26. Эффект зебры

               
     В тридцать три года, то бишь, в земном возрасте Иисуса Христа Витька стал Виктором и начал оправдывать данное ему матерью имя. Минуло три года, как на сорок девятом году  жизни скончалась от рака его мать, и сей прискорбный факт перевернул ему душу и заставил радикально пересмотреть прошлое. Он никому ничего не собирался доказывать, просто он осознал наконец свою ценность и значимость для самого себя.
     Виктор возглавил комплексный приемный пункт бытового обслуживания населения. В бригаду входили парикмахер, часовщик, сапожник, закройщица, мастер по ремонту сложной бытовой техники и телевизоров. Дотоле дело это среди бытовиков считалось бесперспективным. Выездные бригады числились на бумаге, а в реальности все сводилось к элементарной торговле неликвидами на селе. Виктор быстренько просек, что продажей валенок, сатиновых старушечьих юбок и водолазок план по комплексному обслуживанию населения не выполнишь, и принялся приручать к себе деревенский люд. Попросят бабульки: мол, автолавку не дождешься, ты бы, милок, хлебушка свеженького да маслица постного привез. И Виктор привозил. И маслица, и хлебца, и селедочки, и даже колбаски дефицитной, а то и вообще невиданные в глухих деревушках бананы, которые и в городе-то мало кто видел, коль из Москвы с оказией  не привозил и несказанно выпендривался затем  перед соседями. Виктору помогли его связи в бытность работы в райпотребсоюзе и материны старые знакомства. Короче, он совместил две службы - торговли и быта – в одно целое, и люди в благодарность стали делать заказы на изготовление и ремонт одежды, обуви, бытовой техники, мебели, в результате чего Виктор за полгода выполнил пятилетний план комплексного обслуживания деревни. И его, передовика производства, победителя социалистического соревнования, ударника коммунистического труда, принялись в унисон расхваливать районная, потом областные и республиканские газеты, радио и телевидение. Посыпались премии, ценные подарки, почетные грамоты и благодарственные письма.
     Виктор начал писать, вспомнив, что он как-никак лауреат, пусть и в далекой уже юности, но тем не менее. Первый его газетный материал привлек внимание как издателя, так и читателей своей неоднозначностью, художественным осмыслением бытия и той правдой, которую нельзя замылить, заболтать. Писал обо всем, что волнует людей, чем делились с ним и сельские труженики, и древние старушки, и молодежь, не желающая жить в деревне и работать от зари до зари за «палочки». У Виктора вдруг и сразу открылся дар убеждения, и люди ему поверили. Статьи, репортажи, очерки, зарисовки, фельетоны за подписью «В.Дунаев» пошли нарасхват в газетах и журналах страны Советов. Внештатный корреспондент, вопреки положениям и установлениям, Виктор был принят в Союз журналистов СССР.
    И однажды Виктора вызвали в партком райбытуправления. Теряясь в догадках, он открыл дверь секретарского кабинета и просунулся за порог.
     -Можно?
     -Нужно! – приветствовала его Галка, то бишь, Галина Васильевна Ткачева, ровесница Виктора и самая молодая партаппаратчица в районе: - Присаживайся.
     -Присел. А что мы с тобой будем делать? – плотоядно облизнулся Виктор.
     -Не хулигань. Вопрос серьезный, соберись и слушай! Есть мнение, товарищ Дунаев, рекомендовать тебя  кандидатом в члены КПСС. Что скажешь?
Виктор опешил. В партию? Кого? Его, бывшего зека с неснятой судимостью, который и в мечтах не держал подобную возможность?
     Судя  по реакции Галки видок у него был еще тот! Секретарь парткома на миг
превратилась в девчонку-восьмиклассницу, смешливую и задорную.
     -Витя, ты что, оглоблю проглотил? Как там твое любимое выражение: «Будь ты проще, сядь ты на пол, и люди к тебе потянутся»!
     -Да уж! – выдохнул Виктор, - Предупреждать надо, а то ведь так и до кондрашки недалеко.
     -Это, между прочим, мнение обкома партии, и товарищи коммунисты нашего управления с ним абсолютно согласны. Ты доказал, что нужен партии.
     Естественно, Виктор был не против. Скорее наоборот. Надьке сногсшибательная новость была по фигу, Иринка еще не въехала в ситуацию, однако искренне порадовалась, видя реакцию отчима, а члены КПСС брат Андрюшка и сестра Дашутка, ставшая к тому времени заместителем председателя райисполкома в Калининской области, не поверили. Мели, мол, Емеля – твоя неделя! Да и то сказать, на их памяти ни разу не случалось подобного прецедента, дабы бывшего зека приняли в партию, какими бы заслугами он не обладал.
     Виктора приняли. А потом события поперли, как карась на чесночную приманку. У Виктора вдруг и сразу образовался сын Алешка, будто снег на голову посреди лета, потом прикатила дочка, безапелляционно заявив Надьке и Иришке, что будет жить у родного отца и все тут! А  где-то в начале осени Виктора вызвали в райком партии и предложили возглавить отдел сельского хозяйства в районной газете. В придачу ко всем означенным радостям Виктор поступил на заочное отделение факультета филологии педагогического института и получил отличную трехкомнатную квартиру в центре города.
     К тому времени у Ленки образовался финансовый кризис в связи с отпочкованием очередного сожителя. Мужики-то, как класс, по причине эмансипации начали помаленьку деградировать, предпочитая халявку как в любовных утехах, так и в кормежке за счет любовниц. Вот Ленка и пролетела,  и ничего другого ей не оставалось, как попытаться привлечь Виктора к материальному обеспечению ее семьи. Она пробовала даже ради закрепления своей авантюры затащить Виктора в постель, но тут вышло по нулям. На провокацию он не поддался, хотя, будучи идеалистом, заботы о сыне и его братике взял на себя.
      Алька же сама сообразила податься к отцу, получив свидетельство об окончании восьмилетки. Девица-красавица прикинула: про отца в газетах пишут, значит, он – не бедный. Тем паче, дочку стал регулярно навещать, подарки всякие привозит, деньжат подкидывает помимо алиментов. Факт? Факт! В деревне перспективы никакой. Мать слиняла с концами, ни слуху, ни духу. Бабка совсем спилась по умственной своей беспросветности. Не в доярки же, в самом-то деле, идти!
     Газетный бабий коллектив Виктора до поры терпел, понеже на него можно было свалить тяжелую и неблагодарную работу по заполнению газетных полос, а самим в это время сачкануть, побаловать себя чайком-кофейком в райкомовском буфете, помыть, как водится, косточки коллегам и тому же Виктору. Мужская половина редакции в количестве четырех единиц Виктора маленько побаивалась, видя уважительное к нему отношение со стороны бывших зеков и вообще белевской шпаны. Но и те, и другие, до скрежета зубовного Виктору завидовали и ждали лишь удобного момента утопить новоявленного коллегу.
     Разъездным характером работы заведующего сельхозотделом Дунаева первой воспользовалась корреспондент местного радио, женщина одинокая, к полувековому юбилею нажившая немало болячек. Подкатила в первый же месяц с просьбицей записать на магнитофон ход совещания животноводов. Тебе-то, дескать, все равно готовить материал в газету, а тут и трудов никаких – поставь «говорилку» на трибуну, а по окончании забери.
     Видя такую халяву, и другие сотрудницы ухватились за Виктора. У них вдруг и сразу образовались мигрени, сопливые дети, "критические дни" и прочие заморочки. Виктор никому не отказывал. Он как бы наверстывал упущенное в прежние годы. В результате писал и о рабочем классе, городских проблемах, и о культуре, медицине. Короче, не осталось ни одной сферы жизни города и района, кои бы он не затронул. Он даже в какой-то мере был благодарен коллегам за опыт, приобретенный благодаря их лени.
     Виктор пахал как пчелка. В его распоряжении находился редакционный «козлик», и материалы для газеты он добывал с «колес», самые свежие, злободневные, так сказать. Поднимал на щит доярок, полеводов, механизаторов, клеймил нерадивых колхозно-совхозных руководителей. Герои его очерков, статей, зарисовок, да и фельетонов тоже получались живыми, из плоти и крови, а не какими-то функциями, призванными выполнять и перевыполнять фантастические планы и решения партии и правительства. В интервью Виктор никогда не принижал собеседников, не оглуплял их ради собственного возвеличивания, за что снискал уважение  читателей.
     Виктора ценили и властей предержащие. Первый секретарь райкома партии частенько ставил материалы за подписью Дунаева в пример бескомпромиссного подхода к «отдельным недостаткам». Хотя "второй", то бишь, секретарь по идеологии, с подозрением относился к «выскочке», но помалкивал, ибо рыльце у верноподданного слуги партии было в таком пуху, что хронически сизо-красный нос едва проглядывался.
     На Виктора опять посыпались поощрения; благодарственные письма, почетные грамоты, денежные премии, и данный факт только лишь подливал масла в огонь, готовый вот-вот вспыхнуть всеохватным пожаром.
     Минуло еще раз ровно три года. В конце апреля грохнула Чернобыльская катастрофа, а к осени Виктор предоставил коллегам повод отомстить ему за все хорошее довольно-таки подленьким способом.