21 часть 2

*
Перед пиццерией, прямиком на брусчатом тротуаре, стояла черная карета. За вожжами сидел человек в мантии. Он даже не повернулся в нашу сторону, когда мы подошли. Единственное что я заметил это руки серого в пятнах цвета с длинными кривыми когтями.
- Прошу, - Борковский отворил мне дверь и я залез в карету. Она оказалась довольно высокой. Затем господин полковник сам взлетел внутрь и затворил дверь. После этого черная лошадь сорвалась с места. Карету дернуло и мы помчались с такой скоростью, которой позавидовал бы любой мустанг.
Мы неслись по дороге, обминая другие машины. Мы часто проносились на красный, выезжали на встречную полосу, но нас, казалось, никто не замечал. Я с удивлением смотрел в окно и не мог понять что происходит. Спросить Борковского я не решился, но он, будто прочитав мои мысли, попытался дать пояснения:
-Впечатляет? Эту карету я перекупил у Самого, – последнее слово полковник интонационно выделил. Я же решил, что мне не особо хочется знать, кто такой этот «Самый».
Бешенная поездка и мы у цели. Останавливаемся у красного моста, около реки Стрижень и выходим. На улице во всю ночь, свежо и как-то загадочно.
Полковник махнул кучеру и мы пошли вдоль реки к зданию которое тускло светилось на горизонте. В прошлом, как оказалось, это и была резиденция Борковского. Точнее, она переходила сначала от Мазепы к Борковскому, но под конец жизни стала полностью принадлежать полковнику.
- Мда, - протянул Борковский, когда мы подошли к белому бетонному забору, - узнаю-узнаю. НО разве этот забор тут уместен? Безвкусица какая-то. Не правда ли?
Он был прав. Забор абсолютно не подходил к старому двухэтажному поместью, с громадным количеством окон и покатой крышей. Не шел он к церкви, расположившийся рядом. А фонари, светившие вдоль дороги, освещающие дорожки в парке, выглядели крайне нелепо в прорезях такой ограды.
- А вот цвет остался тот же. Что здесь теперь находиться?
- Военный госпиталь, - ответил я.
По лицу полковника пробежал свет уважения. Он упер руки в боки, улыбнулся и одобрительно покивал головой.
- Уважаю, - констатировал он, - но, по-видимому, ночевать мне здесь не придется. И черт с ним. Незачем мне спать. Я и так почивал сильно долго. Мне нужно развеяться. Прогуляться по ночному городу. Дружище, где кабак?
*
Через час мы с господином Борковским сидели на краю Стрижня и пили вино. Видимо, сказалась слабость полковника от долгого сна, потому что с каждым глотком спиртного он становился все развязнее, чаще говорил хамства и, в целом, рассказывал истории более эмоционально, чем ранее.
Когда вино кончилось, полковник выпрямился, размял спину и свистанул так, что у меня заложило уши. Я испугался, что могут прибежать патрульные (этого, находясь в компании мертвого полковника-упыря, мне хотелось меньше всего), но примчала наша старая знакомая – черная карета.
- Требую продолжения, - рявкнул полковник и я заметил, как изменилось его лицо и показались белоснежные непропорционально-длинные для человека клыки.
- Господин Борковский, - начал неуверенно я, - поздно нынче, а мне завтра на работу.
- Ничего и слышать не хочу, - ответил тот и взмыл в небо, что та птица. Обернулся там пару раз и с силой опал на место рядом с кучером. От такого приземления карета качнулась и, на диво, не развалилась, хотя удар был страшным.
- Садись! – прошипел уже бледный с синяками под глазами полковник. – Я поведу!
*
Полковник оказался кучером еще более лихим, чем его предшественник. Я то и дело летал от одного сиденья к другому внутри, но полковника это никак не останавливало. Да и скорее всего он просто не знал, что меня так бросает.
Краем глаза, в какой-то момент, я заметил, что мы вынеслись на Красну площадь. Полковник дал несколько кругом вокруг, с каждым из них набирая темп. При этом сам он, я слышал, свистел и иногда, что-то кричал проходящим дамам. Как те реагировали в ответ, оставалось только догадываться.
Наконец, тряска кончилась. Мы остановились возле круглосуточного у площади. Я, шатаясь, кое-как выполз из кареты и сразу упал на пол, чем вызвал смех у стоящих у круглосуточного кутил.
«Неужели они не видят, что перед ними карета, запряженная вороной лошадью, которой управляет упырь и его собрат явно тоже не от мира сего? Они смеются надо мной?»
Но они не видели. И смеялись надо мной.
Борковский спрыгнул на асфальт. Подал мне руки и мы вошли в круглосуточный. По просьбе полковника, я купил коньяк. Самый дорогой, как просили. И мы вышли обратно.
Я думал, что уже не способен удивляться больше за сегодняшний вечер, но не тут-то было. Перед круглосуточным у кареты стояла патрульная машина. Двое полицейских выписывали кучеру штраф за парковку в неположенном месте. Тот мычал, махал руками, но, видимо, это все это было тщетно.
- Пойдем, - сказал полковник и свернул влево от кареты.
- Как же, господин Борковский? – удивился я. – А ваша карета? Ее же заберут на штраф-стоянку.
Полковник обернулся ко мне и зловеще улыбнулся. Оскалился в кровожадной ухмылке и ответил:
- Мой дорогой друг, завтра на штраф-стоянке никакой кареты не обнаружиться. Не забывай, что эта карету я перекупил у Самого.