Осень 43-го штурмана Кухарука. Ч. II

Осень 43-го штурмана Кухарука. Ч.II

Историей боевых частей, в которых в войну служил мой отец, я занимаюсь уже более десяти лет… и делаю я это практически «с дивана». Что тут поделать, технические плоды человеческой цивилизации начала ХХI века потакают моему хобби. За это время выработались определенные навыки, сформировавшиеся в алгоритмы диванной поисковой деятельности нужной мне информации. Имей под рукой Интернет и умей пользоваться обычными офисными программами и обычной электронной периферией, и ты ненароком переносишься на десятки лет в прошлое. А коли еще подвержен эмпатии с легким налетом экзальтированности, то получается, что как будто сам там побывал…

Что в первую очередь необходимо для дальнейшего «путешествия» сделать? Конечно, на «Мемориале» вбить, к примеру, ФИО летчика Рыжкова Николая Арсентьевича, и моментом обнаружить «Именной список безвозвратных потерь начальствующего состава частей 36 Смоленской дивизии дальнего действия за период с 20.9.43 по 1.10.43 г.», а в нем 11 потерь, датированных 20 сентября 1943 года с одинаковой причиной выбытия - «Не вернулся с боевого задания». Вот с этим списком и будем разбираться.

Первым значится Баукин Алексей Иванович, майор, командир эскадрильи.  Я-то уже знаю, что это последний «могиканин» из 36-ой авиадивизии, получивший Золотую звезду… Героя России. Был представлен к званию Герой Советского Союза 19 сентября 43-го, но погиб в ночь с 20 на 21 сентября 43-го, наградные бумаги его «затеряли» и на этом хотели о нем позабыть. Но, не тут-то было. Неравнодушные о нем помнили и справедливости ради, наконец, добились. И историк Сергиенко Анатолий Михайлович приложил к этому руку. Указом Президента Российской Федерации от 8 марта 2008 года за «мужество и героизм, проявленные в боях с немецкими захватчиками в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 годов» майор Алексей Баукин посмертно был удостоен высокого звания Героя Российской Федерации.

Из «досье» на А. Баукина

За два дня до смерти…
 
18.09.43 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР за мужество и отвагу, проявленные личным составом в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, 42-ой ап ДД награжден орденом Красного Знамени. По этому поводу на следующий день 19 сентября состоялся митинг. Пришло время и в «Красных соколах» была опубликована заметка агитатора политотдела 36 ад ДД капитана Леонида Егоровича Тимохина. Вот что он пишет:

«Краснознаменный полк

42-й авиаполк начал боевую работу в дни, когда фашистские орды рвались к Москве. Полк громил живую силу и технику врага на дальних подступах к столице. Многие летчики, штурманы, стрелки покрыли тогда себя неувядаемой славой. Это был боевой экзамен, который люди полка выдержали с честью.

Затем полк воевал па различных участках фронта. Он наносил удары по скоплениям врага в районах Орла, Вязьмы, Смоленска, Бердянска, Курска. Он принимал деятельное участие в налетах на военно-промышленные объекты Берлина, Штеттина, Кенигсберга, Варшавы, Будапешта...

В историю полка навечно войдет полет летчика майора Баукина и штурмана капитана Коновалова. Этот экипаж на сухопутном самолете, покрыв расстояние около 1000 километров над морем, обрушил бомбы на вражеские ангары.

Экипажи полка много раз наносили удары по вражеским аэродромам на крайнем севере, обеспечивая путь морским караванам в наши порты. Личный состав заслужил тогда благодарность высшего командования.

Теперь, с первых же дней наступления Красной Армии, полк содействует успеху наземных войск. Он наносит удары по врагу там, где затем проходят наши пехота, танки и конница. Орел, Спас-Деменск, Карачев, Ярцево, Духовщина — на всех этих участках действовали летчики славного полка.

286 бойцов, сержантов и офицеров полка награждены орденами и медалями Союза ССР.
19 сентября произошло радостное событие для всего личного состава. Указом Президиума Верховного Совета СССР за образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть п мужество полк награжден орденом Красного Знамени. Когда пришла эта весть, личный состав собрался на митинг на аэродроме, около боевых машин.

Митинг открыл командир полка дважды орденоносец Бабенко. Он горячо приветствовал своих боевых товарищей с высокой правительственной наградой. Затем слово взял майор Баукин, награжденный орденами Ленина и Красного Знамени. Он сказал:

— Мы удостоены большой чести. Но помните, кому многое дается, с того многое и спросится. Краснознаменцы должны драться еще сильнее, еще лучше летать, готовить материальную часть и вооружение только отлично. Не посрамим же чести своего полка!

Митинг под бурные аплодисменты принял приветственную телеграмму Верховному Главнокомандующему Маршалу Советскою Союза товарищу Сталину. Личный состав полка дал товарищу Сталину клятву неустанно усиливать удары по врагу, бить его до полного разгрома.

Капитан Л. ТИМОХИН».

19 сентября 1943 г. произошло еще одно событие: командованием 42-го ап ДД было подписано представление на майора Баукина А.И. к присвоению ему звания ГСС. Приведу описательную часть этого представления слово в слово:

«Краткое конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг:
Майор тов. Баукин в борьбе против немецко- фашистских захватчиков участвует с 25 августа 1941 года.

Летает в составе экипажа: отважного штурмана эскадрильи - капитана Коновалова Андрея Павловича - ныне представленного к высшей прав. награде – званию «Героя Советского Союза», нач. связи АЭ - флагманского стрелка - радиста старшины Луковкина А.А. и воздушного стрелка ст. сержанта Ермолаева Евгения Федотовича.
Всего совершил 182 успешно выполненных боевых вылетов, из них ночью с общим налетом 860 часов, а всего общего налета на всех типах самолетов - днем 1063, ночью 824 часа.

В системе АДД произвел 169 боевых вылетов ночью и 4 днем с общим налетом 734 часа, из них по военно- промышленным объектам в т.ч. глубоком тылу противника - 16, Кенигсберг - 25.7. и 18.8.42 г.- 2 - Инстербург- 1 18.7.42 г., Прага - 2 20.8.42 г. и 1.9.42 г. Тромсе 1 - 1.6.42 г., Гумбинен - 1 20.7.42 г., Хебухтен - 1 28.9.42,  Лаксельвен - 8 - 28.29, 30.5.42 и 22,27,28,29.9.42 и 5.10.42 г.
По дальним и средним целям совершил - 151 боевой вылет.
/Гомель, Рославль, Брянск, Орша, Гродно, Витебск, Смоленск, Орел, Курск, Кресты, Минск, Мга и другие/.

Тов. Баукин громил немецко-фашистских захватчиков на ближних и дальних подступах к Москве в 1941 г., действуя днем без прикрытия истребителей. Ни сплошная низкая облачность; ни дожди, ни яростные атаки численно превосходящей истребительной авиации противника, ни плотная насыщенность вражеских войск не могли снизить боевой порыв отважного летчика. Он совершил 24 вылета ночью и 10 - днем.

По военно-промышленным объектам противника в его глубоком тылу майор Баукин летал в самых сложных метеоусловиях, часто при грозовой облачности. Задания выполнял всегда на отлично. Ни одно логовище врага в его глубоком тылу подвержено уничтожению прицельным бомбометанием с самолета Баукина.

Тов. Баукин дважды выполнял специальные задания по обеспечению проводки транспортов союзников в наши северные порты, работая в условиях заполярного дня и ночи, где совершил 18 боевых вылетов за период с 27.5. по 1.6.42 г. и с 15.9. по 12.10.42 г. по аэродромам: Луостари, Даксельвен, Хибухтен, портам и базам Петсамо и Киркинес. Так в условиях дня в мае месяце 1942 года он совершил блестящий полет на гидроаэродром Тромсе. На сухопутном самолете ему пришлось покрыть в открытом море более 600 км, при сплошной низкой облачности.

Баукин вел свой самолет за облаками, в облаках и под облаками, и в 10 минутах полета от цели он установил, что над целью облачность 10 баллов. Экипаж принял решение прорваться в бухту между двумя скалами.

Самолет вошел в бухту совершенно неожиданно, увидев под собой вражеские ангары, самолеты и склады на гидроаэродроме Тромсе, штурман прицельно сбросил бомбы. Задание выполнили отлично, Уничтожен ангар с матчастью, склад торпед, 2 самолета Ю-52, радиостанцию, повредили авиамастерские, было убито много солдат и офицеров, Данные подтверждены документально разведорганами.

Он выполнял специальные задания с оперативных аэродромов по блокаде и уничтожению 16 немецкой армии в районе Демянска, где совершил 24 боевых вылетов ночью за период с 1.5 по 18.5.42 года производя по 3-4 вылета в ночь. Сковывал вражеские аэродромы.

Громил он немецких захватчиков и под Орлом, Курском, Воронежем во время летнего наступления 1942 года, где произвел 5 боевых вылетов.

Действовал по разрушению укреплений на Орловском, Ржевском , Вяземском плацдарме. Разрушал укрепления противника на Волховском Ленинградском фронтах в июле - августе 1943 года, где совершил 22 боевых вылета.

Боевая работа майора Баукина характеризуется следующими результатами, подтвержденными боевыми донесениями, фотоснимками и донесениями контролеров.

1. Вызвано очагов пожаров - 86, из них 12 бол. размеров.
2. Вызвано взрывов - 17, из них 6 бол.силы.
3. Уничтожено складов с торпедами - 1 / Тромсе/.
4. Уничтожено складов с боеприпасами и горючим - 5.
5. Уничтожено ангаров с матчастью - 1.
6. Уничтожено самолетов противника на земле - 18.
7. Уничтожено эшелонов с боеприпасами до - 10.
8. Уничтожено автомашин - 21.
9. Уничтожено танков - 14.

За отличное выполнение боевых заданий командования за первые 134 боевых вылетов награжден орденами " Ленина" и "Красное Знамя".

После последней прав. награды совершил 49 успешно выполненных боевых вылетов ночью по войскам и военным объектам противника в районы: Орел, Брянск, Орша, Клинцы, ст. Глазуновка, д. Дудино, Малиновец, Гусево и другие.

С 17.6.1943 года противнику нанесен следующий ущерб:

1. Создано очагов пожаров - 10.
2. Создано взрывов - большой силы 3 большой силы
3. Уничтожено складов с боеприпасами и горючим - 3.
4. Уничтожено самолетов на земле - 3
5. Уничтожено солдат и офицеров до 500.

За время боевой работы потерь ориентировок и возвратов не имеет, хотя очень много летал в сложных условиях - за облаками, в дождь и снегопад, и плохой видимости.

Экипажу Баукина всегда давались самые ответственные задания и всегда задание выполнялось отлично.

Майор Баукин добился увеличения бомбовой нагрузки на ИЛ- 4 до 2000 кг. Он летал 18 раз осветителем цели, 17 - контролером 21 - разведчиком погоды.

Во время выполнения боевого задания /бомбометание по фашистским войскам/, самолет Баукина подвергся интенсивному зенитному обстрелу. Снарядом перебило тягу управления элерона, плоскость. Второй снаряд разорвался вблизи кислородных приборов, ранив штурмана. Отказали в работе указатель скорости, счетчик оборотов, авиагоризонт и другие приборы. Самолет с каждой минутой все больше обледеневал. Майор Баукин в этом трудном полете с честью справился со своей задачей и привел поврежденную машину на свой аэродром.

Майор Баукин, отлично выполняя боевые задания командования, лично выучил и подготовил к действиям в ночных условиях 5 молодых экипажей.
20 раз выполнял боевые задания с молодыми штурманами, обучая их летному мастерству.

Тов. Баукин всегда при выполнении боевых заданий показывает образцы мужества, геройства и отваги, у него учатся и ему подражают.

За образцовое выполнение боевых заданий командования в борьбе с немецко- фашистскими захватчиками и проявленные при этом геройство и отвагу достоин представления к высшей прав. награде к званию " Героя Советского Союза".
КОМАНДИР 42 АП ДД ПОДПОЛКОВНИК БАБЕНКО.

НАЧАЛЬНИК ШТАБА 42 АП ДД МАЙОР ФИЛОНЕНКО.19.9.45 года». [АРХИВ МО СССР, ф. 8 бак, оп. 201019, Д.7, л. 44-45.]

Но вот наступила эта злосчастная сентябрьская ночь – 20.09.43 года.
Из папки «Баукин» историка Сергиенко нахожу ряд документов, на основе которых был написан следующий пост:

«А «за глаза» однополчане его звали Драконом…

21 сентября 1943 г. не вернулся с боевого задания экипаж майора Баукина из 42-го ап 36-ой ад ДД.

ДОПОЛНЕНИЕ К БОЕВОМУ ДОНЕСЕНИЮ № 20 ШТАБ 8 АК ДД МИТИНО 1. 10.43 г. 15.00. карта 500.000.

1. 29.9.43г. в свою часть возвратился штурман 42 КАП КОНОВАЛОВ из экипажа майора БАУКИНА /самолет № 8518/, не вернувшегося с боевого задания в ночь на 21.9.43г.
 
2. В 00.44 с Н = 1700 м экипаж бомбардировал основную цель ж.-д. узел Витебск. На цель сброшено: 6 ФАБ-100, 4 ЗАБ-100 цк, весом 1000 кг. Боевой налет 02.40. Разрывы бомб наблюдались в центре ж.-д. узла. В результате бомбардирования на путях, в центре ж.-д. узла возник один очаг пожара. Экипаж задание выполнил успешно.

3. После бомбардирования самолет преследовался истребителем противника /атак произвести не успел/. Самолет ушел в облачность со снижением и изменением курса. В 00.59 внезапно с правой плоскости раздался сильный взрыв. Самолет несколько раз перевернулся в воздухе и был охвачен пламенем, перешел в беспорядочное падение и упал горящим в районе Пашки-Лохвилы /28 км восточнее Сураж-Витебский/, после падения загорелся. Во время падения самолета штурман капитан КОНОВАЛОВ, разбив ногой астролюк, вместе с ним вывалился из самолета. На парашюте приземлился на территории противника в районе 3 км южнее Рацковины /17 км южнее Велиж/. По звездам и солнцу /не было компаса/ пробирался к линии фронта и 22.9.43г. перешел последнюю. Штаб соединения наземных войск капитана КОНОВАЛОВА направил в штаб 5 воздушной армии, откуда после поверки был направлен в свою часть. О состоянии других членов экипажа ничего не знает.

ВЫВОД: Предположительно, взрыв бензобака на самолете произошел в результате атаки истребителя противника.

КОМАНДИР 8 АК ДД генерал-майор авиации БУЯНСКЙЙ.

НАЧАЛЬНИК ШТАБА 8 АК ДД, полковник ЕРЕМЕЕВ.
[Архив МО СССР, ф. 8 ак дд, оп. 201021, д. 3, л. 53]
 
Когда стало ясным, что летчик Баукин, радист-стрелок Луковкин, воздушный стрелок Демехин уже не вернутся, в вещах майора Баукина было найдено письмо, адресованное родным:

«Здравствуй, моя милая многолюбимая Маня, шлю привет и горячий поцелуй. Еще шлю привет милым моим детям - Феди, милой Валюше и милой Розе. Крепко, крепко я Вас целую, мои милые цветочки.

Дорогие мои Маня, Федя, Валюша и Роза! Когда Вы будете читать это письмо меня не будет в живых. Ну, что делать! Я погиб не задаром, а за Родину, за Сталина, за Вас, за то, чтобы Вы жили хорошо и уже больше не воевали, не разлучались. Воевал я за то и погиб за то, чтобы во всем мире добиться диктатуры пролетариата, чтобы нигде не было фашистов (плохих, Валя, дядечков), а везде бы были хорошие, наши, красные и всем бы девочкам было хорошо, кушали б они всегда конфеты "Мишки" и играли бы в хорошие игрушки, а папочки рассказывали им сказки. И мы все же добьемся! Если мы еще полностью не добьемся, то подрастете Вы, будете таким же в борьбе с врагами-фашистами и вообще с капиталистами, как тов. ЛЕНИН, СТАЛИН, ВОРОШИЛОВ, ФРУНЗЕ, ЧАПАЕВ и др.

Дорогая моя Манечка! Особенно не тужи. Разрешаю тебе выйти замуж, если подыщешь по душе. Горевать нечего! Я и погиб в борьбе за то, чтобы Вам жилось хорошо, поэтому используй все и живи по-настоящему.

Маня, поцелуй за меня твою маму и скажи ей, что я крепко любил свою Манечку и с Вашими, Маня, Федя, Валя, Роза, именами на устах отдавал свои последние вздохи.
Дорогая Маня! 25.8.41 г. я летал в первый боевой вылет. Я думал вначале, что все еще не дождался этого счастья - вести бой за Родину. Но когда нас обстреляли, и мы начали бомбить корабли, понял: начало боевых действий.

Маня, это мое прощальное письмо пишу, но ты его получишь от нашего командования с моими вещами, если я погибну. А когда получишь, я где-то буду нежив. В плену, ясно, я не буду, т.к. большевики в плен не сдаются. А если уж попаду в беспамятном состоянии, то, как только очнусь - зубами, а буду драться. Жив не буду, ибо мы знаем: от фашистов пощады ждать нечего, да и нам она не нужна, мы им тоже ее не давали и не дадим.

Ну, если в обычном письме, Маня, я Вам писал - пока до свиданья, то в этом пишу - прощайте, навсегда! Вспоминайте и не забывайте своего папочку и своего Ленусика, который Вас очень и очень любил и любит сейчас, после смерти.

Прощайте, не тужите. Живите счастливо. Еще раз передайте всем моим и твоим родным, Маня, привет и последнее прости. Конечно, жизнь хороша и хорошо жить, но раз надо, значит надо и умереть за дело, за свободу.

Скажи папани, что дуб и меня не пощадил, но дрался я с ним отчаянно, так что и он несколько под засохнет.

Прощайте, мои цветочки - Маня, Федя, Валя, Роза».
 
Как будто предвидел майор Баукин свою смерть и заранее в душе простился с близкими, и тем самым запустил программу своей погибели в подсознании и под прессом воинского долга шел к ней неуклонно…

Руководство боевой части, в которой служил майор Баукин, вдове:

«МНОГОУВАЖАЕМАЯ МАРИЯ ИВАНОВНА!

С глубоким прискорбием мы вынуждены сообщить Вам, что Ваш муж БАУКИН Алексей Иванович -верный воинскому долгу нашей социалистической Родине - погиб при выполнении боевого задания в ночь с 20 на 21 сентября 1943 года (предположительно сбит истребителем противника).

Ваш муж - наш боевой товарищ и друг отважно и мужественно сражался с врагами нашей Родины и отдал за наше великое дело, дело освобождения нашей Родины от немецких захватчиков, самое дорогое - свою жизнь.

За время своей боевой работы в нашей части, Алексей Иванович, не раз показывал образцы мужества и отваги в деле борьбы с немецкими захватчиками. Сотни раз в трудных условиях он проникал в глубокий тыл противника и там разрушал, и уничтожал склады, ж/д. станции и военно-промышленные объекты врага.

Мы гордились боевой работой Алексея Ивановича, партия и правительство высоко оценило работу вашего мужа, на груди его красовались - орден ЛЕНИНА и орден КРАСНОЮ ЗНАМЕНИ.

Он много сделал для того, чтобы наша часть получила наименование -«СМОЛЕНСКОЙ» и была награжденной правительством орденом "КРАСНОЕ ЗНАМЯ". У Вашего мужа, наши молодые соколы учились ненавидеть врага, учились бороться за независимость нашей Родины, за счастье и радость наших детей. Многому научились они у Алексея Ивановича и эту науку они сейчас претворяют в жизнь, обрушивая свои бомбовые удары на голову проклятого врага. Они научились мстить, как мстил врагу Алексей Иванович.

Дорогая Мария Ивановна, мы вместе с вами разделяем всю тяжесть Вашей утраты. Вы потеряли любимого человека, мы потеряли боевого товарища, всеми любимого друга. Мы понимаем, насколько тяжело Вам, но мы призываем Вас найти в себе мужество и стойкость в этом тяжелом горе, не забывайте, что у Вас остались дети и эти дети, должны быт воспитаны такими же стойкими и мужественными, каким был их отец Алексей Иванович.

Образ их мужественного отца - воина, должен служить им постоянной путеводной звездой в их будущей жизни. Имя Вашего мужа Алексея БАУКИНА вечно будет жить в наших сердцах. За него жестоко мстим врагу и будем мстить. За Вашу тяжелую потерю в дни Великой Отечественной войны советский народ ответит Вам отеческой заботой и любовью.
 
Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины.
За КОМАНДИРА в/ч ДИЕСПЕРОВ,  21 октября 1943 г.».

Вот еще одно весьма богатое на информацию воспоминание из письма стрелка-радиста Кулакова, адресованное историку Сергиенко, в котором он просто по-человечески характеризует своих знаменитых однополчан, в частности Баукина:

« О Баукине. Мне пришлось сделать с ним несколько вылетов, может быть 3 или 4. Что я могу о нем сказать? Говорили, что как пилот он был очень хороший. Король воздуха, так говорили. Но у него не все хорошо получалось со взлетами и посадками. Помню в конце 1942 или вначале 1943 г. после возвращения с боевого задания его самолет при посадке развернуло, и он ударился о другой самолет на стоянке. Оба самолета сгорели. Он был храбр, любопытен. Он любил посмотреть, как бомбят другие. И над целью кружился 25-30 минут. Другие этого не делали, если они не были контролерами, осветителями цели или фотографами. Баукин был в неладах с грамотой. У него были странности. Он любил оружие и нас заставлял брать еще карабины с собой. По поводу этого были неприятные разговоры. Сам где-то достал себе кортик и носил его, хотя по форме этого не было положено. Любил собрать он народ и провести какую-нибудь беседу, а кончал он ее неизменно:

-…Так вот, товарищи! Все это надо так раздраконить, что бы…» и т.д.

Скажу вам по секрету, летчики звали его «Дракон» . Уж очень он любил это слово.
Однажды возвращаемся мы с ним с боевого вылета. Перелетели линию фронта. Погода стоит скверная прескверная. Получаю циркулярную радиограмму: «Погода на нашем аэродроме ясная».  Докладываю ему. Пересекли ж.-д. линию Москва-Ленинград. Погода хуже и хуже. Слышу его сигнал:

-Кулаков, запроси погоду нашего аэродрома.

-Слушаюсь - и запрашиваю, а мне отвечают: «Ясно!»

Докладываю ему. А погода хуже и хуже. Льет дождь. Стрелок открыл люк, толкнул меня, показывает. Прямо нами мелькают верхушки деревьев. Я посмотрел и покачал головой. Слышу опять сигнал командира:

-Кулаков, запроси погоду нашего аэродрома – приказывает он. Я тут же запросил и через пару минут докладываю:

-Ясно!

Тут Баукин не выдержал, как закричит на меня:

-Я тебя, такой сякой, покажу ясно! Я тебя…»

Я молчу. Не долетая километров 10 до Якушева облачность оборвалась, и мы увидели чистое небо, Рыбинское море, стартовые огни. Произведя посадку и написав донесение, пошли в столовую. Там в коридоре Баукин подошел ко мне и говорит:

-Кулаков, ты понимаешь… Извини меня. Я погорячился, погода, сам видишь, была какая.

Я ему:

-Что вы, что вы, товарищ майор! Ничего и не было! Пожалуйста, важность какая!

О его гибели, как-то ничего не помню. Просто он не возвратился. Так было со многими».

А так как из дополнения к боевому донесению № 20 штаба 8 ак дд от 1. 10.43 г. нам стало известно, что из экипажа Баукина вернулся лишь штурман капитан Коновалов, то весьма интересно ознакомиться и с его версией событий в ночь с 20.09 на 21.09.43 г.  В папке «Коновалов» историка Сергиенко обнаруживаю переписанную его рукой «одиссею» штурмана Коновалова Андрея Павловича. Видимо, лишнего экземпляра у Коновалова не оказалось, пришлось прибегнуть историку к ручке и бумаге… ксероксы и гаджеты тогда еще не изобрели, а множительная техника была недоступна для широкого пользования простым обывателям Страны Советов.
Привожу сию «одиссею» полностью. Считаю своим долгом это делать непременно, так как нечего «добру в амбарах пылиться», коли оно для ознакомления всем желающим предназначено.

Воспоминания штурмана Коновалов А.П., Героя Советского Союза:

«При выполнении боевого вылета ночью 20 сентября 1943 года трагичная участь постигла и наш экипаж.

В эту ночь наш полк выполнял боевое задание по уничтожению вражеских эшелонов на ж.-д. узле Витебска. Нашему экипажу было приказано вылететь первыми на 10 минут раньше от основной группы, чтобы с первого захода обозначить световыми бомбами узел, а со второго захода двумя зажигательными бомбами создать на станции пожар и остальными САБами более точно подсветить цель.

Вышли на узел в заданное время. С первого захода сбрасываю две осветительные бомбы. Но почему-то немцы ведут себя подозрительно, ни в чем не проявляя себя.
Только после того, как загорелись наши САБы, они включили 3 прожектора, но ни одного выстрела из зениток. В чем дело? Посоветовались с командиром, решили, что в воздухе патрулируют истребители, о чем по командной связи предупредили идущие за нами экипажи.

На втором заходе нашего самолета на цель мы окончательно убедились в этом, когда немцы вместо нашего самолета в лучи прожекторов поймали свой самолет.
Истребитель сразу же дал сигнал ракетами «Я свой».

После этого прожектористы стали шарить по небу в нашем направлении, но было уже поздно, остальные бомбы были нами сброшены и со снижением мы стали уходить от цели.

В это время мы наблюдали, как к цели подходили самолеты основной группы и приступили к бомбардировке по эшелонам. Через 5 минут полета стрелок–радист Луковкин доложил, что справа сзади к нам приближается истребитель. Командир корабля вводит самолет в правый разворот на истребителя и он, не открыв огня, проскакивает выше нас. Радист нашего самолета успевает произвести по нему несколько очередей. После этого, маневрируя по курсу и резко снижаясь, уходим все дальше от цели. Высота 1700 м. Истребителя больше не видно. Приказываю радисту, не ослабляя наблюдения за воздухом, передать на землю о выполнении задания и о том, что атакованы истребителем. Не успеваю закончить фразу, как мгновенно с правой стороны раздается сильнейший взрыв, и правая плоскость загорается, самолет начинает беспорядочно падать вниз, объятый пламенем, как факел. Меня бросает по кабине то вперед, то к сидению. Нужно прыгать! Мысль начинает работать с молниеносной скоростью, скоро земля и тогда все! Пытаюсь открыть входной люк, но это сделать не удается. В один из моментов самолет оказывается на спине и мне с большим усилием удается левой ногой выбить астролюк. К моему счастью он был деревянным. Подтянулся с помощью ноги к нему и вывалился из самолета.  Быстро отыскиваю вытяжное кольцо и с силой его дергаю.
 
Сильный толчок, смотрю в верх – парашют открыт, значит все в порядке. Не успеваю по-настоящему осмотреться, как тут же ударяюсь о землю и падаю на спину. Парашют накрывает меня. Быстро от него освобождаюсь и наблюдаю за самолетом – он еще был в воздухе и приближался к земле, объятый пламенем. Самолет упал примерно в 2-3 км от места моего приземления и взорвался. После этого я собрал парашют и замаскировал его травой. Минут 30 я наблюдал, как горел наш самолет и обдумывал о случившемся о дальнейших своих действиях. Приземлился я в расположении немецких войск, недалеко от линии фронта, хорошо были видны горящие в воздухе ракеты и слышна была беспрерывная стрельба из автоматов и пулеметов. К самолету решил не подходить, т.к. помощь моя членам экипажа, которые не смогли выпрыгнуть, была уже не нужна, а попасть в руки к фашистам я смог там в любое время. К тому же я считал, что им удалось выпрыгнуть раньше меня. Исходя из этого предположения, я решил идти в направлении обратном полету нашего самолета, надеясь, что мне удастся встретить кого-либо из экипажа.

Примерно через час пути до моего слуха из далека донеслось что-то похожее на мычание коровы. Я осторожно от куста к кусту с пистолетом в руках стал пробираться в этом направлении. Через некоторое время кусты кончились и впереди было поле.  Примерно в пол километре от меня на небольшом пригорке виднелся ряд каких-то высоких столбов, а ближе ко мне виднелось какое-то маленькое строение.
Вот к этому строению я и решил подобраться. Продвигаясь с периодическими остановками и прислушиваясь, минут через 20 я достиг этого строения. Оказалось, что это была баня, а столбами оказались трубы печей сожженной деревни. Когда обошел баню кругом, то в конце деревни в 100 метрах увидел один уцелевший дом. Долго я стоял и прислушивался, но ничего подозрительно не обнаружил. Через некоторое время я заметил, как из-за угла дома вышли три фигуры и остановились у забора. У меня почему-то мелькнула мысль, что это остальные члены экипажа и решительно двинулся в их направлении.

Не пройдя и половину пути до них, как до моего слуха донеслась какая-то команда на немецком языке. Вначале я как-то оторопел, сразу остановился и присел на корточки. Немцы открыли огонь из автоматов, но стреляли наугад, т.к. пули просвистели где-то правее. Быстро отползаю обратно к бане и, прикрываясь ею, ухожу от этого места на безопасное расстояние и залегаю в жнивье, чтобы передохнуть и оценить обстановку. Но все было тихо, никто меня не преследовал.
На линии фронта по-прежнему светились ракеты и с перерывами раздавалась стрельба. Решил уходить в западном направлении вдоль линии фронта. Шел весь остаток ночи, пришлось переплыть небольшую речку, и к рассвету оказался на большом болоте с редким и небольшим сосняком. Решил здесь немного отдохнуть.
Место выбрал на высокой кочке.  Утро было холодное, трава и мох были покрыты инеем. Примостившись на этой кочке около сосны, разулся и выжал носки и портянки, снова одел сапоги. Но отдыхать пришлось не долго, потому что примерно через час я очень сильно продрог в мокрой одежде и решил снова отправиться в путь. Скоро болото кончилось и дальше начинался большой лес. Углубляясь в этот лес, я через некоторое время вышел на малозаметную дорогу, пересекающую этот лесс юга на север.

В южном направлении я слышал отдельные выстрелы и лай собак. Подумал, что не меня ли ищут немцы и стал снова удаляться в глубь леса. Шел долго, иногда останавливался, чтобы поесть брусники, а ее в лесу было очень много.
Через некоторое время опять вышел на какую-то дорогу она показалась мне знакомой. Оказывается, я по лесу сделал большой круг и опять вышел на то же место, на котором в недавнем времени находился. Отойдя в сторону от дороги решил отдохнуть. Выбрал большой камень, вокруг которого было много брусники. Полулежа на камне и занимаясь едой брусники, через некоторое время услышал, как по дороге сюда приближался кто-то на телеге.

От камня пришлось отбежать чуть в сторону и с пистолетом в руках залечь за небольшими елочками. Через некоторое время подвода поравнялась со мной и в просвете между ветками я увидел подводу, нагруженную чем-то и четверо солдат немцев, которые шли немного сзади подводы и о чем-то негромко разговаривали. Пришлось от этого места уходить опять в том направлении, стараясь выдерживать свой путь по деревьям.

К вечеру я вышел из леса, пересек небольшую поляну и остановился на окраине небольшого болота, заросшего тонким березняком, ольхой и кустами ивы. Устроившись у берегового пенька на валежнике, решил дождаться темноты, а затем двигаться на северо-восток и попытаться перейти линию фронта.

Иногда на северо-востоке раздавались глухие разрывы, а затем через некоторое время такие же разрывы, но более сильные доносились с юга- запада из-за соснового леса, который находился от линии фронта в 2-2,5 км. Я догадался, что это стреляет наша артиллерия и нахожусь где-то между нашими войсками и немцами.
С закатом солнца я пошел в направлении откуда стреляли.

Переходя через лесок до моего слуха доноситься шум автомашин. Наступила полная темнота. Стал осторожно пробираться в направлении автомашин. Вышел на опушку, увидел впереди себя в 200 метрах 4 автомашины, идущие по дороге. В западном направлении. Затем машины остановились, и я в лучах фар увидел, как с передней машины стали прыгать люди и подталкивать забуксовавшую машину. До моего слуха донеслась ясная русская речь, со своеобразной русской руганью. Сзади автомашин двигались две повозки. Решил подойти к повозкам. Обе повозки также остановились, ожидая, когда двинутся вперед автомашины. Подошел к задней повозке, на которой сидел пожилой солдат.  Я его спросил, чьи войска это?  Получил ответ, что, мол, не видишь, кто это? Да с добавлением ядреного словца. Разговорившись с солдатом, я узнал от него, что наши войска два дня назад прорвали оборону немцев на Западной Двине в районе Велижа   и за это время продвинулись вперед на 60 с лишним километров. Кроме этого он сообщил, что в 12 часов дня был сильный бой за деревню, которая случилась в 1,5 км от сюда.

Закурив махорки, я пожелал соединению всего хорошего и двинулся по дороге в деревню. По дороге мне встретился взвод солдат с противотанковыми ружьями.  Командир взвода остановил меня и спросил, кто я такой, и приказал показать документы. Я ему показал расчетную книжку и рассказал коротко о всем случившимся.

Затем пожелали друг другу всего наилучшего, распрощались и я двинулся дальше. До деревни я добрался быстро. Пройдя почти пол деревни, я не увидел на улице ни одной души. Но вот на крыльцо из одного дома вышли два человека с фонарем «летучая мышь». К ним я и направился.

Познакомившись мы все затем вошли в дом. Они рассказали, что вернулись только что из болота, где пережидали пока кончится бой, что остальное население деревни вернется только утром.

Я попросил что-нибудь попить. Они ответили, что вода в колодцах отравлена, но если я желаю, то можно принести брусничного сока. Из подполья старик принес целое блюдо, вдоволь напившись, я забрался на печь и сразу же уснул. Проснулся на рассвете от стука в сенях. Оказывается, вернулись хозяева дома, которые всю ночь находились в окопе, т.к. немцы предприняли обстрел деревни из артиллерии. Они совершенно забыли, что у них нахожусь я. Вспомнили только в окопе. Но я настолько крепко спал, что этого ничего не слыхал. Один снаряд даже разорвался на противоположной стороне улицы. Осколками убило лошадь и несколько наших солдат, которые в это время проходили через деревню.

Пошел в город Велиж. По дороге был задержан офицером связи и доставлен в штаб армейского корпуса. Затем в штаб 16 ВА, где выписали проездные, дали сухой поек и отправили в Рыбинск.

В Бологом я узнал, что наша часть из-под Рыбинска перебазировалась на новое место в районе станции Спирово Калининской области.  Пришлось сменить маршрут.
31 сентября 1943 г. я прибыл в семью своих боевых друзей. Через несколько дней командир полка предоставил мне отпуск на 15 дней. Спасти жизнь удалось только мне одному. Остальные члены экипажа командир А.И. Баукин, радист старшина Саша Луковкин, стрелок младший сержант Вася Серегин погибли (видимо, подзабыл Андрей Павлович своего стрелка).

Никогда, никогда не забыть мне своих боевых товарищей. Алексей Иванович, командир и любимец нашей авиаэскадрильи, не раз говорил мне, что возит в чемодане новые хромовые сапоги и наденет их в Берлине. Но не дожил до этого момента Алексей Иванович, как и многие другие, отдавшие свою жизнь в борьбе с врагом, но мы живые, поставившие на колени фашистскую Германию, пронесли победные знамена Родины по улицам поверженного Берлина».

Передо мной копия фрагмента газеты, скорей всего из «Красных соколов», отснятой на «Эре». Был такой множительный аппарат в советское время, но за каждую копию приходилось отчитываться перед первым отделом, который был при отделе кадров на каждом более-менее значимом предприятии народного хозяйства… А на клочке этой бумаги отснятая статья некоего майора. Историк Сергиенко А.М. скрупулезно собирал материал для будущей книги… Ох, и тяжелое перо оказалось у майора Хапаева, но он про это тогда не догадывался…

Майор А. ХАПАЕВ.

«Этот день придет...
Кто из москвичей не помнит традиционных воздушных праздников, ежегодно устраивавшихся до войны в Тушино! Кто, хотя бы раз побывавший в День авиации на Тушинском аэродроме, забудет голубое августовское небо, наполненное неумолкающим гулом самолетов, вид сотен тысяч людей, запрокинув головы, следящих за виртуозной работой летчиков в воздухе, и громовые рукоплескания, с грохотом прибоя ударявшие в самое поднебесье!

Те, кому аплодировала Москва каждый год в День авиации, сейчас находятся далеко от столицы. Одни из них ведут воздушные бои под Харьковом, другие прокладывают с воздуха путь советской пехоте на запад от Орла, третьи охраняют подступы к городу Ленина... Некоторых из участников тушинских празднеств нет уже в живых — они пали смертью храбрых в боях за Родину.

Но придет время — и это время уже недалеко, — когда мы вновь соберемся в Тушино, чтобы отпраздновать очередной День авиации. Этот праздник будет праздником победы. Прилетят на него летчики, участники освободительных боев под Киевом, Севастополем, Львовом, примчатся на быстрокрылых «Яковлевых» истребители откуда-нибудь из-под Белостока, прибудут летчики из Заполярья и Молдавии. В грубом августовском небе над Тушино снова будет тесно от самолетов.

Самолет к самолету, крыло к крылу проплывут над празднично украшенным аэродромом грозные эскадрильи советских бомбардировщиков дальнего действия, сеявшие смерть и разрушение в глубоком фашистской тылу. На многих машинах москвичи увидят пробоины и следы зенитных снарядов, полученные в свое время над Берлином, Кенигсбергом, Штеттином...

Боевые машины поведут лучшие, прославившиеся в боях за Родину, летчики, о подвигах которых будет знать стар и млад в нашей стране, имена которых будут с любовью и уважением произноситься на языках всех народов, населяющих Советский Союз.

Пройдет над трибунами бомбардировщик «Советское Приморье», который поведет ветеран Отечественной войны Алексей Баукин. Диктор коротко расскажет боевую биографию этого незаурядного летчика. За время войны Баукин совершил не одну сотню боевых вылетов, сбросил на головы фашистов не одну тысячу бомб.

Но из всех полетов диктор особенно выделит один действительно блестящий и выдающийся во всех отношениях полет, совершенный Баукиным в то время, когда его часть прикрывала воздушные подступы к правому флангу нашего фронта — к мурманскому побережью. Экипаж Баукина получил тогда задание нанести удар по базе фашистских самолетов-торпедоносцев, совершавших нападения на наши морские коммуникации.

Даже искушенным в боевых делах людям это задание казалось почти неосуществимым. Дело в том, что бухта, где базировалась немецкая торпедоносная авиация, находилась на расстоянии нескольких сот километров от аэродрома советских бомбардировщиков. Это расстояние нужно было покрыть на сухопутном самолете, идя все время над морем и к тому же днем. Вход в самую бухту закрывали две огромных скалы. Кроме того база прикрывалась значительным количеством зенитной артиллерии и истребителями.

В назначенное время Баукин оторвал самолет от земли. Скоро машина скрылась в плотной облачности, закрывавшей горизонт. Такая же густая, многобалльная облачность стояла на всем протяжении маршрута. Летчику и его штурману Андрею Коновалову пришлось все время идти «вслепую», вести машину исключительно по приборам. За несколько минут до цели летчики пробили облака и вышли под нижнюю кромку облачности. Самолет в это время находился всего в десятках метров от поверхности моря, по которому ветер гнал пенистые волны. Слева по курсу виднелся неприветливый, скалистый берег, обозначенный у основания белым кружевом прибоя.
Показались две скалы, застывшие, как каменные часовые, у самой горловины бухты. Бомбардировщик резко развернулся и пошел прямым курсом на них. Летчик умело направил длиннокрылую машину между скал, благополучно проскочил их и на небольшой высоте ворвался в бухту. Экипаж успел заметить торпедоносцы, стоявшие у причалов, ангары на берегу и хоботы зениток, непонимающе уставившихся прямо на бомбардировщик. Прежде чем немцы успели опомниться, Коновалов уже сбросил бомбы и самолет с крутым разворотом ушел в облака.

В результате исключительно меткого попадания авиабомб, на базе, как потом было достоверно установлено, был взорван склад с торпедами и дотла сожжен ангар с самолетами.

Отличная боевая работа Баукина и других летчиков его части в Заполярье получила высокую оценку.

...Примет участие в воздушном празднике в Тушино и другой боевой экипаж в Составе летчика Платонова, штурмана Помазан, стрелка-радиста Олейникова и воздушного стрелка Казаченко. Диктор прочтет короткую, справку, подытоживающую боевую работу этого экипажа к 15 августа 1945 года. На счету летчиков к этому времени значилось 10 взорванных вражеских железнодорожных эшелонов, 10 уничтоженных складов с боеприпасами и горючим, 2 сбитых в воздушных боях и 12 сожженных на земле немецких самолетов, 19 подавленных точек ПВО противника.

- Не дешевой ценой добыты эти победы.

Однажды в глубоком тылу противника самолет Константина Платонова попал в яростный зенитный обстрел. По самолету одновременно вели огонь 15 зенитных батарей. Но боевое задание экипаж выполнил. В другой раз Платонов, несмотря на десятибалльную облачность, один из всего соединения прорвался к важному вражескому объекту и метко отбомбился но нему.

Прилетит со своими «орёликами» на праздник командир эскадрильи Василий Трехин. Трехин — уже немолодой по годам и по опыту летчик. На войне он — с августа 1941 года. 85 процентов всех боевых заданий летчик выполнил успешно.

Трудно из всех полетев Трехина выделить какой-то один, наиболее запоминающийся, особенно яркий — таковы все его полеты. Вот один из них. Трехин вел своих «орёликов» на бомбежку вражеского аэродрома. Дело происходило ночью. В распоряжении противника имелись зенитки, прожекторы. Однако ни одна зенитка, ни один прожектор не тронули Трехина и его товарищей. Больше того, немцы выложили советских летчикам электрическое «Т», хорошо обозначавшее расположение аэродрома. Именно на такой «прием», и рассчитывал Трехин, когда он заходил на цель со стороны немецкого тыла, с запада. К тому же на всех самолетах по указанию флагмана был изменен режим работы моторов. И поэтому не было ничего удивительного в том, что немцы приняли советские самолеты за свои и обеспечили им подобающую встречу. Свою ошибку фашисты поняли уже тогда, когда от сброшенных бомб загорелось несколько стоявших на земле самолетов. Не давая врагу возможности окончательно прийти в себя, над аэродромом появились новые советские эскадрильи. 32 уничтоженных немецких самолета — таков итог этой боевой ночи.
Свою боевую работу Трехин совмещал с воспитанием молодых летных кадров. Только за два первых года войны он подготовил 17 молодых летчиков...

...Увидим мы на празднике и самолет капитана Васильева. Этот бомбардировщик побывал на самых различных участках Фронта. На севере летчик Васильев с успехом блокировал вражеские аэродромы (на счету экипажа — 15 уничтоженных немецких самолетов), на Центральном фронте он бомбил железнодорожные узлы (там летчик взорвал 8 эшелонов), под Орлом атаковал с воздуха скопления немецких войск (количество уничтоженных экипажем немецких солдат и офицеров вообще не поддается учету). Грозный гул васильевского бомбардировщика не раз слышали фрицы над Тильзитом, Варшавой, Инстербургом; неоднократно «лазил» Васильев и по ближним немецким тылам.
 
...Сотни самолетов, сотни летчиков будут принимать участие в традиционном воздушном празднике в Тушине, демонстрируя несокрушимую мощь сталинской авиации, одной из сил, предопределивших конец гитлеровской тирании.

• • •

Мы знаем, что на алтарь победы будет положено еще немало жертв, что окончательный разгром фашистской армии потребует величайших усилий. Но мы уверены, что победа не за горами, что она близка. Гремят наши пушки в предместьях Харькова, раздается артиллерийская канонада под Брянском. Линия фронта с каждым днем все дальше и дальше отодвигается на запад. Вместе с наступающей пехотой меняют свои базы и наши летчики, чтобы потом, когда смолкнут громы войны, снова собраться в столице и отпраздновать очередной авиационный праздник, праздник закаленной в боях, испытанной в сражениях могучей советской авиация».

И только майор Трехин Василий Алексеевич, так же представленный к званию Героя Советского Союза, но награжденный по этому представлению орденом Ленина, из этой славной троицы остался в живых…

Всматриваясь в строки документа «Именной список безвозвратных потерь начальствующего состава частей 36 Смоленской дивизии дальнего действия за период с 20.9.43 по 1.10.43 г.», набираю – Луковкин Александр Александрович. И что мы видим?

Луковкин Александр Александрович, рядовой, получает орден «Красного знамени» и когда? Наградной приказ датируется 07.09.1943 года! А в именном списке о потерях от 20.9.43 г. стрелок-радист Луковкин уже значится как старшина, начальник связи АЭ - флагманский стрелок-радист! Вот это карьерный рывок, если других объяснений не найдется!

Из наградного листа на Луковкина А.А.:

«В действующей Красной Армии с октября 1941 года. За это время совершил 132 боевых вылета, из них днем 16 с общим боевым налетом днем 38 часов, ночью 520 часов. После правительственной награды совершил 98 боевых вылетов, из них 4 днем и 94 ночью, все в системе АДД.

Выполняет боевые задания в составе экипажа: летчик майор Баукин, штурман капитан Коновалов, воздушный стрелок Яновский. Летал в тылы Норвегии и Финляндии на задания по бомбометанию аэродромов и портов – Лаксельвен -1, Хибухтен – 2, Киркенес – 1, Луастари-2, Петсамо-1 и другие. Выполнял задания по целям: Орел, Брянск. Витебск, Дно, Сеша, Коровье село и др. Действовал по укреплённым районам и узлам сопротивления восточнее и севернее Орла и в районах станции Мга. Все задания выполнял отлично. Зорко следит за воздухом, охраняя экипаж и самолет от атак истребителей. Так при полете 22 февраля 1943 года на бомбометание по аэродрому Коровье село, в районе цели был атакован 2-мя истребителями противника, метким огнем своего пулемета отразил атаки вражеских стервятников, хотя самолет получил повреждение, но жизнь экипажа и целость самолета были спасены. Зорко наблюдая за воздухом, неоднократно предупреждал командира о грозящей опасности от атак противника.

19 июля 1943 годе при полете не Брянск, своевременно заметил звено истребителей и предупредил командира, дал возможность уклониться от преследования. Тов. Луковкин радист 1-го класса, мастер своего дела. Не имел ни одного случая полета без связи. Имеет 5 случаев отказа радиоаппаратуры в воздухе и всегда ее устранял, поддерживал постоянную связь с землей. 21 раз вылетал на разведку погоды и во всех случаях отличной работой связи обеспечивал КП и экипажи точными данными о погоде на маршруте и у цели, передовая на землю в один полет до 18 радиограмм о погоде. Мастерски владеет связью.

10.6.43 г. после вынужденной посадки с земли на расстоянии более 400 километров, используя только аккумулятор, сумел донести о причине посадки, результатах, месте и состоянии экипажа. За отличную работу по связи имеет ряд благодарностей. Неоднократно помогал штурману в трудных метеоусловиях вывести свой самолет на аэродром базирования, путем быстрого запроса и получения пеленга и прослушивания радиомаяков. За все боевые вылеты т. Луковкин разбросал в глубоком тылу и на временно оккупированной территории более полмиллиона листовок на различных языках.

Дело свое знает и любит. Беспрерывно совершенствуется в овладении своей специальности. Среди товарищей пользуется заслуженным деловым авторитетом. Знания свои может умело передавать товарищам.

В прошлой имел случай аморального поступка - пьянство, за что был осужден товарищеским судом, в настоящее время случаев аморальных проступков не имеет.
Возбуждено ходатайство о восстановлении его в звании. Принимает активное участие в общественной работе.

Деду партии Ленина - Сталина и Социалистической Родине предан.
За мужество, отвагу проявленные в боях с немецкими оккупантами тов. Луковкин достоин правительственной награды орден «Красного знамени».

Вот в чем дело… Луковкин, как оказался, просто… нормальным человеком, и его «порочность» лишь этому подтверждение. Согрешил, осознал, на путь истинный встал: ну не пропьешь, что Богом дано, радистом отменным был наш Саша Луковкин! Вот только судьба… она ж злодейка, видать, что ею задумано, того не миновать…
Следующий - Демехин Алексей Савельевич, 1921 года рождения, младший сержант, воздушный стрелок. Он так же не вернулся 20.09.43 года с боевого задания.
 
Нахожу наградной приказ 42 авиаполка ДД от 20 сентября 1943 года за № 082/н … От 20.09.43 г.!!!  Он гласит, что от имени Президиумом Верховного Совета СССР награждается медалью «За Отвагу» воздушный стрелок, младший сержант Демехин Алексей Савельевич за то, что он совершил 50 боевых ночных вылетов, из  них  - 3 в глубокий тыл фашисткой Германии – Кенигсберг, Варшава и Ковель, сбросил на временно оккупированной территории противником 283 тысячи листовок.

Но никакой надежды на то, что стрелок остался в живых, архив МО, увы, не подтвердил…

А продолжение в Ч.III