Главка нового романа 131 - 29. 09. 2011 Сочи

О мимолетности счастья
      «Как за днем следует ночь, так и любая встреча заканчивается расставанием»

      Отъезд моих родных приближается неумолимо. «Расставанье - маленькая смерть», - поется в песне Жанны Агузаровой. Это так и есть. Нельзя привыкать к хорошему. Отпуск миновал в сладком забытьи, что и сказать-то нечего. Счастье, видимо, не пишет. Любовь молчалива, говорливо предчувствие любви. Так, про самые лучшие дни и сказать нечего, потому что некогда писать и нет никакого желания тратить время на писанину, отвлекаться от счастья. Многословно одиночество, печаль, горести, потому что в бумаге хочется увидеть собеседника. Две недели мы прожили на берегу Черного моря в Лазаревском, и мало. Видимо, так проходит и вся жизнь, если - в блаженстве...
      Я опять сижу на узком, но протяженном балконе гостиницы и опять вглядываюсь в темный горизонт, где море еще темнее, чем небо, где витают огни китайских фонариков. Их слабые, подверженные легким ветрам надежды сгорали в ночном небе Лазаревского, взлетая свечным светом, пробивающимся сквозь тонкую бумагу, словно строки сиюминутного письма к многозвездной Вселенной.
      Внизу – город в огнях многочисленных окон, как ночное небо в звездах, над ним громыхает музыка из прибрежных кафе «Дубрава», «Хижина» да и многих других. Праздник отдыхающих, повторяющийся от лета к лету. Праздник обеспеченных людей.
      Этот праздник словно обманчивая дымка покрывал извечные проблемы временного человеческого существования. Он предавал забвению смерти, горести, болезни, жизненные невзгоды. Где-то и среди этих огней и музыки умирают и тяжело болеют люди, но праздник от этого не стихает, не останавливается ни на миг.
      Пушкинский пир во время чумы внезапно мне предстал не как литературная история конкретного времени и места - а как вся суть человеческого существования. Пока мир болен чумой, те, кто не болен и обеспечен, могут предаваться пиру. Наши тела разрушаются, а мы радуемся. Но не горевать же, в самом деле...
      Человеческая жизнь прекрасна, если умеешь радоваться, стоя на участке скалы, который постепенно разрушаясь, непременно упадет в пропасть вместе с тобой. Мало мыслей, мало для такой красоты, словно сама мысль человеческая замирает, сдается пред красотой Вселенной, словно понимает, что любое слово, любое сравнение с природной красотой будет неверным.
      За дам пьют стоя, - почему-то подумалось мне. Так и морю лучше торжественно внимать молча, не перебивая его мыслями и словами. Ветер утих, а море все шумит. Музыка прибрежных кафе, шум изредка проезжающих поездов, шуршание машин, голоса – все человеческое пытается заглушить голос моря, но нет. На счастье - нет.
      Я вообразил две фигуры: молодая женщина и молодой мужчина. По лунной дорожке, серебрившейся на поверхности воды, они радостно уходили от берега в море. Впереди их ждала беспредельная даль, соединение земного и небесного. Это прекрасно и это про меня. Там, за прерывистой границей света придорожных фонарей, за двумя стальными линиями железной дороги - бескрайняя морская тьма, словно царство небытия. Что будет там... «Там за горизонтом, там за горизонтом…», - как поется в песне...

Фотография сделана в Лазаревском.