Кто видел в море... Ленин, ответьте Брежневу!

     Как работают ледоколы в составе группы, мне уже приходилось видеть. Но работу в составе ледоколов атомной группы мне приходилось видеть впервые. Ледовая обстановка менялась вокруг нас каждый час. Причём, далеко не в лучшую сторону. Впереди нас ждал лёд в 10 баллов — вся наблюдаемая поверхность покрыта льдом. Мы упрямо пробивались вперёд, но в условиях сильной подвижки сплочённого льда и усиления сжатия, канал во льдах, оставляемый ледоколами, тут же затягивался. Сжатие было настолько сильное, что останавливался не только ледокол «Капитан Драницын», но и идущий впереди него атомоход «Ленин». Капитан атомного ледокола «Леонид Брежнев» даёт рулевому команду развернуться и пройти рядом с караваном, чтобы обколоть лёд вокруг застрявших ледоколов. Во время совершения манёвра, лопасть одного из винтов ледокола «Леонид Брежнев» обламывается об глыбу льда. Но это обстоятельство не останавливает работу ледокола. Он «вырубает» застрявшие ледоколы из ледяного плена. Интересно звучали в эфире диалоги переговоров капитанов атомоходов между собой:

- «Ленин», ответьте «Брежневу»!
- На связи!
- Попробуйте задний ход. Мы пройдём рядом с вами!
- Добро! Выполняю!
- «Брежнев» полегче! Вы нас раздавите!
- «Ленин», вас понял! Принято!
- «Брежнев», всё получилось. Имею ход! Продолжаю движение. Спасибо!

       Мы снова продвигаемся вперёд. И тут новая беда: огромная ледяная глыба попала между винтами атомохода «Ленин». Лопасть одного из винтов вонзилась в лёд так, что застряла в нём. В результате создавшейся нагрузки на винт металл не выдержал, и лопасть обломилась. Ледяная глыба всплыла вместе с обломанной лопастью на поверхность. Такого моряки ещё не видели!

- «Ленин» - «Драницину»!
- На связи!
- У вас винт всплыл!
- Не понял! Повторите!
- Наблюдаю лопасть винта в льдине у вас за кормой!
- «Драницын», полный стоп!
- Есть полный стоп! Выполнено.
- «Брежнев» - «Ленину»!
- На связи!
- Ложусь в дрейф для водолазного осмотра винтов!
- Добро! Принято!

       Арктика не переставала испытывать нас на прочность, преподнося такие, вот, «сюрпризы». Водолаз спустился в воду для осмотра подводной части ледокола, а палубная команда вооружила кормовой кран для поднятия обломка лопасти на борт.

       Гребные винты атомного ледокола «Ленин» - четырёхлопастные, со съёмными лопастями. Количество винтов – три. Вес среднего винта составляет 27,8 тонны, бортового  - 22,5 тонны. Материалами для изготовления гребных винтов служат цветные сплавы и нержавеющие стали. Потерять даже часть винта – дорогое «удовольствие», поэтому лопасть была извлечена из льдины и поднята на борт ледокола. Пять с лишним тонн нержавеющей стали (даже, как металлолом), представляют большую ценность. Когда все эти мероприятия были окончены, наш караван ледоколов продолжил движение к месту встречи с танкером «Нижневартовск», который застрял во льду в трёх часах хода по чистой воде от порта назначения Певек. Но чистой воды в этом районе не наблюдалось. Ледовая обстановка была тяжелейшая и только ухудшалась. Ветер и морозы осложняли положение. Поэтому мы были единственной надеждой для моряков танкера и тех, кто ждал танкер в Певеке. Нельзя было допустить, чтобы заполярный город остался без топлива, которое было так нужно городской электростанции. Вопрос стоял очень остро.  Губернатор Николаев прислал телеграмму и в правительство, и на ледокол, что вынужден начать подготовку к эвакуации населения из Певека.

       В статье «Арктика: Мужество против стихии» от 17 октября 1983 года специальные корреспонденты ТАСС писали: «На участке от мыса Шелагского до мыса Биллингса была узкая полоска разряженных льдов, которая использовалась для проводки судов на восток. Теперь же и с ледоколом по ней пройти было невозможно. Ещё накануне в порту Певек были готовы поставить под разгрузку танкер «Нижневартовск». Однако изменение погодных условий нарушило все планы: судно до сих пор находится буквально у порога Певека. Огромное поле труднопроходимых паковых льдов встало на пути танкера и его лидера – ледокола «Капитан Драницын». На помощь пришёл атомоход «Ленин», но и этого оказалось недостаточно. Капитаны ледоколов приняли решение переждать период наибольшего сжатия»…
          От себя могу добавить к вышеизложенному, что из Штаба морских операций нам пришло указание держать машины на ходу - чтобы в момент, когда сжатие ослабнет, продолжить движение. На что наш капитан, выругавшись про себя, приказал: «Стоп машинам!» (чтобы бессмысленно не расходовать топливо). А потом, распорядившись, чтобы вахтенные следили за ледовой обстановкой и поступлением информации от атомоходов, отправился отдыхать в свою каюту. Профессионал знал, когда ему надо будет вновь появиться на ходовом мостике. А сейчас  я продолжу цитировать статью.
          …«Манёвр удался, через полтора часа наступило ослабление, и ледоколы сразу же возобновили работу. Атомоход старательно окалывал канал, помогая себе и каравану высвободиться от цепких ледовых объятий». 
         Далее авторы статьи давали ответ на следующий вопрос:
«Ради чего развернулась эта битва во льдах? Навигация в Арктике началась позднее обычного, проходит с большими сложностями. И, несмотря на это, северян надо обеспечить всем необходимым – промышленными и продовольственными товарами, топливом. Единственный путь доставки грузов на Север – море. И, как бы ни была коротка и сложна навигация, все грузы должны быть доставлены получателям. Чтобы жизнь здесь шла нормально. Поэтому и ведут сквозь льды и штормы свои суда морские труженики Арктики».
         Всех этих газетных статей мы в то время не читали. Газеты на борт нам не доставлялись, да и не до газет нам тогда было. Но, зато, газеты читали наши родные и близкие. Слова любви и поддержки от них приходили к нам в строчках радиограмм, которые мы принимали в часы сеансов связи с Мурманским радиоцентром. Эти слова и пожелания согревали наши сердца, и мы верили, что обязательно победим в этой битве с ледяной стихией, которая встала на нашем пути. Слова из моей песни «Ледокольная»: «Мы пробьёмся, мы вернёмся, мы вернём свои долги!» - были нашей клятвой перед теми, кто в нас верил и ждал. Но сколько нам ещё предстояло сделать для этого, никто тогда не знал.   
      
         Наши вахты в радиорубке были очень напряжёнными и насыщенными множеством вводных заданий и срочных распоряжений. Нередко приходилось выполнять их в паре с начальником или вторым радистом, чтобы успеть обработать весь поток информации, проходящей через нас в обе стороны. Сводки, запросы, карты погоды, уточнения ледовой обстановки, связь с береговыми радиоцентрами и судами, находящимися в зоне нашей ответственности. Постоянно были включены не только приёмники, но и радиопередатчики, поскольку потоки информации не иссякали. Подмениться на несколько минут, чтобы принять пищу, или по личным надобностям, и опять вернуться в радиорубку, чтобы продолжить исполнять свои служебные обязанности по обеспечению бесперебойной радиосвязи ледокола с внешним миром - вот такими были трудовые будни всего личного состава нашей радиослужбы в тот напряжённый период. Мы писали в судовом вахтенном журнале фразу: «Вахту сдал. Вахту принял» с указанием времени и личными подписями. Но и сдавший, и принявший вахту радисты из радиорубки не уходили, а продолжали заниматься текущими неотложными делами.
          Весь экипаж ледокола работал в авральном режиме. Медленно, очень медленно мы продвигались вперёд через нагромождение льда и снега. Канал, пробитый атомоходом, затягивался почти сразу. Нам приходилось вести танкер «на усах». Стальные буксирные стропы ("усы") диаметром 60-65 мм рвались, как бумажный шпагат. Мороз, ветер, ледяное сжатие, обледенение корпуса - всё было против нас. Но сдаваться было нельзя. Много других судов в сопровождении ледоколов Дальневосточного пароходства пробивались к Певеку с востока. Трудно было везде. И везде люди упрямо боролись со стихией. От их успеха в этой борьбе зависела жизнь и работа тех, кому предстояло  зимовать на этих заснеженных, продуваемых студёными арктическими ветрами, берегах Чукотки.