барин, это чужие личные счеты и персоне королевского советника до них дела нет.
В душе Вальдеса снова дала знать о себе злоба. Какая шахматная фигура он сам в той партии, которую играет Моор? Для пешки мелковато, для ферзя великовато. Ближайшие действия Тара, какими бы те ни были, на планы Георга не влияют. А значит, ему все равно.
- Дальше я иду один, иначе видит Бог, я не сдержу себя, - резюмировал Тар.
Георг молчал.
- Я отправлюсь в путь нынешним же вечером. Сделайте так, чтобы у меня была необходимая одежда и некоторые припасы.
- Все давно готово, господин граф, - просто ответил Георг. – Только сделайте милость, зайдите в дом.

Тар ждал сумерек как спасительного глотка воздуха там в бреду. Леон Митр старался меньше попадаться Вальдесу на глаза, говорил только с Георгом, но тот был не многословен, хоть и отвечал с улыбкой. Вальдес не услышал в ответах Моора ничего, что имело отношение ко двору, к королю и к Эхорту в принципе. От этих тем советник искусно увиливал. Георг сидел напротив небольшого камина, вытянув длинные ноги к пламени, и думал о чем-то своем. В нужный час он как по сигналу поднялся, ушел на некоторое время на улицу, а вернувшись, сообщил окончившему сборы Вальдесу, что того ожидает лошадь. Откуда она взялась, и кто ее приготовил, осталось тайной Моора.
Леон Митр провожал гостей молча, с надеждой смотря в сторону Вальдеса, но последний даже не повернулся. Граф и королевский советник вместе покинули двор, на развилке за территорией деревни Георг отсалютовал Вальдесу и помчал коня в сторону Эхорта. Тар поехал в противоположном направлении.