Стоп-кадры прошлого 8. Начальная школа

      Первое сентября 1956 года. Раннее утро. Еще не встала мама, а я уже умыта и косы заплетены.  Снова, в который раз, проверяю содержимое новенького портфеля. В нём букварь, несколько тетрадей в крупную  клетку и косую линейку с ячейками для каждой буквы, линейка, альбом для рисования, коробка заточенных мамой цветных карандашей, в деревянном  пенале ручка с металлическим перышком, простой грифельный карандаш и ластик. Всё новенькое. Кажется, ничего не забыла.
     Мама проснулась. Вместе позавтракали.  Я надела новенькое шерстяное платье коричневого цвета с красивым белым воротничком и манжетами-ришелье, белый фартук, белые носочки и новые черные туфельки с застёжкой на черную кожаную пуговичку. Мама переплела мои косы и вплела широкие белые атласные ленты. Получились пышные красивые банты. Потом она срезала в палисаднике самые красивые георгины, собрала их в большой букет и, взяв меня за руку, повела в школу.
     У входа в школу стояли несколько учительниц и вокруг каждой из них собирались такие же, как я, первоклашки с букетами и новенькими портфелями в руках. Подведя меня к пожилой красивой учительнице, мама поздоровалась с ней и, шепнув, чтобы я вручила ей цветы, сказала: «Лена, это Зоя Петровна, твоя учительница, слушайся её. А я ухожу на работу». И ушла. Я растерялась. Вокруг все незнакомые.  Стало страшновато. Но ласковый голос Зои Петровны: «Лена, подойди сюда, возьми за руку Наташу, скоро мы пойдем в школу», – успокоил   меня.
 
***
    И вот мы парами входим в класс. Я во все глаза рассматриваю свою учительницу. Стройная, седовласая, с тяжелым пучком волос на гладко причёсанной голове, с лучистыми глазами, доброй улыбкой и постоянно покачивающейся из стороны в сторону головой (тремор), она сразу вызвала безграничное доверие и уважение. Зоя Петровна рассаживает нас по местам за чёрные парты с откидывающимися крышками, на полочки под которыми нам предложено положить портфели. Едва мы это сделали, как по школьному радио прозвучало:  «Первые и десятые классы, на линейку!» Зоя Петровна снова  выстроила нас парами и повела по лестнице.
***
    Линейка проходила на втором этаже в коридоре, где уже выстроились вдоль окон десятиклассники. Наш класс построился вдоль противоположной стены рядом с другими первыми классами. Прозвенел звонок. Что-то говорил строгий мужчина (потом я узнала, что это был директор школы Олег Иванович Минько), но я не понимала, о чём он говорит.
***
       А потом к нам подошли десятиклассники и вручили нам подарки. Мне досталась книжка Муха-Цокотуха  К.И.Чуковского с черно-белыми рисунками. Вручивший её десятиклассник спросил моё имя и фамилию и умею ли я читать. Услышав, что умею, хмыкнул и сказал: « Прочти, завтра мне расскажешь, о чём она». И действительно, на следующий день на большой перемене он зашел в наш класс и спросил, о чём говорится в книжке. Удивился, что я пересказала содержание близко к тексту. Периодически весь первый класс он, встречая меня в коридоре школы, спрашивал, какие у меня оценки, всё ли я понимаю на уроках. А потом он окончил школу, и больше я его не видела никогда.  Странно, что я не помню его имени. Теперь-то я понимаю, что такое внимание десятиклассника к первокласснице – нерядовой случай. Наверное, у этого мальчика были младшие сёстры, которых он привык опекать и контролировать, вот и  на меня эти его привычки распространились. А я очень боялась его огорчить и старалась изо всех сил получать оценки не ниже пятерок.
***
     На большой перемене в класс вошла буфетчица с подносом, на котором стояли стаканы с ячменным кофе с молоком и маленькие ванильные булочки. Не знаю, кто оплачивал эти перекусы, но каждый день на большой перемене мы пили кофе или какао с молоком и с любимой ванильной булочкой. Булочка эта стоила всего 3 копейки. Она была пышной свежей, иногда даже тёплой, с блестящей сладкой румяной корочкой - очень вкусной.  Я нигде и никогда  больше не ела таких вкусных булочек.
***
    Возвращаясь домой, я догнала девочку из нашего класса Люсю Королёву. Оказалось, мы соседи.  Она жила у самого леса. С этого дня мы подружились. Люся часто приглашала меня к ним поиграть. Меня поразила огромная немецкая овчарка у них во дворе: она беспрекословно слушалась Люсю и выполняла все её команды. И ещё я впервые увидела двор, выстланный досками и баню. У Королёвых появился первый на нашем краю телевизор, и Люся всегда прибегала за мной, чтобы пригласить посмотреть фильм или концерт.

***
    Дорога от дома до нашей школы №5 (позже она была переименована в школу №24), длиной километра полтора, была полна неожиданных неприятностей для первоклашки. Рядом с нашим домом в вольере дедушки Жени свободно гуляли цесарки, гуси, куры, утки и индюки. Иногда индюк вырывался на волю. Это свирепое чудовище, громко клокоча и расправив крылья, пускалось в атаку.  Если  я успевала отойти от дома, то бежала, не чуя ног и задыхаясь от страха, вперёд  по дороге в школу. Если же он оказывался перед  нашей калиткой, выйти из неё у меня не было никакой возможности.  Спасти меня мог кто-нибудь из взрослых, если оказывался вдруг на нашей окраинной, днём безлюдной, улице. Тогда я опаздывала. Я призналась Зое Петровне, что причина опозданий – огромный индюк, она сочла это уважительной причиной и никогда меня не ругала.
***
     Была и другая причина моих опозданий - носовые кровотечения. Они начинались внезапно, кровь вдруг струёй заливала мне форменное платье и фартук. Выручали колонки - возле Карпуновых или напротив заводских коттеджей. Приходилось долго втягивать носом холодную воду, замывать потёки крови. Иногда простаивала у колонки по пол-урока. Но и эту мою проблему любимая Зоя Петровна знала и тоже не ругала за опоздания.
     А однажды я подвела класс.  Накануне какого-то праздника, то ли 7 Ноября то ли 1 Мая, мы выступали в клубе завода 75100.  Все в чёрных сатиновых шароварах и белых блузках, мы должны были выстроить модную тогда пирамиду – встать в несколько ярусов. Долгие репетиции довели наши действия до автоматизма. Мы выстроили её на сцене, в зале захлопали… и тут  у меня хлынула кровь из носа. Хотя я никого не держала, а была с краю, мою мгновенно покрасневшую белую блузку все увидели и ахнули.  Нужно было показать еще два  перестроения, но кинувшиеся ко мне взрослые убрали всех со сцены. До сих пор помню, как я досадовала на эту помеху.

***

      В нашем классе было 33 ученика. Помню голос Зои Петровны при ежедневной перекличке: «Алексеев, Ампилогов, Бакулина, Белоусова, Богданов, Богомолов, Водолажский, Вознесенская…»
         Постепенно  мы с одноклассниками познакомились, узнали, кто на что способен.С нами учились Валера Крюков – сын нашего библиотекаря Людмилы Николаевны и Вова Ампилогов – сын учительницы биологии Лидии Семёновны, он же племянник секретаря директора Валентины Семёновны. Не помню, по какому поводу я однажды оказалась  у Ампилоговых  дома. Лидия Семеновна усадила меня за стол, напоила чаем, а потом приказала Вове  играть. Он взял баян и заиграл «Во поле берёза стояла». Сыграл довольно чисто. Я его очень зауважала.
     А Валера Крюков лучше всех в классе рисовал. Очень завидовала этому его умению,  но так и не научилась рисовать так же здорово, как он. Выстраивалась и классная иерархия.  Появились отличники и двоечники. К первым относились Юра Алексеев, Вова Ампилогов, Валера  Крюков, я, Света Карпунова. Двойки периодически получали наши троечники Женя Богомолов и Витя Скиба. Остальные учились средне.

***
    Зоя Петровна была замечательным учителем. Она никогда не сидела за учительским столом, а ходила по классу, что-нибудь объясняя  и вглядывась в наши лица, чтобы вовремя заметить, поняли мы все или кто-то не понял. Если замечала непонимание, останавливалась и специально для непонявшего  медленно повторяла и ещё раз разъясняла. Для неё не было разницы – отличник или двоечник: мы твёрдо знали, что всех нас она любит одинаково, каждому поможет. И мы её любили, как вторую маму.
***
     Школьная библиотека поразила меня обилием книг и тем, что можно взять и прочесть любую. Помню самый первый свой выбор: большого формата, очень красочно оформленная «Кошкин дом» К.И. Чуковского и «Калевала», скандинавский эпос. Когда возвращала эти книги, Людмила Николаевна попросила рассказать, о чём они. И я ей рассказала.  С этого момента мы с ней подружились.  Нередко я заходила в библиотеку после уроков и помогала ей подклеивать старые книги. Она же припрятывала для меня всегда что-нибудь интересное. Книги стали моим вторым хлебом.  Без чтения я  не могла прожить и дня. И так до сих пор. Но вскоре книг школьной библиотеки  мне стало мало. И я отправилась в районную детскую библиотеку, которая располагалась на углу улиц Пушкина и Никитина. Это километрах в пяти от нашего дома. Транспорта тогда никакого не было, но меня это не останавливало.  Больше двух книг на руки не давали, и мне приходилось наведываться туда по 2 раза в неделю.

***
     В конце первого класса к нам пришли учителя музыки вновь открывающейся музыкальной школы. Они проверяли у нас слух и чувство ритма и отобрали несколько человек, в том числе и меня.  Я спросила, учат ли в этой школе игре на скрипке. Узнав, что учат, возликовала: радио у нас не выключалось круглосуточно, классическая музыка звучала почти ежедневно, и я замирала, слыша партию скрипки. Я уже представляла себя со смычком в руках, слышала мелодии, которые научусь играть… 
   Мечты остались мечтами. Мама, на мой восторженный рассказ об открывающейся возможности научиться игре на скрипке, грустно сказала:
 – Не получится, доченька. Это стоит пять рублей в месяц, а у нас таких денег нет. Ты же знаешь, что я выплачиваю ссуду, с которой ваш отец уехал в командировку и не вернулся. 
     Я не заплакала, но сердце сжалось и стало почему-то трудно дышать от понимания, что эта мечта никогда не осуществится.
Возражать же маме я никогда не смела – очень её любила.
 Лишь после пятидесяти поняла, что иногда и мама бывает не совсем права.
***
     Во втором полугодии  нас принимали в октябрята.   Мы не совсем понимали, что изменится, когда мы станем октябрятами, но ожидали этого события с большим волнением. Тогда не было октябрятских значков. Нужно было вырезать из картона звёздочку и обшить её красной тканью. Наконец, этот день наступил и нам на  торжественной линейке пионеры-пятиклассники  прикололи наши звёздочки к груди.  И мы услышали, что теперь мы должны быть примером  для младших ребят   во всём: в учёбе, в труде, в поведении. «Только  тех, кто любит труд, октябрятами зовут…и т. д.» Вернувшись в класс, мы были разби-ты на октябрятские звенья и выбрали звеньевых.  И у нас появилась вожатая- пятиклассница  Лариса. Нам она казалась взрослой и очень красивой. Она приходила к нам на большой перемене и проводила физкульт-минутки, от неё мы узнали, что на 8 Марта нужно поздравить Зою Петровну, она всегда интересовалась, какое звено победило в соревновании на этой неделе, даже пыталась подтягивать тех, кто получил слабую оценку . Вроде бы ничего особенного она и не делала, но нам было так лестно её внимание к нашим делам и заботам, что  мы её все просто обожали.  К сожалению, во второй класс нас отправили учиться в другое здание, куда Лариса уже не приходила.

***
    Весь второй и третий класс мы занимались не в основном здании школы, а в небольшом деревянном доме неподалёку от дома Зои Петровны. Здесь не было электрического звонка. Техничка давала звонки большим медным колокольчиком на деревянной ручке. Она же топила печь, обогревавшую все два или три класса (точно не помню, сколько). Нам здесь было хорошо: тепло и спокойно. После уроков Зоя Петровна иногда приглашала нас на чай с баранками. Конечно, только в тёплые солнечные дни, потому что все в её маленьком домике разместиться не могли.  Чаепитие организовывалось на скамейках под большим тополем во дворе. Мы знали, что этот тополь вырос из веточки, которую воткнул в землю Митрофан Селиверстович, муж Зои Петровны, учитель химии в нашей же школе. Зоя Петровна после чая организовывала викторины, учила нас петь старинные русские песни «Посею лебеду на берегу», «Во поле береза стояла», «Во кузнице» и другие. Пели, конечно, без музыкального сопровождения, но очень старательно, как могли. Мы разгадывали ребусы и шарады, отгадывали загадки. Это было весело и интересно.

***
   Я не помню каких бы то ни было конфликтов или, упаси Боже, драк. Наверное, потому, что Зоя Петровна ко всем нам относилась внимательно и ласково, никого особенно не выделяя, но и никем не пренебрегая, мы под  её крылом чувствовали себя одной семьёй. Очень её любили и старались не огорчать.

***
    В четвёртый класс нас опять перевели в основное здание школы. Сначала нас ошеломила многолюдность и шум на переменах, но привыкли очень быстро. Теперь уже не было бесплатных перекусов. Мама сдавала какие-то небольшие деньги, на которые нас кормили в школьном буфете вторыми и третьими  блюдами. Помню, что всем нам нравились котлеты с картофельным пюре, сардельки  с гречкой и любимые ванильные булочки к чаю или компоту. Булочки можно было и дополнительно купить, если мама давала на них 3 копейки. Накрывали столы для класса отпущенные с  урока дежурные, которыми руководила одна из двух буфетчиц.

***
   Первым признаком того, что мы стали членами большого школьного коллектива стало приглашение пройти проверку на пригодность к пению в школьном хоре.  Отбор был строгий, так как наш хор был лучшим школьным хором города и всегда занимал первое место в  городском, часто и в областном смотре художественной самодеятельности.  Руководил хором  учитель музыки  Георгий Митрофанович  Цуцура.  Я этот «кастинг» прошла и с гордостью оповестила об этом всех  подруг. Оказывается, те, кто был старше, тоже занимались в хоре. Надо было видеть, с какой гордостью я шла на репетиции со старшими девочками: Элей  и Ниной Протчевыми, Нелли Гайдар, которые были старше меня на два года – пропасть в том возрасте. Но меня приняли, правда, на правах младшей. Кажется, с этих репетиций  и завязалась наша дружба с Нелли.  Она ещё пела в вокальной группе и я не уходила домой с Протчевыми, а всегда ждала её. Домой мы возвращались вместе. Часто я пользовалась этим, чтобы спросить у неё, как решить задачу. Она всегда охотно мне помогала, но не решала за меня, а задавала наводящие вопросы, отвечая на которые, я вдруг понимала, где сделала ошибку. У Нелли не было ни братьев, ни сестёр, и она привязалась ко мне, считала меня своей младшей сестричкой и звала Алёнкой. Я же её просто боготворила: умницу, красавицу, модницу – её просто нельзя было не полюбить.

***
     В этом же четвёртом классе Георгий Митрофанович  набрал  младшую группу танцевального кружка.  На эти репетиции я бежала с радостью, т.к. танцевать очень любила. В школе не было актового зала. Репетиции проводились в одном из классов первого этажа.  Мы выставляли парты в коридор и под «раз-и, два-и» Георгия Митрофановича разучивали различные танцевальные шаги, дробь, ключ,и другие движения русских народных танцев. Г.М был очень строгим учителем, подолгу был недоволен нашей осанкой,  неумением плавно развести руки,  сопровождая их поворотом головы. Он подолгу шлифовал каждое движение, каждую фигуру танца, Поэтому в четвёртом классе он нас ещё не выпустил на сцену, а только готовил к ней.
***
    Главным событием этого учебного года была подготовка к приёму в пионеры. Я на каждой перемене подходила к стенду "Торжественное обещание" и проверяла себя, всё ли я правильно запомнила: " Я, юный пионер Советского Союза, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю:
- Горячо любить свою советскую Родину,
- Жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая Партия..."
И вот опять на торжественной линейке с выносом пионерского знамени под звуки горна и барабана, после данного хором торжественного обещания нам повязывают новенькие  красные галстуки и мы впервые отдаём пионерский салют, отвечая на звонкий призыв старшей пионервожатой:
- Юные ленинцы, к борьбе за дело Коммунистической Партии будьте готовы!
- Всегда готовы!
Невероятная торжественность этого события вызывает такой восторг в душе, что хочется петь. И мы поём "Взвейтесь кострами, синие ночи! Мы - пионеры, дети рабочих. Близится эра светлых годов. Клич пионера "Всегда будь готов". И мы старались быть полезными. Взяли под опеку одинокую старушку, жившую на улице Гоголя: ходили для неё в магазин за продуктами, убирали в доме и мыли полы. Очень старались собрать побольше металлолома и макулатуры, всё лето ухаживали за школьным садом и огородом. И никто не говорил, что нам это  трудно, что детей эксплуатируют. Нас приучали к нормальной жизни, где "Без труда не вынешь и рыбку из пруда".   
 
***
    Окончание четвёртого класса нас страшило. Мы не могли себе представить, что учиться будем не у любимой Зои Петровны, а у разных учителей. Какие они?  Добрые или злые? Будут ли они нас водить на экскурсии в лес или в рощу Соловьи, как это делала Зоя Петровна перед летними каникулами?  Будут ли их уроки так интересны, как у Зои Петровны? Вопросов возникало множество. Но удручало предстоящее расставание с любимой  Зоей Петровной. Все понимали, что оно неизбежно. И этим была омрачена радость от сознания того, что с пятого класса нас уже никто не будет называть малышами. Мы станем пятиклассниками. До свидания, начальная школа.
   
На фото - мой первый класс. Я - третья слева в первом ряду.