Самая красивая-Матенька 3 Капитолина

Моя бабуся Капитолина 

Мама Матеньки, Капитолина, была сиротой и воспитывалась в семье поволжских немцев. Чем-то понравилась им красивая серьёзная девочка и взяли они ее к себе, но не в дети, а в приживалки. А назвали они нашу бабушку, красивым русским именем Капитолина, немножко похожим на польское имя Каторина, хотя бабушка была крещеная в православии именем Татьяна. И, в старости, она однажды сказала мне:
- Вы меня Татьяной поминайте,  когда меня не будет, так как меня этим именем в церкви крестили.
 Поминать-это значит после смерти человека нищим подают милостину, заказывают молебны в церкви с указанием имени. Капитолина была настоящей христианкой, соблюдали посты, молилась и читала церковные книги. Однажды я взяла с подоконника книжку, которую бабушка каждый вечер читала перед сном, и увидела, что слова в ней все незнакомые. Я к тете Кате, на кухню, в то время они вместе жили:
- А что это за книга, я в ней ничего не понимаю?
-А ты и не поймешь-она на старославянском написана,-ответила она.
 Оказывается бабушка знала старославянский язык и выучила его сама.
Из крестьянских детей до революции школу посещали в основном мальчики и то в холодное время года, когда заканчивались полевые работы.  Считалось, что девочкам не обязательно учиться, большинство оставались дома и обучались только работам по домашнему хозяйству: шили, вышивали, пряли шерсть и вязали носки.
Капа (Капитолина) с детства выполняла по дому у немцев посильную работу, и за это ей давали кров над головой и скромную еду.
 Для меня бабушка была настоящей христианкой, она все делала в меру: работала посильно до вечера, потом после ужина читала недолго библию, молилась и меня научила маленькой молитве перед сном, соблюдала посты и постные дни: среду и пятницу. Для этих дней она варила постную пшенную кашу в русской печи, а в другие дни она добавляла в эту кашу молоко и еда была уже не постной. Пшенная -это потому, что она была самой дешевой и доступной.
Одевалась бабушка очень скромно в длинную юбку и ситцевую кофту в мелкий цветочек c застежкой под горлышко, обязательно с длинными рукавами, присборенными у запястья. Юбок на ней было две или три: нижняя белая и сверху еще одна или две; так носили ее ровестницы, потому что в их время у женщин-крестьянок не было нижнего белья, вот и носили они по несколько юбок длинных до самого пола. Если она что-то готовила, то сверху одевался запон, фартук по-нашему. На голове всегда был повязан головной платок, потому что по православным обычаям женщина не должна была ходить с непокрытой головой. Поэтому мы и видим до сих пор как большинство наших бабушек в платочках ходит.
 Бабушка Капитолина никого не осуждала, ни у кого ничего не просила,  не ссорилась,  не ругалась, только иногда,  на нас на внуков,  если мы не слушались и убегали без спроса на речку.
 Тогда бабушка брала длинную хвористину и гнала нас от речки к дому, а мы бежали испуганные, в рассыпную,  по лугу, по высохшим  кочкам, уклоняясь от этой хворостины, как когда-то, наверное, наши дяди уклонялись от ее полена, когда она гоняла их по двору. И было нам и смешно и страшно, ведь мы были еще маленькими и немного боялись бабушку в гневе, ведь можно было "за речку" всерьез схлопотать от нее хворостиной.
Свою бабушку я почему-то звала бабусей. Всем это нравилось, а Капитолина на мое обращение:Бабуся!
Резко отвечала:
-Что два веселых гуся?
Дело в том что у бабушки была привычка рифмовать и она часто так разговаривала.
Утром,  когда мы спали сладким сном,  раскинувшись на полу среди одеял и перин,  бабушка пыталась нас разбудить, но из этого ничего не получалось. Просыпаться и вставать  нам совсем не хотелось, а завтрак у бабушки был уже готов  и тогда  она нас будила словами:
-Вставайте детки, кушайте конфетки!
И мы продирали глаза и, наивные, вскакивали с криками:
-Где?
А бабушка смеялась заливисто и проговаривала:
-У деда в бороде!
И быстро уходила в сени наливать полный умывальник. А мы разбуженные и, уже с утра обманутые,  бежали следом, еще не потеряв надежду, что может быть и правда где-то лежат конфетки.
Ну, бабуся!
-Что два веселых гуся?! Откуда у бабуси конфетки? Сроду не видала!
Конфеток и правда не было, так же как и не было  деда. Деда вообще мы не помнили, потому что он умер еще до нашего рождения.
Но сон уже прошел, в доме пахло блинами, на столе стояла большая тарелка с ними, а рядом варенье и баночка с медом. День начался!
-Саша, у тебя опять глаза темные, что так плохо умывался?! Иди вымой хорошенько!
И Сашка, наш пятилетний братишка,  шел послушно к умывальнику снова умываться:
-Мой хорошо с мылом! -говорила тетя Катя улыбаясь, и Сашка тер добросовестно мыльные глаза, а сполоснув,  подходил и с надеждой спрашивал:
-Ну, что чистые?
-Нет! Ничего не отмыл, все такие же!
И он шел расстроенный снова к умывальнику и тщательно мыл и мыл.
И уже после третьего раза, когда ему говорили,  что его глаза такие же черные и он начинал реветь, что его глаза не отмываются, над ним кто-то сжаливался и со смехом говорили, что просто глаза его черные и он с такими родился. Вот так прикалывались наши тетушки над нами, наивными ребятишками.
 Бабушка помогала посильно, если кто-то обращался за помощью и всегда подавала милостиню. Помню однажды у калитки остановился седой старик, весь обросший с длинной огромной бородой и усами, плохо одетый в какой-то длинный плащ, с котомкой через плечо, и попросил у меня через плетень воды попить и хлеба: сказав, что он погорелец.
Дедушка этот показался мне страшным и я молча убежала к бабушка в дом, сказав ей про старика у калитки:
-Не надо бояться,- сказала Капитолина и, отрезав четверть от большого хлебного каравая, дала мне этот кусок и стакан воды, сказала:
-Не бойся и отнеси дедушке, - и никогда не отказывай человеку в хлебе и воде.
-Ну, давай тогда весь каравай ему отдадим,- сказала я, подобрев и осмелев. А караваи-то были большие, кг на три, на четыре.
-Не надо, -сказала, улыбнувшись моей доброте, бабушка, -он еще пойдет дальше по селу и другие люди тоже смогут ему помочь, а если мы дадим ему много хлеба, то он больше ни к кому не зайдет и люди не смогут проявить свою доброту.
Вот так меня учила моя любимая бабуся не выпячиваться, а вести себя с добротой достойно, дав и другим возможность творить добро.
Я очень любила свою бабусю и старалась быть на нее похожей. Когда я летом у нее гостила, бабушка занималась моим воспитанием.
-Ты куда собираешься, к подружке? Сначала поешь, а голодная в гости не ходи. Вдруг ты придешь а они обедают за столом и будешь ты смотреть на них голодными глазами. Поэтому прежде чем идти -поешь и на глаза не смотри никому.
Я это хорошо запомнила, хоть и была еще маленькой девочкой. Однажды когда бабушка была у нас в городе в гостях и уже собиралась уезжать, мы сели обедать, прежде чем проводить ее на поезд.
-Ешь, бабуся, ешь хорошо, а когда в поезд сядешь, то в глаза-то не смотри никому!
За столом все громко засмеялись.
-А чего вы смеетесь, ты же сама мне так говоришь!
-Да, я что преступник что ли буду людям в глаза не смотреть? -сказала бабушка, смеясь тихим мелким смехом.
- Cмотреть в глаза и смотреть на глаза-это разные вещи. Смотреть на глаза-это когда голодный человек людям в глаза заглядывает просящим взором, чтобы ему подали что-нибудь, посадили за стол, дали еду. А смотреть в глаза, это когда человек честный, то он глаз не прячет от других и взгляд при разговоре не отводит.Понятно?
-Понятно! Все равно ешь хорошо перед дорогой!-сказала я. И все уже с улыбкой доедали сытный обед.
Это выражение "ты в глаза не смотри никому" всем запомнилось и его часто повторяли в шутку в кругу моих родственников.
Помню,  однажды, я встречала бабушку из церкви и, когда мы сели в городской автобус, видя бабушку с палочкой, какая-то женщина встала и освободила ей место.
-Сиди, дочка, сиди,-отказалась бабушка,-я целыми днями сижу, а ты устала, с работы едешь, так хоть в автобусе отдохни.
Я дома с восхищением рассказывала маме:
- Какая добрая наша бабуся!
-Добрая! Видела бы ты ее какой она строгой была, когда была молодая, а мы маленькие и как она нас безжалостна гоняла и лупила,-даже с некоторой обидой возразила она.
А я ее не знала молодой, а в старости для меня она была самой доброй и лучшей бабусей и ребятня с моей улицы любили ее, значит она была добрым и хорошим человеком, потому что дети и собаки в людях никогда не ошибаются.