Кто видел... На флоте знакомятся быстро!

      Моя первая вахта прошла в компании с моим напарником. Он, по ходу дела, показывал и рассказывал мне обо всех особенностях работы в радиоэфире арктических широт. Этих особенностей хватало с избытком. Помимо приёма и передачи служебной и частной корреспонденции, вахтенный радист осуществлял связь с судами и летательными аппаратами, находящимися в зоне деятельности ледокола. Например, нас вызывал борт (самолёт полярной авиации, осуществляющий ледовую разведку в заданном районе) и передавал нам разведанные данные по окружающей ледовой обстановке  посредством  факсимильной связи. То есть сначала находящийся на борту самолёта метеоролог по результатам своих наблюдений составлял карту ледовой обстановки. Потом бортрадист оперативно передавал нам  эти сведения. Принять карту следовало максимально быстро, чтобы успеть сделать это до посадки самолёта - иначе связь с бортом могла прекратиться. Для этого надо было бежать в соседнее помещение, включить факсимильный аппарат, проверить наличие в нём бумаги, настроиться на нужную частоту (поскольку при неверной настройке изображение на карте получалось в негативе), и по окончании приёма карты дать подтверждение радиооператору воздушного судна. Эту карту потом повторно транслировал береговой центр связи, но эти сведения могли быть уже неактуальными, поскольку отражали состояние ледовой обстановки с задержкой на пару часов. А в Арктике и погода, и ледовая обстановка могут изменяться очень быстро.
            Если ледокол собирал караван судов для проводки через ледовые поля, то радиооператору ледокола нужно было установить связь со всеми судами формирующегося каравана. Собрать информацию об их местонахождении и предполагаемом времени прихода, а затем передать эти сведения на ходовой мостик. При проводке ледоколом судна «на усах» (проводка в тандеме), радистам буксируемого судна запрещалось выходить в эфир без получения разрешения от вахтенных радистов ледокола. Это было вызвано тем, что приёмные и передающие антенны обоих судов находились в непосредственной близости друг от друга. Обычно на каждом судне при работе передатчика специальный автоматический коммутатор отключает антенны от приёмных устройств, предохраняя их входные цепи от выгорания. Когда же суда находятся рядом, то мощный сигнал передатчиков одного судна наводит в приёмных антеннах другого такой электрический потенциал, что входные цепи приёмных устройств могут выйти из строя из-за того, что предохранительные разрядники могут не справиться с мощной наводкой.  Поэтому буксируемое судно соблюдало режим радиомолчания, а вся необходимая информация передавалась через оператора ледокола. Связь между судном и ледоколом поддерживалась только в диапазоне УКВ (ультракоротких волн) на малой мощности.
        Ещё одной особенностью было то, что северные широты изобилуют радиопомехами на частотах коротковолновых диапазонов. Северные сияния напрочь отрубают радиосвязь на коротких волнах, и «докричаться» до Мурманского радиоцентра, чтобы в обязательном порядке сообщить два раза в сутки свои координаты и координаты судов, находящихся под проводкой, бывает весьма проблематично. Приходиться «скидывать точку» (передавать координаты) на частотах средневолнового диапазона через береговые радиоцентры Арктики: Диксон, Амдерма, Тикси. И таких нюансов в работе радиста ледокола было превеликое множество. Так что, первую вахту я отстоял в «щадящем режиме». Потом меня сменил начальник радиостанции.
         Ночные вахты проходили  чуть легче, чем дневные. Начальство на берегу по ночам спит, и руководящей корреспонденции обычно нет. А если еще вдобавок к этому ледокол стоит в ожидании подхода судов среди какого-нибудь ледового поля, то можно считать, что вахта будет спокойной до самого конца. В середине моей первой ночной вахты мне позвонил вахтенный механик из помещения главного пульта управления и пригласил на традиционный ночной чай. Поначалу я удивился, но механик успокоил меня, что ночью все радисты и механики на ледоколах делают именно так. Мне следует лишь предупредить вахтенного штурмана, и включить автоматический приёмник сигналов бедствия. В этом случае я буду застрахован от всех неожиданностей внешнего мира. А на ледоколе начальство и так спит, никто меня искать не будет. А пообщаться за чашкой крепкого чая, чтобы поговорить «за жизнь» с хорошими людьми и узнать свежие новости – святое дело! Я не собирался нарушать морские традиции и сделал всё так, как советовал мне вахтенный механик.
         Я уже рассказывал, что народ на флоте знакомиться быстро. Если ты ещё не встретился с человеком на борту своего судна, то человек сам придёт к тебе знакомиться. Здесь все знают всех и всё обо всех знают! Когда ты по полгода ежедневно видишься с одними и теми же людьми, то экипаж становиться твоей большой семьёй. И если ты чем-нибудь увлечён, имеешь своё «хобби», то среди шести десятков членов экипажа ледокола у тебя обязательно найдутся друзья и единомышленники. Вновь прибывшие члены экипажа – это глоток свежих новостей для старожилов, которые давно истосковались по нормальной человеческой жизни на берегу. Поэтому в течение пары недель «новички» радуют членов экипажа новостями, байками и слухами, внося разнообразие в их размеренную судовую жизнь.               
         Так вот, за ночным чаепитием я познакомился с ребятами, услышал от них судовые новости и поделился своими. Расставались мы уже лучшими друзьями. Узнав, что я играю на гитаре, четвёртый механик очень этому обрадовался. Он был моим ровесником, и мечтал научиться играть на гитаре. Он даже самостоятельно осваивал игру на пианино, которое стояло в актовом зале на сцене. Мы сразу нашли с моим новым приятелем общий язык, и он подсказал мне, что у их моториста в каюте есть гитара, и он тоже классно на ней играет. Сейчас, правда, он отдыхает перед вахтой, но потом можно будет с ним подумать о создании на ледоколе нашего вокально-инструментального ансамбля. Инструменты здесь точно имеются! Надо только поговорить на счёт этого с первым помощником.
         После ночной вахты я отправился спать в свою каюту. Так закончился мой первый день на ледоколе «Капитан Драницын». Жизнь здесь обещала быть интересной!

         На следующий день я познакомился с парнем, которого рекомендовал мне четвёртый механик. Сначала я позвонил ему в каюту по местному телефону, и мы договорились о встрече. У него в каюте была гитара, и каждый из нас продемонстрировал своё умение играть на ней. Исполнением друг друга мы оба остались довольны! Я рискнул показать ему свою новую песню «Ледокольная». Она была написана мною ещё на «Клавдии Еланской», но под гитару я исполнял её впервые. Музыка была ещё далека от совершенства, но текст песни мой новый приятель одобрил полностью. «Круто!» - констатировал он. Идею создания ансамбля на нашем ледоколе он полностью поддержал. Инструменты на борту имелись, и это радовало! Таким образом, три участника  в составе нашей группы уже были. Оставалось найти бас-гитариста и ударника. Будем искать! – решили мы. Начало созданию нашего музыкального коллектива было положено!             

        С каждым днём всё больше и больше я узнавал ледокол и людей, которые работали рядом со мной. Все охотно шли на контакт, и вскоре у меня уже было много приятелей и знакомых среди экипажа. Как-то раз ко мне зашёл наш судовой кок (главный повар нашего камбуза). Парень он был молодой, но опытный. Он сказал, что на ужин будут пельмени, и лепить их для того, чтобы хватило на весь экипаж, предстоит всему камбузному персоналу. Дело это канительное, и займёт несколько часов. Чтобы народу было веселее выполнять эту однообразную работу, он попросил меня найти какую-нибудь интересную магнитофонную запись и воспроизвести её по судовой трансляции. Под хорошую музыку и работа легче спорится! Я обещал ему посмотреть, что есть в судовой фонотеке. Ранее я уже сообщал читателю, что фонотека на каждом судне пароходства формировалась одним и тем же береговым отделом по культурно-массовой работе. Записи везде были примерно одинаковыми. Поэтому я легко нашёл хорошо знакомый мне концерт московских бардов, посвящённый Дню космонавтики. Кок сказал, что, в принципе, ему всё равно, что слушать - лишь бы было интересно. Я уверил его, что будет интересно! Вечером у экипажа были на ужин превосходные пельмени, а я стал хорошим знакомым для всего камбузного персонала. Среди наших буфетчиц оказались две девушки, которые прекрасно пели и имели опыт участия в художественной самодеятельности. Так у нашего ансамбля появились ещё две солистки.