Будни в старом сквере

    Будний день, да такой хороший! Солнце с утра позолотило верхушки клёнов в сквере, ветерок лишь шевелит их листьями, разных форм и окраса. Вороны уже уселись на верхушки самых высоких деревьев, и всем своим видом показывают – ждут. Ждут они, как хозяева гостей – тех, кто ежедневно приходят в этот старый сквер, приветствуя друг друга и ворон, конечно.  Вороны, обязательно, отвечают, как умеют – громко, по очереди, каркая.
   Так уж сложилось в последние годы, что утрами в сквер приходят старики и располагаются на одной из трёх, давно не покрашенной,  лавочке. Их трое, но они такие разные. Один из них сразу закуривает, а двое, (ежедневно), пытаются отучить, мол,  курить было вредно всегда, а теперь и подавно. Да, куда там!  Виктор Львович часто, ещё и похваляется, щёлкая блестящим портсигаром, на крышке какого выгравировано (не профессионально) – «Участнику волейбольной команды работников керченского аэродрома за победу в городском соревновании. Город Герой Керчь. 19.09.1975». Пряча во внутренний карман, когда – то выходного,  костюма, Виктор Львович произносит - «Вот так то, в мои 45!». А в портсигаре всегда одна сигаретка OPАL, другие же сигареты у него с пачкой в кармане куртки. На лавочке всегда пластмассовая шахматная доска с пластмассовыми фигурами. Играют эти старики одновременно – втроём, и с выражениями – «пи, пи, и пи».
   По субботам, да, только по субботам, к этим «шахматистам» подходит ещё один старик – настоящий старик, и опираясь на старую деревянную трость, медленно, осторожно, виновато останавливается у лавочки. Он внимательно смотрит на шахматную доску, отслеживая два хода, но не уходит, явно ожидая, когда Виктор Львович достанет из того кармана, где лежит пачка сигарет,  полиэтиленовый  пакет с двумя бутербродами и предложит последнему со словами «Уважаемый, примите дополнение к Вашему обеду». – «Спасибо за внимание» - и старик уходит. Виктор Львович объяснял ранее, что он с тем стариком ходил играть в шахматы ещё во Дворец пионеров, и запомнил его и узнал его через годы. Значит, у последнего в жизни случилось что – то не так.
   
   Через час – полтора приходят в сквер старушки. Их больше и приходят они и  уходят с собачками.
    Сразу надо сказать, что все старушки себя старушками не считают, а если,  кто – то,  и назовёт, например «бабушка» или «бабуля» - обидятся,  могут и оговорить –  «Какая я тебе бабушка, малец?», или так- « Ты нашел  себе бабушку, внучек?».  Одеты они, старушки,  оригинально  – на голове, обязательно,  шляпка,  юбка длинная и  узкая,  обувь – давно бывшая модной, но на каблучке -  (не высоком, конечно). Прямо как у Шапокляк!
   Про их собачек. У некоторых – обуза. Разошлись члены семьи – на работу, дети в школу, а «Друга семьи» выгуливать – бабушке. Хочешь – не хочешь, а надо. Вот и гуляют двое не весёлых.
  А вот и весёлые. Как правило, говорят - старушка одинокая. Какая же она одинокая, когда рядом с ней собачка её любимая, уже родная. Какая порода? Да из тех, что не крупная, не «очень резвая», а по - тому болонка, пудель или мопс. Чаще из дворняжек,  тоже мелкая, и она самая преданная. Откуда досталась щенком? – да хоть подброшенным, но всегда верная  и ласковая. Не просто друг, а самый близкий, самый родной. Сегодня. Если присмотреться, то такие собачки сидят рядом с хозяйкой, «читая», и тогда, когда хозяйка вяжет крючком или спицами себе или ей (ему) одёжку к зиме - не мешают.  Даже гуляя, не убегают от хозяйки, а рядом, рядом, и стараются в глаза заглянуть,  как бы  спрашивая – всё ли так, как хозяйка хочет?.
   Лавочку под туей не занимает никто, кроме трёх постоянных, особенных  старушек. Они приходят вместе ровно в 10 – 00. Мария Фёдоровна из дома №18, а Татьяна Ивановна из дома №22 с одной улицы, но Надежда Петровна с другой улицы, как говорят – с соседнего двора, где нет сквера. Она и за границей бывала.
   Почему в 10 – 00?  А после прогулки к морю и позднего завтрака. Подружки (их так и называют все), давно объединились в этакую группу, где интересы уже общие – лет то им на троих посчитать-250 полных! Рождены  в прошлом веке, жили, учились, работали -  не  в одинаковых условиях, но старость похожа, даже пенсии одинаковые,  а по – тому и беседы «на троих», почти до самого обеда. А то и после  послеобеденного сна – до сумерек!
Но сегодня, когда день такой хороший, Мария Фёдоровна и Татьяна Ивановна - грустные, вдвоём ворчат, а на кого не понять. Надежда Петровна прислушивалось, прислушивалась и поняла – на новое время, им не понятное. Решила их развеселить и «выдала»! «Бабоньки, так мне хочется к вам обратиться. Чего вам не хватает? Живём, как у Христа за пазухой! Сыты, в тепле. Вы не довольны новым в жизни? Мужиков вам не хватает! Не осталось или не было? А их всегда было мало,  завтра, хороших да свободных вообще не будет. Хотите о новом вам – смена пола. А что? Если бы мне, раньше, сменили пол – скольких бы я баб порадовала! Ха – ха! Я же все женские штучки знаю,  и была бы нарасхват! Может и с вами встретилась бы, и грустить вам было бы не о чем! О – го – го!», и она, более смешно, чем вульгарно, согнула свою костлявую руку в локте. Мария Фёдоровна засмеялась так громко, что вороны закаркали ей подражая, шепеляво – «Ках, ках, каш». А что Татьяна Ивановна? Она резко встала, опираясь на свою резную трость, как бы сплюнула, и «Я на обед», сказав, ушла раньше времени домой.  Две подружки – старушки хохотушки продолжали смеяться, поглядывая на лавочку, где играли в шахматы три старика.

    В сумерки сквер опустеет, а звёздным вечером примет у себя молодёжь – студентов, или не студентов, но ему станет веселее. Они приходят с гитарой, блатными или озорными  песнями под гитару и не только, а то и под что – то вкусное для них, оставаясь до глубокой ночи, когда - то и до рассвета.
   Есть у старого сквера и секреты. В дальнем тёмном углу, под огромной белой акацией среди загущенных кустов роз стоят две лавочки – вместе к друг другу сидениями, а спинками наружу. Там всегда тихо – тихо. И только сквер знает, что там в тишине происходит, но никому не расскажет. А чьи – то россказни и на сказку не похожи, а по – тому детей в старом сквере не бывает.  Они на новой детской площадке.

   На не большой новой современной детской площадке, тоже среди  красивых деревьев, но молодых,  и кустов роз, только ухоженных,  как две капли похожих на те, что в старом парке, гуляют дети с родителями. Там звонкий смех детей и сдержанный, радостный смех взрослых и полушепот молодых мамочек над младенцами в красивых и модных колясочках. Воздух насыщен особой аурой – благополучием. Так же когда – то было и в старом сквере.
А как чувствует и что старый сквер сегодня? У него всё спокойно, о чём и мечтал он, раньше, раньше. Но внутри, в самом его центре, боясь себя, прячется мысль и желание – «Как бы или что должно случиться, чтобы ему, если не омолодиться, то обновиться. Чтобы к нему  внуки приходили, навещали, хотя бы по праздникам».
  Только бы кто - то, для кого – то не захотел в нём выстроить коттедж.