Жаба

Тысячелетний ангел, уже порядком отъевшийся, с первыми проплешинами в волнах чёрных волос задумчиво наблюдал за своим очередным безумным творением.
Перелопачена гора пособий по созданию живых существ, исписана тонна чернил, потрачена уйма биоматериала, а результат вновь не оправдал ожиданий.
Бесклювый грифон и бесхвостая игуана, мордой больше смахивающая на пеликана, скучающе зевали у ангела на плечах. От растерянности и волнения нимб над головой тысячелетнего подрагивал и переливался.
В экспериментальном саду, обвитом колючей проволокой побегов роз наконец-то раскрылся кокон. Вместо прекрасного человекоцветка на тонкой ножке из кокона торжественно воспрянула огромная крылатая жаба, похожая то ли на раздувшийся воздушный шар, то ли на переевшую летучую мышь. Да и расцветка получилась неказистая. Оранжево-красная в крупный белый горох. Вдобавок ко всему, это чудо тут же принялось горлопанить песню "Сольвейг" из сюиты "Пер Гюнт".
— Внешность не удалась, но хоть поёт божественно, — хмуро рассуждал ангел. — На праздниках перед гостями выступать будешь, — обратился он к певице, — А сейчас помолчи!
Жаба обиженно стиснула тонкие губки. Прикрылась крыльями, сдулась, став больше похожа на увядший цветок, легонько подрагивающий и всхлипывающий.
Ангел снова зарылся в книжную бездну. Нужно было во что бы то ни стало выиграть спор с тем, чьё имя он предпочитал не называть: создать существо прекраснее всех тех, что живут на Земле. Эксперимент продолжался.