Страшная-страшная сказка

       Он сидел в грязном закутке за магазином и видел сквозь  щель в заборе, как она бегала туда-сюда, слышал, как она звала его…
- Нее, Татьяна Ивановна, не дождешься! Не выйду! Врешь, не найдешь! Это тебе не в интернате!
Вспомнилось, как она вытаскивала его  из укромных уголков, которых  в интернате было полно (а она знала их наперечет), вела, сопливого и в слезах, к себе в кабинет и поила там чаем, выслушивала,  утешала, мирила с ребятами, потом укладывала спать и на отбое обязательно успевала  погладить его жесткий, непослушный ежик волос… И злые, пьяные рыдания  подступили к горлу. Постепенно  пришло  отупление, безразличие и сонливость.
- Ну, побегай-поищи! Ага! Тебе это зачем надо-то, мама Таня? Нет больше твоего Сереги. Был да весь вышел…
  Голова отяжелела («паленка»  была очень паленой!), он опустил ее на руки и забылся тяжелым  пьяным сном.
***
«В одной деревне жили-были мужик да баба. И были у них дочка Маришка и сыночек Сережка. А еще вместе с ними  на подворье жили курочки-рябы, корова Зорька да  коза Милка. Жили они -  не тужили.
Только повадился на  беду в ту деревню летать Зеленый Змей  и веселую воду мужикам да бабам раздавать. Выпьют они ту воду, и про все забывают. И про дочку, и про сыночка, и про живность на подворье. Просили дочка-сыночек прогнать Зеленого Змея  и не пить ту воду проклятую, но не слушали их отец с матерью. Рушилось их  хозяйство – жизнь рушилась. Свели злые люди со двора коровку и козочку, курочек  поворовали, а бабе с мужиком и горя мало. Все воду веселую пьют!
Пошла как-то баба в лес за хворостом и сгинула. Мужик пошел ее искать, найти не нашел да сам в снегу и замерз. Так и оказались дочка Марищка и сыночек Сережка  Сорокины в интернате. И решил тут  Серега, что в его-то жизни Зеленый Змей никогда не появится».
- Правда-правда, мама Таня,  Татьяна Ивановна, обещаю… Мама Таня, а мы точно в Москву с тобой поедем и нас там за мою сказку награждать будут? Ну, класс!
***
Школьный психолог, она же Татьяна Ивановна, она же мама Таня в сотый, наверное, раз  перепроверила Серегин рюкзак.
- Все, Сережка, ничего не забыла. Все уложила. Вот носки теплые в том кармане, белье, на всякий случай… Конверты тоже, чтобы писал…
Он подошел к ней, привычно прижался к ее уютному плечу.
- Мам Таня! Я, знаешь, хочу тебе секрет один сказать. Я так все годы хотел, чтобы меня в семью взяли. Я и сейчас хочу…
- Сережик,  поздно ведь уже для усыновления. Да и зачем тебе сейчас, когда в армию уходишь?
- А я бы вот через два года из армии возвратился, а мне навстречу мама с папой  бегут и кричат: «Наш Сережка вернулся! Наш…»
- Ты возвращайся. Я тебя встречу.
***
Татьяна Ивановна еще походила вокруг заваленного грязными коробками входа в подсобку магазина. Нет, не могла она ошибиться. Это точно был Сережка Сорокин, только нечесаный, обросший грязной щетиной и пьяный. После армии, отслужив два года, он так ни разу и не появился в интернате. Кто-то из его одноклассников сказал, что  вроде бы что-то слышал о нем. Маринка – сестра его -  замуж вышла в другом городе, к себе жить не пустила, хотя квартиру им как сиротам на двоих дали. Первое время жил у друга какого-то  армейского, вроде бы. Пили вместе. Потом бродяжничать начал, подрабатывает на рынках  грузчиком … Пьет…