Пурпурный адамант. Глава 4. Бунт

               
               
        Контингент солдат на острове состоял в основном из нарушителей армейской дисциплины на континенте, лишённых немалых прав и удовольствий. Один из них охранял близкий к скале участок, по своему воодушевляясь  Поэтом и симпатизируя ему как никто другой. Охранник тот, носящий имя Вентура, по натуре своей был азартным искателем приключений. Оказался он на острове  после третьего нарушения. На новом месте, кроме убивающей рутины, не нашёл он ничего такого, чтобы хоть немного пульс свой ощутить. Вокруг – шумливые волны да солёные воды. Меланхолия  того бытия доводила его до потери интереса к миру. Но, в свете последних событий, идущих против течения, остров оказался совсем нескучным.  Стихи писать, картины рисовать... солдат тот не умел. Не каждому дано...  А жаль.  Какие образы  сотворил бы он, фантазией своей!... Будучи свидетелем факта избиения каторжника, Вентура очень надеялся на возбуждение бури, но ничего не произошло. На него вновь напала тоска, но надежда умирает последней, и  Поэт смог прочесть это  в его неспокойном взгляде.
        Вентура сразу согласился отпускать Поэта из шахты, но чтобы тот, при случае, написал и о нём пару строк, для истории. Первой же ночью,  проскочив через приоткрытую решётку в назначенное время, Поэт исчез в темноту новолуния. Добравшись до скалы, он нашёл тайник ... Вскоре было положено начало новых страниц.               
        В море и на острове царила тишина. Казалось, людям и природе понадобился  мир.Сколько ещё мог длиться тот временный покой, никто не знал, но пользовался им кто как мог, а думы поэта уходили в восточную даль:               
          Где-то в столице шумной, полной суеты,               
          Принцесса милая цветёт в лучах весны.               
          Помнит ли она восход тех чудотворных  дней               
          и свежесть горных  упоительных ночей?               
               
          Помнит ли она плачущих ив возле ручей,               
          тайны любви хранящих низкими поклонами ветвей?               
          Помнит ли она наставницу Луну,
          лесную полноту, Природу всю?               
               
          Природа Мать была и есть повсюду и везде:               
          в нас, в небе, в воздухе, в воде... и на Земле; 
          мы слышим, видим, дышим и живём в её среде       
          но, даже одни, мы для неё – как все.               
          Она над миром царствует, диктуя правила свои,               
          на то не требуя согласия судьи.               
          Она –  и плоть, и стук сердечный, и сигнал души...               
               
          Разумно ли, войной, против себя идти?               
          Ещё не поздно стать на правильном пути.     
          Хотя, быть может, твоя Дорога, как и моя,               
          на карте судеб  толстой линией давно намечена...               
          Принцесса, не серчай, в себе обиду не держи!               
          Стихи – мои, а думы эти не мной засеяны внутри,               
          я им служу, от них мне не уйти...       
          В мире желез и долгой мерзлоты               
          они верны и носят флаг моей души...               
               
        Ненасытное время съедало дни, недели и месяцы. Остров кипел работой, и без вражды. Быть может злоба дремала внутри рабов, иль совсем скончалась. Они, лицами своими смиренными, и делом, и порядком, во всём согласие проявляли. Чем была  вызвана столь долгая безмятежность? – О том вряд ли кто думал.
               
        Хозяин, приметив затишье, по своему оценил ситуацию. Стабильность  обеспечивало выполнение заказов, рост прибыли,  доверие партнёров... С другой стороны, он опасался сближения охраняемых и охраняющих, в итоге пережившие отсутствие той же свободы. Он считал, что недовольный солдат уже не солдат и не может беспрекословно выполнять любой приказ. Хозяин  был убеждён, что раба нужно довести до состояния, когда он сам будет считать себя рабом. Только тогда он  не будет опасным , а станет покорным и благодарным. В противном случае раб поищет путь к воле и создаст конфликт. Сострадание стражника развязывает невольнику руки и даёт ему возможность покушаться на хозяина. Правда, у правителя острова был в подчинении особый отряд.               
               
        Вышеупомянутый хозяин, при всём его желании, хозяином на острове  не являлся. Над ним стояли  люди из  столицы. Один из них занимал место помощника самого правителя Востока и курировал  строгие интересы державы. Когда-то он поставил перед собой задачу наладить собственное производство оружия, но в столь прибыльном деле уже крепко стояли другие. Невзирая на то, неотступный делец  составил проект.  Далеко не каждому суждено быстро стать богатым, но (как упомянуто выше) инициатор занимал  пост в военных делах, а его компаньоном оказался действующий  генерал.               
               
        Одним из объектов, оказавшихся во внимание дела, был небольшой остров, расположенный подальше от завистливых глаз столицы. Более того, та земля ещё не числилась в чьём-то владении и не фигурировала на морских картах, а железной руды там было в неимоверных  количествах. Местные мастера добывали её прямо из-под ног, не отходя от кузниц. Там же добывался уголь...               
         Вскоре партнёры одобрили и обеспечили дальнейшие действия. Тогда же они назначили и управляющего  (врождённого дельца, умеющего извлечь выгоду из ничего), который и должен был стать формальным хозяином острова (на котором тогда рос юный Поэт).  Прямого отношения к убиениям и захвату острова не имел ни помощник правителя, ни генерал, ни будущий управляющий, а кто-то другой. В ночь вторжения на спящий остров тот инкогнито высадился с головного корабля на берег под маской пиратского главаря. Его невозможно было вычислить среди грабителей.  И так – в каждый раз, при каждом  нападении он являлся в чужой одежде, под чужим флагом, именем, заметая следы...  Даже солдаты, участвующие в грабительских планах, не знали его в лицо, а атакующие подразделения менялись  каждый раз. Подобные нашествия повторялись в прибрежных поселениях, после сбора урожая, в незащищённых местах, далеко от больших городов и крепостей. Осваивая ничейные земли, провизии и рабскую силу, за которую никому ничего не надо было платить, фирма процветала.               
               
         Настоящие пираты вначале  остались в недоумении: массовые ночные убиения никак не укладывались в пределах их деяний. Они грабили только богачей, убивали в целях самовыживания, женщин и детей не трогали... В разбойничьем мире была объявлена охота на  «бешеную акулу» –  мнимого убийцу, портящего репутацию пиратов всех морей и времён. Затея казалась верной, но, кого искали – никто толком  не знал ни в лицо, ни приметами особыми.               
               
         Прибрежные налёты совершались в зависимости от потребностей фирмы в продовольствии и рабочих ресурсов. Изнурительный труд  быстро выводил из строя рабов, часто приходилось менять их на других. По острову ходили слухи, что истощённых, больных и стариков поднимали на судна, якобы для доставки на большую землю. На самом деле их отдаляли от берегов и выбрасывали в море как лишний груз, на скармливание акул.
               
          Нападение на горцев, при котором был взят и Поэт, предприятию обернулось немалыми потерями. Горцы дрались не хуже солдат и погибли как герои на собственной земле, а оставшиеся в живых взбунтовались на корабле и тоже погибли, тоже как герои. Но это совсем не беспокоило хозяина острова. В то время он как никогда был доволен, спокоен и уверен в себе. Возле мастерских, в ожидании приплытия кораблей, под навесами новизной блестели стальные доспехи, а его дразнило сладкое искушение: «Как бы сделать, чтобы работать на себя? Это такие деньги!!!.... –  Вот именно! Поэтому и не дадут... Не спеши! Придёт твой день, тогда и назовёшь себя хозяином...» Однажды он так размахнулся мечтами, что начал вслух разговаривать сам с собой. Очнулся, оглянулся, не услышал ли кто? Зря он волновался, рядом – ни живой души. Не клеились к нему приятели, он и сам всю жизнь предпочитал одиночество, редко на людях показывался, разве что – по строгой необходимости, и то – неохотно.               
               
                На острове снова воцарилась тишина, даже комары не летали. Море пребывало в полном штиле. Поверхность воды вплоть до горизонта красочно отражала небесные пространства. Люди с уклоном к творчеству вверх не смотрели, боялись неловким движением нарушить хрупкую неподвижную благодать.               
               
        В один из тех дней, хозяин, по одному ему известной причине, проявил милосердие в виде освобождения рабов от работ на два часа раньше обычного, а также распорядился приготовить праздничный ужин: вместо воды, раздать по двойной порции вина каждому. Вино было не лучшего вкуса, но для облегчения души годилось, на  время позволяя чувствовать себя человеком. На нижней части горы, неподалёку от оружейных складов, под навесами, кто лёжа, кто полулёжа, временно располагались нетрудоспособные рабы перед отправкой на «большую землю».  Выглядели они усталые, выжатые...,  но в их глазах сигнал свободы сверкал...  Казалось, на континенте их ожидало исполнение самых забытых  желаний. В  отдалённом углу, отдельно от остальных,  стоял пожилой мужчина, отличаясь от других. Его глаза испуганно бегали во все стороны, тревожно смотрели на море, словно он боялся появления какого-то водяного монстра, сжирающего всё на своём пути. Он жадными глотками выпил сразу обе порции вина и  потребовал ещё. Охранник дал понять, что больше не положено. Один из рабов, заметив как старик весь задрожал, налил ему из своей порции. Тот выпил залпом и стал ещё просить. Подходили другие и наливали  ему, понемногу. Он не останавливался, пил всё под ряд, а глаза его выходили из орбит. Продвигаясь к середине навеса, он натужился  и изо всех сил стал кричать как сумасшедший:  «Акулы!!! Спасите!!! На помощь, братцы!!!... »  В той мёртвой тишине эхо агонии пронзило воздух и поднялось до верхних шахт, где тоже пили вино. Охранник подошёл и хотел закрыть ему рот. Тот укусил его за руку и крикнул ещё сильнее. Солдат вышел из себя и ударил его рукоятью меча по голове. Раб замолчал и медленно стал падать на землю с окровавленным лбом.  Вокруг все окаменели, а в это время сверху покатилось ответное эхо и ещё какие-то звуки, напоминающие скрежет металла. Внизу, под навесом тут же заподозрили, что наверху идёт сражение.  И тогда, как по команде, никому не нужные рабы мгновенно  напали на охранника. Тот не успел позвать на помощь, они повалили его на пол и  стали душить. Внизу, из-под навеса наружу выскочили глухие звуки, за  мгновения переросшие в ударную волну. В это же время, с вершины горы навстречу ей спускалась такая  же волна, и невольных осенила мысль о близости Свободы. Внизу растущая толпа рабов направилась к складам, сметая всё на своём пути. Солдаты не боролись и даже не пытались наводить порядок. Они просто отходили в сторону, пропускали толпу и подтягивались за ней, будто сами ожидали ту пору. На складах сами солдаты раздавали бунтующим оружие  и вместе с ними двигались на штурм крепости, поднятой ими и теми же рабами. На стенах цитадели уже стояли бойцы карательного отряда,  меткими стрелами поражая наступающих. Пришлось отходить. Среди бунтующих появился старый солдат Спада.  Совсем недавно он обещал себе больше не воевать, не убивать..., но он тоже хотел стать вольным.  В это время была на подходе вторая половина  бунтовщиков, среди которых виднелся  Поэт. Силовая картина поменялась в пользу осаждающих, не из-за него. Боец он был неважный, это волна перемен потянула его за собой, как и многих других.               
               
      Рабы, вперемешку с солдатами, со всех участков примкнули к крепости. Вооружённая толпа принимала внушительный вид. Заметив Поэта, Спада подал ему знак, но близко не подошёл, некогда было. Как воин он понимал, что толпа, даже вооружённая, в хаосе  не сила..., а внутри крепости стояли серьёзные противники. И тогда, громким голосом, он обратился ко всем: «Кто раньше воевал, станьте справа от меня, кто нет – влево». Толпа  зашевелилась и стала разделяться на две части. Среди рабов, на стороне бывших военных оказались два сотника и несколько десятников. В это время, из толпы, к Спаде подошли несколько охранников. Он их узнал. Они стали перед ним на колени, с опущенными лбами. Тот слишком низкий поклон мог означать прошение о прощении, благодарность за поруку на корабле или немое обещание служить Добру. Потом они выпрямились и стали рядом со Спадой,  они тоже собирались драться за Свободу.  Спада, казалось, собирался обнять их всех одним махом, но он этого не сделал, а поднялся на большой камень  и сказал: « Братцы, рабству пришёл конец!  Впереди – воля или смерть. Охрана отказалась воевать  против нас... Мы обошлись без кровопролития и поберегли силы для главного удара. Солдаты! Вы поступили справедливо, но не обязаны идти с нами до конца. Вам дано право выбора, как и всем остальным. Любой из вас ещё может отказаться от борьбы.  Кто готов идти до конца, прошу остаться на месте, кто нет – пусть отходит прямо сейчас, не мешая другим».    Массой бунтарей овладело давящее молчание. Люди разных годов, родов, цветов кожи стояли не двигаясь, не шевеля бровями. Но кто-то пробивал себе путь к середине. Это был мальчуган со средней шахты, как чёрт черневший от угольной пыли, и только ряды блестящих зубов доказывали, что он потомок  homo sapiens. Он  осмотрел стоящих перед ним мужчин и, пристально глядя на старого солдата, спросил:               
  – Кто  здесь старший?
  – Пока  все старшие, – ответил ему Спада.           
  – И я тоже?.. 
  – И ты тоже...  Говори, у нас мало времени.          
  – Я остаюсь. Мне нужен меч, щит и всё остальное, и я сам возьму одну каменную стену...  – Кто-то рядом засмеялся, а потом ещё кто-то, и ещё... И бунтари  загрохотали заразительным смехом,  несущем дух Свободы за чертами острова.                Время раздумья истекло. Рабы и солдаты стояли как вкопанные на своих местах. Спада опять заговорил:               
  – Раз так решено, то будьте добры и послушайте мои слова. Наш  враг – самозванный хозяин острова. Он сейчас вместе с помощниками скрывается в крепости, защищённой лучшими воинами. И это не всё. На днях ожидается прибытие кораблей с солдатами хозяина. Если к их приплытию мы не успеем взять  крепость, нас будут атаковать  со всех сторон и мы будем обречены на гибель. Крепость надо взять сегодня или завтра.  Я – бывший воин, среди нас есть и другие такие... Нам необходимо  прямо сейчас создать подразделения и готовиться к штурму крепости. Армейская подчинённость обязательна  для всех...               
               
         Мятежник из рабов, когда-то командующий когортой, был выбран главным, после чего он сам  выбрал сотников (центурионов) и десятников.                Крепость была расположена у подножия горы, на восточной стороне острова, на самом видном месте. Её строительство началось одновременно с налаживанием производства и длилось несколько лет, по плану искусного мастера. В строительных работах участвовали не только рабы, но и солдаты, доставленные на судах специально для ускорения дела. Высокие и толстые стены с двумя башнями занимали лишь  треть оборонительного круга, а большая его часть состояла из самой горы, высоко прикрывающей тыл и южный фланг. Прилегающие к воде обрывистые скалы, недоступные ни с моря ни с суши, надёжно защищали северную  сторону.  Расчётливый мастер лучшим образом использовал владения Природы для создания  недостигаемой  цитадели, чем и поставил восставших в рискованнейшее положение. Идти на стены прямым штурмом  приводило бы к большим силовым потерям и, в итоге, к окончательному поражению повстанцев.               
          Пока старшие ломали себе головы над вопросом «что делать?», Вентура (бывший охранник верхней шахты) стоял рядом с Поэтом и посматривал  в сторону скалистой  части крепости. В тот шумный  день он уже успел  выделиться.  Когда снизу раздались крики о помощи, рабы, внутри охраняемой им шахты, зашевелились первыми. Чуя близость давно ожидаемой бури, он тут же убрал цепи, отодвинул решётку и открыл проход. Он же, своими же руками, помог открыть и другие выходы, тем самым очищая путь к началу бунта. Восставшие  оценили поступок искателя острых ощущений, но он  нутром чуял, что ему ещё во многом предстояло их удивить. Наблюдая за теми скалами, он невзначай приметил знакомый контур, им же примеченный раньше, с другого угла зрения. Напрягая память до предела, всё пытался он что-то вспомнить. Вдруг его лицо осенилось. Заметив Спаду, он подбежал к нему и стал что-то объяснять, не переставая размахивать руками в сторону верхних шахт.  Чуть позже, Спада и Вентура, в сопровождении Поэта, знающего остров как никто другой, поднялись в гору. Со скалы Поэта крепостные стены были видны как на ладони, но важнее казалось то, что со стороны моря, в нижней части одной из защитных скал отчётливо рисовался вход в одну пещеру, вероятно ведущей в сторону цитадели. Потом они спустились к берегу, сели в небольшую лодку, приблизились к скалам и нашли вход в пещеру, по высоте расположенной метра на два выше  воды. Под горящим факелом,  двинулись они вглубь длинной и тёмной пустоты. И шли они только прямо, под островом, пока не наткнулись на гладкий конец пещеры, похожий на замурованную стену. Предположительно, там когда-то был доступ к подножию горы, но архитектор крепости не мог допустить брешь в своём проекте.  По возвращении Вентура споткнулся о камень и упал, а рядом,  на уровне пояса Поэта, через  небольшое отверстие шёл слабый сквозняк. Спада настороженно стал осматривать дыру, вслух сам с собой разговаривая: «Ясно, что воздух выходит наружу...   А куда?... А кто в такую дыру пролезет? А тоненький  паренёк, который завтра хочет стать героем ?...  Мальчик  согласится, нет сомнения, но не застрянет ли он где-то на пол пути, чтобы ни туда, ни сюда? А ну-ка, посмотрите вы, молодые, и скажите мне, худенький сможет пройти через эту дыру?». Вентура тут же кинулся, попытался сам пролезть, но не смог, плечи мешали. Ограничился он тем, что растянул руку на всю длину и глубже засунул факел в дыру. Оказалось, дальше отверстие расширялось и это означало, что стоило сделать попытку.               
               
        Вся ночь была впереди. Мятежники, вооружённые до зубов, бдили за стенами. Противник, численностью намного меньше, не собирался выйти ночью из крепости. Это было бессмысленно и очень рискованно, а тактика выжидания ему была на руку. Наступать должны были повстанцы.  Ветер пока был на их стороне, но ожидаемые хозяином корабли могли стоять недалеко, хотя, наблюдатели с вершины горы пока сигналов тревоги не подавали.               
               
      Мальчика нашли неподалёку от оружейных складов, но он не хотел тронуться с места, не получив  хоть какую-то острую железяку.  Вентура достал из-за пазухи нож вместе с ножней и расстался с ним, лишь бы скорее двинуться на дело.          Той же ночью та же лодка опять подплыла к пещере. Тогда же юный боец исчез в трубообразное отверстие. Долго ждать не пришлось. Вернулся он, пыхтя, дрожа от волнения, с глазами полными искрами.  По его поспешным словам, по мере отдаления от пещеры щель расширялась, уходила вниз, выравнивалась, ещё расширялась  и тянулась ещё около ста шагов;  ближе к другому концу она опять сужалась, и не камнями, а гнилыми корнями деревьев, которых можно было легко убрать и расширить проход. Далее глашатай смело проскочил между  теми гнилыми корнями и вышел на свежий воздух прямо на территории крепости. У Вентуры  челюсть зависла...    
               
        Замысел дальнейших действий заключался во взятии цитадели с двух сторон, одновременно. Штурм был назначен на следующую ночь, а  в случае преждевременного появления кораблей оговорено было начать его сразу после сообщения наблюдателей.               
               
         Вспыхнувший бунт застал женщину Спады внутри крепости.  В тот день она, наряду с другими невольницами, выполняла разные работы в помещениях и домах начальников, в том числе и управляющего. После позорного инцидента на кухне виновник был разжалован и отправлен на большую землю, а пострадавшую рабыню взяла к себе на работу жена хозяина. Исходя из этого, уместно ли отметить, что строгий хозяин был не совсем железным, каким  его видели со стороны? – Он блистал в своём деле, но имел одну слабость: был необыкновенно добр с женой, выполнял любой её каприз, готов был руку отдать на отсечение ради одной её улыбки, назначенной только ему. Странное проявление его поведения можно было объяснить не только её женской красотой... Она была одарённой высоким интеллектом,  умела слушать, разговаривать, молчать, долго смотреть за морским горизонтом и медитировать. Её чистые мысли летали высоко над грешным миром. Она была против рабства и ценила свободу как главное условие полноценной жизни каждого человека на земле. Она изучала людей  разных слоёв общества той эпохи. Казалось, вдали от цивилизации она бездействовала, но это было не так. Именно на острове, вдали от большой земли ей удавалось как нигде лучше продвигаться в своих наблюдениях.  И она заинтересовалась чувствами пожизненного  каторжника и  рабыни. Восторгаясь силой  человеческой натуры, она хотела знать всё о духе той рабыни. Она разрешала ей идти на свидание с любимым, внимательно изучала её эмоциональное состояние – до встречи и после. Она терпеливо ждала конец свидания, приглашала к себе рабыню, беседовала с ней о мелочах жизни...               
               
   Родилась жена хозяина и провела свои юные годы в семье потомственного лекаря. Её отец владел глубокими знаниями  ботаники, анатомии, алхимии и широко применял их в лечении людей и животных. Дочь с детским любопытством наблюдала за ним. Ещё в юношеские годы она посвятила себя изучению человека. Простые замечания о поведении окружающих людей, начиная с отца и матери, постепенно переходили в аналитический труд.  Родители и не заметили, как маленькая девочка превратилась в совершенную женщину красавицу, хоть и росла она у них на глазах. Осознали они тот факт, когда в дом объявился видный господин, просивший руку и сердце дочери.  Приятная внешность претендента и природный инстинкт призывали её стать невестой. В условиях последующего замужества она далеко не во всём соглашалась с действиями мужа. Не оспаривая его образа жизни и мировидения, она просто возобновила свои исследования, в которых он стал одним из изучаемых объектов.               
               
      Кроме других качеств, заслуживающих внимания, жена хозяина в совершенстве владела методами дедукции, успешно применяемых  в её констатациях. Она не была сторонницей предсказания будущего, но, основываясь на анализе прошлого и настоящего, изредка могла мысленно опережать определённые события. О внезапном расколе рабов она не подозревала, и не испугалась. Напротив, у неё глаза засияли загадками. Вряд ли кто мог догадаться, что в свете тех событий, её любознательность не знала границ.
               
               
      Западный горизонт вещал о закате второго дня раскола, но хозяин уверенно контролировал ситуацию на острове. Сотня  лихих, верных ему воинов на стенах и башнях надёжной крепости стоила больше двух тысяч вооружённых до зубов голодранцев. Провизии в амбарах крепости хватало на пол года вперёд, а в двух глубоких колодцах вода не иссякала даже в самые жаркие летние месяцы. Быстрее сдохли бы от голода окружающие, чем окружённые. На острове, кроме считанных рядов овощей и нескольких забытых банановых деревьев,  ничего больше не росло. По подсчётам хозяина, расположенные вне крепости запасы продовольствия,  даже при строгой экономии, заканчивались  не дольше чем за месяц... Но зачем уходить так  далеко? «Судна вот-вот появятся на горизонте. Тогда и закончится весь беспорядок...» – решил хозяин и в тот час больше не вернулся к раскладу ситуации на острове, а стал настойчиво воображать себя покорителем в объятиях непокоряемой жены.  А в это время рабские центурии  втайне готовились к штурму.                Атака на крепость началась  после полуночи. Повстанцы построились вдоль стены, соблюдая  недосягаемость вражеских стрел. На стенах порядок выстроенных сотен заслужил внимание. Сам хозяин с удивлением осматривал их с главной башни. Ночь обещала быть длинной и неспокойной.
               
             Возле крепости послышались тупые удары, похожие на барабанный бой. Наступающие, соблюдая колонный порядок, усиливая призывающий стук  мечами по щитам, со штурмовыми лестницами на плечах медленно двигались вперёд. Дойдя до какой-то отметки, они  одновременно остановились. Накрываясь  большими щитами, соблюдая порядок начального формирования, сотни обновили  движение. Со стен и башен были пущены первые стрелы. В рядах повстанцев были замечены первые потери, но наступление  продолжалось.               
                В момент подачи сигнала о начале штурма, уже находясь внутри пещеры, сотня Спады немедля приступила к выполнению тайного манёвра. Под прикрытием наружного шума, расширялся вход лазейки. В то же время мальчуган с помощником расчищяли от гнилых корней другой конец щели. Им же предстояло выйти первыми на территорию крепости и держать под наблюдением место вылазки...
               
           В итоге лазутчики бесшумно вышли из щели и, крадучись, сравниваясь с землёй, разделяясь на части, сильными криками и свистами атаковали крепость изнутри. Сотня Спады, собранная из лучших волонтёров мятежа, ударила по гвардии  поразительной неожиданностью. Хладнокровный  хозяин  был взят врасплох, но быстро пришёл в себя и мгновенно оценил манёвр. Новая ситуация не оказалась такой сложной, как ему показалось вначале, когда за спиной раздались бешеные крики: По количеству проникшие бунтари не превосходили оборону крепости, а каждый  гвардеец стоил пятерых  охранников или десяти  вооружённых рабов. К тому же, на тот момент штурмовики с другой стороны стены не представляли никакой опасности. Они всё маршировали под щитами вдоль стены, туда-сюда, даже лестницы в ход не пустили. Сам хозяин полез в самую гущу сражения и, подбадривая гвардию,  дрался как зверь. Бой завязался не на жизнь... Стало быть, хозяин оказался прав. Его гвардейцы прижали лазутчиков к скалам крепости и стали их валить. В это время стены и башни остались без присмотра, и на них  объявились повстанцы снаружи. Они криками дали о себе знать и ринулись вниз, на подмогу притеснённых  лазутчиков, которых на ногах оставалось всё меньше и меньше. За первой штурмовой волной повалила вторая, третья...  Наёмники начали сдаваться, и бой завершился в пользу повстанцев.               
               
        Хозяина среди живых не нашли, ни среди убитых, но Спаде было не до него. Он подбежал к подсобным помещениям искать свою женщину. Там её не оказалось и он стал искать по всей крепости.  Нашёл он её в доме самого управляющего, не в лучшем виде и представлении. В середине дома хозяин одной рукой держал рабыню за волосы, а другой – длинный пиратский нож острием к её горлу. «Твоё имя Спада, и это не зря... – заговорил хозяин тяжёлым голосом. – В этой безмозглой толпе твоё слово многое стоит. Ты мне гарантируешь жизнь и позволишь покинуть остров мне и моей супруге!  Иначе я убью твою рабыню, прямо сейчас.» Спада стоял в оцепенении, и он заговорил: «Как я могу гарантировать твою жизнь, когда за свою не могу ручаться? По закону войны и мира побеждённые имеют право на жизнь... Да, слов своих я на ветер не бросаю... и рабыня эта мне очень дорога. Но не могу наврать я, ни ей, ни себе, ни собратьям моим, ни тебе. Я пол жизни воевал, в нечестных войнах свою жизнь защищал, чужие забирал... а сейчас устал. Я не хотел больше воевать, но эта война мне не чужда и я доведу её до конца, независимо от того, чем она закончится. Но твоё участие в ней уже завершено, достаточно ты нагрешил, много наших людей в бою положил. Твоя жизнь не нужна ни мне, ни тем, кто радуется временной победой.  Нужна твоя жизнь, разве что, гневу людскому, рождённому тобой и тебе подобными. Месть есть расправа,  расправа есть насилие. Я не сторонник насилия, но не могу гарантировать, что также считают и другие, чьи раны ещё кровоточат. Но  обещаю тебе сделать всё, что в моих силах, чтобы  не лишить права на жизнь побеждённых, в том числе и тебя». Хозяин всё послушал, но его угрюмое лицо...
               
          Кто знает, что могло быть дальше, если не жена хозяина, которая появилась внезапно и неизвестно откуда. Она подошла к супругу, посмотрела ему в глаза и сказала: « Это и есть мой  сужденный кавалер, в искренности которого я верила годами? С каких пор он стал прятаться за женщиной? Пропало ли мужское достоинство и честь его? Хватит ли ума и смелости показать кто он есть?...» Хозяин изменился в лицо,  отодвинул рабыню в сторону жены и повернулся к Спаде: «Ваша взяла!  Прошу позволить получить удовольствие от последнего поединка.» Глаза Спады заблестели любопытством: «Со мной сразиться решил? –  Да! В обмен на твою рабыню. – Согласен, готовься!»          
               
         Поединок длился неизвестно сколько, и народу привалило со всех сторон. Был там и мальчуган с помощником, и Вентура неугомонный, и другие с бегающими глазами.  Спада дрался честно, также дрался и Хозяин, но поединок тот совсем не был похож на игру, и ничьёй никак не мог завершиться. Сражались они большими тяжёлыми мечами и круглыми толстыми щитами, а доспехи на них были лёгкие. На телах обоих воинов были видны свежие кровоточащие раны, но бой продолжался. В итоге, всему есть конец...  То ли от усталости, то ли по неосторожности, Хозяин размахнулся изо всех сил и ударил по противнику. Спада умело отошёл в сторону и развернулся, ударив Хозяина  рукоятью меча по затылку. Тот замер, побледнел и медленно упал на пол. Победитель положил конец  меча на плечо побеждённого и сказал: «Я лично дарю тебе жизнь. Подарят ли тебе её твои рабы? Им решать!» Победитель направился к своей  рабыне, а побеждённый остался лежать на полу.    Хозяин не услышал последнего слова Спады, он глазами искал свою жену. Она шла к нему. Она обняла его, сняла с него доспехи и отбросила подальше вместе со щитом и мечом, потом помогла ему подняться и увела оттуда. Она промыла ему раны, обработала их всякими лекарствами и, держа его на ногах, вышла с ним из дома. У первого встречного повстанца она спросила, где содержатся пленные. То место находилось на территории крепости, совсем рядом, в бывшем рабском карцере. К удивлению, в карцере пленного не приняли, временно отпустили его на самолечение.               
               
     При штурме  цитадели Поэт в лазутчики не пригодился. Как и многие другие, он  поднялся на стену крепости к концу боя, не успев принять участие в нём. После боя, возле одного дома повстанцы толпились у входа, поговаривая, что Спада сражается с самим хозяином. Ещё говорили они, что в этом замешана рабыня. Поэту это тоже было интересно, но не стал беспокоить зрителей, а отошёл в сторону и просто смотрел в темноту. Поединок закончился и победитель вышел из дома с женщиной на руках. Заметив Поэта, Спада опустил женщину на землю и вместе с ней подошёл к нему. « Это моя Рабыня, а я – раб её пожизненный!» – заявил он. В свете горящего неподалёку факела женщина увидела Поэта в лицо. Её глаза загорелись, а лицо засияло. Она молча взяла его за руку как ребёнка и с ним близилась к факелу. «Ты мой сын», – сказала она дрожащим голосом. Он молчал, будто не верил. «У тебя должна быть родинка на левой ягодице, покажи мне её», – настояла она тем же потрясённым голосом. Поэт сбросил с себя доспехи... На его левой ягодице действительно была круглая родинка размером с горошины. Сильный радостный крик пронзил остров, небо, море и сердца матерей, не перестающих ожидать своих похищенных сыновей.               
               
                Мятеж завершился, но пришла пора защиты его достижений. Повстанцы похоронили убитых и усердно готовились к встрече «гостей». Было решено убрать следы сражения, оставить и делать всё как раньше... чтобы бесшумно захватить корабли. Конечная надежда рабов была в том, что, кроме команд тех судов, на большой земле никто больше не знал о морском пути, ведущем к острову. Таким образом остров оставался бы в статусе инкогнито, а вчерашние невольники достигли бы полную и надёжную свободу. В любом случае крепость, стоящая как вкопанная у подножия горы, внушала доверие и поднимала боевой дух.               
               
           Пленные были закрыты в карцере и подсобных помещениях  крепости под усиленной охраной. В домах поместили тяжело раненых, всех, независимо от того, кто на чьей стороне воевал. Жена бывшего хозяина лечила не только мужа... и ей помогали женщины. Там же была и Мать Поэта, и, по натуре имея терпения больше, чем воды в море, она не шагала, а летала...               
               
        На пятый день восстания с вершины горы поступил сигнал о появлении кораблей в поле зрения наблюдателей. По всему острову, вплоть до верхних шахт, закипела работа. От зажжённых печей вверх  лениво поднимался занавес чёрного дыма. Оружейные склады блистали доспехами, чистотой и порядком.               
               
               Большие гружёные судна медленно двигались к берегу. На принятом расстоянии они остановились и пустили якорь. Над верхними палубами поднятые зелёные флаги давали знать, что высадка произойдёт в обычном порядке. С острова отчётливо наблюдалось количество солдат и лодок, плывущих в сторону берега. Бывшим охранникам предстояло бесшумно разоружить высадившихся на остров солдат, сесть в «груженные доспехами» лодки, подплыть к кораблям и боем завершить захват.                Как правило, при каждой отправке кораблей на остров команды оставались те же, а охраняющие подразделения солдат  менялись. Только мореплаватели знали в лицо хозяина и его помощников. Обычно, при высадке управляющий сам на встречу не выходил, а ждал капитана головного корабля и начальника охраны в крепости. В тот раз проверочная встреча не состоялась...               
               
         На берегу, среди «охранников» встречавших «гостей» оказался и Вентура, внимательно наблюдая за приплывающими лодками. Вдруг его сверлящие глаза загорелись сильнее обычного, а лицо его озарилось: В ближайшей лодке сидели не чужие люди, и он бросился к ним на встречу. Его тоже узнали. Один из солдат прыгнул в воду и двинулся на него. На берегу насторожились, а зря – в лодках были бойцы Принцессы.               
               
            План захвата кораблей потерял свое значение, бой не состоялся.  Поэт и Вентура (человек Принцессы на острове) освидетельствовали мирные намерения действительных гостей, после чего на главной башне крепости был поднят ещё один зелёный флаг. На тот выставленный дополнительный сигнал гости с кораблей ответили взаимно, а спустя немного времени к берегу двинулись другие лодки...               
               
               
             Если оставить остров и немного покрутить колесо времени в обратную сторону, то можно узнать, что жена покойного горца добралась до столицы. Под воздействием изложенных ею печальных событий, Принцесса настояла на ускорение подготовки к действиям, но стало известно о её беременности, и ей пришлось отложить...               
               
      В это время верные слуги Принцессы, вернее – их дети, и другие верные ей люди искали истоки набега на горцев. Не жалея ни сил, ни средств, они добрались до виновников и узнали всё. Они же установили местонахождение Поэта и вскоре отправили туда Вентуру в лице охранника.
               
       Время ношения истекло, и Принцесса родила мальчика. Год спустя она лично составила новый план тайного похода на Запад и стала сворачивать дела на Востоке, постепенно избавляясь от своих состояний.               
               
       Продажа оружейного дела требовала особого внимания, поэтому было решено оставить её на конец. Тогда же Принцесса решила раз и навсегда покончить с тёмными делами одного высокого чиновника, причинившего людям много горя. С тем замыслом она отправилась к самому правителю и предложила ему купить у неё оружейное дело.               
  – Зачем купить, – сказал правитель, – могу и так забрать...          
  – Нет, не можете, иначе давно бы отобрали, – ответила Принцесса. – Мои заказчики сильны и влиятельны...  Кресло под Вами пошатывается, а один Ваш фаворит бесчинствует, творит тёмные и грязные дела, за Вашей спиной богатеет и мечтает подняться высоко.               
  – Следи за словами, женщина, за клевету можешь быть наказана.          
  – Я это говорю бескорыстно, ради процветания империи, и у меня есть доказательства. Моё предложение остаётся в силе три дня. Потенциальные покупатели уже ждут вашего отказа, но с таким прибыльным делом только Вы, Почтеннейший, станете Подлинным  Властителем Востока.
  – Империя купит это оружейное дело, но начнём с обещанных доводов. – Принцесса подошла к дверям и вызвала слугу. Тот зашёл и положил на стол объёмистый сундук.    Сделка состоялась самым честным образом. При  расчёте оказалось, что дотошному казначею не хватало немного денег. Взамен он предложил  дюжину бездействующих грузовых судов, пришвартованных в ближайшем порту. Принцесса покривила лицом, но  согласилась. В те же дни помощник правителя был взят под стражу в ожидании справедливого наказания за предательство империи, а его парнёр-генерал был найден мёртвым в походной палатке. От «бешеной акулы» остались одни устрашающие слухи, а её очередной прибрежный набег так и не был приведён в исполнении.
               
    Люди Принцессы овладели  кораблями «бешеной акулы» и погрузили на них всё необходимое для дальнего плавания. Спустя несколько дней, в морском пространстве, на фоне небесной голубизны  красовались паруса небольшой корабельной армады. Лёгкий северный ветер в своём удовольствии держал путь на юг. На командном пункте главной галеры стояла вдумчивая женщина. Она смотрела вперёд, но думы её были обращены в прошлое. Впереди открывались неизвестные просторы, а позади оставались прожитые годы, воспоминания о  которых давали ей большие надежды на будущее и заставляли верить в сопутствующую фортуну. Своими последними действиями на большой земле она отрезала  подступ чёрных сил к острову.Слишком много она страдала отсутсвием Поэта, и кто-то за это сполна поплатился.