Бой

  – Всё старый, отвоевались, – со вздохом проговорила девушка, медленно сползая на дно окопа, там откинула обшитый лоскутами зелёной ткани капюшон, вытащила обойму из винтовки, показала, – последний в стволе.

  – Хорошо, – отозвался седой как полярный лис мужик, он сидел на снарядном ящике и, прижимая одной частью перевязочного пакета что-то под бронежилетом, – вот пистолет, а мне оставь гранату.

  – Думаешь, нас бросили?

  – Нет, конечно. Пожертвовали, как в шахматах, чтобы выиграть позицию, – слова давались тяжело дед выталкивал их парами, всякий раз переводя дыхание, – они на дешёвый понт купились. Зашли танковой ротой в серую зону через миротворцев. Подставились. А нам ни шагу назад. Правда, что из этого сляпают писаки всех рангов – тоже вопрос. Да ты и сама знаешь.

  Бой внезапно затих, ни выстрела, ни крика, всё словно накрыли ватным одеялом.

  – Минут через пять, вылезай, и ползи к лесу, в кикиморе проскочишь.

  – Думаешь…

  – Гранату давай, – перебил старик и, получив шар защитного цвета с мелкой насечкой, ухмыльнулся, – РГО, будет, чем попотчевать – любо друзей. Да Настюш не плачь особо обо мне, смерть, она ведь освобождение.

  Девушка набрала воздуха для гневной отповеди. Но дед остановил её, прижав указательный палец к губам.

  – Слышишь? Вроде бегут, – шёпотом спросил он.

  – Живые есть? – рявкнул кто-то, разом одолев и траншею, и бруствер, – к арт-блиндажу.

  – Давай доча, рви! – сквозь боль выкрикнул старик.

  Девушка подхватила винтовку и ловко выпрыгнула из окопа. Повезло не споткнуться и не запутаться в маскхалате. Точка наблюдения корректировщиков огня недалеко, всего в ста метрах. Сейчас, главное, не упасть и не задохнуться. Сердце, взревев, сорвалось в форсаж, требуя всё больше воздуха. Тут и там защёлкали одиночные выстрелы и короткие очереди. Но неплотно. На грани бокового зрения мелькали ещё несколько фигур. Значит, не одна.

  – В круговую оборону. С пулемётом контроль опушки, – задыхаясь, стал распоряжаться парень, бежавший впереди, — и не стрелять. Накроют.

  – Они что слепые?

  – В лесу видели, а миномётчики нет, так что у нас есть две, три минуты – перевести дыхание, – и, увидев девушку: – а ты зачем, в кикиморе, снимай.

  – У меня под ней ничего нет, – неожиданно для себя смутилась Настя.

  – Грёбаный йод, – стараясь, успокоится, выругался новый командир, и уже ровным голосом: – до опушки двести метров…

  – По дальномеру сто восемьдесят один, – деловым тоном поправил пулемётчик.

  – В кучу не сбиваться. Бежать изо всех сил, – отчеканил парень, что взялся командовать, вновь осмотрел своих новых товарищей и, остановив взгляд на девушке, спросил: – А где второй? Вас в окопе вроде двое было?

  – Часа три назад граната из АГС под броник срикошетила, – ответила она, потом с неожиданным для самой себя равнодушием добавила: – без срочной помощи и часа не протянул бы.

  – У нас, у платины, месяц как мужику миной ногу оторвало, – сказал совсем ещё мальчишка, с укороченным калашом, – а на неделе глядь, а он на костылях скачет.

  – Да хватит врать, – одёрнул малого пулемётчик, – на мине собака подорвалась. С той стороны три раза за свежатинкой лазали. Наши с водонапорной четверых положили.

  – Отставить трёп! На два часа осина.

  – А какая она из себя?

  – Та, что со светлым стволом, – командир взял гранату, выдернул чеку. – Смотрим под ноги. Бережём дыхание. Считаем до пяти.

  Взрыв резким хлопком кнута подстегнул время, что тут же сорвалось в бешеный бег. Настя куском бесформенных водорослей пристроилась немного позади пулемётчика. Слева заработал РПК. Надо прибавить. Зелёным пластилином размазались тягучие секунды. Ни одной мысли и лишь белёсый ствол надежды впереди.

  – Девчонка добежала? – не скрываясь, спросили справа.

  – Да, – ответил командира, – а что там?

  – Мы оленя завалили, размерчик понятно не тот, не лешаком же ей в такую жару париться.

  Настя поспешила на голоса. Двое – тот, что с пулемётом и малой, видимо, его второй номер быстро, но без суеты раздевали мужика. Вместо головы у него была, одна большая кровоточащая рана.

  – Вот ты где, – обрадовался мальчишка, и бросил девушке снятые штаны, – не кутюр, конечно, но на безрыбье и Жигуль автомобиль.

  – Постарайтесь не смотреть в мою сторону, – буркнула под нос Настя.
Не хотелось хвастать трёхдневной свежестью белья, особенно после вчерашней рихтовки нашей позиции «Градом». Но ребята оказались нормальными не таращились, а занимались делом – разбирали и, разбрасывая по кустам оружие.

  – Вроде всё получилось, – подвёл первый итог парень, назначивший себя старшим, – двести пятьдесят метров по лесополосе, выйдем на дорогу, сможем отбить машину десять минут и мы вырвались.

  Шли по тропе. Молча. Иногда переходя на лёгкий бег. Когда запахло асфальтом, прислушались. Звуки на трассе глушили заросли ракиты. Остановились. Малой показал гранату. Его жестами убедили, что не время. Замерли, раздумывая, с какой стороны подойти к шоссе.

  Из нерешительности вывел хруст ломающихся веток. Здоровяк в модном пустынном камуфляже, слегка приспустив штаны, лез напролом.

  – Все на дорогу, – сквозь зубы прошипел командир.

  Крепыш поднял глаза, тяжело сглотнул.

  Настя не стала тянуть, а с разбега нырнула в ракиту, выставив вперёд руку с пистолетом. Мгновение и всё вокруг разорвало десятками беспорядочных выстрелов. Ещё секунда и она вывалилась на обочину. Четверо в зелёных комбинезонах, испуганно жались друг к другу, прячась за кузовом ржавой «Буханки». Руки вскинулись сами. На рефлексах. Как в тире, по две пули на каждого.

  – Все к крузаку! – выкрикнул командир, выбегая на трассу и стреляя с двух рук, по зелёнке на другой стороне дороги, – малой за руль, Настюха за капот контроль впереди Мишка прикрывай. Где Фрол.

  Девушка бросилась вдоль колонны припаркованных автомобилей, на бегу меняя расстрелянную обойму. Который из них этот самый крузак. Мальчишка, бежавший впереди, открыл водительскую дверь большого белого джипа, и полез внутрь.

  Девушка, скрывшись за капотом начала выцеливать передний сектор.
Двигатель взревел. Автомобиль захлопал дверями.

  – Настюха давай на заднее сиденье.

  Малой протаранил впереди стоящую машину и, выкрутив руль, выехал на центр дороги и стартовал с третьей передачи.

  – Фрол всё, – выдавил из себя командир, когда автомобиль, немного сбросив скорость, съехал на узкую грунтовку, – запутался в кустах. Три года и ни одной царапины, а тут… В шаге до удачи...

  – Да какая удача? – с болью в голосе произнесла Настя, горячечность боя отпустила, хотелось, кричать, плакать, а ещё лучше – умереть.

  – Настюш, ты чего, в игольное ушко проскочили. Доберёмся до Богословки – считай, выкрутились.

  – А зачем? Ну вот куда мне возвращаться? – с горечью произнесла девушка, она уткнулась головой в переднее сидение, — все погибли. В живых нет, кого бы я знала по имени. Как? Зачем? За что? А скольких положила сама? Ради чего?

  – Миш, забери у неё пистолет.

  – Да не буду я стреляться, – Настя демонстративно достала обойму, и передёрнула затворную раму, — а то совсем глупо получится. Вопрос не как умереть. Как после всего этого жить?