Какашка в кармане

Михаила, Мишку, как его продолжали звать друзья, несмотря на возраст  за тридцать, пригласили в гости.
Причем в гости к солидным людям, к Владыкиным.
Хоть и учились они с Владыкиным в одном классе десять лет, но, после того, как Владыкин занялся бизнесом и разбогател, Мишка стал относиться к нему с подчеркнутым уважением, если не с легким подобострастием.
Еще бы, Владыкин имел собственную торговую фирму, ездил на дорогой машине с шофером и имел огромную квартиру на Остоженке.
А Мишка по-прежнему жил в хрущевке в однокомнатной квартире и ездил на советских Жигулях.
Владыкин как всегда, желая шикануть и поразить одноклассников, в очередной раз позвал всех на свой день рождения.
Собирался Мишка с особенной тщательностью: ну еще бы, само посещение квартиры Владыкина было сродни посещению Алмазного фонда в Кремле, куда пускают  только по особому приглашению.
Надел костюм, голубую рубашку и галстук.

Когда он вошел в квартиру, несколько гостей уже расхаживали по многочисленным  комнатам, разглядывая антиквариат, картины на стенах, дорогую мебель и прочие атрибуты роскошной жизни.
Мишка поспешил вручить свой скромный подарок и, завидев кого-то из школьных друзей, одетых попроще, устремился к ним. С ними ему было комфортнее.
Вскоре хозяйка пригласила гостей к столу.
Стали рассаживаться согласно карточкам, расставленным по столу.
Это раньше все садились, как кому придется, а теперь рассадка была заранее продумана, чтобы не было конфуза, и уважаемый гость вдруг не оказался рядом с невежей, который, выпив лишнего, стал бы задавать неудобные вопросы о, скажем, происхождении бизнеса или деловых связях.
Поздравили, выпили, закусили, еще раз поздравили, выпили, закусили. Расслабились. Атмосфера, как водится, стала более благодушной.

И тут Мишка захотел в туалет. Причем по делу серьезному и не терпящему отлагательства.
Воспользовавшись паузой между тостами, он вышел из-за стола и отправился в туалет.
Туалет, как и все в доме, был роскошен: изумительная плитка, искусно подобранная дизайнером, итальянский унитаз с вензелями и прочее.
Даже туалетная бумага была явно эксклюзивной.
С удовольствием облегчившись, что было совсем не лишним ввиду дальнейшего продолжения банкета, Мишка нажал на смыв.
Зашумела-зажурчала водичка, он машинально глянул, все ли она унесла с собой, как вдруг увидел, что не все.
Один зловредный кусочек вчерашней пищи, видимо легкой, которой Мишка предпочитал питаться на ночь, чтобы не перегружать желудок, тонуть не хотел.
Мишка нажал на смыв еще раз – тот же результат.
Нажал еще – и опять непотопляемый кусок поднимался из бурлящей воды и весело плавал, как гадкий коричневый утенок.
Проклятье, подумал Мишка, что же теперь делать, ведь войдет кто-нибудь сейчас после меня и что он увидит…
И тут за дверью он услышал, как хозяйка говорила кому-то, скорее всего мужу: - Подожди, там Мишка.  Что-то он застрял. Подожди, сейчас выйдет.

Его прошиб пот. Сейчас зайдет сам хозяин и увидит это.
Боже, что он подумает. И как он расскажет об этом жене.
И Мишка решился на отчаянный шаг.
Он оторвал кусок туалетной бумаги, аккуратно подцепил кусочек и завернул в бумагу.
Бумага тут же промокла, поэтому Мишка навернул на нее еще несколько слоев, пока, наконец, вода полностью была поглощена волокнами.
Теперь план был такой: нужно побыстрее пробраться в кухню и выбросить в мусорное ведро.
Мишка положил сверток в карман, расплющил ладонью, чтобы не слишком торчал из кармана и вышел.

Как назло и хозяин и хозяйка стояли в кухне, и, беседуя с кем-то из гостей,  смотрели в его сторону. 
Он улыбнулся им виновато, ну что, мол, поделаешь, бывает, и прошел в гостиную к столу. 
Усевшись, он налил себе коньячку и опрокинул рюмку, чтобы поскорее избавиться от пережитого волнения.
Тут к нему подсел один из старых друзей, налил ему и себе еще коньяку, и затеял пьяную беседу ни о чем.

Мишка захмелел, расслабился и вскоре забыл о содержимом кармана.
Но, немного погодя, друг вдруг повел удивленно глазами , потянул носом и сказал Мишке.
– Что-то пованивать стало откуда-то. Наверное, в кухне что-нибудь пригорело, или сыром этим, ну как его, рокфор, что ли, ну да ладно, ты слушай дальше.
Но через пару минут он уже заволновался больше и стал рассказывать Мишке, как было, когда он, вляпавшись в собачье дерьмо,  вошел в вагон и через пару минут с удивлением заметил, как пассажиры рядом стали быстро покидать вагон. 
– А я думаю, что это они всполошились, - хохотал он, но уже через минуту ушел к себе на место.

Что же делать, что же делать, стучало у Мишки в голове.
Надо немедленно избавиться, но как?
Только в кухню, только в мусорное ведро. И он снова отправился на кухню.

О, удача! В кухне никого не было. Мишка стал озираться, отыскивая дверцу, за которой должно было стоять ведро, и уже достал злополучный сверток, как в двери появилась хозяйка.
Увидев Мишкину растерянность и сверток в руке, она поспешила на помощь: - Давайте, давайте, я выброшу, - деловито сказала она и взяла у него сверток из руки.
Мишка был готов провалиться сквозь землю. 
Он густо покраснел и начал бормотать что-то нечленораздельное, про то что, мол, мяса кусок попался очень жесткий, пришлось выплюнуть.

Вернувшись за стол, он еще раз налил большую рюмку и выпил залпом, но беспокойство не проходило.
Теперь из ведра будет тянуть как из туалета, и жена Владыкина поймет, в чем дело, расскажет мужу, а тот скажет: Как был Мишка засранцем, так и остался.
Не выдержав мучения, Мишка одним из первых откланялся и поспешил домой.

Ночью ему приснился страшный сон: он снова выходит из туалета Владыкиных, идет к праздничному столу и видит, как все хохочут, глядя на его ноги  - он идет без штанов, которые забыл в туалете…