Кинжалы

   Натан лежал на убогой кровати, сложив руки за голову, перебирая по рту какую то крошку. Да и комната, в которой находились три человека, не блистала чистотой и светлыми нравами. Это был чердак в часовне на улице Иезекииля. Натан долго смотрел в одну точку, не отводя взгляда, но боковым зрением он видел весь центр города. Сегодня было воскресение, но трёх напарников не волновали христианские летоисчисления, так как эти тамплиеры были иной веры.
   В городе шло мероприятие, посвящённое одному из праздников в калейдоскопе дней: Девушки в пышных платьях, маленькие мальчики, одетые в военные костюмы, цепочка детей шла, маршируя по центральной улице. Во главе маленький мальчик, играющий барабанную дробь и уверенно маршируя, ведя за собой других ребят. Натану было невдомёк всё это действие, пока он не увидел молоденьких девушек в облегающих платьях, между своих дум, он переключился и сказал своим напарникам:
- Хочу ****у, - Заявил он.
Мужчина средних лет, который сидел на табуретке, широко расставив ноги, так что бы между ними уместилось два ведра, с изюмом, который он перебирал. Его звали Габриель, он остановился и посмотрел на другого мужчину, уже моложе, чем все остальные, его звали Оснас. Оснас, сидел в пару метров от Габриеля и отчищал от скорлупы пару десятков перепелиных яиц, которые они наварили.
- А я хочу стать Герцогом из Ирландии и сидеть на троне, как будто я на нём родился, - сказал язвительно Габриель и стал передразнивать самого себя, изображая горделивую позу на своей табуретке. Но потом само иронично сказал и показал на себя пальцем, - но я есть я.
Габриель был метисом, как его предки которые обитали на улицах и грабили тех кто богаче, он далеко от них не ушёл, хотя и вступил в орден до того как ему исполнился 21 год.
Оснас прыснул от смеха и продолжил чистить яйца, он подумал что-то про себя, это было понятно по его мимике. И спросил, обращаясь к троим:
- Сколько у вас денег? – ожидая язвительный комментарий от Габриеля.
- Чего? Чего?- Вопросительно произнёс Габриель.
- Чего слышал, - ответил Оснас.
- Если узнаю про нас, то нас казнят! Оставь эти деньги себе! Я тебя предупреждаю, - Уже не язвительно, а как бы в порядке рабочего момента говорил Габриель.
Натан, чей ум был поражён тяжелым нервным срывом, после тяжёлого боя находился под успокоительными настойками, которые они с напарниками купили на базаре. Проход марширующих детей уже прошел на другую улицу и вышел из его поля зрения.
В углу, в корзине копошились между собой несколько цыплят, которые были так же куплены на базаре. В тумбочку тамплиеры запихали свои вещи для обрядов, кинжалы, цепочки и перстни ордена. На этой тумбочке стояла фигурка бафомета с зажжённой свечой на голове. В комнате наступила неестественное молчание, на улице уже темнело, а цыплята так и не могил успокоится.
   Натан, начал вставать постепенно, Габриель уставился на него, не говоря ни слова, лишь только вытаращился на него своими чёрными глазами.
- Пойду, прогуляюсь, - сказал Натан, доставая из походной сумки свою кремневую рубашку, которую он обычно использовал для походов на всякие общественные мероприятия.
   Он ступал медленно, так, что его взял напиток очень крепко, но сейчас он не мог терпеть нахождения в одном месте. Габриель смотрел ему в след Натану. Оснас, самый молодой из них пребывал в хорошем настроение духа. Когда Натан спускался, то он похлопал по плечу Оснаса. Показывая этим, что он поддерживает его и на его стороне. Когда его шаги удалились, а солнце зашло за свой зенит, оставляя за собой тусклую темноту, Оснас доделал своё дело, встал, размял ноги и спросил у Габриеля:
- Можно я пойду за ним? Спросил он в такой же бодрости духа.
- Нет, - отрезал Габриель.
   На следующее утро, в это же время когда напарники должны были готовить еду, в комнате не было живого человека. Корзинка с цыплятами была открыта и маленькие жёлтые комочки повыпрыгивали из неё. Снизу доносилось только стук шагов, ветер сквозил в часовне, между балок, сверху вниз, с севера – запад на юго-восток и наоборот. Два трупа Оснаса и Габриеля лежали окровавленные, с перерезанными глотками. У каждого из них, в груди торчал кинжал, дверь в тумбочке была открыта, она была пустая. Сумки Оснаса и Габриеля были при себе, в них имелись все походные вещи, так же на месте преступления были найдены, следи коренастого мужчины и маленькие босоножки, которые принадлежали девушке.