Примирение. Русско-Азиатская легенда. 1. целиком

                Это произведение родилось,при попытке переписать
                рассказ "Марко Милани"  на русский лад.
                И так как главный герой в вышеупомянутом произведении носитель
                итальяно-испанской крови, в этой русской версии он у меня Русско-
                таджикско- узбекской крови ( улыбаюсь). Все имена и
                события в этом произведении и так же в
                вышеупомянутом произведении, вымышлены, любые
                совпадения с реальными людьми и событиями чистая
                случайность.

 
      
Первая часть
Глава 1

Марсель Миланов положил трубку телефона и тяжело вздохнув, посмотрел на сына. Разговор предстоял не из лёгких; если бы отношения отца с сыном были хотя бы на уровне маломальских родственников, всё могло бы сложиться иначе, но это были отношения двух непримиримых врагов, которые вынуждены были жить на одной территории.  И только плотное расписание обоих не позволяло вступать в открытую конфронтацию – из всех слов, которые отец с сыном могли произнести друг к другу за день, были только классическое привет, реже – пока, и ещё пару-тройку междометий и более ничего!
Но надо отметить, что так было не всегда – пока Чеслав Миланов сын самого известного в области эксперта-криминалиста, начальника крупнейшей криминалистической лаборатории, профессора кафедры академии гражданско-правовых дисциплин, доктора юридических наук,  имеющего огромное количество научных и научно-методических публикаций,  две из которых даже по сей день особо выделяются и успешно практикуются многими специалистами внутренних дел – это : «Юридическая психология от А до Я» и «Три вопроса для правды» ( настольное пособие, которое призвано помогать и действительно помогает следователю в работе,  как с преступниками так и с их жертвами)… Так вот: пока Чеслав Миланов учился в юридическом институте – отношения с отцом были просто идеальными. Но в один из прекрасных дней для Чеслава и ужасных для его отца – сын ушел из юридического института и поступил в институт кинематографии на режиссерский факультет….
Да, Марсель Миланов несколько раз выступал в роли консультанта для съемки трех или четырех детективов. Да, в то время он часто брал с собой на съемочные площадки сына подростка, но только для того, чтобы тот не болтался один после уроков, и всё! И совсем не для того, чтобы Чеслав пропитывался духом кино. Нет! Совсем не для этого!
«У меня больше нет сына!» - Сразу же заявил отец.
 «Ты опозорил моё имя!»
«Режиссер, это профессия в никуда!»
 «Пока ты не вернёшься в институт, ты для меня не существуешь!»
Много, много нелестных слов в то время услышал Чеслав Миланов в свой адрес от отца, но решение всё же принял в пользу кинематографии…
Учеба Чеславу давалась   легко. Конечно – имя и авторитет отца, фамилия «Миланов» открывали перед молодым человеком все двери. Что говорить, если в первой же своей работе Чеслав с легкостью уговорил сняться мэтра Российской кинематографии – Андрея Майорова!  И это в десятиминутной короткометражке!   Дальше – больше: хотел Чеслав перекрыть улицу –пожалуйста; хотел взорвать автомобиль прямо в центре города – да без проблем! Он же сын Марселя Миланова! Вот только сам Марсель Миланов и слышать не хотел об успехах своего отпрыска, правда и мешать ему не пытался, за что Чеслав, глубоко в сердце, всё же был благодарен отцу...
И вот, сегодняшний звонок. Звонок от Руслана Стифеева - старого друга по институту, друга с которым Марсель ещё со студенческой поры решил посвятить свою жизнь служению закону!  Окончив институт, Руслан уехал обратно на родину – в Азию, но ещё много лет подряд   друзья старались держать профессиональную связь, помогая друг другу в различных делах.  И только с развалом великой страны друзья как бы потерялись, погрузившись в свои собственные проблемы.  И сегодня, по иронии судьбы, Руслан Стифеев, впервые за несколько лет полного молчания, позвонил и попросил Марселя помочь ему именно с тем, с чем Марсель боролся в своей собственной семье всё последнее время – Кино!
- Хорошо, - начал отец, обращаясь к Чеславу. – Хочешь снимать кино – снимай. Я даже помогу тебе в этом, - многозначно проговорил Марсель, тоном которым заставил Чеслава занервничать, запуская в ход дурное предчувствие. -  Но у меня будут два условия, примешь их, и двери в большое кино для тебя будут распахнуты настежь. Не примешь, я сделаю всё, чтобы ты сам забыл о своей режиссуре, поверь – это я сделаю с большим удовольствием!
Чеслав нахмурил брови и, скрестив руки на груди, процедил сквозь зубы:
 - Даже не представляешь, ПАПА, насколько я тебе верю, - слово «папа» Чеслав произнес с наибольшей степенью выразительности, - И каковы же твои условия?
  -  Первое, - холодно начал отец так, словно не расслышал саркастический тон сына, - ты восстановишься на юрфаке на заочную форму обучения. Второе: ты на год уедешь в нашу Азию, для того чтобы восстановить там одну из киностудий и поможешь моему другу Руслану Стифееву, вернее его сыну Евгению Стифееву, снять свой первый фильм. Кстати, Евгений твой ровесник и он прекрасно совмещает учебу на юридическом факультете с увлечением кинематографией. Но, в итоге, планирует стать специалистом именно в юриспруденции, – подчеркнул Марсель, видимо надеясь на то, что это должно произвести нужное впечатление на сына, но Чеслав воспринял всё вышесказанное без особого интереса, как нечто не нужное, но неизбежное. Отец же неумолимо продолжал:
- Все работы, связанные с учебой, ты будешь отсылать по почте, практику пройдешь там же на месте, Евгений тебе в этом поможет. А через год вернёшься обратно, и я выполню все свои обещания по поводу твоего хобби…
Спорить с отцом, не было никакого смысла. Конечно, можно было бы пуститься в словопрения, но результат всё равно был бы только один… Авторитет Марселя Миланова, имя Марселя Миланова – вот ключи ко всем дверям в этом городе, а открыты будут эти двери для Чеслава или закрыты, сейчас зависело только от одного:
- Я согласен, когда нужно ехать?
- Через две недели, - отец даже позволил себе улыбнуться. – За это время я соберу для тебя нужное количество денег для производства одного фильма, думаю, друзья мне помогут. Если получится, то всё-таки попробуй сэкономить, сам знаешь какая сейчас непростая ситуация в стране. Кино теперь вещь дорогая и практически не поддерживается государством. Но если всё же будут нужны ещё деньги, напиши, и я вышлю, сколько скажешь, попробую потрясти старых знакомых с большими кошельками, пока моё имя ещё что-то значит в этом городе. Отсюда полетишь на самолете, а там поездом доберёшься до нужной станции. В общем, ближе к делу, я всё тебе ещё раз подробно объясню. Руслан сказал, что уже выслал план работ и краткое содержание сценария, сегодня-завтра письмо должно дойти, так что пока я собираю деньги, ты сможешь начать свою подготовку. Ну, вроде пока всё, надеюсь, я всё понятно объяснил?
 Да, конечно, понятно, по-другому и быть не могло – объяснять понятно у Марселя Миланова получалось, просто по высшему разряду. И делал он это так, что наводящие вопросы отпадали сами собой.…
И вот самолет остался позади, теперь Чеслав ехал на поезде – один в целом купе! Чай, кофе, сладости без ограничений, пусть обманчивая, но всё же свобода от отцовского давления; но ни то ни другое, никак не могли улучшить настроение Чеслава Миланова. Целый год, а может и больше, он должен провести в этой глуши, в каком-то маленьком азиатском городке! И это просто из-за того, что один полурусский милиционер захотел воссоздать практически умершую киностудию. А главное, зачем?! Зачем, если, по словам отца, он собирается стать супер-ментом! И теперь ему – Чеславу Миланову – нужно оставить столицу на целый год, ради дешевого доморощенного фильмеца!
   Чеслав готов был жалеть себя и дальше, но проводница объявила нужную станцию, и молодой, перспективный режиссер, взяв свою, более чем скромную, поклажу, вышел из поезда. Да, конечно, это был не столичный вокзал, но вид, который буквально со всех сторон открылся перед молодым человеком, без труда смог бы привести любую, даже самую огорченную душу, в трепет и благоговение, и душа Чеслава, конечно же, не стала исключением. Во-первых: само здание вокзала – это не что иное, как восточный дворец в миниатюре, окутанный яркой, сочной зеленью, с разбитыми, вдоль всего периметра, клумбами с буйством разнообразных цветов! И даже дома – типичные советские пятиэтажки, что находились почти сразу за зданием вокзала – смотрелись экзотически среди той же роскошной зелени! Напротив станции расположилась, переливающаяся всеми цветами радуги долина, уходящая к горизонту, где её обрамляли величественные горы. И зелень, зелень, зелень и снова зелень вокруг!
 - Здравствуйте, уважаемый Чеслав Марселевич! Мы рады приветствовать Вас на нашей гостеприимной земле!
Чеслав даже невольно вздрогнул от неожиданности, когда его размышления прервал молодой мужской голос. Это был юноша славянской внешности, лет двадцати на вид, рядом с которым стояла, молоденькая девушка, так же славянской внешности и так же, как и её спутник, она радушно улыбалась, прижимая к себе чёрную папку с торчащими из неё бумагами. Чеслав, взглянув на встречающих без явного воодушевления, ещё раз осмотрелся по сторонам, но уже более сосредоточенным взглядом.
- Простите, но мне кажется, что встречающих должно было быть трое, а я вижу только двоих?
- Да, всё, верно, - смущенно произнес молодой человек, и улыбки медленно сползли с лиц молодых людей. – Нас действительно должно быть трое, просто один из сотрудников опаздывает. Думаю, он должен уже вот-вот подойти. Нам всё равно без него нет смысла идти дальше. Подождем?
  Чеслав Миланов посмотрел на юношу ещё более тяжелым взглядом, от чего тот занервничал уже не на шутку, а бедная девушка и вовсе побледнела от страха, хотя режиссер и не думал смотреть в её сторону.
- Конечно, подождем, - наконец ответил Чеслав. – Но только сегодня. С завтрашнего дня…как вас зовут?
- Петр, - тихо ответил юноша и, указав на девушку, добавил, - а это Настя.
- И так, Петр и Настя, с завтрашнего дня я хочу, чтобы вы это сами учли и другим передали: никаких опозданий! Если кто-то все-таки решит опоздать, то лучше сразу же принести с собой заявление на увольнение. Простите, но я привык к железной дисциплине, и от других буду требовать этого же. А что касается вашего сотрудника, то он будет уволен сегодня же. Потому что мне рекомендовали вас троих, как лучших из лучших, и именно поэтому у меня к вам будут самые строгие требования, и я не потерплю…
 Чеслав Миланов вдруг замолчал, его взгляд приковала девушка, бегущая со стороны главного входа, по направлению прямо к ним. Это была молоденькая азиаточка, с идеальными, для её нации, чертами лица и точеной фигуркой. Она бежала, так быстро, что её ярко-желтое платьице, постоянно норовило взлететь вверх, и девушке всё время приходилось его отдергивать. Черные распущенные волосы, завитые в крупные локоны, прыгали по её плечам, сбивались на лице и снова разлетались за спиной, когда девушка, в очередной раз, скидывала их назад резким движением головы – руки были заняты платьем.
  - Здравствуйте, Чеслав Марселевич, - запыхавшимся голоском, проворковала девушка, добежав до своего будущего начальника и, наконец, поправив волосы как следует, она виновато взглянула на Чеслава своими огромными черными глазами. – Простите, пожалуйста, за опоздание, обещаю, что это больше не повториться.
   Чеслав только кивнул головой в ответ и слегка кашлянул в кулак, пытаясь справиться с предательски пересохшим горлом, затем он перевел взгляд на Петра и Настю.
- Ну, раз все сборе, то думаю, мы можем уже ехать в киностудию, - наконец, справившись с горлом, проговорил режиссер.
- Но, как же? - робко начала Настя, правда, продолжила уже более уверенным тоном. - Чеслав Марселевич, вы наверно устали с дороги, разве вы не хотите отдохнуть?  Мы забронировали для вас номер в гостинице, и скоро будет обед. Ребята сейчас вовсю готовятся к вашему приезду. Вы должны понять, что Азия — это, прежде всего, гостеприимство, а потом работа. Боюсь, люди вас неправильно пойму и ….
  Режиссер вдруг поднял руку вверх, и девушка замолчала, недоговорив фразу до конца.
- Я хорошо знаю Азию, дорогая, как вас?
- Настя, – смущенно напомнила девушка.
- Настя, но я достаточно наотдыхался в поезде, поверьте, очень даже достаточно. И приехал я сюда, прежде всего, работать. И чем быстрее я выполню свою задачу, тем быстрей я вернусь к себе на родину, а это для меня важней любого вашего мнения и мнения ваших людей. Я всё понятно объяснил? Вот и хорошо, значит, сейчас мы едем на киностудию, а завтра приступаем к съемкам.
 - Мы завтра не сможем, - Настя решила не сдаваться, она приняла еще более решительный вид и даже то, что Петр испуганно её отдернул, не помешало ей принять бой. -  Завтра у нас начинается инвентаризация, так как наш директор уволился. И Петр, и Сюзанна, – Настя указала на азиаточку, - должны в ней так же участвовать, так как они устроены на полставки бухгалтерами. А без инвентаризации вы не сможете вступить в должность директора киностудии…
- Стоп, стоп! – Чеслав даже позволил себе весело рассмеяться, - Подождите, какая инвентаризация? Какой директор? Какие полставки?  Во-первых – я приехал помочь снять фильм и всё, никакой речи о директоре не было, и быть не может, во-вторых: вы, лично кто по образованию?
- Я бухгалтер, - ответила Настя.
- А, вы молодой человек?
- Я сценарист, - тихо, совершенно перепуганным голосом проговорил юноша.
— Вот и замечательно, значит сейчас вы Настя, едите в банк, берете нужную сумму, а деньги на счету уже есть, и собираете свою команду для этой самой вашей инвентаризации. Вы, Петр, идёте и на завтра готовите мне для ознакомления полную версию сценария. Что бы к восьми утра всё лежало у меня на столе. А вы, - уже более снисходительным тоном обратился он к Сюзанне, - Какова ваша роль?
- Я ваш секретарь. Ваш кабинет уже готов, все личные дела я расставила в алфавитном порядке, печати и документы в сейфе, там же в кабинете. Я так же распорядилась обустроить для вас спальню в смежной с кабинетом комнате, на случай если вы засидитесь допоздна. Так что мы можем ехать прямо сейчас, машина ждет на стоянке….
Чеслав одобрительно кивнул головой и оглянулся на Петра и Настю.
— Вот видите ребята, что значит, если человек хорошо знает свое дело. Советую вам поучиться у своей коллеги… Сюзанна? Если я не ошибаюсь.
- Да, Чеслав Марселевич, - тихо, опустив взгляд, произнесла азиаточка.
 Петр и Настя же только недоуменно переглянулись друг с другом – пару минут назад этот приезжий режиссер собирался уволить опоздавшего сотрудника! Теперь, у этого же сотрудника еще и учиться надо! А имена?  Значит её имя он запомнил сразу, а Петра и Настю измучил расспросами, он наверно решил просто поиздеваться над молодыми людьми – столичная штучка! Но, Слава Богу, что человеку не дано видеть или слышать мысли другого человека. Поэтому молодые люди были рады, что их новый босс ни о чем не догадывается, если только он уже не прочитал это возмущение в глазах коллег Сюзанны. Но, кажется, он и не собирался ничего и ни у кого «читать».  Теперь только азиаточка заполнила всё его внимание, и Чеслав, взяв девушку аккуратно под локоток, широко улыбнулся.
- Сюзанночка, давайте не будем тратить наше драгоценное время и поедем, посмотрим на мой кабинет.
Девушка без слов кивнула в знак согласия и пошла к зданию вокзала, Чеслав же, как послушный щенок поспешил за ней. Правда, уже через несколько метров он остановился, и Сюзанне ничего не оставалось, как сделать то же самое.
- Ребята!? Вы что делаете? – улыбаясь, но с явным раздражением в голосе, обратился режиссер к плетущимся следом, Петру и Насте.
- Идем за вами, - смущенно произнесла Настя, так как к Петру дар речи пока еще не вернулся, - А что?
- Как, что!? Я вам, что велел делать? Одному ехать в банк, другому готовить сценарий. Разве не так? – Чеслав испытывающе посмотрел на каждого молодого человека по отдельности, как будто наслаждаясь полным замешательством обоих, и продолжил всё с той же улыбкой, - Идите, идите. Сюзанна прекрасно сама справиться со всеми своими обязанностями.
   После этих слов Чеслав Миланов резко развернулся и пошел прочь от молодых людей уже более быстрым шагом так, что теперь Сюзанне пришлось семенить за ним. Девушка позволила себе только один раз оглянуться на своих коллег и, как бы извиняясь, пожала плечами и скрылась за массивными резными дверями вокзала…
  - Да, Петька? – глубоко вздохнув, произнесла Настя, - удружил нам Женька начальничка, ничего не скажешь! Надо будет передать ему огромное «спасибо». Ну что ты молчишь? Онемел что ли? Тебе, что нравиться этот хмырь из России? – Настя толкнула несчастного парня в бок, и тот, как будто вышел из ступора.
- Чему тут можно нравиться? – про каламбурил Петр и, даже не заметив это, продолжил, - веселый год нас ждет Настюха, очень веселый. Пойдем уже, а то он может, стоит, где-то за углом и следит за нами.
   Чеслав и Сюзанна уселись на заднее сидение автомобиля, и машина плавно двинулась по окружной дороге вдоль города с одной стороны и чудесной долины с другой. 
- Сюзанночка, - отчего-то в полголоса обратился молодой человек к девушке, когда они уже достаточно далеко отъехали от вокзала, - если вы мой секретарь, то значит, у вас должен быть уже составлен план на сегодняшний день, есть ли у вас что-либо подобное?
- Да, конечно, - смущенно улыбнулась Сюзанна, - план довольно-таки простой.  С утра, то есть сейчас, у нас осмотр вашего рабочего кабинета. Затем, если хотите можно прогуляться по павильонам, посмотреть костюмерный и реквизитный цеха, еще у нас прекрасная студия озвучки, где можно воссоздать любой шумовой эффект или же записать диалоги, дубляж...   - Глаза девушки вдруг загорелись яркими огоньками,  было видно,  что эта тема приносила ей огромное удовольствие,  и Чеславу это начинало нравиться,  как раз то чего он боялся больше всего - не просто помочь снять фильм и уехать,  а  увлечься,  окунуться с головой в работу,  влюбиться,  в конце концов в этих людей,  в этот город, и стать частью всего того что теперь окружало Чеслава! Но, конечно же, этого не произойдет, это не должно произойти, никак не должно произойти…  Чеслав, даже кивнул головой, как бы соглашаясь с собственными мыслями, и снова посмотрел на девушку. Да, кажется, Сюзанна, похлеще его самого, будет фанаткой кинопроизводства, работяга, не знающая покоя и так сильно надеющаяся на то, что теперь-то у них всё получится….
 - Ну, а потом, - продолжала девушка, - через часа два или три, мы можем заехать в гостиницу на банкет в честь вашего приезда, там будут все те, кто еще верит и надеется на то, что киностудию всё-таки можно возродить….
- Банкет?!  - монотонно, через тяжелый вздох, повторил режиссер.  -  Банкет, это тоже не плохо, если надо заехать, значит заедем.
Сюзанна вдруг, удивленно посмотрела на своего нового начальника и её и так большие черные глаза стали еще больше: не Чеслав ли Миланов несколько минут назад говорил, что ему не до отдыха?  Не он ли был против этого же самого предложения, поступившего от Насти?  Что это всё могло значит?  «Поосторожней подружка, будь с ним поосторожней», - сказала Сюзанна сама себе и хотела еще продолжить рассказ о сегодняшних планах, как вдруг, Чеслав властно постучал по спинке переднего сидения и громко произнес в сторону водителя:
- Остановите, пожалуйста, машину!
Оказывается, они уже благополучно добрались до центральных ворот киностудии и все что им оставалось сделать, так это просто въехать на территорию служебной автостоянки, но режиссер от чего-то пожелал выйти именно здесь, перед воротами, а не за, и вскоре все поняли от чего…
- Что это?!  Сюзанна?!  Что это такое!?  - возмущенно произнес Чеслав, указывая в сторону настежь открытых ворот, с пустой будкой охраны и дырявым забором. 
— Это наша проходная, Чеслав Марселевич, - испуганно ответила девушка.
— Это не проходная, это проходной двор какой-то!  Ребята, так не пойдёт, а где охрана, кто у вас тут проверяет документы?  У вас тут вообще проверяют документы?
Сюзанна совсем растерялась, она захлопала глазами и начала быстро осматриваться по сторонам, пока её взгляд не зацепил вышедшего из-за угла мужчину с метлой в руке.  Это был не просто человек – это была гора с руками и ногами.  Нельзя было сказать накачено ли было его тело или же такие рельефы достались ему от природы,  но смотрелся он словно исполин из древних мифов,  и даже Чеслав, на мгновение, забыв,  что его вопрос остался без ответа, засмотрелся на этого исполина-дворника.
— Вот, - девушка указала рукой на мужчину, — Это наш охранник Расиф, он всех здесь знает, да и чужие люди здесь не ходят.  У нас в главном здании находится кафе, все только туда и ходят, в основном покушать. Можно так же день рождения справить или юбилей, если свадьба, то мы ближайший павильон сдаём, а это и профессиональное освещение, и камеры.  Деньги, конечно, не большие, но всё же хоть какой-то доход приносит.  Так и выживаем…  Доброе утро Расиф, - поприветствовала девушка дворника-охранника, когда тот подошел на расстоянии вытянутой руки.  Затем она сама подошла к мужчине вплотную и поцеловала его в щеку, он ответил ей тем же.  И Чеслав Миланов поймал себя на мысли, что эти взаимные поцелуи были для него   раздражительны…  Просто раздражительны и всё….  Нет, это не ревность….  Определенно не ревность…
- Здравствуйте, - пробасил Расиф, протягивая режиссеру руку, в которой ладонь Чеслава исчезла вместе с запястьем.  – Меня зовут Расиф Медоев, добро пожаловать Чеслав Марселевич, мы все очень рады вашему приезду.
 Хотя голос исполина и его вид могли бы привести человека в оцепенение, но тон, которым он говорил и манера поведения при этом, выдавали в нем довольно-таки слабый характер, характер неуверенного в себе человека.   И Чеслав не стал утруждать себя в поддержке разговора, а только кивнул головой вместо ответного приветствия и, обойдя Расифа вокруг, осмотрел того с ног до головы.
- Да… впечатляет, - вслух произнес молодой человек и снова переключился на Сюзанну: - Ничего, Сюзанночка, ничего, скоро здесь все измениться: починим забор, поставим шлагбаум, телефон проведем к посту охраны, захотят в кафе – позвонят и запишутся.  А киностудия — это не проходной двор, это, во-первых: как вы сами говорили, костюмерные и реквизитные, с ценными экспонатами, это дорогостоящее оборудование.  Документация, в конце концов.  Документы же и печати вы храните в сейфе, вот и всё остальное нужно хранить так же тщательно, если не хотите, чтобы у вас тут всё потихоньку не растаскали, а может уже и не потихоньку.  Ладно, пойдемте в мой кабинет, посмотрим, что там и как….
         Кабинет директора киностудии оказался довольно-таки просторным и светлым, благодаря большим, почти что во всю стену, окнам. Располагался он на втором этаже главного здания, и чтобы попасть в него нужно было подняться по широкой парадной лестнице, отделанной мрамором и позолотой. И вообще, зайдя в массивную входную дверь с резными восточными узорами, складывалось впечатление, что ты попал в холл некоего восточного дворца, на столько роскошной и великолепной была отделка всего холла. Трудно было поверить, что две огромные двустворчатые двери, расположенные по обе стороны от лестницы, были всего лишь входом в съемочный павильон, занимающий практически весь первый этаж, и с другой стороны здания заканчивающийся большими железными воротами, в которые с легкостью смог бы проехать целый грузовик. Чеслав хорошо знал расположение всех помещений этого здания, да и других объектов киностудии тоже, заранее изучив всё в подробностях, благодаря присланным отцом Евгения Стифеева материалам и документам. Так же хорошо он изучил свою будущую команду, с которой ему придется, волей судьбы и волей своего папочки, провести будущий год. И вот, Чеслав обошел, теперь уже свой, кабинет и удовлетворенно покачал головой. Кабинетом, в отличии от своей судьбы, он был доволен, так же ему понравилась спаленка, оборудованная из смежной комнаты и своя собственная уборная, в которую можно было попасть только из спальни, а это значит, что никто кроме Чеслава пользоваться уборной не будет, и это очень и очень хорошо…
- Да… Хорошо, - аккуратно отодвинув кожаное офисное кресло, проговорил Чеслав, медленно усаживаясь за стол. – Хорошо вы всё здесь устроили, Сюзанночка. Это ведь вы сами всё сделали?
- Да, Чеслав Марселевич, я сама, вернее делали, конечно, рабочие, но под моим руководством, - теперь девушка выглядела вовсе не застенчивой молодой особой, последнюю фразу она произнесла тоном заправского управленца, и Чеславу это тоже понравилось. Сюзанна же продолжала, - Здесь, всё, что только вы можете видеть, всё абсолютно новое: вся мебель, ремонт, канцелярские принадлежности, и даже папки под личные дела, я тоже поменяла.
— Это всё очень замечательно, -от чего-то с глубоким вздохом, произнес молодой человек. Он поднялся на ноги и подойдя к окну, повернулся к девушке в пол оборота. — Вот, только у меня есть одно «но»: я не планировал и никогда не хотел быть директором киностудии. Мне больше нравиться сумасшествие съемочных смен, я хочу быть режиссером, я даже согласен быть вторым режиссером, только быть на съемочной площадке, но никак не в кабинете. Может вы подыщите кого-нибудь другого на эту должность? И вообще, я приехал только помочь отснять фильм и уехать, всё, и больше ничего, совсем ничего.
Сюзанна даже растерялась, она снова захлопала своими огромными глазами и некоторое время вообще ничего не могла сказать. И только когда Чеслав весело рассмеялся, она смогла выйти из своего внезапного ступора.
- Ладно, ладно, что вы так испугались, директором значит директором. Но только не на долго, лучше я сам себе зама поищу, чтобы быть посвободней. Скажите мне лучше, Сюзанночка, вы никогда не замечали, как хорош ваш супер-дворник? Как его зовут- Расиф, кажется? Вы не предлагали ему какие-нибудь роли?
- Да, конечно, я сама лично с ним беседовала, но смогла уговорить только на фотопробы. Мы пытались его ставить перед камерой, кстати, у него абсолютно нет зажима. Но он говорил нам, глядя в камеру всё, что он о нас думал на тот момент, брал свою метлу и уходил.  Потом я ещё несколько раз его просила, мы же с ним с четвертого класса вместе учились, когда его на второй год оставили. Ну, я ему усилено помогала в учебе, а он меня защищал от старшеклассников, так и сдружились, потом сюда помогла пристроиться, когда он работу потерял, но сниматься я так его и не смогла уговорить. – Девушка взяла с полки одного из нескольких шкафов папку и протянула его Чеславу, — вот его фотопробы, посмотрите, как он там хорош.
    Молодой человек заинтересованно просмотрел одну фотографию за другой и в конце, произнес только одно задумчивое «Да…», затем, после небольшой паузы произнес самым решительным образом:
 - Сюзанна, отметьте себе, пожалуйста, что завтра в восемь, все должны быть у меня в кабинете на планерке, а в девять, нет в десять, я жду Расифа. Сам с ним поговорю. А теперь пойдемте, погуляем по территории, кажется, вы обещали мне организовать экскурсию, ну а потом на банкет…

Глава 2.
Когда Чеслав и Сюзанна добрались до ресторана, банкет шел уже в полном разгаре: звучала заводная музыка, кто-то танцевал, кто-то продолжал кушать с богатого восточного стола, наполненного разнообразными яствами. Некоторые стояли чуть поодаль и живо беседовали. Но когда на пороге появились молодые люди, все кто был в зале, отложили свои занятия и приветственно захлопали, приглашая своего нового начальника к микрофону.
     Чеслав не стал утруждать коллег долгими речами, а, только представившись и рассказав ближайшие свои планы, пожелал всем хорошо погулять перед серьезной работой, потому что следующий банкет будет только по окончании съемок. И что уже завтра все должны будут готовы трудиться двадцать пять часов в сутки, если они хотят увидеть достойный результат, который, даже сможет и всю киностудию вывести из глубокого кризиса. И пока Чеслав, говорил это, в то же самое время он пытался изучить лица всех собравшихся, прежде всего его интересовали эмоции людей, и не все были настроены дружелюбно. Вот к таким он решил подойти сразу, как только он спустился с небольшой сцены.  Сюзанна всюду следовала за ним, как тень, успевая и представить своих коллег директору и тут же сама поприветствовать их теми же самыми обоюдными поцелуями.  И когда время дошло до последних, мирно беседующих в углу зала людей, Чеслав, не выдержав, одёрнул девушку за руку.
- Сюзанна! – тихо, прямо в ухо девушке, проговорил он, - может вы прекратите всех целовать, это уже начинает выглядеть вульгарно. Можно же вести себя более сдержанно?
- Простите Чеслав Марселевич, но у нас так принято, мы любим и уважаем друг друга и не более того. Но если вам это неприятно, то конечно, я сделаю всё, что от меня требуется. Да кстати, а вот и сам Евгений Стифеев, – девушка представила молодого человека, который отделился от группы беседующих и поспешил подойти к Сюзане, он уже подался вперед для того же самого приветствия, и девушка быстро дала знать, что сейчас это не стоит делать.
- Добрый вечер, Чеслав, я как раз тот Евгений Стифеев, из-за которого вам пришлось отложить свои личные планы в России и приехать сюда. И, честно говоря, первое, что мне хочется сделать, так это попросить у вас прощение.  Но я, как и вы не в силах был, что-либо изменить, потому что мой отец даже не счёл нужным посоветоваться со мной, а как только узнал, что я пытаюсь помочь друзьям сохранить киностудию тут же принялся мне помогать и вот, помог, - глубоко вздохнув и виновато опустив голову, проговорил Евгений.
Чеслав отступил на шаг назад, он удивленно посмотрел на Сюзанну, потом снова на Евгения и задумчиво произнес:
- Да… Если бы мой папочка так рьяно бы мне помогал, то я наверно был бы самым счастливым человеком. Но, что есть, то есть, и теперь нам остается только одно – работать и работать. Если хотите, вы тоже можете завтра прийти на нашу планерку, буду только рад…

Глава 3.
Планерка прошла с переменным успехом, но все же именно с успехом.  Кто-то остался доволен, кто-то, как это часто бывает перед глобальными переменами, многие вещи воспринял в штыки. Но таких было меньшинство, и Чеслав, несмотря на их недовольные лица и резкие высказывания, всё же остался доволен прошедшим собранием.  На сегодня оставалось решить только одну задачу, и вот ровно в десять часов утра в кабинет директора киностудии вошел Расиф Медоев. С трудом расставшись с метлой, аккуратно поставив её в углу кабинета, мужчина прошел к столу. Чеслав тут же встав с места, пожал исполину руку и предложил ему присесть на ближайший к себе стул. Бросив на метлу беглый взгляд, директор только тяжело вздохнул от безысходности и, посмотрел на Сюзанну, которая так же не знала, как ей поступить с этой несчастной метлой.
- Ну что ж Расиф, давай мы с тобой побеседуем. – начал Чеслав, - Скажи, тебе нравится твоя работа? Тебя всё в ней устраивает? Может, есть какие-нибудь предложения? Ты можешь сказать всё что хочешь, Сюзанна всё запишет, и по мере возможности, мы всё сделаем.
- Спасибо, Чеслав Марселевич, у меня все хорошо и меня всё устраивает. Я понимаю, что вы опять будете меня уговаривать сняться в кино, так все делали, но я сразу скажу, что нет. У меня проблема с памятью, я даже стихи в школе не мог выучить, не то, чтобы какую-нибудь роль, лучше я пойду, можно?
- Погоди, - Чеслав даже позволил себе слегка рассмеяться, затем он подался вперед и посмотрел на Расифа самым серьезным взглядом.  - Погоди, успеешь еще уйти. Я хочу, чтобы ты знал, и все другие тоже, что я никого, никогда не буду уговаривать, я могу только предложить, и это будет только один раз.  – Дальше директор откинулся в кресле и продолжил говорить уже более дружелюбно. – Я пригласил тебя сегодня только потому, что тебя не было вчера на банкете. Просто я хочу поближе познакомиться со всеми членами своей команды, а моя команда, это все, кто работает на этой киностудии. Расскажи мне лучше о себе, о своей семье, есть ли у тебя дети? Как ты живешь?
 Расиф вдруг потерялся, и прежняя неуверенность снова проявила себя в этой огромной глыбе. Он поежился на стуле и, почесав затылок, тихо, если так можно сказать про такой уникальный голос, произнес:
- Да, всё хорошо у нас, живем как все. Вроде ни в чем не нуждаемся.  У нас с женой двое детей – двойняшки, девочки шести лет, вот очень сына хочется, но пока Всевышний не дал и…
- Шесть лет?! Двойняшки!? – не выдержав, перебил дворника Чеслав, он весело рассмеялся и, подмигнув Сюзанне, снова подался ближе к Расифу. - Прости, дорогой, просто у меня племяшке в прошлом году шесть было, а в этом ей в школу надо идти. Я помогал двоюродному брату собирать ей портфельчик.  Маленький такой, портфельчик, а сколько всего туда купить пришлось. А еще обувь: сменная, спортивная, уличная! Спортивный костюмчик, школьное платьице! Ужас! Как вспомню, так вздрогну, а тебе это всё предстоит в двойном размере! Подумать даже страшно. Могу только пожелать тебе побольше терпения и силы всё это пережить. На сегодня, наверно всё, ты можешь быть свободен.  -  Когда Расиф поднялся с места и почти дошел до дверей Чеслав, вдруг, окликнул его, попросив задержаться еще на секунду. - А ты превосходно смотришься с этого ракурса, постой еще чуть-чуть, я просто полюбуюсь.
После этих слов директора, дворник покраснел, и даже смуглая кожа не смогла скрыть этот предательский румянец.
- Ну, вы со мной прямо, как с барышней разговариваете, Чеслав Марселевич.
-  Нет, что ты, просто у меня в этой картине, которую мы будем снимать, есть роль под твой типаж. – Чеслав, наконец, поднялся на ноги и прошел к Расифу, - роль не сложная и без реплик. Там один из воинов, по сценарию немой - бандиты ему язык отрезали, и он всегда только молчит, практически весь фильм, а потом его совсем убивают, прямо в сердце.  Он умирает, спасая своего командира, и навсегда остается героем своего народа.-Расиф набрал в легкие воздуха и хотел уже что-то возразить, но Чеслав продолжил быстро, без единой паузы, - В кадре ты будешь появляться не особо часто, так, что тебе не придётся надолго расставаться со своей метлой.  «Убьют» тебя примерно в январе будущего года, потом озвучка, но это уже ближе к весне. Ну, а примерно в мае ты получишь оставшуюся часть зарплаты, как актер. Так, что у тебя будет достаточно времени, и главное, средств, чтобы собрать своих девчат в школу. Свою зарплату, как дворник и зарплату как охранник, ты будешь получать ежемесячно, как обычно. И если ты согласишься на эту роль, то завтра в это же время ты придешь ко мне в кабинет, мы заключим с тобой договор и пойдешь получишь аванс. – Чеслав достал из кармана небольшой листок, сложенный пополам, и протянул его Расифу. – Не торопись с ответом, посоветуйся с семьей.  Подумай очень хорошо, прежде чем соглашаться и еще лучше, прежде чем отказываться.  До свидания.
После этих слов Чеслав резко развернулся и ушел в свою комнату отдыха.  Расиф же посмотрел на Сюзанну совершенно растерянным взглядом, затем он развернул листок и, взглянув в него, на некоторое время оцепенел, придя в себя, всё еще держа развернутый листок в руках, он медленно вышел из кабинета, даже не вспомнив о своей любимой метле…

Глава 4.
Весь дальнейший день Чеслав провел в кабинете за бумагами, практически никуда не выходя. Только на обед он позволил себе сходить в местное кафе на полчаса, да и то, больше ради интереса, чем ради самого обеда- не всегда можно увидеть постановщика трюков в роли заведующего общепитом. И к великой радости Чеслава, Билги оказался невероятно сговорчивым и готовым к любой работе: будь то обед организовать для съемочной группы или разработать и поставить трюк любой сложности.  Проблема могла возникнуть только с одним – это поиск по-настоящему профессиональных каскадеров.  По словам Билги, такие были, но почти все разъехались кто куда, а те, кто остались, занялись тем, что могло принести хоть какие-нибудь деньги. Можно ли их вернуть?  Можно, но лучше всего, если их позовет Надир Салтанов – единственный джигит в этой местности, слову которого поверят без всяких возражений. Но тут возникают следующие трудности: сам Надир Салтанов и слушать ничего не хочет о работе каскадёром, и даже просто консультантом.  Сказав, однажды, свое веское «нет» он ушел в горы и возвращаться не собирается… 
     На этом обед Чеслава закончился, и загруженный новой проблемой, он вернулся в кабинет, чтобы продолжить работать.  Работать, надо сказать, Чеслав Миланов умел и главное любил, часто забывая про время, про усталость, и не только свою усталость…  Уже ближе к восьми часам вечера он взглянул на Сюзанну и только теперь до него дошло, что девушка уже с самого утра, бегает за ним как хвостик.  Единственное куда она позволила себе отлучиться так это отнести Расифу его ненаглядную метлу,  затем найти Петра ( что было не трудно сделать,  так как он был завсегдатаем кафешки) и передать ему наказ от Чеслава прописать для Расифа роль немого воина,  роль,  которую режиссер,  как оказалось,  придумал на ходу.  Петр не сопротивлялся, он готов был ко всему: дополнить сценарий, или же вовсе его переписать, для молодого человека не было особой сложной проблемой, был бы столик в кафе, чай и сладости…
  И вот уже почти в восемь часов вечера Чеслав виновато обратился к Сюзанне:
- Сюзанночка, милая, а что это вы мне не напоминаете о времени? Я же могу и до полуночи сидеть.  Вам не пора домой? Там, наверное, уже волнуются за вас?
 Девушка быстро взглянула на часы, затем на своего начальника.
- Ой, Чеслав Марселевич, я и сама не заметила, как время пролетело. Я ведь тоже всегда про время забываю и ухожу самая последняя.  А дома у меня никого нет, я круглая сирота с самого детства, меня бабушка вырастила, а в прошлом году и она умерла.  Так что я теперь совсем одна живу, и переживать за меня некому.
- Ну тогда я просто обязан буду вас проводить, а то моя совесть мне этого не простит, а по дороге расскажите мне про этого вашего Надира Салтанова, что это за джигит такой волшебный, от одного слова которого, все сразу вернуться на киностудию…
    Сюзанна скромно улыбнулась и, быстро собрав вещи, вместе с начальником направилась к выходу. Чеслав сразу отметил для себя, что Сюзанна начала свой рассказ, про этого самого Надира, с необыкновенной теплотой, как будто говорила о дорогом, даже родном человеке.  И это не удивительно, ведь, по её словам, они с Надиром были знакомы с самого детства. Правда, Надир Салтанов с малолетства отличался от всех остальных ребят из нижнего кишлака, где когда-то жила и сама Сюзанна. Он был самым рисковым из мальчишек – отъявленным хулиганом.  И многие списывали это на его происхождение и гремучую смесь, кавказкой по отцу и азиатской по матери, крови.   Родителям постоянно приходилось за него краснеть пока однажды, не выдержав, они не перевели его в закрытую школу, которая находилась далеко в горах.  В этой школе обучались одни мальчики, и помимо обычных предметов, там преподавали еще и древнюю азиатскую борьбу, бои с холодным оружием и джигитовку.  Так что к семнадцати годам, Надир вернулся уже не хулиганом, а красавцем джигитом.  Отец тут же пристроил его на киностудию в группу конных каскадеров, а в перерывах между съемками, Надир Салтанов выступал в цирке с головокружительными номерами верхом на лошади. Ну а уже в двадцать лет он открыл собственную школу джигитовки.  Половина лошадей он сам лично отловил в диком табуне, что до сих пор бегает в горах, и сам лично их объездил.  Ну, а потом появилась Гульнара – Гуля. И Надир сошел с ума, как и все молодые люди в двух кишлаках - в верхнем и нижнем.  Но, если другие парни табунами бегали вокруг Гульнары, то Надир старался демонстративно обойти её стороной, а если и смотрел на неё, то это был тяжелый, холодный взгляд. И Гуля его побаивалась.  А вот над другими только смеялась, например, как над лучшим другом и одноклассником Надира, Самюэлем Нисманом, который теперь работает детским врачом в местной больнице. Так вот: он самый первый решился подойти к Гульнаре и сделать ей предложение, но девушка только засмеялась и сказала, громко так, чтобы все могли услышать, что замуж она выйдет только за того, кто сделает ей предложение сидя на Ёвузе.  А это самый злой конь из всех, кто когда-либо был в этих горах.  И конечно же Самуэль   даже близко подойти бы не смог к нему, не то, чтобы сесть верхом, да и никто бы не смог, ведь конь был еще не объезжен.  Вот тут-то Надир и не выдержал: на глазах у всего кишлака он бросился к лошади и одним махом запрыгнул ей на спину.  Конь сорвался с места, сначала он метался по загону, пытаясь сбросить седока, а потом, перемахнув через жерди, унес Надира в горы.  Три дня их не было.  Гульнара спряталась в доме, и говорят, что все эти три дня она не переставала плакать.  А на третий день Надир вернулся, сидя на совершенно послушном Ёвузе, и прямиком направился к дому Гульнары, она вышла вся в слезах и бросилась ему на грудь.  В общем, дело пошло к свадьбе… Но случилась беда: перед самой свадьбой Гуля решила подняться в горы чтобы набрать цветов для украшения дома невесты.  Конечно, с ней пошли старшие братья, но уже скоро один из них вернулся весь в крови.  Он только успел сказать, что Гулю украл Джелалолбек Харперов (так велел передать сам преступник), а всех других убил, только младший успел доскакать домой, но и он потом умер от огнестрельной раны.  Надир тут же вскочил на Ёвуза и пропал в горах на несколько месяцев, потом вернулся, но скоро снова ушел в горы, и до сих пор бродит там, в поисках своей Гули.  Пытались ли искать девушку с помощью милиции? Да, конечно, пытались, но все следы обрывались у горного водопада.  Отец Жени Стифеева, хотел привлечь к этому делу Марселя Миланова, но тут случился развал Советского Союза, и республики некогда одной страны в одночасье стали разными, самостоятельными странами. Дело Гули зависло, а потом и вовсе было отправлено в архив.  Женя еще пытался его поднять, когда закончил школу милиции и устроился к отцу в РОВД следователем, но у него ничего не получилось.  Ну, а потом и сам Надир, поняв, что все бесполезно, попросил Женю не беспокоиться, что он сам продолжит искать свою Гулю.  Вот так и ищет он её уже восемь лет подряд.  Можно ли сейчас встретиться с Надиром? Да можно, каждый четверг он спускается в нижний кишлак, чтобы проведать свой дом, престарелых родителей, и навестить лошадок…
На этом Сюзанна указала на одну из пятиэтажек и сообщила, что они уже пришли. Дождавшись пока, девушка зайдет в подъезд, молодой человек поспешил обратно на киностудию в свою импровизированную спальню. 
«Да, по-моему ты влип паря, - подумал Чеслав, - что-то уж слишком много событий и информации на сегодняшний день – на первый день…»

Глава 5.
 Время пошло быстрей, до назначенного четверга, когда должна была состоятся встреча с легендарным Надиром Салтановым, Чеслав успел подписать с Расифом контракт и выплатить ему обещанный аванс.  После чего молодой режиссёр стал всё чаще и чаще встречать уважительные взгляды в свою сторону, даже от тех, кто изначально был против приезда русского: мол, что у нас в Азии не хватает своих профессионалов?    Да, конечно, Азия это несколько иное, чем Россия, хотя между ними очень много схожего, но всё-таки уважение здесь было ключом ко многим дверям и Чеслав начал это понимать…
    Еще он успел встретиться с Евгением Стифеевым, прямо в РОВД и расспросить о том самом деле Гульнары, можно ли его поднять и отправить на доследование.  Возможно ли забрать материалы дела и привлечь к дополнительному расследованию независимых экспертов – в частности, Марселя Миланова?  Евгений признался, что очень часто об этом думал, но боялся реакции Надира, ведь если тот однажды сказал «нет», вряд ли теперь согласиться на то, чтобы его «душу снова начали рвать на куски», именно так когда-то сказал сам Надир Салтанов. А теперь это будут делать ещё и совершенно чужие, для горца, люди.  Но всё же Евгений обещал попробовать что- то предпринять, хотя на это может понадобиться достаточно много времени.  Чеслав согласился ждать столько, сколько нужно и, в этом самом ожидании, связаться с отцом и всё рассказать ему хотя бы своими словами, может отец сможет привлечь свои не малые профессиональные связи. А пока нужно пережить встречу с этим самым горцем, по словам Евгения, Чеславу придется нелегко, если он захочет вернуть Надира в кино, но это того стоит, очень даже стоит….
    И вот наступил долгожданный, многообещающий четверг. В нижний кишлак Чеслав и Сюзанна приехали на рабочей жигуличке, и нашли Надира уже у самого загона для лошадей. Он стоял, облокотившись на изгородь и пожёвывал травинку, сорванную, видимо, прямо тут же под жердями.  А когда молодые люди подошли к горцу вплотную, то Сюзанна сразу же утонула в его дружеских объятьях, затем Надир ещё и расцеловал её в обе щеки, попеременно.   Чеславу ничего не оставалось сделать, как только смириться: всё равно он ничего не сможет возразить этому одичавшему горцу (ну не в губы же он её, в конце концов, поцеловал…)
 - Здравствуй, сестра, - театральным тоном произнес Надир, даже не удосужившись взглянуть на Чеслава, - Я очень рад, что ты решила меня навестить, как у тебя дела, как здоровье?
- Всё хорошо, Надир, всё очень хорошо, вот начинаем снимать новый фильм.  Ребята на киностудии очень рады, что появилась работа, а еще Чеславу Марселевичу, - девушка указала на молодого режиссера, и только теперь горец соизволил бросить беглый взгляд в сторону молодого человека, - Чеславу Марселевичу удалось заключить контракт с Расифом, представляешь!?  Помнишь, сколько раз я уговаривала этого упрямца!?  А он всё за метлу свою хватался!? Теперь Чеслав Марселевич хочет с тобой поговорить, уделишь ему минутку, хотя бы ради меня.
 
 После этих слов девушки, горец уже более пристально посмотрел на Чеслава, и режиссеру показалось, что этот взгляд не предвещал ничего хорошего для молодого человека, и всё что захотелось сделать Чеславу в этот момент, так это развернуться и уйти прочь.  Но это означало бы только одно: полный провал, а значит нужно стоять до конца!
-  Пускай говорит, - нехотя буркнул Надир, -или он немой, раз ты всё время за него говоришь.
   Сюзанна только смущенно улыбнулась и быстра ушла к машине. И уже оттуда, с тревогой в сердце, принялась наблюдать за всем происходящим около загона.  Как справиться Чеслав? И как Надир воспримет приезжего русского…
   - Надир, - аккуратно начал Чеслав, - вы уже слышали, что мы   с Евгением Стифеевым начинаем снимать фильм?  Это будет полный метр, который мы планируем представить на Московском кинофестивале. За основу сценария мы взяли историю Аслана и Мадины, двух влюбленных друг в друга молодых людей, семьи которых оказались по разные стороны красной революции.  Почти что как у Шекспира.  Вы наверняка знаете эту историю?
- Конечно знаю, - раздраженно усмехнулся горец и, выкинув изломанную травинку в сторону, добавил, - а я тут причем?  Ну начали снимать и снимайте себе на здоровье.
 - Да, мы, конечно, можем уже сейчас начать снимать павильонный вариант, но дальше у нас возникают серьёзные трудности.  Дело в том, что по сценарию в фильме будут очень сложные конные трюки, сложные, как для людей, так и для животных, и нам нужно собрать группу высококвалифицированных конных каскадеров…
   Только Чеслав успел договорить последнее слово, как Надир Салтанов тут же зашелся издевательским смехом, затем он посмотрел прямо в глаза пораженному режиссеру.  – Зачем ты пришел ко мне?  Что тебе от меня то нужно?  Я простой табунщик, а не каскадер, и какие такие конные трюки ты хочешь, чтобы я показал?  Разве что только кобылу подоить или мерина за хвост потаскать! – Снова зашелся смехом Горец. – Это сестра тебе наплела про меня, да?   Так ты её не слушай, она еще ребенок в душе и не понимает, что говорит…
  Но Чеслав уже твердо решил не отступать и продолжил всё тем же аккуратным, но более настойчивым тоном.
- То, что мне рассказала о вас, Надир, Сюзанна, я знал еще до приезда в Азию.  Я видел ваш дебютный фильм с вашей командой конников, и вы там не просто таскали мерина за хвост.
  Надир вдруг весь напрягся, улыбка мгновенно сошла с его лица, и он посмотрел на режиссера глазами, из которых, как- будто, вот-вот посыпаться искры.
- Где это ты мог видеть этот фильм? Он же был отснят только для своих джигитов, как учебный материал. И тем более это была только дебютная лента. Что ты в ней смог увидеть?
  - Я смотрел её, еще находясь в России, примерно за неделю до отъезда сюда. Каким-то образом копия этой ленты оказалась в наших архивах.  И то, что вы, Надир, назвали «дебютной работой», в Голливуде называется работой наивысшего качества и….
   - Стой!  Стой, старая кляча!  - вдруг, изо всех сил выкрикнул горец в сторону абсолютно неподвижной лошади.  Затем он, лихо перемахнув изгородь, подбежал к несчастной кобыле и, что есть силы, ударил её по крупу. В полном недоумении, лошадь отбежала к противоположной стороне загона, но тут же снова была настигнута разъярённым горцем, правда умная лошадка не стала ждать очередного шлепка и бочком, всё время озираясь на человека, ушла на свое прежнее место.  Надир же, перепрыгнув через жерди, вскочил на вольно пасущегося пегого коня и умчался по направлению к горам. 
    - Сюзанна!? Что это сейчас такое было?! Как это всё понимать?  - раздосадовано произнес Чеслав, когда к нему подбежала девушка. Но, кажется, она сама была удивлена и даже напугана не меньше, чем её начальник. – Это был отказ или согласие?
  - Я не понимаю, Чеслав Марселевич.  Такое ощущение, что вы задели его за живое. Что вы ему сказали?  Надеюсь, вы ничего не говорили про его Гулю?
    - Нет, конечно, ничего такого я не говорил, - принялся оправдываться, как маленький, ребенок, Чеслав.  – Он психанул после того, как я сказал, что видел его дебютный фильм, где он со своей командой демонстрировали джигитовку и другие конные трюки.  Сказал, что в Голливуде это бы назвали высоким мастерством, и всё, дальше он заорал, как бешенный, на ту несчастную лошадь. 
  - Теперь всё понятно, - грустно вздохнула девушка, и увидев во взгляде Чеслава вопрос, поспешила пояснить, - Этот фильм, для Надира, так же дорог, как ребенок для любой нормальной матери.  Когда-то он всю свою душу вложил в его создание, ребята трудились, не жалея ни себя ни лошадей – день за днем оттачивая искусство джигитовки на лошади.  Надир и его команда верили тогда, что, сняв трюковую короткометражку, они смогут отснять и полный метр не хуже американских вестернов.  А в Главной роли Надир мечтал снять свою Гулю, там и режиссер уже её утвердил.  Но появился этот шайтан – Джелалолбек Харперов и, украв Гульнару, он убил мечту Надира.  Команда быстро распалась и все разбежались кто куда.  А теперь вы, Чеслав Марселевич, напомнили Надиру, то, что он давно похоронил в своем сердце.
  - Так, чего же мне теперь ждать?  -  с неким страхом, и в то же время, раздражением в голосе, спросил режиссер. – Может вы мне как-нибудь сядете и расскажете, какие ещё мне предстоят сюрпризы.
- Да нет, кроме Надира других сюрпризов уж точно не будет.  А вот что нам стоит ожидать от этого дикого горца, я пока не знаю.  Но если он не сказал вам «нет», он же вам не говорил «нет»?
  - Говорил?  Если бы он вообще со мной разговаривал, посмеялся надо мной, а потом…  вы сами всё видели.
— Значит вероятно он еще появится, потому что если Надир сказал «нет», то с этим уже ничего не поделаешь.  А так, всё ещё возможно…
- Сюзанна, давайте лучше поедемте-ка куда-нибудь, перекусим и обсудим наши дальнейшие планы, в более располагающей обстановке. Надеюсь, что следующая наша встреча с этим вашим дикарем, будет менее эффектной, чем сегодняшняя…
  Но уже в ближайший понедельник, Чеслав понял, что как раз сегодняшняя встреча и была той самой менее эффектной. В понедельник, с самого утра, основная часть съемочной группы собралась в кабинете директора киностудии и по совместительству режиссера будущего фильма, чтобы обсудить готовность к началу съемочного процесса.  С чего стоит начать работу, а что можно отложить и на потом.  Как готовы павильоны, какие еще нужны декорации, набран ли штат рабочих, и что показала инвентаризация, в целом, по всем цехам.   Как раз с неё то Чеслав и начал планерку. И как только бухгалтер Настя приготовилась к докладу, в этот же самый момент, дверь кабинета открылась настежь, с такой силой, что чуть ли не слетела с петель, и на пороге появился Надир Салтанов, одетый в национальный костюм.  Он молча прошел в центр кабинета, демонстративно положил правую руку на рукоятку кинжала, и обвел всех присутствующих суровым взглядом. Этого вполне хватило для того, чтобы все собравшиеся быстро поднялись со своих мест и, как один, вышли за дверь, не смея произнести ни единого звука.  Сюзанна же, наоборот - бросилась вперед и, встав между Надиром и Чеславом, выставила перед собой руки, как бы отражая атаку и, дрожащим от ужаса голосом, чуть слышно проговорила:
- Надир, брат, умоляю, не надо…
И вдруг горец, как будто пришел в себя, он глупо заулыбался и, подойдя к девушке, нежно приобнял её за плечи, одновременно расцеловав в обе щеки. 
- Сюзанночка, сестра, прости меня если я тебя напугал.  Я пришел только поговорить и всё.  Дай нам пять минут, мне больше не надо, пожалуйста.
  Девушка обернулась на своего шефа, который продолжил невозмутимо сидеть за столом, ни на секунду не показывая своего испуга, и вопросительно посмотрела на него, как бы спрашивая, что же ей делать.  И шеф одобрительно кивнул головой.  Только после этого Сюзанна, более- менее успокоившись, вышла из кабинета, аккуратно закрыв за собой дверь.  Надир же, выждав ещё пару секунд, подошел к Чеславу и, взяв ближайший от режиссера стул, шумно отставил его в сторону и медленно опустился на него, положив левую руку на стол, а правой снова схватился за рукоятку кинжала. 
- Я смогу собрать свою команду не раньше, чем через неделю, - без предисловий, без всякого вступительного слова начал горец, - и ещё пару месяцев понадобиться на то, чтобы привести себя и лошадей в форму. Мы давным-давно не работали, придется многое вспомнить.  У меня есть это время?
  - Да, конечно, есть, - Чеслав Миланов закивал головой словно китайский болванчик, не переставая в душе благодарить свой голос, за то, что тот не дал осечку.   И дальше Чеслав продолжил говорить уже более решительно, слово за словом, забирая инициативу в свои руки, правда, как оказалось позже, совсем не на долго…
- Мы ещё не всё подготовили, для начала съемок. Так, что вы можете спокойно взять столько времени сколько вам понадобиться.  Я планирую собрать две съемочных группы, чтобы начать съемки одновременно и в павильонах, и в горах. Нужно будет ещё один кастинг объявить, чтобы массовку добрать, павильоны приготовить, реквизит, костюмы того времени подобрать.  Думаю, как раз на всё про всё и уйдут эти самые два, а может и три месяца.  Я очень благодарен вам Надир, что вы согласились…
- В субботу я был дома у Евгения Стифеева, - перебил Чеслава горец, затем он чуть подался вперед и пристально посмотрел молодому человеку прямо в глаза, от чего Чеславу снова стало не по себе, - Женя джан сказал, что ты спрашивал его про мою Гульнару.  Это правда?
- Да, правда, спрашивал, но я не хотел…
- Ты меня не понял, это правда, что ты и твой отец сможете во всем разобраться? Скажи, ты сможешь найти мою Гулю!?   
Чеславу вдруг, показалось,  что  горец как будто бы на какое- то мгновение изменился в лице,  как будто вся его суровость улетучилась,  словно  её и не было, а в место этого,  в глазах мужчины  отобразились и отчаяние  и невыносимая душевная боль, и в то же время надежда..   Как будто, в это самое мгновение, это был не грозный и бесстрашный Надир Салтанов, а совершено другой, слабый и беззащитный человек… Режиссер, тяжело вздохнул и, зачесав волосы назад, проговорил:
- Надир, я уже позвонил своему папе, я, конечно, не должен был этого делать без вашего разрешения, простите…
- Я даю свое согласие!  - внезапно выкрикнул горец, от чего Чеслав чуть ли не подскочил с места.  Эти перепады настроения горца, уже начали пугать не на шутку - любое слово, сказанное Чеславом, действовало на Надира, как спусковой крючок, и режиссер просто уже не знал как ему вообще продолжать разговор.  Но, несмотря ни на что, продолжать всё равно надо было. Надо и всё!  Отступать теперь уже точно некуда!
- Отец сказал, что как только Евгений поднимет дело о вышей невесте, он сразу приедет сюда, чтобы забрать все материалы.   У моего отца действительно большие возможности для того, чтобы расследовать любое преступление. Но, в данном случае, сделать он может это только в России, так как мы уже разные страны, и никто не позволит Евгению взять и так просто передать дело стороннему специалисту, так что придется вывести все материалы, практически, нелегально. Ну а потом, нужно будет только ждать, я думаю, что на это уйдет около года.
  Внимательно выслушав Чеслава, Надир Салтанов поднялся на ноги, и, наконец, улыбнувшись, с силой ударил себя в грудь:
-  Я буду ждать столько сколько нужно, а если ты найдешь мою Гулю, то знай, что у тебя не будет более преданного друга в этих горах, чем Надир Салтанов! Так и знай! 
После этих слов, горец резко развернулся и направился к выходу, и уже на пороге добавил:
- Через два месяца у тебя будет самая лучшая в стране команда конных каскадеров.
  Когда шаги горца затихли далеко за дверью, Чеслав, наконец, смог подняться на онемевшие ноги и доковылять к окну, через которое прекрасно проглядывалась проходная киностудии. Там он проследил как Надир, лихо запрыгнув на пегого коня, залихватски просвистел и направил животное в горы….
  После этого дня Чеслав, как будто попал в совершенно другую страну: даже те, кто до этого момента, всё ещё продолжали смотреть косо на приезжего русского, теперь смотрели на него с неподдельным уважением. Так же, как и простые жители города: куда бы Чеслав не заходил, будь то магазин, рынок, кафе или чайхана, все кто там были старались выказать ему свое уважение.  И по всюду, за своей спиной режиссер, словно эхом, слышал только одно – «Надир Салтанов» …

Глава 6.
Через два месяца, Надир Салтанов, как и обещал, представил Чеславу Миланову свою возрождённую команду конных каскадеров. Для этого он пригласил режиссера к большому загону для лошадей, который находился за нижним кишлаком.   Этот загон, по мнению Надира, был просто идеален для показа подобной программы, идеален и своим размером, и формой, и грунтом.  И что ещё было не мало важным для горца, так это то, что увидеть этот загон можно было только если подняться на холм.  Таким образом, Надир надеялся, что посторонних людей при показе трюковой программы точно не будет.  Но он ошибся - ещё до приезда джигитов, к нижнему кишлаку уже начали подтягиваться первые зрители, а уж когда вся команда Надира была в сборе, то народу набралось, наверно, с хороший футбольный стадион, так что практически весь холм оказался усеян людьми. А главное, это были в основном семьи с детьми, которые уж точно не жили в кишлаках – это были городские жители, каким-то образом узнавшие о сегодняшнем «закрытом» мероприятии…
Чеслав Миланов окинул довольным взглядом всю толпу и невольно рассмеялся, чем привел Надира Салтанова в неподдельное замешательство.
-Я не понимаю, - развел руками Надир, - от куда они все здесь взялись.  Чеслав, клянусь! Я не собирался устраивать шоу, мои ребята это докажут.  Как я теперь покажу тебе свою команду?
- Да ладно, дружище, - весело произнес режиссер, - Думаю, не стоит так сильно переживать по этому поводу.  Знаешь, а давайте вы на самом деле покажите всё свое мастерство.  Пусть у людей сегодня будет настоящий праздник, они все этого заслужили и, в первую очередь, твоя команда.  Посмотри, как у твоих орлов горят глаза, как они горды тем, что сейчас на них смотрит столько людей!  Надир, начните с классической джигитовки, а уж потом покажите сценический кавалеристский бой. Как ты на это смотришь?
- А как я могу на это смотреть?  У меня всё равно уже нет выбора – джигитовку, так джигитовку.
После этих слов, горец подошел к одному из своих джигитов и несколько минут, что-то очень горячо ему объяснял, при этом, не переставая всё время жестикулировать руками.  Как-будто, это начальник отчитывал своего подчиненного за какую-нибудь провинность, вот только «подчинённый», с каждым новым словом своего «шефа», улыбался всё сильнее, а глаза, и так горящие азартным огнем, вспыхивали еще ярче.  И, в конце этой сцены джигит был уже готов, прямо в ту же секунду, сорваться с места и поскакать вперед быстрее ветра!   И вот, когда молодые люди, все как один запрыгнули на своих верных лошадок, холм разразился бурными аплодисментами и восхищенными возгласами собравшихся - представление началось!
   Около получаса конники демонстрировали чудеса джигитовки, вытворяя умопомрачительные трюки, сидя в седле, стоя на седле, на полном скоку – под седлом, перепрыгивая с лошади на лошадь и обратно! И, казалось, что лошади и наездники превратились в одно целое, в один единый организм. А ещё, складывалось такое впечатление, что животные получали удовольствие от всего этого процесса, даже больше, чем люди… 
      В следующие полчаса в загоне прошел «ожесточённый» бой - джигиты разделились на две команды и, обнажив сабли, ринулись друг на друга.  Кони вставали на дыбы, сабли сверкали на солнце и «рубили» на лево и направо «врагов», которые «замертво» падали из седел прямо на землю, и быстро отбегали за ограждение, чтобы не покалечиться уже взаправду.
  Надир Салтанов, всё это время, бегал вдоль жердей, махал руками, и что-то эмоционально выкрикивал на местном языке в сторону своих подопечных, и не смотря на сильный шум, исходящий как из загона, так и с холма, джигиты прекрасно его слышали.   А «убитые» в бою воины, ловко уклоняясь от лошадиных копыт, вставали с земли и бежали к своему наставнику, чтобы получить от него благодарственный шлепок по спине.  Но к концу «боя» Надир не выдержал: он одним прыжком перемахнул через забор, подхватил с земли оброненную кем-то саблю и, вскочив на «свободную» лошадь, с боевым кличем ворвался в самый центр «сражения».  И тут воины принялись падать один за другим! Один взмах надировской сабли - один «убитый» воин! Только   самого Надира, даже «ранить» конечно же никто не смел. Поэтому, очень скоро, из всех джигитов на коне остался только один Надир Салтанов.  Тогда он поднял свою саблю вверх и издал громкий победоносный клич, который эхом подхватила вся его команда, после чего и весь холм разразился бурными овациями и криками «браво» - шоу было законченно…
Еще через некоторое время, вдоволь насладившись вниманием публики, а   особенно её женской частью, джигиты вскочили на своих лошадей и умчались в горы, в горный монастырь при котором и была конюшня Надира. Там же проходили и все тренировки его подопечных.
  Сам Надир после шоу, пригласил Чеслава и Сюзанну к себе домой на праздничный ужин.  И когда все приехали к дому горца, то там уже был Евгений Стифеев и ещё один молодой человек, который был представлен Чеславу, как друг семьи Салтановых, наблюдающий за здоровьем престарелых родителей Надира - Самуэль Нисман. 
     Самуэль оказался высокоинтеллигентным и при этом очень простым в общении человеком, совершенно противоположного темперамента с Надиром.   Он был сама невозмутимость и невероятное спокойствие.  Даже странно, что такой человек когда-то мог влюбиться в совершенно необузданную женщину.   Чеслав попытался представить, если бы у Самуэля и Гульнары что-нибудь получилось бы, и тут же отверг эту мысль.  Нет, конечно, у этого союза не было бы никакого будущего.  И режиссер, грустно улыбнувшись сам себе, продолжил   наслаждаться общением с адекватным, высокообразованным собеседником. И итогом этой встречи стало то, что Самуэль сразу же согласился присмотреть за родителями Надира, пока тот будет вместе со съемочной группой в горах. Да и Чеславу это было очень даже на руку – спокойный Надир, значит спокойные все!

Глава 7.
Съемки в горах обещались быть, как самые трудные, так и самые интересные.  Во-первых: красота азиатского ландшафта, буйство красок и зелени, и невероятный аромат пряных трав, словно ты оказался среди павильона с восточными приправами.  Во-вторых: команда Надира - все молодые, высокие, словно кипарисы, джигиты!   Все, как один, одетые в национальные костюмы эпохи начала двадцатого века.  Гордо восседающие на длинноногих, горячих скакунах местной породы, выведенной специально для местных гор.  А в-третьих: для многих простых актеров выезд в родные горы, про которые они уже и думать забыли из-за навалившихся проблем, сам по себе стал праздником.  И люди работали не жалея себя, отдаваясь съемочному процессу без остатка, и это искренне удивляло Чеслава.  А также его поразило почти полное отсутствие русского мата на съёмочной площадке. А это постоянное «вы».  Кем бы ты не был, какую бы должность ты не занимал, но к любому человеку в возрасте, ты должен обращаться на «вы».  И даже если и захочешь прикрикнуть на кого-нибудь, надо для начала хорошо подумать – стоит ли это делать. А кричать, иногда, ох как хотелось, надо же было как-нибудь повысить эффективность съёмочного процесса. И Чеслав не нашел другого способа, как работать с утра и до позднего вечера, плавно переходя на ночные съёмки, делая в течение всей смены только небольшие перекусы. А сегодня он вообще решил даже и их перенести на конец рабочего дня.   И снова, как и в первые дни, эхом, то тут то там можно было достаточно четко расслышать недовольное - «русский».  А главное это всё говорилось не при режиссере, а именно при Сюзанне, как будто это она во всём была виновата. И если в первую половину дня все шептались только за спиной у девушки, то дальше решили высказаться, глядя прямо ей в глаза.
- Сюзанна, ну сколько это можно терпеть?  Скажи ты ему, что мы все устали, что нам нужно отдохнуть. 
- А как я ему это скажу, вы что не видите какой он злой, вот сами пойдите и скажите ему.  Я что особенная какая?
- Не знаем, но к тебе он совсем по-другому относится, нам со стороны это хорошо видно.  Сюзанночка, ну сходи ты к нему, пусть он даст время отдохнуть до завтра, а? Ты же даже не пыталась это сделать, а страдаем то мы.
- Хорошо, я схожу, но ничего не обещаю.  И ни как он ко мне не относиться по-другому, хватит уже слухи распускать. -  Девушка гордо вскинула голову и быстро ушла от своих возмущенных коллег.  Чеслава она нашла рядом с машинами около палаточного лагеря, и сразу же решилась броситься в бой, пока её запал, зажженный в долине, не погас.
- Чеслав Марселевич, можно с вами поговорить?  Лучше наедине, пожалуйста, это очень важно!
  Но, как бы девушка не старалась сохранить самообладание, при последних словах её голос всё-таки дрогнул, и режиссер, заметив это, слегка улыбнулся.
- Конечно, Сюзанночка, давайте пройдем в мою «берлогу», там и поговорим.
  «Берлогой» Чеслав называл единственный во всей киностудии вагончик, который был идеально приспособлен для дальних путешествий или длительного проживания, и теперь называющийся режиссерским.  Оказавшись внутри этого вагончика, Чеслав усадил девушку на мягкий раскладной стул, а сам присел рядом на табурет, и сделал заинтересованный вид.
- Говорите, пожалуйста я вас слушаю.
- Чеслав Марселевич, - уже совсем дрожащим голосом начала девушка, - люди просят вас об отдыхе и обеде.  Все очень устали, вот.
Режиссер мгновенно изменился в лице, он сначала взглянул на Сюзанну, как на провинившуюся школьницу, которая не справилась с задачкой, но увидев, как её глаза начали наполняться слезами, тут же вновь переменился и   тяжело вздохнул.
- Сколько они хотят отдыхать? – сухо спросил режиссер.
- До завтрашнего утра.
- Хорошо, я согласен, пусть отдыхают, но завтра с рассветом чтобы все были в полной боевой готовности.
  Девушка засияла от радости, она вскочила с места и хотела уже выбежать из вагончика, но вспомнив, что даже не сказала «спасибо», остановилась около двери и весело произнесла:
- Спасибо, Чеслав Марселевич, большое спасибо.
- Пожалуйста, дорогая моя Сюзанночка, я не могу вам ни в чем отказать, ни в чем….
  - Простите, что вы имеете ввиду?  - девушка вдруг испуганно захлопала глазами и, чуть попятившись назад, нажала на ручку дверного замка, но дверь почему-то не поддалась!
     - Что я имею ввиду Сюзанночка? А то самое, о чем уже давно шепчутся за нашими с вами спинами.  Разве вы этого не слышите?  -Чеслав Миланов медленно поднялся с места и почти в плотную подошел к Сюзанне, которая продолжала судорожно нажимать на несчастную дверную ручку.
- Чеслав Марселевич, вы меня пугаете. – дрожащим голосом проговорила девушка и из её глаз по щекам побежали слезинки, одна догоняя другую.
- Нет, нет!  - вдруг, запричитал молодой человек и тут же отступил назад, – я совсем этого не хотел.  Прости меня, я не хотел тебя пугать, - неожиданно, даже для самого себя, перешел на «ты» Чеслав. – Я просто голову потерял, я сошел сума!  Сюзанна! Я влюбился в одну очень красивую и умную девушку, и теперь сам не знаю как мне быть. Вот, как раз, хотел тебя спросить.
  Сюзанна наконец улыбнулась и вытерев слезы, тихо произнесла:
- А может вы сначала откроете дверь, а то мне как-то не по себе.
  -Дверь?  - совершенно искренне удивился Чеслав и посмотрел на то, как девушка уже демонстративно несколько раз нажала на бедную ручку.  – Там нужно поднять ручку вверх, только посильнее, это старый замок, и его еще неправильно установили. Я давно хотел его поменять, но всё как-то не соберусь.  Так что ты мне посоветуешь, по поводу моих чувств?
  Девушка пожала плечами, и сначала открыла дверь, правда, скорей всего только для того, чтобы убедиться, что та действительно не заперта, потому что сразу же закрыла её обратно. И только после этого, с трудом подняв глаза на Чеслава, спросила:
 - Скажите, а эта девушка местная или она живет в России?
- Да, она местная, там в России я никого не встречал красивей и умнее её.  А ещё я понял, что абсолютно беспомощен без неё, как ребенок, а когда она рядом я чувствую себя уверенным, как будто любые горы смогу свернуть. 
     - Знаете, я очень рада за вас, но это наверно будет очень плохо для этой девушки, потому что вы же, в конце концов, уедите обратно, а она останется здесь, ведь поехать с вами в Россию она точно не сможет. У неё здесь вся её жизнь.
 Чеслав, нервно зачесал волосы назад и, вернувшись на прежнее место, тяжело опустился на свой табурет.
  - Ну уеду я обратно, - грустно проговорил он, глядя куда-то в пол.  – Буду жить, как раньше, работать, может кино хорошее сниму.  Только всю свою жизнь, во всех больших черных глазах я буду искать ту единственную, которая покорила мое сердце!  - затем молодой человек резко поднял голову и посмотрел Сюзанне прямо в глаза.  – Ты знаешь?  Я уже кофе без тебя не могу себе сделать, не то, чтобы жить без тебя!   - и тут же, как бы опомнившись, добавил: – Прости меня, пожалуйста, если я тебя сегодня напугал, дурак такой. Беги скажи всем, что они могут отдыхать.  А завтра к семи утра всех жду на планерку у моего вагончика, всех, включая поваров и водителей.
  Потеряв дар речи, Сюзанна медленно открыла дверь, вышла на лужайку и, оглянувшись на Чеслава, который так и остался сидеть на табурете с опущенной головой, бросилась бежать к ближайшему пролеску.  Спрятавшись там за одним из деревцев, она села прямо на землю и, закрыв лицо руками, тихо, чтобы никто не смог её услышать, разрыдалась.  Но уже через пару минут вздрогнула, от того, что кто-то принялся усиленно трясти её за плечо.
    - Сюзанна, подруга!  Ты чего ревёшь?  Что случилось, тебя этот русский обидел.-Встревоженно затараторила Алсу, бывшая Сюзаннина одноклассница.
- Нет, нет, ни чего он меня не обижал. Он даже разрешил всем отдыхать до завтра, только завтра в семь все должны быть около его вагончика, он планерку хочет провести, и сказал, чтобы даже повара и водители были.  – Наконец успокоившись и вытерев слезы, Сюзанна поднялась на ноги.
- А че ты тогда ревешь? – нахмурив брови, пробубнила Алсу.  -  Странная ты какая-то стала в последнее время.  Ладно пойдем, ребят обрадуем…
На утро, ровно в семь, все были в сборе.  Чеслав даже на некоторое время оцепенел, когда увидел сколько же народу пришло на небольшое, административное, как прозвал его сам Чеслав, плато.  Нет, он, конечно, знал всю свою съемочную группу, но вместе с джигитами Надира, рабочими, водителями и ответственными за питание, получилось очень приличное собрание.  Но уж раз Чеслав велел быть всем, значит, придется и говорить так чтобы его и услышали все.  Вспомнив уроки по сценической речи, подготовив свой речевой аппарат, режиссер забрался на крышу ближайшего автомобиля.
     - Доброе утро, коллеги!  Я очень рад   видеть вас всех вместе и, честно говоря, я очень впечатлен размером нашей команды!  Посмотрите вокруг себя, посмотрите какая вы действительно большая и сплоченная команда.  И каждый из вас, чем бы он не занимался, за что бы не отвечал, очень важен в нашей общей работе!  Я хочу, чтобы вы все это осознавали.  И тем более мне не хочется, чтобы в нашей команде были какие-либо недомолвки или заспинные сплетни. И сегодня я хочу говорить именно о них.  – Чеслав сделал небольшую паузу и посмотрел на собравшихся, стараясь заглянуть в лица каждого, насколько это вообще было возможно сделать.  Затем режиссер продолжил:
 - Итак, во-первых: я неоднократно слышал своими собственными ушами, от некоторых из вас, что я тороплюсь поскорее отснять фильм, чтобы уехать обратно в Россию.  Да, признаюсь, я этого очень хотел.  Но мои планы круто поменялись и теперь я никуда не собираюсь уезжать.  Напротив, я уже присмотрел себе дом на окраине города, совсем рядом с киностудией, – молодой человек снова сделал паузу, чтобы насладиться тем неподдельным удивлением, которое в одно мгновение захватило лица всех собравшихся.  Да, такая реакция Чеславу, действительно понравилось.  – Следующее, с чем связанна моя спешка здесь в горах, в этой горной долине.   Всё очень просто, неделю назад я получил подробный прогноз погоды до конца нынешнего месяца.  Так вот: еще две недели будет стоять такая же хорошая погода, а затем начнутся дожди.  И если мы не успеем отснять нужный нам материал, собрать свои вещи и убраться отсюда, то нам всем придется очень и очень туго.  Надеюсь, местные жители, кто понимает, что такое дожди в горах, поймут мою спешку и другим объяснят.  И последнее: сегодня и следующие две недели мы работаем на износ- все.  А если возникнут какие-либо вопросы или просьбы, очень прошу подходить и говорить об этом лично мне.  Не надо никого подсылать, надеюсь все меня услышали и поняли.  Через час встречаемся в долине, конникам сегодня будет трудно, так что ребята соберитесь и с духом, и с силами.  А сейчас я прошу остаться только Надира Салтанова, Расифа Медоева ну и, конечно, моего помрежа…
  После этих слов режиссер спустился на землю и, дождавшись приглашенных коллег, отправился с ними обратно в свой вагончик.
 - Сюзанночка, прости меня пожалуйста, что мне пришлось назвать тебя помрежем, просто я ничего другого не смог придумать.  А ты просто умница, что сразу же поняла кого я имел ввиду.  – уже внутри своей «берлоги» виновато произнес Чеслав, глядя на девушку.
 - Всё хорошо, Чеслав Марселевич, «помреж» для меня, это высокая оценка, я же всегда была простым секретарём, а здесь сразу – помощник режиссера!  - мило улыбнулась девушка и кокетливо опустила глазки.
- Ну, вот и славно, присядь пока, пожалуйста на стул, мне надо ребят кое о чем спросить. - Чеслав показал на тот же самый мягкий раскладной стул, на котором девушка сидела вчера, и Сюзанне показалось, что он сделал это не спроста, как будто это был намёк на вчерашний разговор. И, уже чуть позже, девушка поняла, насколько же она была права…
  - Надир, Расиф?  У меня к вам есть несколько личных вопросов,  -  совершенно неуверенно начал Чеслав Миланов, в одно мгновение из серьезного и строгого режиссера,  он превратился в обыкновенного молодого человека, а  в глазах появился некий страх,  какой бывает у подростков,  когда они боятся,  что их поднимут на смех.  Но увидев во взгляде своих собеседников заинтересованность, Чеслав продолжил уже немного увереннее. – Вот скажите, если, например, какой-нибудь приезжий человек увидит местную девушку и полюбит её, как он должен поступить?  У него вообще, есть хоть какой-нибудь шанс? - Чеслав нервно зачесал волосы назад и умоляюще посмотрел на собеседников, которые тут же, практически одновременно, перевели взгляды на Сюзанну, сидящую, обхватив голову руками.
  - Для приезжего это будет очень сложно сделать,  - начал Надир,  Расиф же стоял как истукан и,  кажется,  он чувствовал себя совершенно неловко,  видимо не понимая,  свою роль во всей этой ситуации,  горец же наоборот,  принял самый серьезный вид и продолжил,  -  Чтобы жениться на местной девушке,  приезжему нужно будет сначала получить наш паспорт,  гражданство,  а это очень долго делать.
- Нет!  Не долго, - радостно выпалил Чеслав, -Отец Евгения уже всё сделал, и мне нужно только приехать и забрать документы, и всё! 
- Ну раз так, то со следующим тоже проблем не будет: это уважение.  Никто не признает приезжего человека своим, если он не станет уважаемым человеком. А уважаемым человеком он сможет стать, если, например: снимет красивое патриотическое кино про наш народ, или поможет восстановить команду джигитов, которая скоро поедет со своей программой по всей стране, и везде будет говорить об этом человеке, что без него ничего бы не вышло.  – Надир вдруг замолчал и загадочно улыбнулся, подмигнув Чеславу.
 - Погоди?!  Ты это серьезно, про гастроли? Когда, как!?
- Петр, вчера приехал, привез контракт для ознакомления.  Вот, как закончим съемки в горах, так и поедем, если ты, конечно, не против.  Нам, даже дорогу оплатят и вагоны для лошадей, и вообще всё для нас будет бесплатно!   – мечтательно пробасил горец. Сегодня его было просто не узнать – как тихо и спокойно он говорил, без своих резких выкриков.
- Я очень рад за всех вас Надир, представляю как твои орлы будут счастливы.  Они этого заслужили.  Ну, так, что, значит, этот приезжий теперь может смело просить руки у своей возлюбленной?
- Нет!  - от чего-то, всё тем же мечтательно-радостным тоном, ответил горец и подмигнул теперь Расифу, который только растеряно пожал плечами.  -  У нас не просят руки у девушки, жених должен идти к её родителям и сказать им, что он хочет взять их дочь себе в жены.
- А если она сирота и у неё вообще никого нет, только друзья, которые её называют своей сестрой, что тогда делать?
- Тогда нужно сказать этим друзьям, и они уже сами, подойдут к девушке и скажут, что этот человек достойный жених, и она должна выйти за него замуж.  А сама она, вообще ничего не должна говорить, просто, начать готовиться к свадьбе и всё.
Чеслав задумчиво покачал головой затем, с трудом справившись с дрожью в голосе, произнес:
- Надир, Расиф, вы оба всегда были и есть для Сюзанны, как родные братья, и поэтому я прошу у вас разрешения взять её в жены.  – молодой человек покраснел как варенный рак, и умоляюще посмотрел на молодых мужчин, а вот в сторону девушки даже глаз повернуть не посмел, ему показалось, что сейчас, в эту минуту, он выглядел как самый последний идиот на планете.
 - Мы думаем, что ты очень достойный человек и, конечно же, нашей сестре будет с тобой хорошо.  – Затем Надир повернулся к девушке, и уже без всякой улыбки, строгим, даже в какой-то мере, суровым тоном произнес: - Сестра, мы нашли тебе жениха, он хороший и достойный человек.  Поэтому ты можешь идти и готовиться к свадьбе. 
 Сюзанна, схватила с маленького столика, пустой стакан и, в шутку, замахнулась им в горца, затем принялась прикладывать холодное стекло стакана к обеим своим щекам попеременно, чтобы хоть немного их остудить.
  — Значит, я всё сделал, как надо?  - спросил Чеслав
- Да, теперь всё.
- Ну тогда можно я ещё и по нашим обычаям поступлю, раз я всё-таки русский? - Проигнорировав безмолвный вопрос в глазах горца, Чеслав Миланов быстрым движение достал из кармана брюк маленькую коробочку. Открыв её, он встал перед девушкой на одно колено и протянул к ней золотое колечко с камушком.  - Сюзанна, любимая моя, ты согласна выйти за меня замуж?
- Да, - тихо произнесла девушка, наконец отставив несчастный стакан в сторону.  Она позволила молодому человеку надеть на свой пальчик колечко и тут же закрыла свое лицо руками. - Что же мне теперь делать, - испуганно проговорила Сюзанна.  – Чеслав Марселевич?  Я так боюсь.  Что будет дальше?
  Чеслав вдруг заулыбался и подался вперед, но на мгновение задумался.
- Надир, а я могу её сейчас поцеловать, ну хотя бы в щечки, как ты?
- Нет, не можешь, ты вообще не должен к ней прикасаться до самой свадьбы. 
  И вдруг Сюзанна резко вскочила со стула, она подошла к Надиру и проговорила прямо ему в глаза.
-  Надир, брат!  По-моему, нам уже пора идти.  Правда, Чеслав Марселевич? Чеслав Марселевич, скажите, пожалуйста, что нам сейчас нужно будет сделать? Дайте нам какое-нибудь задание.
 Чеслав, на какое-то мгновение даже опешил, удивлённый такому боевому настрою девушки.  Он задумчиво почесал затылок и только после этого смог что-то сказать.
- Я даже не знаю, может Петра найдете, пусть он мне принесёт обновленный сценарий, и ваш Надир договор о гастролях, я его как юрист посмотрю.  Расиф, а ты пока останься, мне кое-что надо с тобой обсудить…
 - Надир, что это ты там наплел у Чеслава в вагончике?  - возмущенно спросила Сюзанна у горца, когда они вышли на улицу.  – Ты может еще позапрошлый век вспомнишь.
  - Сестра, прости, я не мог сказать по-другому, - виновато пробубнил Надир, но тут же заулыбался.  – А разве это не прикольно вышло?  Ты вот сидела за его спиной и не видела, какие у него были глаза, когда я говорил про традиции, вот я и решил продолжить шутить.  Ты же ему не скажешь об этом? 
- Да мне до сих пор стыдно перед Чеславом Марселевичем, не дай Бог он узнает правду. Только давай это будет в первый и последний раз.  Хорошо? Давай я как-нибудь сама за себя буду решать, только не обижайся, брат…
  В это же время, в вагончике   Чеслав Миланов пригласил Расифа присесть за небольшой столик и сам сел рядом.
- Расиф, я несколько раз пересматривал сценарий и понял, что без слов твоя роль будет смотреться совершенно незаконченной.   Понимаешь, твой типаж, твоя фактура, абсолютно логически, требуют твоего мощного голоса. 
- Но, Чеслав Марселевич, я же не смогу ничего выучить.
- А не надо ничего учить, все слова должны пойти из твоего сердца.  Просто Петр их быстренько запишет, чтобы потом на озвучке ты смог бы попасть в свои же собственные слова.  Всё что тебе надо будет сделать, так это отрепетировать твои движения, и немного поработать с твоими эмоциями, совсем чуть-чуть. Например, тебе нужно будет представить, что ты начисто подмел двор, а кто-то прошёлся и намусорил.   Но это мы сделаем непосредственно перед камерой, чтобы мне четко понимать, как тебе нужно будет двигаться в кадре.   Хорошо?  Твоих смен осталось не так много, так что ты даже раньше остальных сможешь уехать в город, если захочешь.   А сейчас придет Петр и мы еще раз уже вместе с тобой почитаем сценарий, и решим каким примерно будет твой текст…
- Подождите, - Расиф явно занервничал, он несколько раз попытался встать с места, но в итоге всё же остался сидеть.  – Сначала, вы сказали, что мне нужно будет только стоять в кадре и всё.  Теперь вы говорите, что мне нужно будет двигаться и ещё что-то говорить.  Чеслав Марселевич, я же не актер, я простой дворник, я не справлюсь.  И я никогда ничего не озвучивал.  Может вы хотя бы на озвучку позовёте какого-нибудь профессионала!?
  - Нет, дорогой, не позову.  У меня нет такого голоса, чтобы подходил к твоему герою.  И двигаться в кадре ты тоже сможешь.  Поверь, я уже успел разглядеть твой истинный потенциал.  Не бойся, Расиф, ты намного талантливей чем думаешь о себе сам…

Глава 8.
 Ровно через две недели, как по заказу, небо начало затягиваться тяжелыми серыми тучами, и всей съемочной группе пришлось спешно собирать свои вещи. Благодаря джигитам Надира, рабочие быстро разобрали и загрузили декорации, собрали реквизиты, а затем сами джигиты обошли, вернее, обскакали, все съёмочные места, чтобы ещё раз убедиться: всё ли было собрано, ничего ли не забыто – всё собрали.
  И хотя люди и были вымотаны до последней степени, но, несмотря на это, каждый был счастлив, каждый чувствовал, что сделал что-то очень важное в своей жизни. Люди не переставали улыбаться друг другу и напевать веселые песенки. Так и отправились кино-караваном обратно в город.
  А там Чеслава уже ждала хорошая новость: дело в том, что его отец, получив телеграмму от Евгения о том, что дело Гульнары уже в работе, смог сразу же вылететь и, пересев на электричку в азиатской столице, был уже на подъезде к городу. Поэтому молодой человек, не заезжая на киностудию отправился прямо на вокзал.  Да.… Если бы Чеславу ещё каких-то полгода назад сказали, что он будет по-настоящему радоваться встречи с отцом, то он бы вряд ли этому поверил. Но теперь, когда у них появилась общая цель, общее дело – дело Гульнары - Чеслав ждал отца с нетерпением.  Хотя, общая цель – это наверно было сказано только для успокоения совести. Конечно, цель Чеслава была только одна – не потерять свой собственный авторитет и уважение, которое только-только начало зарождаться в сердце Надира Салтанова, а   за ним, ведь, стояли ещё и множество местных жителей. И Чеслав даже представить себе боялся, если вдруг, в какой-нибудь, момент, всё могло бы пойти совершенно по другому сценарию. И поэтому отец – это единственный человек, который сейчас был нужен Чеславу, буквально, больше, чем воздух…
  Сама встреча прошла очень тепло: отец с сыном даже, впервые за последние, противоречивые времена, обнялись и обменялись довольно-таки добродушными, в отличие от последних диалогов, комплементами. Марсель отметил очень неплохой загар сына, правда, тут же приметил уставший взгляд Чеслава и, узнав, что сын только что вернулся в город, посочувствовал ему и похвалил за такую высокую работоспособность.  Затем, взяв тут же на вокзале такси, отец с сыном отправились в гостиницу (предложить отцу комнату в своем кабинете у Чеслава бы язык не повернулся). А вот гостиница в этом городе была даже очень неплохая и с очень хорошим рестораном, с тем самым в котором и прошел банкет в честь приезда Чеслава.
 - Ну, а что? Очень даже приличное место, - сделал вывод Марсель Миланов, заглянув в зал ресторана, перед тем как подняться в номер. - Вон, кстати, там в конце, стоит столик отдельно от всех, было бы не плохо нам всем собраться за ним завтра утром, это как-то можно организовать?
 - Думаю, да, сейчас узнаю, - ответил Чеслав, и он быстро нашел управляющего ресторана, благо тот был еще на месте. Объяснив всю ситуацию, молодой человек сразу же получил положительный ответ, так что уже через несколько минут на заветном столике появилась табличка с надписью «забронировано». Затем Чеслав ещё некоторое время провел с отцом в номере, делясь с ним своими дальнейшими планами, в частности о покупке дома и о получении местного гражданства и, наконец, о женитьбе на Сюзанне. По ходу разговора, молодому человеку приходилось, чуть ли не буквально, держать себя в руках, чтобы терпеливо выслушивать личное отцовское мнение, практически после каждой новой фразы Чеслава. Слушать и терпеть — вот всё, что старался делать молодой человек в тот вечер, ведь сейчас совсем не время для отстаивания своих личных позиций. Хотя, конечно, отец во многом был прав – остаться жить в чужой стране, пусть она когда-то и была одной из республик СССР, быть чужим практически каждому человеку, это не лучшее решение на сегодняшний день. Но, сердцу не прикажешь, да и может оно и к лучшему – там, в России, за последние месяцы произошли большие перемены, и все не в лучшую сторону. Многие пострадали от финансового кризиса, и кинематограф в том числе…
  - Как только ты уехал, я все деньги, добытые для тебя, перевел в доллары, чтобы потом легче тебе пересылать было, - грустно проговорил отец, - а недавно рубль рухнул, и многие люди потеряли все свои сбережения. Не знаю от чего, но я чувствую себя виноватым от того, что смог сберечь все наши деньги. Странно, да…? Ну а насчет свадьбы?  Тут я тебе не советчик, единственное, что я могу сказать - вам придется здорово экономить, так что на большое гуляние даже не рассчитывайте.
- Пап, да какое гуляние, просто распишемся, пока ты здесь и в ресторане посидим. Евгений обещал договориться, чтобы с нас много не брали. Нам ведь всем важно продолжать работать, а не гулять.
— Вот и славно. Эх, как же быстро охомутала тебя твоя азиаточка! – хитро усмехнулся отец и хлопнул сына по плечу.
   Вскоре молодой человек уехал в свою холостяцкую спаленку на киностудию. И по поводу этого отец так же выразил свое мнение, правда, уже более одобрительное – экономия средств, это хорошо….
  И вот, утром, в назначенное время, в ресторане собрались Марсель и Чеслав Милановы, Надир Салтанов, Евгений Стифеев и, конечно же, Сюзанна. Самуэль Нисман всё еще оставался с родителями горца.  Несколько официантов быстро подали завтрак и выставили вокруг стола искусственное заграждение, сделанное под живую изгородь, тем самым отделив, столик с дорогими гостями от всего зала. Марсель Миланов был очень удивлен и обрадован такой заботой, и в тоже время, не упуская любую возможность лишний раз взглянуть на свою будущую невестку. Девушка при этом сильно смущалась и опускала взгляд, и кажется, Марселю это очень нравилось…
 - Приятно, сын, очень даже приятно, спасибо. – Неоднозначно вздохнув, проговорил он после очередной переглядки с Сюзанной.
- Папа — это не моя заслуга, я пока здесь никто, - даже не догадываясь о двойном смысле отцовской фразы, ответил Чеслав. — Это спасибо Надиру и Евгению, вот кто здесь имеет огромный авторитет.
- Не умоляй своего достоинства Чеслав, - чуть улыбнувшись, проговорил Евгений. – Марсель Наумович, мы очень благодарны вам за вашего сына, мой отец был абсолютно прав, что обратился за помощью именно к вам. Он, кстати, передавал вам большой привет и просил прощения, что не смог приехать. Дело в том, что он сейчас отдыхает в лечебнице, и у него очень важные процедуры. Но он сказал, что будет очень рад, если вы сами к нему загляните. 
 - Спасибо, Женя, конечно, я к нему заеду, я взял отпуск на целый месяц, поэтому обязательно выкрою пару дней для своего лучшего друга. Ну а пока, скажи мне лучше, как там дело о Гульнаре, на какой оно стадии?
  В общем, дело Гули оказалось закрытым ещё на предварительной стадии, от чего сам Евгений прибывал в шоке, ведь он хорошо помнил, что они с отцом, в то время, провели достаточно полное расследование, собрали массу улик, массу фактов. Отец Гульнары, соседи и все, кто хоть что-нибудь знал о похищении девушки, дали подробные показания. Но, в итоге, в деле почему-то ничего подобного не оказалось, даже имени похитителя не было указано. Гульнара ушла в горы и пропала без вести, а её братья просто поссорились и перестреляли друг друга. И само дело было составлено так, словно его вел не Руслан Стифеев, а совершено другой человек….
— Это всё неправда! Женя джан!  Скажи, что это всё ложь! -  Надир Салтанов вдруг вскочил с места и, взревев как раненный зверь, выхватил из-за пояса кинжал.
- Тише, Надир, - милиционер умоляюще посмотрел на друга, а за тем перевёл взгляд на встревоженного не на шутку Марселя Миланова, который еще не был знаком с такими резкими переменами в настроении горца. – Надир, ты чего людей пугаешь, сядь, пожалуйста, и дослушай всё до конца. Марсель Наумович, простите этого дикаря, он постарается вести себя поскромнее.
- Простите, - виновато пробубнил горец, усаживаясь обратно за стол. – Простите Марсель Наумович. Женя джан говори пожалуйста, дальше.
 - Подожди, Евгений? - чуть подавшись вперед, заговорщицким тоном произнес Марсель, всё ещё с опаской поглядывая на Надира. - А твой отец ничего не просил передать мне? Может, что-то на словах сказал, какую-нибудь фразу, которая тебе показалась неуместной?
Евгений вдруг удивлено захлопал глазами и с неким восхищением посмотрел на Марселя Миланова.
-  Именно о вас он ничего не говорил, но когда я показал отцу это новое дело Гульнары, то он только усмехнулся и сказал, что медведь медок всегда найдет, а потом хлопнул меня по спине и вышел из кабинета. Причём здесь медведь, какой такой мёд? Тогда, я так ничего и не понял. Да и сейчас, честно говоря, тоже.
Марсель вдруг откинулся на спинку стула и весело рассмеялся.
- Ох уж этот горный лев, не забыл медведя, помнит. И медок наверно у себя где-то припрятал?
- Пап, может, ты объяснишь нам всем, что ты имеешь в виду? – Чеслав, так же, как и все собравшиеся, с любопытством и неким нетерпением посмотрел на отца, ожидая от того хоть какого-нибудь пояснения.
- Скорей всего, - уже более сосредоточенно начал Марсель Миланов, - У твоего отца, Женя, были очень веские причины для того, чтобы обставить дело Гульнары именно таким образом, каким ты его нашел. Сейчас, пока, я ничего не могу об этом сказать, думаю, что Руслан сам всё объяснит, когда мы с ним встретимся. Ну, а медведь? Медведь это я, потому что русский, а горный лев — это Руслан, потому что горный, – снова улыбнувшись, сказал Марсель Миланов. – В общем, ребята, не всё так плохо, и твой отец, Женя, скорей всего, кое-что припас для меня, так что думаю, нужно ехать в ту самую лечебницу и уж точно не на пару дней.
- Марсель Наумович, пожалуйста, я ничего не понял. – Надир, вдруг, заговорил чуть ли не плача, что совершенно не клеилось с образом воинственного горца.  И этот его взгляд - переполненный глубокой душевной болью, который тут же стёр расслабленную улыбку с лица Марселя Миланова, затем горец с силой ударил себя в грудь, видимо подтверждая правдивость своих слов и чувств. – Я ничего не понимаю, вы очень странно говорите, скажите, пожалуйста, вы сможете найти мою Гулю или нет?
- Конечно, сможем, уважаемый, и у Руслана Стифеева уже всё есть для этого, нужно только набраться терпения, Надир.  И в любом случае, мне нужно будет забрать все материалы в Россию, здесь мне никто не позволит работать с ними официально. Поэтому, лучше, если мы все сейчас займемся своими делами, всё равно результаты я смогу привести не раньше будущей весны. Но мы всё обязательно сделаем, мы доведем это дело до самого конца - я и Руслан. Я прошу только терпения и всё, понимаешь, Надир?  - горец только грустно покачал головой, и Марсель переключился на сына. - Ну, а у тебя Слава, какие ближайшие планы? Кроме свадьбы, конечно, - Марсель весело подмигнул Сюзанне, и та вновь смущенно опустила глаза.
- У нас возникли некоторые проблемы со съемками, в общем, здесь есть один кишлак с десятиствольным чинаром, «Верхний» называется, так вот он просто идеален для исторических съемок, но один из старейшин, просит слишком много денег, и других уважаемых подговорил к тому же. Наша бухгалтер Настя ездила туда на днях, чтобы поговорить и попытаться хотя бы немного цену скинуть.  Но её и слушать никто не стал, сказали только то, что женщине не положено разговаривать со старейшинами…
 – Я знаю кто это! - снова не удержавшись, выкрикнул Надир, правда, на этот раз он остался сидеть на стуле, а Марсель Миланов уже просто улыбнулся. – Это мог сказать только Курбанбек! Он душу дьяволу продаст за деньги. И никакой он не старейшина – он шайтан! Чеслав! Я помогу тебе, я сам к нему съезжу, сегодня же, и ты будешь снимать там без всяких денег! Слово Джигита!
    Чеслав искренне поблагодарил горца, а затем и всех собравшихся. Сегодня он, наконец, по-настоящему смог успокоиться, зная, что всё идет как надо. Хотя, конечно, работы было еще очень и очень много, но с такой поддержкой бояться уже было нечего…

Глава 9.
Марсель Миланов нашел своего старого приятеля Руслана Стифеева, прогуливающегося по аллее, высаженной красавцем карагачем. Друзья крепко обнялись и еще некоторое время стояли друг против друга, как будто пытались понять, что эта встреча происходит наяву, а не во сне. И даже Евгений - обычно серьезный молодой служитель закона - стоял чуть поодаль и не переставал улыбаться, умиленный долгожданной встречей давних друзей…
 - Женька! Ну чего ты стоишь!?- прикрикнул на него отец. – Беги в корпус, скажи, что ко мне приехал дорогой гость, пусть накроют самый лучший стол. И, смотри, скажи, что только не в столовой – в баре пусть накроют, слышал?!
    Молодой человек кивнул головой и быстро ушел в сторону главного корпуса лечебницы.
— Значит, процедуры у него важные?! – хитро усмехнулся Марсель. – А он, оказывается, гуляет здесь среди вязов! Желудок барахлит, или косточки приехал подлечить?
- Душа у меня болит, Марс! Душу я здесь свою лечу, среди этой красоты! Давай, лучше присядем где-нибудь, а то я уже утоптался, да и обед всё равно еще только через минут сорок подадут. Значит ты ко мне, старый медведь, за медком приехал?
- Да, именно, за ним, - улыбаясь, ответил Марсель Миланов, усаживаясь вслед за Русланом на одну из многочисленных скамеек, под раскидистым вязом. — Вот видишь, Руслан, как получилось, я отправил сына помочь твоему Женьке в киношном деле, а выходит, что и юрфак от него никуда не убежал, как говориться, сразу двух зайцев! Ты, лучше, скажи мне дорогой, что это за дело такое, которое нужно было изменить до неузнаваемости, а реальные материалы спрятать? Ну не особой же оно секретности? Обычное похищение и обычное убийство двух и более лиц.
  Руслан Стифеев грустно усмехнулся и, сорвав травинку, принялся наматывать её на палец.
- Да, ничего особенного, конечно, в этом деле нет, и никогда не было. Время было особенное, Марсель, время! А этот Джелалолбек Харперов, будь он не ладен, на половину русский – мать у него русская. Я хорошо помню, как она замуж вышла за Магамата Харперова - глупая, и потом они вместе ушли в горы.
- А что же здесь такого?  Многим русским девчонкам нравятся восточные парни, - искренне удивился Марсель, и Руслан поспешил объяснить:
-  Да, конечно, и это совершенно нормально, но та была отдельная история. Я не знаю с чего и когда всё началось, но поговаривают, что история эта довольно-таки давняя. Короче, фамилия «Харперов» считается проклятой в этих местах. И все мужчины этого рода всегда жили высоко в горах, подальше от людей. Жен воровали, как это сделал Джелалолбек, или женились на девушках другой национальности, как Магамат.  В общем, если бы я написал тогда всё как есть, то люди зацепились бы за слово «русский», а не за само преступление, и тогда страшно даже представить, что было бы с русскоязычным населением в наших местах. У нас, ведь, самый дружелюбный район, и никогда здесь никого не притесняли, ни одну национальность.  Но тогда, в то время, я даже не сомневаюсь в этом, обязательно нашлись бы люди, которые спровоцировали бы расовые предрассудки, и сделали бы это с превеликим удовольствием. Я тогда очень долго разговаривал с Надиром, объяснял ему всю ситуацию, рассказал все свои планы, говорил, что когда всё более-менее утихнет, то я обязательно вернусь к его делу. Но тут Союз развалился, на нас обрушились совершенно другие проблемы, я имею в виду органы. Все старые дела ушли в архив. Единственное что я успел сделать, так это вынести все материалы о Гульнаре и сохранить их в надежном месте, надеясь на то, что всё же смогу помочь Надиру. Ну а сейчас твой Славка решил поднять это дело, видимо для того, чтобы вытащить Надира из своих гор. И, знаешь, это был очень правильный ход, ведь самого Славу никто и слушать бы не стал, а Надиру никто отказать не посмеет, это я про киношное дело.  – Руслан по-дружески хлопнул Марселя по плечу и поднялся на ноги. – Хорошего сына ты воспитал, приятель! Думаю, такой командой мы и горы сможем сдвинуть, но только совершенно неофициально! – Руслан поднял палец вверх, для того чтобы подтвердить значимость своих последних слов, и оба друга зашлись весёлым смехом – этот палец оказался замотан в ту самую несчастную травинку….
    Ещё несколько дней Марсель Миланов провел в гостях у Руслана Стифеева, в основном обсуждая план дальнейших действий. И в конце договорились, что Марсель вернется будущей весной со всеми готовыми материалами, и начнутся масштабные поиски. Ну, а для официальных источников Марсель Миланов будет вызван, как консультант, для съемки детективного фильма, и отправиться вместе с Русланом и Евгением Стифеевыми в горы для поиска лучших натурных съемок.  Милиция им помочь никак не сможет, правда пару ребят всё же будут присутствовать – это Женькины друзья по институту, которые якобы отправятся в отпуск. Ну, а основными помощниками будут джигиты Надира Салтанова и, конечно, сам Надир – этим ребятам уж точно можно всё… Чеслав вообще должен быть совершенно не причем, мало ли что там может случиться, а как приезжему ему могут приписать все смертные грехи. Поэтому «режиссером» всего этого действия будет местный молодой человек, который якобы будет снимать свою дипломную работу, а если захочет, то можно и реально фильм поснимать. Этот молодой человек тоже является другом Евгения Стифеева, так что на него можно будет полностью положиться…
    После отъезда Марселя Миланова из лечебницы обратно в город, буквально еще неделю спустя сыграли свадьбу Чеслава и Сюзанны.  И как бы им не хотелось сделать всё как можно скромней, но оказалось, что ресторан не способен был вместить всех приглашенных, среди которых были и все джигиты Надира – уж такое было условие горца. Поэтому столы пришлось накрыть в самом большом павильоне киностудии, и, к тому же, пришлось с нуля сооружать загон для лошадей, на поле рядом с киностудией – все джигиты, включая Надира прибыли на свадьбу на своих верных скакунах.  Столы накрывали несколько часов подряд и, практически, вся еда была приготовлена местными жителями в дар молодоженам (без влияния Надира и истории с Расифом здесь, конечно же, не обошлось). Да и среди самих подарков, молодые обнаружили много драгоценностей из золота. И Марсель, и сам Чеслав пришли в полное изумление и глубокое уважение к этому удивительному народу, который и в трудные времена способен быть настолько щедрым и гостеприимным!
  По окончании отпуска Марсель вернулся в Россию со всеми переданными ему материалами, заявленными как материалы для подготовки сценария.  А с наступлением зимы все съемки фильма Чеслав Миланов перевел только в павильоны. И хотя в Азии зима протекает намного быстрей и мягче, чем в России, он всё равно не стал рисковать здоровьем местных актеров и других участников съемочного процесса.  Тем более все натурные съемки были уже вполне закончены. К теплому и солнечному азиатскому апрелю, фильм был практически готов, и к середине более-менее теплого русского мая, основная часть съемочной группы отправилась на кинофестиваль, не в Москву, как планировалось вначале, а в красивейший приморский город России…

Глава 10.
 Там же, на этом самом кинофестивали и произошла следующая встреча Марселя Миланова с сыном. Конечно, до этого они не один раз созванивались, посылали и получали друг от друга различного типа посылки.  Но всё же увидеться, как говориться, вживую, с глазу на глаз, им обоим было во много раз приятней, чем общаться через телефон. Сына Марсель нашел в просторном холле зимнего зала, где тот суетился около Сюзанны, которая к тому времени довольно сильно изменилась в фигуре, и Марсель умиленно вздохнул, глядя на свою невестку – «вот ты и до внуков дожил, старый ворчун».   
 - Ну как?  Как ваши дела?  - после радостных объятий спросил Марсель, всё время, поглядывая на животик Сюзанны.
 - Отлично, пап. Наш фильм получил хорошую оценку, правда ребятам не очень понравилось, что он был заявлен как российский, поэтому пришлось многое объяснить им по поводу продвижения фильма, и, в конце концов, все успокоились.
-  Я очень рад, за ваш фильм и за ваших ребят тоже.   Ну, а вы?  Когда вы лично меня порадуете? Эх, Славка - партизан, мог бы хотя бы разок намекнуть за эти полгода, сюрприз мне решили сделать, хулиганы?  - Марсель широко улыбнулся и подмигнул Сюзанне, которая, как обычно, смущенно опустила глаза.
- Срок поставили на начало августа, - проворковала девушка и прижалась к Чеславу.  – УЗИ показало, что будет мальчик. Марсель Наумович, Чеслав сказал, что старшего сына обязательно нужно назвать в вашу честь, получиться очень красиво: Марсель Чеславович Миланов (младший), вот хотели ваше мнение узнать.
- Для меня ребята, это будет большой честью, я очень и очень польщен.  Молодцы, что сразу решились, а то эту резину можно и годами тянуть.  Береги, Славка, свое сокровище, как зеницу ока, береги. Ну, а ребята твои где?  Где этот ваш громогласный Надир, он здесь еще не всех перепугал?
- Нет! – весело рассмеялся Чеслав, увлекая смехом и Сюзанну.  – Они все бегают, где-то на территории, мы ведь завтра с утра улетаем обратно, так что ребята спешат закупиться подарками для своих родных и друзей.  А Надир здесь ведет себя тише воды и ниже травы, как будто его подменили.  Вот боюсь, что дома он оторвется за все дни своего молчания.
- Ну, что ж, тогда держитесь Верхний и Нижний кишлаки, - рассмеялся Марсель Миланов и хлопнул сыны по плечу.  – Ну, а я улетаю уже сегодня ночью, к сожалению, совсем не могу остаться на подольше.  Моя лаборатория просто завалена работой, сейчас слишком много преступлений приходится расследовать, так что я работаю в авральном режиме.  Основные материалы по делу Гульнары я уже тебе отослал, ты ведь еще Евгению ничего не передавал?
- Нет, я, как ты велел, все складываю по порядку.
- Молодец, сегодня заберешь последние документы и можешь уже всё отдать Жене.  Биоматериалы я не стал возвращать, они уже не нужны, я и так там всё в мельчайших подробностях описал.  Так же я проконсультировался со специалистами в области ботаники, и они выявили очень интересный факт: остатки редкого для горной местности растения, произрастающего всего лишь в трех местах во всей средней Азии и одно из этих мест приходиться именно на ваши горы.  Короче удачи вам с Женей и Надиром.  И жду приглашения на смотрины, а теперь давай где-нибудь перекусим, я жутко проголодался с дороги….
  Поздно вечером, распрощавшись с отцом, Чеслав хотел уже поскорей пробраться в свой гостиничный номер, но вдруг, в холле перед самым лифтом его окликнул знакомый голос – это был Расиф Медоев.  Здоровяк стоял, низко опустив голову, и нервно теребил тоненькую прозрачную папку с бумагами.
- Чеслав Марселевич, простите, пожалуйста, но мне очень надо с вами поговорить.
- Да, конечно, Расиф, давай говори.  Что у тебя стряслось?
- Чеслав Марселевич, я даже не знаю, как сказать, тут такое дело… - здоровяк совсем занервничал и принялся переминаться с ноги на ноги, было видно, что разговор должен быть очень серьёзным, и Чеслав предложил мужчине присесть на стоявший неподалёку диванчик.
- Расиф, ты начни как есть, а там мы с тобой, по ходу дела, со всем разберемся.  – Мягким, успокаивающим голосом проговорил молодой человек.  – Говори, не переживай, я всё смогу понять.
- Да, спасибо, Чеслав Марселевич.  Мне просто нужен ваш совет и пусть будет, как вы скажите.  Вот как скажите, так я и поступлю, - уже более уверено произнес Расиф и Чеслав весело заулыбался.
- Ты мне сначала скажи, что я должен сказать, чтобы ты сделал, как я скажу.
- Ой, да, конечно, - по-детски смутился Расиф и протянул режиссеру измученную папку.  – Сегодня после обеда, ко мне подошел Сергей Михайлов, ну этот знаменитый режиссер.  И, представляете, предложил мне роль в своем новом фильме, он сказал, что я ему очень нужен.  Я сказал, что мне надо с вами поговорить, и тогда он дал мне эту папку и велел завтра с утра дать ответ.  А как я дам этот ответ, если мы утром улетаем.  Вот, всё.
Чеслав задумчиво покачал головой и, для начала, решив изучить бумаги, принялся за чтение.   Наконец, через несколько минут, он поднял глаза на Расифа и улыбнулся.
- Эта папочка, Расиф, очень дорогого стоит.  Тебе обязательно нужно согласиться.  Здесь написано, что съемки начнутся сразу после кинофестиваля, так что тебе придется остаться здесь.   В договоре прописано, что Михайлов берет на себя все расходы, связанные с твоим пребыванием в России.  Жить ты будешь в общежитии для актеров вне съемочного времени и в вагончике во время съемок.  Так же Михайлов предоставит тебе небольшую подъемную сумму, на первое время, думаю, это на то самое время пока идет фестиваль.  А дальше вы уедите на наш, на славный – на Урал! – торжественно подытожил Чеслав, глядя в совершенно ошарашенные глаза Расифа.
- Чеслав Марселевич, ну кто я такой, что сам Михайлов, хочет меня снимать в кино?  Я же простой дворник, я не справлюсь.
- Ты талантище, Расиф, большой пребольшой талантище.  Я же тебе это сразу сказал.  Тебе нечего боятся, это я сейчас тебе как режиссер говорю, а не как друг. Ты самый удобный актер из всех, кого я знал.  Посмотри, тебя не нужно сильно гримировать, для тебя найдется роль в любом фильме, любого жанра.  Ты можешь просто стоять в кадре и ничего не делать и быть гениальным.  Господь одарил тебя всем самым лучшим, что у Него было! Эй, ты чего?   - Испуганно проговорил Чеслав, когда Расиф принялся растирать слезы по своим огромным скулам. – Всё будет хорошо, не переживай.  Только завтра с самого утра добеги до Насти, скажешь ей, чтобы она тебе остаток зарплаты выдала, там очень хорошая сумма получилась, тебе надолго хватит.
- Спасибо, вам за всё! Мне никто и никогда не говорил таких слов.… А знаете?  - вдруг весело заулыбался мужчина, - я ведь стихи начал учить, представляете!  Раньше Айша стихи с девчонками учила, а потом я стал с ними учить, я все их детсадовские стишки выучил, я даже не знал, что это совсем не сложно.  И ещё, Чеслав Марселевич, можно все мои деньги передать Айше, вы же сказали, что Михайлов даст мне подъемные, а я экономить буду.  И потом все деньги ей буду пересылать, так ей и передайте, хорошо?  Пусть сильно на меня не злиться.  Ну, кажется, всё, Михайлов завтра с утра будет ждать меня в холле зимнего зала.
   Мужчины поднялись с дивана и горячо пожали друг другу руки, а затем, совсем расчувствовавшись, Расиф сгреб Чеслава в свою огромную охапку.
- Перестань, Расиф, а то я сейчас сам разревусь, - рассмеялся молодой человек, когда, наконец, «вырвался» на свободу, затем он достал из кармана пиджака визитную карточку и протянул мужчине. – Вот, возьми, это мой личный телефон. Я очень редко кому его даю, так как это необычный номер – ты можешь звонить на него в любое время суток и из любой точки земного шара, и это будет совершенно бесплатно для тебя.
- А для вас? - встревоженно спросил Расиф.
- Об этом не думай, считай, что тоже бесплатно, так вот, если что случиться, звони и мы за тобой приедем, прилетим или приплывем, – улыбнулся Чеслав. – Мы очень будем ждать тебя обратно домой, дружище…

Глава 11.
По возвращении домой в Азию, Чеслав сразу же передал Евгению Стифееву весь материал по делу Гульнары. И уже через неделю, в доме у четы Милановых организовался некий штаб, в который входили: сам Чеслав Миланов, Евгений и Руслан Стифеевы, Надир Салтанов, с несколькими своими самыми приближенными джигитами, и друг Евгения, тот самый молодой режиссер, который якобы будет снимать в горах свою дипломную работу.
  Евгений, при поддержке отца, вкратце рассказал обо всем, что смог выяснить Марсель Миланов в своей лаборатории. И первым не выдержал, конечно же, Надир.
- Я знаю, где это находиться! Я был там много раз! Женя Джан! – все в той же громогласной манере, выкрикнул горец. – Это в желтой долине прямо за черной горой, за которой течет водопад. Но туда нельзя попасть через черную гору, только в обход идти, по пастушьей трапе.  Но по ней Харперову пришлось бы слишком далеко бежать, и его бы поймали. Его следы исчезли недалеко от водопада, и больше нигде их не было видно, я это точно говорю!
— Значит, этот Харперов все-таки знал, как пройти в эту вашу желтую долину. Через гору ли, или же каким-нибудь другим способом, но он туда попадал, так как я уже сказал, что семена лунного цветка были обнаружены и у вашего злосчастного водопада, в следах от обуви Харперова, и в земле с лошадиных копыт.  Думаю, этот Харперов знал немного больше, чем кто-либо другой.  Ну, или там, около водопада, есть какая-нибудь сквозная пещера.
- Да там есть пещера, я в ней был, - уже более спокойно сказал Надир. – Но она небольшая, я всю её прошел, из неё нет другого выхода.
- Мы попробуем еще раз там все обследовать, - подхватил разговор Евгений Стифеев, - Но, Надир, ты должен понимать, что времени прошло уже достаточно много. Этого Харперова, с тех пор, больше никто, никогда и нигде не видел.  Так что скорей всего мы будем искать уже только останки, и ты должен это понять, как бы тяжело это тебе не было.
- Я понимаю, - опустив голову, неестественно тихо произнес Надир, и Евгений, выдержав небольшую паузу, обратился уже к своему отцу. – Папа, вы с ребятами отправитесь в желтую долину, раз уж она сразу за черной горой, может, найдете там, хоть какую-нибудь зацепку. А мы еще раз обследуем пещеру. И, еще, Надир, и вы ребята? Мне очень хочется, чтобы больше никто ничего не знал о наших поисках.  Нам не нужны ни лишние глаза, ни лишние уши, хорошо?
- Женя джан!? – Надир, вдруг, высоко поднял голову, и на его лице проявилась гримаса ненависти с, казалась бы, несочетаемой душевной болью.  – Я прошу у тебя одного – если вдруг этот Харперов жив, если кто-нибудь найдет его первым – отдайте его мне! И мне больше ничего не нужно будет, только Харперов!
- Надир, я ни в чем не уверен, и ничего не могу тебе обещать. Но, я постараюсь сделать всё возможное. И даже если понадобиться вывернуть эту пещере наизнанку, то я это сделаю.
- Спасибо, я верю тебе, Женя джан!  - Надир кивнул головой, как бы подтверждая, тем самым, величину своих же слов, после чего он повернулся к Чеславу и, приложив руку к груди, произнес с глубоким уважением:
- Я очень благодарен тебе Слава джан, ты вернул мне надежду найти мою Гульнару, и я хочу, чтобы ты знал, что теперь ты стал моим братом, как и Женя джан!
«Слава джан»- неожиданно и особо приятно для Чеслава было услышать такую интерпретацию своего имени. А услышать такое из уст самого Надира Салтанова дорогого стоило,  и означало открытие практически всех дверей в этой местности,  правда и ответственность из-за этого возрастала во множество раз, практически лишая Чеслава, да и всю его команду, малейшего  право на ошибку. И когда все разошлись до назначенного времени, Чеслав тяжело вздохнул и, подойдя к окну, стал задумчиво вглядываться куда-то вдаль, за вершины гор.
   - Слава? – Сюзанна аккуратно коснулась плеча мужа, и тот, повернувшись к ней, как-то неестественно улыбнулся, - Слава, ты видел, как Надир смотрел на тебя!? Он смотрел на тебя как на героя! Ты сделал для него просто невероятное!
- Ох, Сюзанночка, а если у них ничего не получится, если они ничего не найдут?  Я думаю, что Надир мне этого никогда не простит.
- Найдут, обязательно найдут, Слава!  Я верю в твоего отца, в тебя, в Евгения.  Все будет хорошо, любимый!  А Надиру нужно было только успокоить свою душу, получить новую надежду, и всё! И ты это сделал….
  Вечером следующего дня обе команды отправились в виде кино-экспедиций, каждая к своему, так называемому пункту наблюдения.  Днем все делали вид, что снимают кино, пытаясь более досконально исследовать местность, закрепленную за командами, а ночью спали, устав за день, не забывая по очереди дежурить, как говориться, на всякий пожарный случай.  Но за несколько дней тщательных и кропотливых поисков, ничего нового так и не было обнаружено, ни в желтой долине, ни здесь у злосчастной пещеры черной горы.  И даже водопад, который оказался не таким большим и громким, каким бывал в сезон дождей,   с трудом нарушал тишину восточной ночи …  Единственное, что можно было посчитать за удачу — это то, что со стороны желтой долины, действительно когда-то был небольшой вход в некую пещеру. Но большая ли это была пещера, или нет, выходила ли она некогда на противоположную сторону горы - ничего этого было уже не узнать, так как вход был основательно завален грудой камней, и уже достаточно сильно зарос травой. Да, и старожилы этих мест толком   ничего не могли сказать   об этой пещере – она попросту никого не интересовала, ни сейчас, ни в прошлом…
 
-  Хорошо, - уставшим голосом проговорил Евгений. – Сделаем так: сейчас вы все отправитесь в желтую долину, поможете ребятам разобрать вход в старую пещеру. Думаю, что, как раз, там и можно будет что-нибудь найти.  А я с моими бойцами останусь здесь еще на одну ночь. По-моему, я кое-что слышал в прошлый раз, правда, это может, был какой-нибудь зверь, но всё же надо проверить. 
- А мне-то, зачем уезжать? – недовольно пробурчал Надир.
- Тебе это вообще обязательно сделать.  Если здесь, не знаю уж каким образом, прячется человек, то он скорей всего наблюдает именно за тобой и твоими джигитами.  Не переживай, я тебе первому сообщу, если что-то произойдет, только рацию держи наготове. Ну, всё, ребята, с Богом, а мы ночью вернемся сюда и заляжем вот под теми кустами…
  Так и решили поступить. К вечеру, собрав все съемочные реквизиты, команда Евгения Стифеева села в машины и спешно уехала за большой черный валун, за которым дорога словно исчезала, и уже нельзя было понять уехали ли машины совсем или же нет. А под покровом темноты Евгений с несколькими своими коллегами пешком вернулись к пещере. Сам он уже не тешил никакой надежды, чего-либо дождаться от этой ночи. И, вообще, как можно было лежать и ждать человека, который около восьми лет назад, исчез в глухой пещере, и больше его никто не видел?  Если Надир много раз там бывал и ничего не находил, если они сами вот уже несколько дней подряд обшаривают эту злосчастную пещеру вдоль и поперек.  Как после всего этого в ней может кто-то или что-то появиться, сейчас, ночью?  Нет, это было, не что иное, как самообман.  А что еще хуже - пустая надежда для Надира. «Эх, Славка Миланов, зачем ты всё это затеял, и почему я не остановил тебя еще с самого начала, идиот! Пошел на поводу у совершенно бредовой идеи…»
   Не успел Евгений, как следует на укорять себя и своего русского друга, как вдруг, в ночной тишине, раздался щелчок затвора, и тут же вслед за ним громкий выстрел, а затем глухой удар.
Долю секунды Евгению хватило, чтобы оценить ситуацию и включить свой фонарик, направив его в сторону выстрела. В луче света оказался совершенно перепуганный молодой коллега Евгения, с пистолетом в руке, из ствола которого шел небольшой дымок.
- Мансур?! Ты чего!? Что случилось?
- Евгений Русланович, вон туда посветите.
  Милиционер тут же направил луч фонаря вперед и перед молодыми людьми предстал труп мужчины, не на много старше их самих, с зажатым в руке охотничьим карабином.
- Ублюдок, со спины зашел! – в отчаянии простонал Евгений. – Но, как он сумел это сделать? Мы же ничего не слышали! Мансур, ты только что спас нам всем жизнь, спасибо! Теперь остается выяснить кто это такой, и лишь бы это был не Харперов, а то Надир нам никогда не простит его смерть. Но, как!? Как он зашел за наши спины!?
  Вдруг, внимание милиционеров привлек еще один посторонний шум - неподалеку в соседних кустах, раздался какой-то шорох, затем чья-то быстрая и легкая поступь, и теперь шорох раздался уже чуть ближе к пещере.  Милиционеры, разделившись, ринулись наперерез следующему нарушителя тишины. Сложно было понять, что они только что услышали, кто бы мог так тихо и легко двигаться? И дальше произошло то, что Евгений и представить себе не смог бы: из кустов прямо на него вылетел - ребенок!  Да! Это был маленький мальчик! Мгновенно справившись с первыми эмоциями, Евгений, схватил мальчонку и с силой прижал его к себе. 
    - Отпусти! Отпусти меня, шакал! – злым, тоненьким голоском прокричал мальчишка на не плохом русском языке с небольшим акцентом. И тут же вцепился зубами в руку Евгения.  Милиционер вскрикнул и, отдернув ладонь, практически выпустил ребенка, но на счастье другие коллеги были уже рядом, и уже они схватили мальца и, заломив   ему руки за спину, аккуратно уложили его на землю.
— Вот и хорошо, спасибо ребята, вы лучшие! - потирая достаточно глубокий укус, проговорил Евгений, – только не сломайте ему ничего, он все-таки еще ребенок.
- Я не ребенок! Я орел, рожденный высоко в горах! А ты шакал, и вы все тоже шакалы! – тут же пропыхтел малец.
- Ух, ты! -  усмехнулся Евгений, присаживаясь на корточки перед мальчонкой.  Он осветил перекошенное от злости лицо ребенка, и подмигнул, глядя в его большие черные глаза.  – Орел, значит? Так если ты орел, то, чего убегаешь как трусишка? Говоришь, что я шакал, а сам вон, кусаешься, как самый настоящий шакаленок. Ты встань и не беги, если ты орел. Веди себя как мужчина, а не как испуганная девчонка.
    Вызов был принят! Мальчик мгновенно изменился в лице, он перестал сопротивляться, и его взгляд, вдруг, стал более взрослым, и милиционер готов был поклясться, что увидел в детских глазах настоящее взрослое мужество…
- Пусть меня отпустят, и я покажу тебе, какой я орел. Отпусти меня!  -  прокричал мальчик в сторону держащего его милиционера, - отпусти, я уже никуда не убегу.
-   Умид, отпусти его, - спокойно сказал Евгений. 
  И когда милиционер медленно и осторожно отпустил руки мальчонки, тот быстро поднялся на ноги и, размяв локти, зыркнул на Евгения своими огромными, сверкающими в свете луны, глазами.
- Ну, что давай отойдем и поговорим как мужчина с мужчиной, я покажу тебе какой я орел! – прищурившись, проговорил мальчик, и Евгений быстро закрыл рот рукой, чтобы не выдать предательской улыбки.
- Давай, отойдем, - милиционер попытался быть серьезным, но это стоило ему огромных усилий – усилий не засмеяться вслух. Он жестом показал, коллегам, чтобы те не беспокоились, а когда они с мальчиком отошли в темноту, то добавил. – Только мужчина с мужчиной сначала действительно разговаривают.  А для этого, для начала, нам бы надо с тобой познакомиться. Меня зовут Евгений Русланович, а тебя?
Даже в темноте Евгений смог разглядеть, смущение на лице ребенка, только что тот рвался из рук и кусался, только что угрожал мужским разговором, а теперь стоял неподвижно и растеряно хлопал глазами.
  - Меня зовут Джелалолбек Харперов (младший), как моего папу….
 Евгений словно остолбенел, он открыл рот, но не найдя никаких слов, присел на корточки перед ребенком. 
- О, Боже, - тихо произнес мужчина, - Ты сын Джелалолбека Харперова?
- Да, - гордо подняв голову, сказал мальчик, - Я родился в этих горах, и я ничего не боюсь, и тебя не боюсь!

  Вдруг, в этот момент в тишине ночи раздался громкий крик – это был Надир Салтанов!  Как он оказался здесь?!  Почему он не поехал с остальными в желтую долину!?  Все эти вопросы предваряли самые страшные прогнозы Евгения.
- Подожди здесь, - тревожно сказал он мальчугану, даже не надеясь на то, что тот будет его слушать, да это было уже и не важно.  Харперов был убит и, вернувшийся не вовремя Надир, это знал! Евгений быстро подбежал к разъярённому горцу, который, сидел на коленях около убитого отшельника и тряс его безжизненное тело.
- Надир! Надир!  Он зашел сзади, мы ничего не смогли сделать, у нас не было выбора!  - Евгений попытался перекричать горца, но тот словно обезумев, даже никак на это не отреагировал.  Правда, спустя минуту он, всё же отстав от трупа, поднялся на ноги и теперь схватил за грудки самого Евгения.
- Я же просил тебя!  Просил отдать Харперова мне!  Что мне теперь делать, скажи!?  Как я смогу найти мою Гулю, кто мне скажет, где она!?  Ты мне скажешь или они!?
Евгений, с ужасом понял, что Надир совсем не шутил и что скорей всего их дружбе пришел конец, и что любые слова оправдания сейчас не имели бы никакого смысла.  И милиционер, закрыв глаза, приготовился к худшему…
- Я знаю где Гуля.
Вдруг, послышался тоненький испуганный голосок мальчика.  Надир тут же отпустил Евгения и удивленно посмотрел на ребенка.
- Женя джан, кто это?  - настороженно спросил горец, как будто и не было этой вспышки ярости.
  Евгений же инстинктивно взял мальчугана за руку и медленно завел его себе за спину, не зная радоваться ли ему или нет тому, что мальчишка не сбежал.
-Надир?  «Ты уже успокоился?» —аккуратно спросил милиционер, стараясь сквозь темноту разглядеть выражение лица горца.
- Да, я спокоен, - не очень убедительно ответил Надир.  – Кто этот ребенок?
- Сын, - тихо произнес Евгений и еще сильнее сжал руку мальчика.
- Его?
- Да.
После этих слов горец опустился на одно колено и рукой поманил к себе ребенка.
- Не бойся меня, Надир тебя не обидит, подойди ко мне, пожалуйста. 
- Я не боюсь, - отозвался мальчуган, выглянув из-за спины милиционера, и тут же сделал шаг вперед, но подойти к самому горцу малец так и не решился, как и отпустит руку Евгения.
- Скажи, дорогой, о какой Гуле ты только что говорил?  - дрожащим голосом спросил Надир, то сжимая, то разжимая кулаки.  – Может, эта другая Гуля, не та, что я ищу?
- Не знаю, - пожал плечами мальчик.  – Папа мне рассказывал, что мою маму звали Гуля, и что он украл ее, потому что сильно её полюбил. Но она умерла, когда я был маленьким.  Папа почти каждый день ходит к ней на могилу и плачет, а я всё время хожу за ним.  Я хорошо знаю куда нужно идти.
Надир поднял глаза на друга, и Евгений, может быть впервые за все годы знакомства, увидел, как по щекам несгибаемого горца потекли слезы.
- Женя, - как будто через сильную физическую боль прошептал Надир, - Скажи, она ведь не смогла бы сделать это по своей воле?  Скажи мне!
- Нет, конечно, - ответил милиционер и притянув к себе мальчика, заботливо прижал его к себе.  – Я хорошо помню твою Гулю, добровольно она бы этого не сделала.  Но ты должен понять, что я не смогу оставить ребенка здесь одного, его нужно забрать с собой.
 - Да, я понимаю, – всё тем же тихим тоном произнес горец и снова обратился к мальчику.  – Как тебя зовут?
- Джелалолбек Харперов (младший) – немного испуганно, но, видимо по привычке, с оттенком гордости, ответил мальчуган.  И лицо горца мгновенно исказилось в болезненной гримасе, как от сильного удара.  Но продолжил он, на удивление, спокойно.  – Скажи, а   ты мог бы показать это место прямо сейчас?
Надир предупреждающе поднял руку, когда заметил, что Евгений собирается, высказаться.
 – Женя джан, прошу, это то, чего я ждал все эти годы!
- Она там в пещере, -мальчик указал рукой куда-то в темноту. - Я могу показать.
- Но я был там много раз и ничего не видел. Зачем ты мне сейчас врёшь?   -  Надир с трудом пытался сохранить самообладание, но с каждой секундой это становилось всё тяжелее сделать, правда, ответ мальчика мгновенно охладил его пыл, и горец на некоторое время потерял дар речи.
-  Я много раз видел, как вы заходили в эту пещеру, еще в прошлом году и в позапрошлом.  Папа всегда говорил мне, что я должен вас бояться, когда вы сюда приходите.  Но я вас никогда не боялся, потому что вы никогда бы не попали в нашу пещеру   там, где лежит моя мама, только я и папа знаем, как туда попасть…
- Подожди! Подожди!  В какую такую вашу пещеру?  Куда я не смогу попасть?  -  Надир недоумевающе поднял глаза на Евгения и затем, нервно усмехнувшись, продолжил.  – Послушай, малыш, я тоже, как и ты родился в этих горах, только на много лет раньше, чем ты и здесь нет таких мест, куда я не смог бы попасть.
 Мальчик вдруг отпустил руку милиционера и, подойдя к Надиру почти вплотную, проговорил так, словно это он был здесь самый взрослый.
- Пойдем, я покажу тебе, нашу с папой пещеру, она чуть выше этой, а вход в неё закрыт большим кустом, нужно будет только немного потерпеть, когда мы полезем через них.
 Надир усмехнулся и, поднявшись на ноги, взял мальчика за руку. 
- Ну, пойдем, только не вздумай меня обмануть или сбежать, я тебя из-под земли достану…
- Надир!  - не выдержав, отдернул горца Евгений, - Если бы Джелалолбек хотел, он давно бы сбежал.  И ещё помни о его возрасте, не перегни палку. А лучше я пойду с вами.
- Не надо Женя джан, я бы хотел побыть там один, - опустив голову, проговорил Надир, - Обещаю, что я мальчишке ничего не сделаю. Лучше дай нам пару фонарей.
- Пойдем, там есть фонари, сразу за кустом, мы с папой всегда их там оставляем.
 Надир удивленно поднял брови и снова усмехнулся.  Затем они вместе с ребенком отправились в темноту, вверх от входа в глухую пещеру.
     Евгений же, созвонившись с коллегами, которые еще вечером уехали в желтую долину и, дождавшись их, велел вывести труп Джелалолбека Харперова (Старшего).  А сам, усевшись в один из милицейских уазиков, попытался заснуть.  Но сон даже и не собирался приходить.  Мысли в голове милиционера летели одна быстрей другой: Гульнара и Джелалолбек Харперов, Надир и Гульнара, Джелалолбек (младший), Похищение, убийство братьев Гульнары, поиски.  Эта ночь.  Мальчик. Как они с отцом могли прятаться здесь столько лет? Почему их никто не смог увидеть, хотя бы один раз? Этого вполне хватило бы, чтобы закрыть дело о Гульнаре! Но, мальчонка, ведь, совсем не дикий, не «маугли», воспитан в настоящего воина, говорит по-русски, пусть с акцентом, это значит, что он знает и родной язык. Что же теперь с ним делать? Кто примет ребенка с таким прошлым? Кто сможет принять сына убийцы, ребенка с проклятой всеми местными жителями фамилией…

Глава 12.
Евгений резко вздрогнул и, открыл глаза.   Неужели он все-таки смог заснуть?  Да, несомненно, он заснул, ведь сейчас было уже довольно-таки светло, а Надир с Джелалолбеком ушли еще в самую темноту…   Евгений попытался подтянуться, что бы хоть как-то размять свое затекшее тело и только теперь заметил Надира…  Надир! 
 Надир Салтанов стоял, облокотившись на капот милицейского уазика и нервно пожёвывал травинку. И он был один!  Евгений, с замерившим сердцем, выбрался из машины и, доковыляв к другу, схватил его за грудки. 
- Где ребенок!?  Что ты с ним сделал!?
- Тише, чего ты так кричишь, - с ухмылкой, ответил горец, даже не пытаясь освободиться от захвата.   – Спит он.  Там в пещере, в своей комнате. Ты уже придумал куда его повезешь?
- Погоди, в какой такой комнате?  Надир, ты о чём? – милиционер медленно отпустил руки, - Где, пацан?
- Я же сказал, – спит он.  – У них там целый дворец.  Я даже и не знал, что за этим водопадом есть такая большая пещера.
- Надир, посмотри мне в глаза, - сквозь зубы процедил милиционер, - ты мне не врешь?
Надир, вдруг, весело рассмеялся и впившись глазами в друга произнес.
- Я тебе не вру, Женя джан, ничего я не делал с этим мальчишкой, спит он и всё.
- А, Гульнара?  - уже более спокойно спросил Евгений, - ты нашел её?
 Надир опустил голову и, прежде чем ответить, молча покачал головой, потом выкинул изжёванную травинку в сторону.
- Она там.  -спустя некоторое время тихо проговорил горец.  – Там, под водопадом, под камнями…  Пацаненок не обманул…  Он показал мне много фотографий с ней…  Этот Харперов… он…  он постоянно фотографировал мою Гулю…  - Надир продолжал говорить тихо, но было видно, что каждое слово дается ему всё труднее и труднее, он уже сжал кулаки до бела, и Евгений не на шутку испугался, что этот, заведенный до предела, часовой механизм, может в любую минуту взорваться.  Но горец, вдруг, разжал руки и, в следующее мгновение, он поднял на Евгения глаза полные слез.
-  Она умерла через полгода после родов… Через полгода, Женя джан… Я так надеялся…   - горец небрежно растер рукавом быстро бегущие слезы, и потоптавшись на месте, снова посмотрел на друга.  -  Скажи, ты ведь поможешь мне похоронить мою Гулю рядом с моими родителями?  - 
- О, Боже!  Надир!  Конечно, мы сделаем всё что только нужно, завтра же и начнем. А сейчас нужно заняться мальчиком.  Я отвезу его к Самуэлю, пусть он его обследует, может подлечит, прививки там всякие сделает, анализы.  А потом… потом не знаю….  –  растеряно развел руками Евгений.
- К Славе джан его надо отвести.  Слава джан очень умный человек, он придумает, что делать с ребенком, а может себе его заберет, а я могу помочь с воспитанием. Сделаем из него настоящего джигита.
- Нет, нет!  -тут же ожил милиционер, - Ты что, куда Славка его заберет, у него Сюзанна вот — вот родить должна.  Надо что-то другое придумать.  И, вообще, придумать, как его отсюда вывести, может он, вообще, откажется уезжать отсюда.
- Не откажется, - вздохнув сказал Надир, - Я уже говорил с ним об этом.  Он знает, что его отец убит и он хочет поехать с тобой.  Даже интересно, Слава джан, что ты такого сделал, что пацанёнок всю ночь говорил только о тебе?
 Евгений только повел плечами и слегка улыбнулся.
- Ничего такого я не делал, вроде бы…

  …  Самуэль Нисман положил трубку телефона на место и тут же снова её поднял.
- Асмирочка, к нам сейчас привезут необследованного ребенка, нужно будет сделать анализ крови, лучше если это будет срочно.  Это возможно?  Да…  да… ой, спасибо дорогая!  Я позвоню.
Доктор, быстро вышел из кабинета, затем спустился вниз на первый этаж.  Когда же на больничный двор въехал милицейский уазик, Самуэль вышел на улицу. 
 - Привет, всем, - весело произнес он, по очереди протягивая друзьям руку для приветствия, а затем подмигнул мальчонке.
- И тебе привет.  Давай знакомиться, дружок, я доктор Сэми джан, так меня зовут все мои детишки, а тебя как зовут?
- Джелалолбек Харперов (младший).  – тихо ответил пацанёнок, прижимаясь к Евгению.
Самуэль на некоторое время оторопел, он недоуменно посмотрел на Надира, затем перевел взгляд на Евгения, но быстро справившись с чувствами, снова обратился к ребенку.
- Замечательно!  Вот и познакомились, а теперь пойдем со мной, дорогой, я покажу тебе, где я работаю.
- Я пойду только с ними, - мальчик вдруг нахмурил брови и еще сильнее прижался к милиционеру.  – я знаю, что вы хотите сделать мне укол, а я этого не хочу!
- Ну надо же! – весело рассмеялся Самуэль.  – Какой ты умный! Но, укол я тебе точно делать не буду, просто каждому человеку на земле нужно обязательно показаться врачу, понимаешь?  Вот и молодец…
  Дальше всё пошло, как по маслу, мальчик без проблем прошел в здание, без возражений позволил взвесить себя и померять рост, и даже хихикал, когда доктор прикасался к нему холодным стетоскопом.  Атмосфера стояла просто превосходная. Мальчик несмотря на то, что и вырос в пещере, оказался, неплохо воспитан, и для своего возраста достаточно образован.  На все вопросы доктора он давал довольно-таки полные ответы. И Самуэль был в восторге от такого, можно сказать, идеального маленького пациента.  Вся идиллия закончилась, когда в кабинет вошла Асмира с небольшим открытым ящичком в котором виднелись несколько пустых пробирок. Каким-то образом мальчик толи почувствовал, толи уже знал, что сейчас будет происходить. Он тут же насторожился, и сжавшись в комок, принялся всё время поглядывать на дверь.  Евгений сразу же вычислил планы мальчонки о побеге.
- Джелалолбек?  Что случилось?  Ты чего-то боишься?  – милиционер, решил сыграть на гордости маленького горца, и у нег это почти получилось.  Ребенок тут же расправил плечи и высоко поднял голову.
 - Я ничего не боюсь!  Я орел, рожденный высоко в горах. 
— Вот и умничка, - ловко воспользовавшись моментом, подключилась медсестричка, - тогда садись ко мне по ближе и давай свою ручку.
- Зачем, - уже не так горделиво, даже с небольшой дрожью в голосе спросил Джелалолбек, - вы уколите мне пальчик?
— Это не больно, малыш, - весело улыбаясь, произнесла Асмира, - Я всё сделаю быстро, и сразу же пойдете кушать мороженное. У нас тут в буфет такое вкусное мороженное привезли, м-м-м, пальчики оближешь!
  Но все уговоры оказались тщетными, губы мальчика совсем задрожали и из больших черных глаз закапали огромные слезы.
-Не надо, только не плач, дорогой! – не выдержав подскочил к мальчику Надир.  – Хочешь меня первого уколют, и ты увидишь, что это совсем, совсем не больно.  Вот смотри, давай тётя медсестра, уколи меня, – мужчина протянул свою огромную руку Асмире и та, ловким отточенным движением вонзила металлическое перышко в палец горца. 
- И это всё?! – с наигранным удивлением воскликнул Надир.  – Ну это нам горцам совсем не страшно, правда, малыш?  Давай свою ручищу и покажем всем какие мы с тобой бесстрашные!
После этих слов мальчик немного осмелел и всё-таки позволил уколоть себе палец.  Затем они оба, и Надир и Джелалолбек, гордо подняв головы вышли из кабинета… 
- Жень, я правильно понял кто отец этого ребенка, - задумчиво спросил Самуэль, оставшись один на один с другом.
- Да, Сэм, ты всё правильно понял.  Вот только нет у него больше ни отца, ни матери.  И куда его определить с такой фамилией тоже не знаю, может у тебя есть какая-нибудь идея?
- Откуда?  У меня точно нет никого кто бы принял в свой дом сына убийцы, никто не захочет портить себе репутацию, ну правда, Женя.  Конечно, в глаза этого тебе никто не скажет, так, придумают какую-нибудь отговорку.  Всё, что я могу сделать так это пару недель подержать мальчишку у себя в детском отделении, ну а потом, или в семью, или в детский дом.  Но имя ему надо будет поменять в любом случае, с таким именем ему невозможно будет жить в наших краях…
- Хорошо, Сэми, я подумаю над этим. Ну, а пока пусть он побудет у тебя.  А за две недели я что-нибудь придумаю.  Но точно не в детский дом. Сэм, я даже не знаю, как у этого Харперова получилось, воспитать такого сына.  Мальчуган растет очень добрым   даже каким-то утонченным, что ли.  И, в тоже время, погляди какой он смелый, а какой гордый: «не боюсь», говорит!  Действительно, прямо орел!   И, вообще, видно, что Харперов много с ним занимался, наверно готовил ребенка к выходу к людям. Вот только зачем он хотел убить нас сегодня ночью, почему просто не переждал эти несколько дней, пока мы не уйдем от водопада!?
- Кто? мальчик, вас хотел убить?  - Встревоженно спросил доктор.
-  Да нет, Сэм, какой мальчик!?  Харперов нас чуть ли не пристрелил сегодня. 
- Наверно вы слишком рано его потревожили, может он хотел продержать сына в пещере до совершеннолетия, но сейчас это уже не узнать…  Жень, я заметил, что Надир неплохо принял мальчика, как он смог это сделать, как смог, перебороть себя? Зная его характер, мне это кажется просто невозможным.
— Это заслуга самого пацана, веди он себя немного по-другому, даже думать страшно, что бы Надир с ним сделал бы.  Ладненько, пойду, попрощаюсь с мальчишкой до завтра, да надо к Славе заскочить, рассказать ему что там и как, может, вместе, что-нибудь и решим…