Желтый идол Часть вторая Гл. 4

                Глава 4

 
Походив вдоль составов, друзья обратили внимание на обилие военных. Они не стали испытывать судьбу и спрашивать в какой местности оказались. Отойдя от станции подальше, пошли кривыми переулками на окраину. Здесь увидели дом с вывеской, написанной по-польски: «Restauracja» — Рес-тау-рачи, — прочитал Семен.

— Ты глянь, Вась, зачуханная забегаловка здесь называется рестораном! Вот умора! В нашей деревне у самогонщицы бабки Фёклы помещение и то лучше!

— Слушай, давай узнаем у местных пьяниц, где мы находимся, — подал идею Семен.

Друзья зашли в «ресторан», огляделись. В небольшом помещении стояло штук пять деревянных столиков, залитых вином и заваленных объедками. В комнате посетителей не было, лишь за стойкой протирал посуду толстенный, как бочка, человек. Подошли к нему, Семен заговорил по-немецки, спросив, где они сейчас находятся. Толстый человек подозрительно уставился на друзей, переводя взгляд с одного на другого. Семен кое-как объяснил, что приехали в гости к другу, напились, он посадил их в поезд. В поезде воришки украли документы и деньги. И теперь они не знают, где находятся. С трудом поняв сказанное, толстяк долго смеялся, колыхая могучим пузом. Просмеявшись, коротко сказал: «Катовице».

— А у тебя карта есть? — снова спросил Семен.

Толстяк сходил и принес замызганную школьную карту. Долго водил пальцем, похожим на сосиску, наконец, ткнул в знакомое название. Казак разбирался в картах хорошо. За время войны научили всякому.

Внимательно рассмотрев названия городов на карте, написанных по-польски, он похолодел.

Поблагодарив хозяина «ресторана», вышли на улицу.

— Ну и где мы? — спросил Василий расстроенного друга.

— Далеко до России, Вася, ой как далеко! — задумчиво проговорил Семен. — Мы ехали не в ту сторону. Нужно было пробиваться к Белоруссии, а теперь мы оказались ближе к Украине. Здесь только одна железная дорога, до Львова.

Ничего не поняв в географических названиях, Василий снова с горячностью воскликнул:

— Давай искать поезд на Львов! Все равно надо пробираться в Россию.

Друзья вернулись на станцию, и пошли вдоль железнодорожных путей, стараясь не попадать на глаза военным. Дойдя почти до окраины, они увидели, что по путям идет человек, постукивая по рельсам молотком на длинной ручке.

— Давай спросим у него, какие поезда идут на Украину, — предложил Василий.

Подошли к обходчику, поздоровались по-немецки. Тот, внимательно глядя на незнакомцев,  неожиданно поприветствовал их на чистом русском языке.

— Так ты русский, братец! — в голос, воскликнули друзья.

— Да, русский, — ответил обходчик. — Бежал из Питера в первые дни революции. И теперь осел здесь. Пережидаю лихие годы.

— Как там, в России-то? Кто у власти? Идет ли гражданская война? — засыпали вопросами обходчика.

— В России бардак! — ответил он — Правят большевики, во главе с Лениным. Расстреливают пачками богатеев, отбирают усадьбы и земли, раздают голодранцам. Семьи богатых выселяют из домов, посылают на север и восток страны. Голодно и холодно там.

Казаки слушали, подавленные новостями.

— Зря, наверное, мы стремимся на родину, — промолвил Семен — Мои родители богатого сословия, могли и пострадать от властей.

— А у меня на Родине был старенький домишко, да старушка-мать. Нас гнобить не за что, — сказал Василий. — Сём, ты как хочешь, а я поеду домой.

— Поедем вместе! — решительно ответил Семен. — Посмотрим, какая там новая власть.

Расспросив обходчика на каком поезде добраться до Львова, друзья спрятались в старом пакгаузе.

Среди ночи на станцию подошел состав, про который говорил обходчик. Друзья откатили дверь вагона, и с удивлением увидели в нем коров и бычков.

— Ничо, Вась, скот должен ездить со скотом, — смеясь, сказал Семен. — Запрыгивай, сейчас тронется!

Друзья вскарабкались на настил вагона. Закрыли дверь, оставив небольшую щель. Иначе можно было задохнуться.

Свистнув, паровоз дернул состав, набирая скорость.

Беглецы до утра стояли у дверей. Когда рассветало, увидели в дальнем углу вагона сложенные тюки соломы. Зарывшись в них, они моментально уснули. Друзья не слышали, как состав остановился на станции, как в вагон зашел человек. Достав из-за загородки несколько тюков, он раскидал солому голодной скотине.

В пути прошел почти весь день. Мучил голод, а еще больше — жажда. На очередной станции казаки выпрыгнули из вагона, побежали к тендеру, где заправляют водой паровозы, и жадно прильнули к водопроводному крану. Пили до одури, до боли в желудке. Неожиданно они увидели, что к ним приближаются двое военных, с винтовками на плечах.

— Патруль, бежим! — воскликнул Семен.

Друзья рванули через пути, перекатываясь под вагонами. Позади слышались крики на польском и выстрелы. Запаленно дыша, они выскочили на окраину городка. Пробежав по кривым улочкам, под лай собак выбежали к лесу, и, наконец остановившись, прислушались.

— Где мы теперь находимся? — спросил друга Василий. — Опять неизвестность...

Семен представил в памяти карту железной дороги, по которой они ехали.

— На юго-восток надо пробираться. Пойдём вдоль железной дороги. Все равно попадется какая-либо станция, где останавливаются поезда, — предложил он.

Обойдя ту станцию, откуда убежали, они стали приближаться к дороге. Впереди, на кромке леса заблестел огонек.

— Пойдем, посмотрим, что там сверкает, — предложил Семен.

Друзья осторожно приблизились и увидели, что вокруг костра сидят пять человек, одетых в шинели.

— Военные, — шепнул на ухо Василий. — Видишь, рядом пирамидку с оружием?

— Вижу, — так же тихо ответил Семен. Ну что, рискнем, казак?

Друзья по-пластунски, стараясь не шуметь хрупкой осенней травой, приблизились к пирамидке с винтовками. Осторожно взяли из нее две, тихо, прикрыв полой пиджачков взвели затворы, и дружно вскочили с криком: «Руки вверх!»

Сидящие у костра опешили, медленно поднимая руки под стволами винтовок. Один из сидевших резко выхватил наган, но выстрел Семена его опередил. Остальные, подстегнутые выстрелом, как зайцы, ринулись врассыпную.

Друзья их не преследовали. Набив карманы патронами из брошенных солдатами вещмешков, взяли еду и фляжки с водой. Сняли с убитого шинель. Василий заменил свои разваливающиеся сапоги. Недалеко паслись стреноженные лошади военных. Поймали двух, и, подтянув подпруги, запрыгнули в седла.

И снова ветер странствий засвистел в ушах беглецов.

Отъехав на приличное расстояние от места встречи с военными, остановились передохнуть и перекусить. Стреножив коней, отпустили их на лужок. Поужинали, легли под дерево, и, укрывшись одной шинелью, провалились в крепкий сон.

Семена разбудило ржание лошади. Он в тревоге вскочил, и увидев приближающихся всадников, разбудил Василия.

— Тревога, Вася! Видать, на нас идет облава!

Шустро собрав вещи и оружие, расстреножили коней, запрыгнули в седла и наметом поскакали в глубину леса.

Преследователи их заметили. Началась погоня. Зазвучали выстрелы. Пули щелкали по ветвям деревьев. Со свистом проносились над головой. После получасовой бешеной скачки, они увидели овраг, густо заросший кустарниками. Свернули в него. Затаились.

Василий лежал на луке седла, не поднимаясь. Озабоченный, Семен подъехал ближе, тронув друга за плечо. Василий мягко завалился на бок и упал на землю. Казак спрыгнул с коня, подбежал к другу. Василий открыл глаза, стараясь что-то сказать. Но вместо слов на губах вспух кровавый пузырь, и, лопнув, раскидал брызги по лицу. Голова бессильно склонилась на бок.

Семен просидел в слезах возле мертвого друга до глубокой ночи. Ночью, перекинув его через седло, осторожным шагом поехал назад, к кромке леса. Проехав небольшое расстояние, увидел на поляне громадный дуб. Выкопал с помощью ножа неглубокую могилу и уложил в нее тело. Прикрыв шинелью, закопал, сделав небольшой холмик.

Потом подошел к дубу, содрал кору, и вырезал надпись: «Василий Таровитов». Не обозначив даты. Не знал Степан, в каком времени он находится.

Взобравшись на коня, беглец медленно поехал прочь…

Ночью выпал первый снег. Семен достал из вещмешка спички, конфискованные у военных, разжег костер. Не скрываясь ни от кого. «Будь, что будет», — подумал он в отупении.

Утром поехал дальше. Путь преградила большая река. Переплыть ее, даже держась за хвост коня, было нереально: от холода сведет руки и ноги, — неминуемо утонешь.

Семен поехал вдоль берега, в надежде найти какое-либо плавсредство.

Проехав с километр, увидел полузатопленную лодку. «Вот, она, удача!» — ликующе подумал он.

Спрыгнул с коня, он подбежал к лодке. Ликование медленно растаяло, сменившись отчаянием. В дне лодки зияла огромная дыра. Заделать ее в кустарных условиях было нечем. Взобравшись на коня, беглец опять поехал вдоль берега. Пусто…

Вернулся назад уже под вечер. С трудом вытащил лодку на берег, перевернул, осмотрев пробоину. На родине Семен редко занимался рыбалкой — не увлекал этот процесс. Поэтому опыта ремонта лодок у него не было. Так ничего и не придумав, снял с себя пиджак, обильно извалял его в глине, и заткнул им дыру. Обмазал затычку глиной с обеих сторон. С помощью ножа срубил два шеста, один длинный, и покороче. Просидел в кустах, трясясь от холода, до вечера, выжидая пока подсохнет глина и можно будет форсировать реку. Стемнело рано. На небе зажглись первые звезды. Семен выбрал направление на самую яркую звезду, что бы в темноте не сбиться с курса. Кряхтя, спустил лодку на воду, и, отталкиваясь длинным шестом, поплыл.

Вскоре шест пришлось выбросить — глубина была слишком большой. С помощью маленького начал грести, словно веслом.

Темнота не позволяла следить за самодельной затычкой. Глина размывалась, и в лодку начала поступать ледяная вода. Семен увеличил скорость гребли. Но далекий берег приближался медленно. Наполняемая водой лодка плыла все медленнее. Вычерпывать воду было нечем. Семен попробовал черпать сапогом — только время потерял.

Наконец, благодаря нечеловеческим усилиям, впереди, на фоне звезд, замаячила высокая стена леса. Лодка, издав прощальный «бульк», ушла на дно. Казак оказался в ледяной воде. Кое-как снял сапоги и штаны, порядочно нахлебавшись воды, и яростными гребками поплыл к берегу. Выйдя на сушу, отжал исподнее белье — рубаху и кальсоны, и надел их снова.

Пытаясь согреться, он стал бегать по берегу. Но холод брал свое. На разогретое тело противно липло ледяное белье, быстро его остужая. Берег реки был глиняным и отвесным. Семен почти до утра бродил вдоль, выискивая какую-либо промоину. Наконец, он услышал шум ручья. Поднялся вверх по руслу, вскарабкавшись на травянистый берег. Ни огонька, ни людей... Нет еды, обуви и одежды. Нечем развести костер. Казак знал приемы добывания огня с помощью трения, но заняться этим сил уже не было. Слишком сильны были перенесенные испытания.

Нарвав сухой травы, Семен сделал под деревом что-то наподобие логова и лёг, засыпав себя опавшей листвой. Сознание стало меркнуть, проваливаясь в сон.

Очнулся он от странных, хрюкающих звуков, и почувствовал, что кто-то толкает его в бок. Разгреб от лица листву и увидел перед собой огромную мохнатую черную морду, с громадными клыками.

Семен от ужаса закричал, спросонья не поняв, что это.

— И-и-и-и-и, — завизжало существо, бросившись наутек.

Следом ломанулись существа поменьше.

— Господи, да это же кабаны! — рассмеялся над своими страхами казак. — А я уж было подумал, что нахожусь в аду.

В дикой природе Семен никогда не встречался с кабанами. Слышал о них, конечно, но ни разу не видел, и тем более не знал их повадок.

Перепуганный кабан остановился, развернулся, и понесся на Семена. Казак, словно кот, мигом вскарабкался на дерево.

Кабан с семейством покрутились вокруг него, злобно похрюкивая, и удалились в лес. Семен спрыгнул с ветки, и снова зарылся в теплую со сна, листву.

«Что делать? Куда идти? — вновь поплыли в голове мысли. — Скоро снег ляжет — погибну. Надо выходить к людям. Пусть хоть кто будет, лишь бы помогли выжить». Подождав пока солнце не нагреет воздух, он вылез из листвы и стал искать, чтобы приспособить на ноги, вместо обуви. Нашел ствол старой березы, поваленной ураганом. Оторвал куски толстой бересты. Из коры ивы сделал завязки, и приладил кору к ногам. Идти стало легче. Донимали холод и голод. Семен делал короткие пробежки, и берестяная обувь стала разваливаться. Пришлось от этой затеи отказаться.

Увидев дикорастущую яблоню с крупными яблоками, он тряхнул ствол. Собрал с земли десятка два, и сложил за пазуху. По дороге ел потихоньку, стремясь заглушить чувство голода.

Ко всем напастям прибавилась жажда. Яблоки ее утоляли, но ненадолго.

Сколько времени Семен шел на юго-восток, ориентируясь по звезде, он плохо помнил. После очередной ночевки в листьях, он понял, что это конец — сил подняться не было.

В забытьи пригрезилось лицо матери, и он явственно услышал слова: «Сынок, вставай! Иди, люди рядом, тебя спасут!»

С трудом разогнув окоченевшие ноги, Семен разгреб листву — и похолодел: вокруг, ослепительно сияя на солнце, лежало белое покрывало. От дыхания изо рта валил пар. «Ну вот, теперь уж точно конец, — пришла тягучая черная мысль».

Он медленно встал, и, качаясь, побрел по лесу куда глаза глядят. «Не все ли равно, где умирать? В теплой постели, в бою, или замерзнуть в лесу — скользили мысли. — За что мне такая доля и такие испытания? Вроде бы не грешен перед Богом. Бывало с девчатами грешил, но ни у кого, ничего не украл, даже щепки. Убивал — так это по приказу, а не по своей воле. Боже, за что мне такая смерть?!»

К концу дня, окончательно потеряв силы и окоченев, он уткнулся в сплошной частокол бревен. Побрел по кругу, стараясь найти лазейку. Но напрасно — бревна плотно прилегали друг к другу и имели остро заточенные вершины. Увидев в бревенчатом частоколе что-то наподобие ворот, Семен, сжав зубы, в последнем усилии постучал в них палкой. И упал, потеряв сознание.

 

(продолжение: http://www.proza.ru/2019/11/07/194 )