Кириловы. Мама и сын. Про маму. Часть 2

- Да, есть. А что с ней случилось? Что такое ЧМТ?

- ЧМТ – это черепно–мозговая травма. Мы по телефону сведения не даем, – отрезала девушка.

- Дочка, расскажи, – попросил Демьян Демьянович.

- Если что – я Вам ничего не говорила. Ее избил сожитель. Она три дня пролежала в квартире. Большая кровопотеря, тяжелая травма.

Решили, что поедет в Салехард старшая дочь Лика. Лика, всегда думала, что они живут в суровом климате. Но через 10 минут Сибирь показалась ей курортом. Лика приехала в легкой куртке и перчатках. Из окна такси она смотрела на людей в соболиных и лисьих шубах в унтах и теплых варежках и понимала, что это не роскошь здесь. Это необходимость. Лика поселилась в гостинице и поехала в больницу.

Больница оказалась огромной и светлой. В справочной ей толково объяснили куда идти, и она легко нашла реанимацию.

- Здравствуйте, я к Кириловой.

- Ой, как хорошо, – обрадовался мужчина и куда–то убежал.

Через пару минут он вернулся, неся одноразовый халат, шапку и бахилы. Лика послушно одела эти воздушные одежды.

- Готовы? – спросил мужчина и заглянул Лике в глаза.

- Да, – ответила Лика и пожала плечами.

В светлой, огромной реанимации было 9 кроватей. Посередине лежала Света. Лика поняла, что вопрос “Готова?” относился не к одежде. Он означал готова ли Лика увидеть Свету. Но быть готовой к такому невозможно. На кровати лежала маленькая сухонькая женщина – старушка. Тонкие белые руки, переходящие в длинные пальцы, безжизненно лежали поверх одеяла. Из носа торчала тонкая трубочка.

- А что это, в носу? – спросила растерянная Света.

- Это зонд. Она кормится через зонд. Она плохо глотает. Поперхивается.

Лика кивнула.

- Света, – позвал доктор, – за Вами приехали.

Света медленно открыла глаза. И посмотрела на Лику. Она смотрела на нее и не видела ее.

- Света, ты меня узнала? – тихо спросила Лика.

Света легонько кивнула и снова закрыла глаза.

- Пойдемте к заведующему.

Доктор привел Лику к кабинету. Заведующего не было. Под дверями его кабинета Лика переваривала увиденное. Подошел мужчина средних лет.

- Я к Кириловой.

Мужчина широко открыл дверь. В ординаторской стоял стол, диван и журнальный столик. Заведующий кивнул на диван – означало, что разговор будет тяжелый. Лика послушно села. Заведующий нажал кнопку чайника и сел рядом.

- Здравствуйте.

Лика кивнула.

- Она должна восстановиться. Должна. После операции и двух реанимаций, она достаточно хорошо сохранилась.

- Это хорошо? А Вы можете рассказать, что случилось.

- А Вы не знаете? – удивился заведующий, – дело было громкое.

И он рассказал, что инженер, как только получил власть, начал вести себя безобразно. Но с начальством держался очень вежливо и долгое время был на хорошем счету. На “северах” народ крутой. Однажды ему надавали по шее. Он побежал жаловаться, написал заявление в милицию. Стали разбираться и когда весь коллектив рассказал, что из себя представляет “товарищ инженер”, начальство ужаснулось, предложило не раздувать скандал и уволиться по–тихому.

И он запил, да так, что пропил все. Света не могла от него уехать – он сторожил ее с зарплатой, отбирал и бежал пить. Так продолжалось несколько месяцев. И однажды Света взбунтовалась. Она подобрала на улице камень и пошла домой собираться. Замахнуться она замахнулась, а вот ударить не смогла. Он отобрал у нее этот камень и ударил ее. Три дня она лежал в квартире, потом зашла соседка за мукой, увидела Свету в луже крови. Инженера поймали и посадили на 5 лет. Он был пьян и ничего не помнил.

- Можно я закурю? – спросила Лика, – да, барак, барак.

- Почему бардак, мы тянули ее как могли, – обиделся заведующий, – наша работа закончена. Выхаживание – это Ваша работа.

- Нет, что Вы не бардак, а барак. Инженер был из барака и детдома. Видимо барак вышел наружу. Есенин ушел, а барак пришел.

Заведующий протянул Лике ароматный чай.

- Завтра Вы полетите домой. Вас будут сопровождать врач и медсестра нашей санитарной авиации. Купите какую-нибудь одежду.

- Она что сама поедет?

- Нет. Но одеть ее надо. Вы купите самое дешевенькое. Халат, рейтузы, белье, теплую кофту.

- От Ваших морозов дешевенькое? – нервно засмеялась Лика.


После больницы она поехала в “самый большой магазин” и купила теплую и приличную одежду.

Вечером Лика долго смотрела в застывшую угасающую мглу и пыталась представить как они будут жить с инвалидом в доме. Она позвонила в школу и тетя Зина пошла за матерью и отцом. Через полчаса мама перезвонила. Лика пыталась все объяснить матери. Но она ничего не понимала. Лика попросила позвать отца. Демьян Демьянович все понял с полуслова. Родственники директора школы Василисы Андреевны дружили с Василием Александровичем Истоминым и Свете подготовили место в нашей реанимации.

Утром в больнице долго собирали молодого врача. Он вышел из ординаторской с тремя (!) чемоданами.

- Это что? – обалдела Лика.

- Все будет хорошо. Это на всякий случай, – утешил ее доктор.

- Давайте познакомимся, – предложила Лика.

- Вы Лика, а я Дмитрий Алексеевич, медсестра Катерина. Вы принесли одежду?

Света отдала сумку.

Через полчаса выкатили Свету на каталке, укутанную одеялами. Шапка, купленная Ликой, оказалась велика. Ее надели на платок, завязанный узлом под подбородком. “Совсем старушка” – подумала Лика.

- А зонд убрали?

- Да, мы долетим так. А потом поставят.

- Мы поедем в больницу.

- Это Вы молодцы, что договорились. Нас вчера предупредили.

В открытую дверь реанимации Лика видела, что медсестра принесла доктору какие-то ампулы. Они их тщательно пересчитали и аккуратно положили в коробочку. А коробочку положил во внутренний карман форменной куртки и застегнул на пуговицу.

- Все. Поехали, – сказал доктор.

На машине “Скорой помощи” они доехали до аэропорта. Потом погрузились в хвост самолета. Сиденья сложили и положили Свету на носилках на пол.


Она совершенно безучастно все воспринимала. Никак не реагировала, только иногда открывала глаза и безразлично смотрела вокруг. Взлетели спокойно.

Через полчаса после взлета, Света вдруг выгнулась, ее затрясло и у нее начались судороги. Дмитрий Алексеевич и медсестра действовали молниеносно. Медсестра повернула голову Светы в правую сторону и открыла крышку одного из чемоданов. Доктор схватил шприц, достал из коробочки ампулу, вскрыл ее, набрал в шприц. Медсестра уже задрала рукав. Доктор ввел лекарство. Лицо Светы раздулось, из рта шла пена. У Светы начались судороги с новой силой, медсестра не удержала голову. Доктор подхватил легкую Свету и перекинул ее на живот. Судороги кончились. Свету перевернули. Ее стошнило, лицо было перемазано желчью. Медсестра глянула на бледную Лику и протянула ей бинт.

- Намочите.

Лика побежала в туалет.

Когда она вернулась, доктор уже включил отсос, вставил в рот Светы ларингоскоп и удалял остатки рвотных масс.

- Знаешь, Катя, по-моему она успела аспирировать.

- Посмотрим. Нам осталось лететь минут сорок – успеем.

- Ну, чего ты так не хочешь жить? – спросил доктор у Светы.

В голосе Дмитрия Алексеевича было много отчаяния. Он рассказал Лике всю историю Светиного лечения. Ее привезли под Новый год – 29 декабря. Один зрачок был гораздо шире другого, дышала очень поверхностно. Это означало, что у Светы кровоизлияние в мозг. Сразу прооперировали. В сухом отчете об операции было записано “обнаружена гематома (сгусток) 300 мл ” Средняя масса мозга 1300 грамм, примерно 1300 мл. Мозг находится в черепной коробке и это значит, что 300 мл гематомы три дня сдавливали другие структуры мозга. Гематома была обнаружена в лобной доле. Лоб – это волевые центры. Рана у Светы была большая и три дня кровь просто вытекала из нее. Огромная гематома сдавливала мозг, и кровопотеря вызывала с каждым часом все большее и большее кислородное голодание. 20 января у Светы начался отек мозга, она почти умерла. Но видимо, ее время не пришло, ее отпустили обратно.

- А может Вы ее хорошо реанимировали? – наивно спросила Лика.

- Нет, так не бывает. Если тут решат, то хоть зареанимируйся, – ответила Катерина, она работала в реанимации 15 лет.

- Почему тут? – испугалась Лика.

- Так в самолете летим, на небе, – весело ответила Катерина.

- Вы не шутите, у меня сын маленький, – возмутилась Лика.

- У меня сыновей трое, – засмеялась Катерина.

В приемном покое их долго не задержали. Попросили Светин паспорт, выписку и начали оформлять историю. Василий Александрович сам встретил Свету.

У нас в кардиологической реанимации была отдельная палата. В нее и положили Свету. Лику пропустили, она суетилась с санитаркой возле Светы.

- Да, не переживайте, все будет хорошо, – утешала ее наша санитарочка.

- В самолете у нее был эпиприпадок. Я купировал его сибазоном. Но думаю, что была аспирация, – отчитался доктор перед Василием Александровичем.

Дмитрия Алексеевича, как многих, напугали размеры доктора Истомина.

- Почему такая уверенность?

- Я санировал ротовую полость и увидел на связках желчь.

- Хорошо. Будем наблюдать. Девочки закажите рентген грудной клетки, – попросил Истомин медсестер.

Они пошли в ординаторскую.

- Вы устали с дороги. У Вас самолет через три часа. Сейчас покушаете, отдохнете и мы Вас отвезем в аэропорт.

Дмитрий Алексеевич растерянно посмотрел на Светлану. Обедами его обычно не кормили, в лучшем случае, предлагали чай.

- Здесь отказываться не надо.

Лика знала о хлебосольстве Истомина не понаслышке. Ее муж после неудачного падения на работе попал в больницу. Так Василий Александрович каждые день заходил и приглашал его на обед.

Дмитрий Алексеевич с Катериной пообедали вкуснейшим борщом и уехали в “солнечный” Салехард. На память о них остался магнитик на холодильнике.

Тогда не было такого обеспечения лекарствами.

- Лика, Вы лекарства купите? – спросил Истомин.

Историю Светы он уже знал.

- Вы нас обижаете Василий Александрович. Мы все купим. А что значит “желчь на связках”? – спросила Лика.

- Тогда держи, – Истомин протянул список, – “желчь на связках” означает, что на связках голосовой щели он увидел желчь, если она попала в легкие, то будет химический ожог и пневмония. Но мы будем надеяться на лучшее.

Лика купила только половину лекарств из списка. У нее просто не хватило денег. На следующий день приехали Демьян Демьянович с Натальей Сергеевной и довезли лекарства.

Приехали домой они притихшие и задумчивые.

- Ни фига ее инженер “приголубил”, – сказал Демьян Демьянович за ужином.

- Так ей и надо. Меня сколько били, – обиженно пробурчал Дима.

Демьян Демьянович дал ему звонкую затрещину.

- Твоего прадеда, как врага народа – кулака, расстреляли. А я в войну пятилетним пацаном в поле работал, чтоб фашистов побить. Я воевал, непонятно за что, во Вьетнаме. Но Родина – это Родина, а люди – это другое. Она мать твоя и не сметь так рассуждать. Логика ясна?!

Дима глянул на бабушку.

- Дед прав. Она мать, надо простить, забыть и жить дальше.

А у Светы действительно была аспирация, началась аспирационная пневмония. Ее перевели в большую реанимацию наверх, рядом ее койкой стоял аппарат искусственной вентиляции легких. Но обошлось без аппарата. Через нос Света получала чистый кислород. Лика каждый день привозила ей мясные бульоны и перетертые овощи. И Света начала потихоньку глотать сама. От действительно хороших препаратов или от заботы Света потихоньку начала приходить в себя.

Ее перевели в палату отделения. Она снова научилась себя обслуживать.

И в один прекрасный день она, неожиданно, вспомнила все.

Хорошо, что в этот момент у нее была Наталья Сергеевна. Взгляд Светланы стал, вдруг, абсолютно ясным. Она села на стул. За окном шумел только распустившийся мощный тополь.

- Весна уже. Где Дима?

Наталья Сергеевна все поняла.

- Дома, тебя ждет. Мы все тебя ждем.

- Как, ждете? Не простите Вы меня никогда.

- Простим. С обидой жить трудно.

Света пролежала у нас еще с месяц, получила инвалидность и ее забрали в деревню. На свежем воздухе, окруженная заботой, она начала быстро крепнуть и становиться молодой женщиной. Когда Света совсем окрепла, старалась помогать во всем – торопилась помыть посуду, быстрей прибраться в доме, даже корову кормила.


Демьян Демьянович как–то вечером курил на лавочке около дома.

- Демьян Демьянович, я Марусю накормила, – отчиталась Света.

- Сядь, – попросил свекор, – коровку любишь это хорошо. Ты хочешь с сыном отношения наладить?

Света кивнула.

- Тогда не веди себя, как прислуга. Веди себя, как мать и хозяйка. Мы с Наталкой уйдем – дом останется тебе. У Лики свой дом и свои заботы – радости. А этот дом перейдет тебе, от тебя внуку. Ты не кайся, а живи дальше. Прошлого не изменить. Думай о настоящем и будущем. Мальчишка не понимает, что ты вину заглаживаешь так. Он думает, что он тебе безразличен.

И Света стала делать с Димой уроки, особенно по литературе и русскому. Стала спрашивать куда пошел и когда вернется, стала интересоваться его мальчишечьими делами и друзьями. И их отношения стали налаживаться. Дима однажды спросил:

- Мама ты больше не пропадешь?

- Нет, сыночек. Пропадать и падать неинтересно. Всегда интересней остаться и идти дальше.

Они снова стали мамой и сыном.

Через год Света поправилась, окрепла и даже устроилась на работу, а с семьей Кириловых мне довелось еще встретиться.