Расскажи мне сказку... Глава 5 Контакты и переходы

                ЭПОХА ЧЕТЫРЁХ ЛУНН.

                Четвёртая луна

                "Расскажи мне сказку, мама".

                Книга первая

                СВОБОДА ВЫБОРА
               
                Глава 5

                Цели и цены.
                Контакты и переходы.

   1984 год. Донецк. Супружеская пара вернулась в родной город. Костя сразу устроился работать в семнадцатой школе преподавателем физкультуры, а Наталья отсчитывала трудовые будни в городском Доме моделей. Зачислили простой швеёй. Свои разработки Наталье пришлось конструкторам дарить.

  Вечер сентября. Дом родителей.
— Не сложилось, так не сложилось, — размышляла Наталья вслух о прошлых болезненных моментах, готовя ужин на всю семью.
— Что ты говоришь? — поинтересовался Костя, смотря футбол по новенькому чёрно-белому маленькому телевизору.
— Я говорю, не сложилось у нас гнездышко в Мариуполе!
— Ну и что? Было же хорошо, в общем? — вошёл на кухню и сел к столу, — Долго ещё? Сейчас футбол. Второй тайм начнётся.
— Десять минут. Ну да. Пожалуй, самый счастливый наш год, несмотря ни на блох в нашем подвальчике, ни на приличных соседей-алкашей. Родителей зови.
— Сейчас. А крыса? Про крысу под лестницей забыла? — Костя услышал начало второго тайма и вернулся в комнату,
— А-а... Промазал! Нарушение. Сейчас будет "угловой".
— Да. И крыса с "еёйными детЯми"! — улыбалась Наталья, — Да, пожалуй, было всё, что нужно для уюта и семейного счастья. "Идеальный дом": подвал, ни воды, ни туалета и подвальные блохи.
  И дала Карату миску с едой.
— «ЧечЕря» тоже свой колорит вносила.
— Что?! А, да.
— Да, голос, конечно, был о-го-го! Голосистая, певучая женщинка была. Но…
— И настоящие украинские песни пела. И как пела? Круглосуточно!
— Всё. Футбол. Я тебя не слышу.
— На вот, тарелку, вилку, иди ешь у нас. Я сейчас приду.
  Супруги каждый по-своему вспоминали свою соседку, когда-то «щiру українку» Галину, которая из-за любви бросила пятерых детей и приехала из-под Полтавы сюда, в Мариуполь, за любовником, который превратил и её и себя в синюшных алкоголиков, празднующих жизнь по-своему, опустившихся, но, в общем-то, оставшихся неплохими людьми.
— Помнишь, как она как-то, в зюзьку пьяная, ввалилась к нам в дверь? — с улыбкой вспоминал Костя. — Прямо мне под ноги! Я думал, труп! Нечто бесформенное, находящееся в луже под навесом медленно заваливается на бок по мере открывания двери. Бр-р-р! — передёрнул Костя плечами. — Ох, я тогда испугался! Сердце так и упало от неожиданности, как раз в…
  ГО-ОЛЛ!!! Второй гол, ха-ха! Молодцы наши!
— Зато на каждое слово — песня. А какая красавица была, правда?
— Да-а-а… Любовь зла…
— Совершенно верно, но только в данном случае. А кто с кем играет?
— Что?
— Кто с кем играет? Говорю.
— "Шахтёр" Донецк — "Динамо" Киев.
— И кто выигрывает?
— Наши 2:0.
  Супруги прижимались друг к другу, в той самой комнате родительской квартиры, которая ждала их и пустовала всё время их отсутствия – почти год. Они вспоминали светло и хорошее, и плохое, что осталось позади.
  КаратЫшка лежал у их ног, зализывая свои отечные, воспалённые от мокнущей экземы лапы, которая мучила его уже пятый год. С того самого февральского дня, когда он семимесячным провалился под лёд на городском ставке. Именно Костя тогда его спас, придя на помощь ещё незнакомой ему девушке. И именно этот случай сыграл в их жизни главную роль. Наталья сейчас думала о том, что нужно снова начинать сложный курс лечения с капельницами и внутривенными вливаниями, обдумывала и мысленно перелистнула последнюю страницу воспоминаний, чтобы начать всё сначала, и улыбнулась в ответ мужу на его светящиеся добротой, зелёно-карие родные глаза.
 "Хочу сыночка от тебя".

  Вечер двадцать первого марта 1986 года. Сегодня Наталью ждала долгожданная, но тревожная встреча.

  *   *   *

  1010 год по нынешнему лунному летоисчислению.
  Побережье Таврики. За несколько недель до летнего равноденствия.
  Впервые за восемь лет Ставр ехал знакомыми дорогами домой. Здесь многое изменилось. Гуще стали леса, шире дороги, пугливей зверьё, опасливей и недоверчивей люди. Он замечал больше страданий в их глазах.
  Как велено было верховной жрицей Чанди, юноша год обучался владеть собственными силами и овладевал новыми у мага Саама. А далее отправился навстречу своей судьбе. Дороги исканий, испытаний и открытий пролегли через Тарту, вглубь земель Великой Тартарии к священной реке Ра — Итиль и дальше на север и восток.
  Где-то у истока реки Ра у оружейных мастеров Ставр овладевал древними тайными знаниями изготовления мечей богов из звёздного металла. Ему нужен был как раз такой для того, чтобы стать несокрушимой защитой для младенца Радомира и его семьи. Молодой маг чуть не поплатился жизнью за попытку купить такой меч и вынести за пределы града-столицы. Бежал с одним из них, всё же оставив плату — исцелив от корчей первенца мастера-кузнеца. Закрыв глаза, тот мастер принял плату — жизнь за меч — и с миром Ставра отпустил.
  Услышав о великом сооружении Арийцев, Великой Кий Тай, витязь отправился туда на рудники кристаллов, что источали свет. Сбился с пути наш маг. Дремучими непроходимыми высокими лесами, полными дичью, прошёл в горный край сине–бело–красных градов деревянно-каменных столиц называвшихся Ягинь, что расположены меж реками Ягиль и Гой.
  Здесь Ставр заметил ритм в своих словах 
и в думах ясность, откровенье.
СложЁнные по конам и балансам
все крепости и стены градов будто пели.
 
В центре восьми святилищ и светлиц
стояла башня о четырёх опорах,
с четырёх-голосым колоколом.
Сиял над ними золотой кристалл остроугольный
в высоко сине небо строго устремлённый.
А вокруг порядком стройным были пирамиды,
как оттиск звёзд рисунком на земле.
 
Хранителями тех покоев были трое Ма и трое Ба 
и через звёздные кристаллы и врата
в тех пирамидах с Праотцами люди говорили,
приумножая знанья многие свои.
И в небесах они парили
на свистящих ступах иль колодах,
такое знание исполинов в построении применив,
что называли странно это: виманики шакти.

Весь град Ягинь ночами был охвачен сиянием таким,
как будто день стоял под сводом ночи.
Но не огонь костра дарил сияние, иное.
Живое серебро - меркурий (ртуть) и звуков калебанья.
Здесь стар и млад был крепок и умён числом (математикой),
и древней грамоте богов обучен,
силён и гибок телом, как лоза.
Живущие здесь разна роста люди,
знание о долголетьи «Я-гой» называли.
  Матери-ягини детей на свет родили
в песнях, в счастье и без криков боли,
стоя на четвереньках в воде бурлящей
источников целительных родильных.
 Повитухи, скорее придавали деток ступни
Родной Святой земле, чтоб сделали по три шага.

  Мужи - единою семьёй встречали чадо после,
и, не обрезав раньше срока пуповину,
с яслями (детским местом) в чаше, возносили 
к солнцу, высоко над головой.
Чтобы ОНО продолженье увидело б своё,
и вместе с Родом хором пели-говорили:
«Си Аз Есьм Ра!
Я первое твоё дитя от плоти и от крови!
Дари ему, Владыка Мира, Ирий,
Любовь свою на многие летА!»
И только лишь теперь Отцы огнём наследника крестили.

  Отец и матушка апосля рожденья первенца (Урода - стоящего у истоков Рода)
волхвами нарекались пятым именем святым,
стремясь к седьмому «Я».
Все жители невероятной силы, ликом красны были.
В одеждах белых, расшитых знаками Отцов-Владык,
ходил здесь каждый стар и млад.
 
Те, кто имел немалое потомство,
приумножая силу от рода в род,
перемещать любое и детей своих по воздуху могли.
Ещё воспламенять костры в печах дыханием спокойным.
 
Умиротвореньем или гневом управляемым своим
призвать на землю огнь и гром небесный,
чтобы кристалл целительный прекрасный
на башне от молнии ПерУновой зажечь.

  И дичь без стрел здесь добывали.
Жизнь отнимали ОЧЕНЬ редко. Чтобы скорей спасти от мук и боли.
Как будто издалече прикасаясь к сердцу взглядом,
остановить и усыпить его в мгновение могли.

Обрушить сладкий зрелый плод легко с деревьев
звуком голосов серебряных своих,
иль пеньем струн искусных малых инструментов.
 
Здесь собирали травы Живы-Живицы чудесной,
пекли душистый хлеб, давили из зёрен амаранта масло,
вкушали мёд от пчёл домашних иль лесных,
и скисшим молоко кобылье иль верблюжье пили.

   И Ставр всему, что видел был несказанно рад
и вдохновлён величьем, простотой,
и дерзкой мыслью мудрых старцев окрылён,
ведь те, от мала до велика,
с Х-Арийской харифметикой дружили.

  Хоть сколько б не искал — не видел Ставр
здесь седовласых и согбенных хворью стариков,
каких встречал в пустынных землях раньше.
Лишь кто-то был моложе среди них, а кто-то старше.
В плечах косая сажень, ростом велики.
Все славны витязи-мужи!

  Ставр думал так:
  «В ком дух иссяк, оставив тела-тлен,
они возносят Кродом в небеса,                (Крод - погребальный костёр)
не отравляя тленом землю.
Чтоб поскорей спустившись
через лоно в тело новое своё,
Душа могла продолжить обученье —
начать свой длинный путь по тверди Яви снова
в собственном Роду родясь.
 
А пепел тлена — стать основой
для прорастанья молодого Родового древа,
в коем память обо всех, кто прежде жил, жива.
Как всё чуднО, разумно, чисто, сердцу любо!
 
  О, если б только знанье это раньше знать,
я б мать сумел вернуть, как дочь свою родную.
Вот почему, здесь рощи и леса ухожены, чисты,
как храмы древних знаний.
И вот зачем,
с древами яги и ягини говорят
и научают чада древа почитать,
как пращуров своих святые души.
Они, как Друды наши!
В тех деревах вся память предков.
Э-эва, ка-ак!»

  Едва хватило Ставру сил
покинуть эти колдовские земли,
где жили Да*арийцы, Русы, Арии, Расэны
в согласии и мире
со слонами, тиграми, драконами,
волками, медведями, грифонами, орлами...

  Пройдя чрез сини горы, реки дальше на восток
Ставр слышал о деяниях Ярилы Ра не так как раньше.
Там шли торговыми путями из Инди в Кию люди,             (Инди - Пхарата - Индия)
что называли Ра – Великим Богом Сурьей.

От них Ставр многое узнал чуть-чуть иначе.
Инди — применяли ту же мудрость Яги,
и трав целебных силу применения знали.
И помня о великих битвах,
что на земле и небе когда-то приключались,
вели свой красный Род от Сурьи Рамы. 
В тех смертных бранях меж братьями–божьими сынами
по наущеньем хитрых хищных змеев,
одна луна упала и разбила на осколки Землю МАА. 
Тогда погибла голубая Дэя. Орея - тоже жизни лишена. (Дэя - Фаэтон, Орея - Марс)
Большою кровью за победу заплатив,
Род белых Ариев, Асуров, Русов и Расенов
едва ли чудом спасся, выжил.
Огнём, водой и страшным громом с неба
тогда смело с лица Даарии бесчисленно народы.
Погребены под толщей грязи грады, их тела,
столицы, храмы знаний, книги и священные грантхамы.

  Жаль Ставру было уходить отсюда слишком быстро.
А далее наш Светлый маг пришёл в страну прекрасную иную,
где обучался долго исцелению у белых магов Чи,
высоких очень голубоглазых женщин и мужчин.
Маги редко обучали малы жёлтые народы этим знаньям.
Те ж точно рисовали и писали каждое деянье Чи
на глиняных дощечках, травяной бумаге, камне.
Как будто знания у белых магов похищали.

  Узнав секреты ядов, противоядий
и оживления умЕрших рано, а не в срок,
Ставр спас неистового черного коня,
убитого случайной молнией в грозу.
Тем он нарушил кодекс применения знаний магов.
Пришлось бежать с конём, и днём, и ночью без оглядки.
Прошёл балий через пустыни-камни, реки, горы и дола.
Попал в прекраснейшие девственные земли.

  Здесь многочисленные маленькие люди
с узкими змеиными глазами и с жёлтой кожей
страшного дракона с содраганьем чтили,
пришедшего с небес на колесницах с ратью.
Говорили о великой битве меж гигантами
и войском огнедышащих крылатых человеко-змей,
где в невиданном ещё сражении
сотрясались и горели воды, твердь и небеса.
Они рекли, что всем богам Цар Царии Арийской,            (Цар-Цария - Тар-Тария -
пришлось всё ж уступить врагу свои пороги,                Великое Царство Царств)               
забыть о погребённых в водах, под землёю городах
и выстроить из камня великую Кий Тай от края и до края,
чтобы защищать пределы договора, мира, переходы
и рУды в новы грады той дорогой быстрой отправлять.

  Эти люди с жёлтой кожей и чёрными глазами
говорили, что род ведут от крови тех драконов.
И в восхищённом страхе называли
Великим Золотым Драконом императора свого.

  Отсюда Ставр и сам ушёл и быстро, и легко.

  Чрез горный перешеек,
вдоль бурных синих, белых, жёлтых, красных рек,
озёр с цветами красных лотосов
он долго-долго ехал наугад.
В высоких дивных рощах и лесах
маг видел стаи говорящих птиц в ярчайших опереньях.
Слонов, единорогов разных,
тигров, львов, грифонов
на раскидистых равнинах и горах
— не раз он на пути встречал.
А дальше через горы, лес, ущелья
поехал Ставр случайною стезёю,
куда глаза его уставшие глядят.
Весь путь он будто спал в седле,
уткнувшись в гриву своего коня.

  Когда уже угасла ночь при свете полных лун —
заночевал в, открывшейся пещере на рассвете.
И так попал наш маг в иные колдовские земли.
Они разнились от всего, что раньше видел Ставр.
Там будто обитали Владыки Времени,
и Мастера межзвёздных Врат-Зеркал.

  Так оказался путник в крае Белых вод,
кристальных храмов, чудных водопадов,
в градах ярких гладких белых пирамид,
огромных всевозможных человечьих статуй,
мощных подвесных мостов и лёгких арок,
с плодами и цветами в свисающих садах.
 
  Здесь волос на руках и голове у Ставра
вдруг дыбом встал, и щекотало на языке
как от железа звёздного меча в грозу.
Свет нежный белый источали
люди, звери, птицы, травы и древа...
Дышалось тяжелей и реже,
кружилась странно голова,
и ритм у сердца был иной,
но мысль простая осуществлялась без усилий.

  В столице мудростей живых Богов маг Ставр узнал
о звёздном происхождении всего живого рода,
и о существовании двух солнц, малых четырёх светил
и четырёх священных реках Дарии Великой,
в которой Ра-Итиль одна из них, вторая — Нил,
ещё Таман Рассет и НИгер.
По средь земель пресветлых Райских
у них стоял Великий камень Алатырь,
на острове Буяне,
и синий водокрут коло него не утихал.

Ассуры в этих землях жить решили потому,
что Вечный Звёздный синий Ирий
среди пяти
в чертах одной большой реки
с высот виманики узнали и нашли.       (Виманика - древний летательный аппарат)
Её и ныне кличут: Звёздный Ирий наш.                (Иртыш)
 
  А знанье об огне первичном называли — Ингли.
От Да-Арийского происхождения понятия и слова,
что есть Огонь Первичный, породивший во вселенных
Волны, Звуки, Силу, Свет, Эфир —
Перво-язык всяк измерений, сфер.

  Здесь жили равно люди разна роста
и всякого людского рода,
что крылья от рождения имели,
и те, кто водный мир своим считал,
или подземны храмы своим имели домом.
 
Ох, что за дети эти,
когда они играют равно вместе!
Такое счастие для всех,
что мелодичным пеньем звучит вокруг Эфир.

  Ставр видел белых рослых витязей и дев,
что высоко над лесом запросто летали.
Их светлы малы ступы небо звуком не трясли.
Их лодьи на серебряных крылах-лучах,
сквозь облака на небо в грады улетали
и снова тихо в звёзды-грады возвращались,
чтоб в доме-саде ночи светлы провести.

  Здесь врачеванье от недуга,
коль вдруг оно случалось,
другого рода было.
Ставр видел, как исцелял: хоть маг,
хоть человек любой — другого
так же звуком всевозможных гуслей 
иль мелодичным хором пропеванья сутр,
дыханием иль наложением сиянья рук.
А зверь иль птица — объятьем тёплых тел.   

  И видел Ставр живыми тех,
о ком рассказывала много в сказах мама.
Драконы с человечьими детьми водились
и обучали помнить быль от сотворенья Перво-мира.
Растили дружно вместе с матерями и отцами.
И были с витязями, едины сердцем, духом,
знаньем общих Вед и Конов Прави.

  И те драконы не откладывали в улье яйца,
как сотворяли прежде хищны змеи-наги.
А рожали чад своих живыми, как и люди.
Воспитывали их в любви и верности навек.

  И теплокровные крылатые драконы
извергали пламень на мечи, устройства ступы
Число-Агни-Мастеров виманики шакти!
Как и другие многочисленные твари,
говорили ясным слогом с человечьими детьми.

  О, там чудес не счесть,
и не охватить умом широким
всю силу и любовь, и мудрости,
живущих ныне мирно здесь.
Ведь даже маленькие чада, с молодых зубов
владели малым точным знаньем мастеров
и исчисленья величин больших вели на пальцах.

  Об обучении "числу"
просил смиренно Ставр у здешних магов,
но получил нежданно бОльшие дары-подарки.
Один из очевидных, другой — сокрытый с глаз его.
 
  Старик-мудрец титан (глаз голубой и белый длинный волос),
старик дракон мудрец (с иссиня-золотой мерцающею кожей),
крылатый юноша (зелёные глаза и чёрный длинный влас),
орёл-грифон его великий (злато-красный),                (Великий — большой)
узрев у Ставра — одиночки-мага — нелёгкие пути,
в один тотем соединили дух коня и Душу человека.
Их нарекли арийским знаньем Райдо,         (Райдо - славяно-арийская руна - путь)
удачей наградив такой,
что вдвое всяких сил прибудет у обоих.
И так защитник-витязь был готов
принять ответственность и ношу —
хранить от бед священное дитя — Мессию
и молодицу мать его с отцом.

  Сколь ни хотелось здесь остаться Ставру,
он был выслан.
  Проснулся на сырой пустой дороге утром
в верблюжьем тонком одеяле с капюшоном.
А конь привязан к древу рядом с ним и спит.
 
Не зная путь обратный в Беловодье,
направился вперёд изгнанник ныне умудрённый,
смирившись с назначением своим.

Решил:
"Пускай всё дальше будет так, как будет".
Отъехав дальше снова Ставр заметил,
что слог певучий в думах
и ритм из мыслей вдруг пропал.

  И вот Ставр с Райдо пришли в опасные земли, некогда принадлежавшие скифам, амуженкам (вдовам воинов — мстительницам, они же "амазонки"), хазарам и роксаланам, где и ныне в неспокойных местах, теперь правили святорусы, защищая свои исконные земли, каменные Грады-Звёзды. Ставр иногда слышал имена князя Владимира и его двенадцати сыновей. Чаще Мстислава, Ярополка и мудрого Ярослава.
  Он столь был рад и изумлён величию и мощи живущих на святых землях, что понимал — а действительно, где же ещё возродиться Ра, как не здесь, на землях Великой Тартарии. Тут большими Родами живут свободно, по святому круголету Владык Небесных по Прави и конам Вед. Перед Владыками-родителями — все чада равные и любимые.
  В разных землях, народы помнили, чтили, записывали и сказывали из уст в уста великие деяния многоимённого и вселюбящего светлого Владыки Ра Ирий. На этих бескрайних щедрых землях молодой странствующий воин-маг чувствовал себя дома. На путях-дорогах приходилось постоянно быть начеку из-за обилия всевозможных божьих тварей, и применять все навыки равновесия и выживания. Но главное — делать то, что он умел и любил делать сердцем – исцелять, и оказывать любую посильную помощь, и люду, и зверью, и лесу. И люди воздавали хлебом и ночлегом обоим Райдо за добро и исцеленье.

  Когда-то, прочитав в сутрах и указав Ставру его предназначение, Маа Чанди указала юному магу именно эти места, где нужно было искать Учителя и ждать его рождение. Но всё же, время и место прихода в плоть выбирал сам Господь-Владыка. Оставалось набраться терпения и быть внимательным.
  Несколько лет ожидая знака с небес — Звезду, которая укажет точное место следующего воплощения сына Ра, молодой маг продолжал учиться волхованию и чтению священного языка Небесных Учителей — Рун. Благодаря доброму нраву и бескорыстному сердцу он прижился в стольном Новом-Городе в большой семье тесляра (плотника). Однажды во сне услышав крик сокола Санти, утром Ставр просто исчез и торопливо возвращался землями РАсии, Тарты в Таврику туда, куда необъяснимыми тревогами звала его кровь и сердце.
  Тоска по родным землям с каждый днём сменялась нарастающей тревогой.
  За одиннадцать лет в Таврике  многое изменилось. Ставр сам изменился. Это был уже не мальчик, а витязь, могучий маг-волхв-балий. (Балий - целитель)
  Дорогами встречалось слишком много чужих лиц, маленьких людей с оружием, умерших от болезней великанов таких, как Ставр.
  От каких-то селений остались руины. В других местах, на перекрёстках лесных путей вырубили родовые древа, на их месте появились крепости. Закладывались иные каменные грады, а в них сияли чужие храмы, на алтарях чужие змее-идолы или мертвецы.
  Слова торговцев и священнослужителей из Византии расходились с их мыслями и делами. С торговцами иудеями-византийцами на земли Таврики пришли иные За-Коны, вера, налоги и обременения.
  Появились бедные и сироты. (Чего прежде никогда не было) Бедные становились беднее, богатые — богаче. Сироты оказывались в рабстве, а там поруганными и сломленными.
  И видел Ставр, как золото стали ценить дороже, чем человеческую жизнь и добродетель.
  Юных дев насильно лишали целомудрия, обучали распутству и без согласия продавали за море в Римское рабство дешевле, чем скот. Туда же везли в клетках диковинных зверей на смертный бой, а райских птиц — на пропитание императорам.
  Росских мужей соблазняли дурманящими дух и ослабляющими тело возлияниями и курениями, соитиями без меры, запретов и ответственности.
  Детей великих Россов (Великие - большого роста) учили чужому языку, крестили водами, нарекали иными именами, запрещали родные. За несогласие и непокорность чужеземцы жгли всех и распинали на крестах, остальным в устрашение.
  В каждую ночь трёх чёрных лун маги-инородцы приносили своему богу кровавую жертву — двенадцать юных дев и младенцев. Вырывая живым сердца, проливали волшебную девственную кровь россов на опороченные алтари и после поедали их тёплую плоть.
  Равновесие четырёх стихий и их народов всё больше нарушалось, что приводило к страшным проявлениям природы.
  Уходили под воду острова и берега, рушились высокие золотые башни, горели столицы и, в эти земли приходила тьма с нею бесы и хаос.
  По ночам выли потерявшие рассудок морские девы.
  Кричали и изрыгали пламя взбесившиеся, от потери семьи, теплокровные драконы.
  Иссыхали родники, трескалась земля, выползали ядовитые гады и нечисть всякая.
  Вдруг гудело и загоралось сине море здесь и там. Морской народ — выбрасывался на сушу. Ироды рубили и рвали их тела, пили кровь, ели плоть.
  Прекращал дуть ветер. Либо наоборот — страшный ураган стирал с лица земли всё живое.
  Горячие песчаные бури губили скот, лес, зверьё, реки и озёра.
  Тучи вредных ненасытных насекомых уничтожали урожай. Оставалась пустошь. Что удавалось хранить в земляных ямах — вскоре становилось отравой, ядом и несло людям тяжкую смерть от живота и помутнения рассудка.
  Всё чаще солнце, три луны и небеса меняли свой оттенок и цвет.
  На землю падали горящие звёзды и выжигали дотла всё на своём пути.
  Пресекались смертью Роды Великие, отсекалась мечом память братская. Ползли по землям Ариев скорбь-беда и болезни всякие.
  Терялись традиции и единство духа с животными. Те и эти забывали связь — забывали язык, забывали друг друга и стали убивать и поедать друг друга, чтобы выжить.
  Светлые Народы Россов, Расэнов, Харийцев и Даарийцев на своей исконной земле — пришлые теперь называли грязными гоями. Родных братьев разделили страстью к власти и к золоту. Из-за лжи, войны пошли меж ними, распри и недоверие. Смерть и кровь разделили царство прежде единое великое, сильное. Смерть заняла место на их столе, в кубках стал плескаться хмельной дурман. Буйство духа - затуманивал разум витязям, ослеплял их прежде светлую Душу.
  Всё меньше великих стариков-сказителей встречал Ставр. Всё больше видел обезглавленных богатырей, на колёсах замученных и на части рассеченных, и, витязей обескровленных, на крестах подвешенных.
  Чем дальше шёл на восток балий по землям  Тар-Тарии и Таврики, тем больше чувствовал себя чужим он на родной земле. Будто всё мирно да ладно издали, а как глянешь ближе в граде в глаза кому — там страх, суета, скорбь и терпение.
  И чем внимательней был Ставр к происходящему, тем больше росло в нём сопротивление, гнев, ярость, осторожность.
  Однажды ему вдруг на ум пришло, что все те земли, на которых он от края и до края побывал, и их народы когда-то были одной большой семьёй. Он так и чувствовал, но он не понимал, кто может знать-владеть столь страшной силой и столь иной магией, что незаметно разрушает равновесие и порядок, разделяет братьев — пролитой кровью, смертью, обольщает — славой и златом.
  "Кто и зачем питает души наших чад иначе?
  Кто портит дев и унижает мудрых стариков?
  Кто учит кровных братьев сечь мечом друг друга?
  Поставил слово змея-Инородца
  превыше Вед и знаний НАШИХ мудрецов?
  Почто чужие рубят Наши Древа Рода? 
  Почто в огне горят святилища леса?
 
  Без мудрости из книг и Вед — слабеют Роды,
  без дев и чад — и вовсе скоро иссякают.
  А без отцов родных — детища,
  словно слепые, ищут иную опору, пристанище".

  Ставр знал, почему Наши Роды (народы) восстают и берутся за оружие.
  Теперь совращённые витязи и мужи, глядя на солнце, не говорили с Владыками, как с любящими родителями, а падали ниц в грязь лицом и молились чуждым мёртвым символам и расчленённым телам.
  Думал думу, Ставр, не понимал:
  «Нешто они забыли, чьи они дети? Отчего случилось так скоро-то?!»
  Всё чаще он видел, как дети младые носят на себе иные одежды и символы, и в страхе молятся на коленях в пустынях, как заблудшие и потерянные несчастные сироты оставшиеся без Рода, без племени.
  Видел Ставр, как проповедники машут крестом смерти и взымают плату с росов книгами мудрости их и родовым золотым наследием, лишь за обещание быть прощёными чужим невидимым богом.
  Облачённые же в чужое золото инородцы теперь живут во чужих дворцах, носят на себе божественные чужие символы и белых палатах каменных живут, как хозяева. Говорят они о любви к тем, кого считают грязным стадом-скотом, а себя божьими пастырями.
  Говорят о надобности приумножения правления демона. Называют это свободным стремлением к равенству, Демон-Кратией, Прави ныне Прав-иль-Иной.
  Несут глашатаи от света солнца чёрными одеждами с головы до ног укрытые — свет демократии Рима, Иудеи и Византии. Волю беса рогатого несут они — ядом слова ласкового, убеждением ли, принуждением ли.
  Прикрывая след свой кровью и смертию росов знающих, помнящих, видящих, говорят строго они:
  «Терпи, гой! Возлюби врага своего, как брата своего!
  Покорность прояви и терпение.
  Ударили по щеке – смирись, Гой! Подставь под удар щеку другую.
  Отдай Богу последнее. Страдай, голодай и возрадуешься.
  Убей неверующего в бога нашего, бога единого — и освЯтишься.
  Прими крест НАШ — и будешь спасён пред Господом человеколюбцем.
  Заплати деньгой-златом — и будут прощены тебе все злодеяния,
  что сотворил ты во славу бога истинного, бога великого и единого».

  Слушал, Ставр, слушал проповедников, и гневным слогом речь его исходилася:
  «А ведь не так мудрецы глаголят у нас на родной земле:
  Говорят  они:
  «Ударили по щеке?
  Подставь другую — отцу своему, брату или матери!
  За то, что меч свой потерял,
  перед супостатом духом пал, 
  и ему себя побить дал!
  Пред народом и детьми ТАК опозорился!»

  Дык во чью славу верить-то? Сказали вы, ироды. (Ирод - Иного рода)
  Ни имени у Господа вашего, ни обличия,
  ни роду, ни племени он человечьего.
  Говорите, что Бог ваш сына свого
  на растерзание да искупление вам отдал.
  Почто казнили тогда ВЫ сына Господа ВАШЕГО?
  В Ведах наших — ложь сия много раз уже писана!

  Так кто ж из родителей росичей иль рода людского,
  дитя своё кровное на поругань-страданье отдаст?
  На смерть тяжкую?
  Кривда всё! Не правдивое!
  Не арийское! Иудейское!
  Уж сколько раз вы с кресом своим
  к нам змеёй пробиралися?
  Нет веры вам, ироды! К себе прочь убирайтеся!
  Наши отцы за нами ратью великой стоят!
  А мы за любав и своих малых детушек — также выстоим!
  Наш Отец - Небесный Ирий - всегда над нами.
  Во всякие времена каждый великий росич
  видит, чувствует любовь и заботу его Родную.
  Ненадобно нам вашего мертвеца, инородного!»

  Видел маг, как наставляли узкогубые пастыри
на путь истинный, божьей чистоты и ложной скромности,
а сами, возлегая с младыми мужами, детьми да овцами
в плотских грязных утехах проливали семя своё.
В возлияниях и чревоугодиях гневили Солнышко.
И праздновали "новообращённые"
праздные дни в дни прежде для Росов священные,
Молились ночами безлунными
теперь не на равный Крес — на крест опрокинутый.
Падали ниц пред иудейским царским покойником.
Мощами и частям тел растерзанных Ариев
прокладывали ироды себе путь в священные земли их.
  Читали Русам не из Вед — Книг Мудрости,
говорили везде из своих библий,
что в человечью кожу зашитые:          (Знач. слова "библия" - книга.
 "Уверуйте в бога единого, слепые агнцы божие".  "Библиотека" - хранилище книг)
 
  И, кипя душой, спрашивал падших Русов волхв Ставр:
  «К чему этот путь вас приведёт-то, соколики?
  Почто за мёртвое идолище друг друга режете
  вы — братья единокровные Ирия звёздного?
  Отчего стоя не говорите вы больше
  с Солнцем и Небом, среднеросые,
  делясь с ними щедро любовью и радостью?
 
  Кровавыми слезами
  теперь на коленях умываетесь и трепещете
  пред ликом Господа бога нового, не узрите которого.

  И читают вам тамА,
  что в злато и кожу человечью зашитые,
  и говорят вам теперь чужие проповеднички,
  что накажет бог ИХ — смертию всякого — рода нашего,
  кто осмелится уведать лик
  и познать истину имени и-его-ва.
  Видно, как узрите змея-ирода,
  так и прозреете, люди добрые.
  Окончится власть его, век и могущество.
  Видимо, идолище то — рода иного, не человечьего!

  Поднимитеся, росичи! Духом проснитися!
  Поглядите на Отца нашего — Красное Солнышко.
  Встаньте, как дети лЮбые, семьёю великою и единою!
  Нето как плоть хворая, неугодная — в скорости сгинете.
  Наш Отец Небесный никогда нас не наказывал.
  Наказывали сами себя, как дети малые, ещё не разумные.
  Так Отец и Мать — то называют учением.
  Что ж вы чалитесь к ироду тёмному,
  что говорит: страдайте арии — и возрадуется бог наш.
  Умрите, славные яны, в болезнях и голоде 
  — и взойдёте вы в царствие божье небесное.
 
  НЕ ЕГО ОНО, ЧТОБЫ НАКАЗЫВАТЬ!

  В чистоте живите, люди добрые!
  В любви и изобилии духа Отцов наших Правь-Ведных!
  Поднимитесь с колен! Что вы слёзно ропщете?
  Воспарите же духом, крепки витязи!
  Беритесь за мечи ваши вострые!
  В ступы быстры садитися!
  Жгите с неба врага за Рось, за Царь-Царию!   (Рось - солнечные земли,
  Бейте, други, демона, где нога стоит.      Тар-Тария - Великое Царство Царств)               
  Стоя ли, лёжа ли, тленом своим боритеся,
  за любав своих, за стариков и за малых детушек!
  Кто как не вы, славные яны росичи?!
  Встаньте Стеною Великою пред иродом!
  Али не видите,
  что избрал супостат теперича иное оружие, тёмное
  — объединил хозяин рабов своих — против духом свободного.
  Страхом и золотом сковал души слабые.
  Величием брата над братом — направил оружие страшное.
  Вставайте же люди — Нашего Рода Великого разного.
  Не обойдёт сие бедствие дома всякого вашего.
  Покажите-ка силу Духа — Солара Отца-Батюшки нашего!».

  Лишь камнями и грязью отвечали ему люди малые,
  слепою душою, гневом и страхом исполненной.
  Руганью лаялись и посылали Ставру проклятия.
  Другие же слышали и просыпалися,
  вставали с колен, били тёмных иродов всяким оружием
  и очищалися словом из Вед Праведных,
  набиралися сил перед Солнышком,
  глядя в глаза слёзные
  родных деток-сирот, покалеченных змеем-иродом.

  Сёк мечом, жёг живьём супостат крепких витязей,
  а они не сдавалися.
  Кто ж уцелел —
  ждали подмоги из Великого Нового Города
  али ближней Московской Тартарии.

  И спасался бегством волхв-Ставр.
  Теперь по родной земле Таврики бежал,
  как по чужой земле вор бежит и оглядывается.
  Кипел, дрожал от гнева маг.

  Всё реже заходил на постой он в города и селения.
  Ни с кем не говаривал, витязь,
  не снимал плащ да покров с головы своей.
  За то время, как половина третьей луны в тень ушла
  поседел чёрный влас, потемнел ясный взор его.
  Стало острее чело исхудавшее,
  будто годы-столетия на плечи легли тяжким бременем.
  У друга — чёрна коня — шея круче стала,
  суровей взор, а грива побелела вся.
  Тяжелее да глубже шаг ставил Райдо-конь,
  будто в сыру землю проваливался.

  Ночами Ставр всё внимательней в небо вглядывался,
  ожидая долгожданной весточки о рождении Спасителя.
  Оттачивал боевое и магическое искусство,
  чтобы быть святому дитяти несокрушимой защитою.
  А пока весточки ясной в небе не было,
  торопился он на призыв сапсана Санти Вишаи
  и искал себе крылатого крепкого помощника,
  красна льва-коршуна
  аль сиротку дитя драконее теплокровное.
  Но не встретил витязь в пути,
  вдоль рек Кала и Лик на землях Таврики,
  уж ни одного, ни другого, ни третьего.
  Лишь кости в степи и горах белели их тут и там.

   *   *   *
 
  Пришёл Карат, разбудил хозяйку просьбой погулять, растолкал, облизал.
— О, Господи, Катька! Как ты вовремя! Да, сейчас, малыш, встаю.
  Это было тако-ое! Ху-ух... Сердце так стучит — сейчас выскочит!

  О, это был совсем не тот сладкий безмятежный сон, которого Наталья так ждала почти три года. Под прямым светом редчайшего красного полнолуния её унесло куда-то очень далеко странными тропами. От ночи до утра одно необычное путешествие. В глубоком полёте свободного духа между времён тело её ворочалось, сжимало кулачки. В испарине не находило места в постели.
  Костя не выдержал, взял второе одеяло, подушку и ушёл спать в зал. Карат тут же занял его место, проспал рядом почти до утра. А Наталья там, будто стояла к Ставру спина к спине и охраняла уже знакомого по снам черноволосого рыцаря с серебряной прядкой у лба. Она ела с ним один и тот же кусок хлеба, ощущала вкус и прохладу родниковой воды его губами. Всё это были качественно иные ощущения, тандемные, которые и добавляли и отбирали силы одновременно, будто сон наяву или явь во сне. Прерывистое странное сновидение, словно, силой удерживало её рядом с магом. Учитель настаивал и возвращал её туда, откуда она пыталась сбежать. Наталья вставала в туалет, попить воды, умыться, а ложилась спать и проваливалась в тоже страшное мгновение от которого, казалось, удалось сбежать. Но там, как с цветного "видика" со стоп-кадром, немой оператор спрашивал: "Ну что, готова? Поехали!" И продолжение следовало.
  Казалось абсолютно всё, что видел и осмысливал Ставр, ей было необходимо знать и прочувствовать на себе. И Наталья радовалась общению с новыми людьми, восхищалась их мастерством и необычными знаниями и навыками, занималась древней йогой, научилась привлекать и отводить дождь, грозу, молнию. Играла с облаками, исцеляла, оживляла, скакала верхом, метко стреляла из лука и бунтовала вместе с витязем, уверенно владея мечом из чёрного звёздного металла. Жила жизнью мага-одиночки, его тревогами, открытиями, испытывая всё, что испытывал он.    Чувствовала, что это и есть настоящая она - его вторая половинка - Тара. И сердцем "убеждала" Ставра в одиночку пока ни во что не ввязываться, и ждала, когда же, наконец, он найдёт Спасителя и удастся ли найти и поговорить с Санти.
  Слишком запутанный тяжёлый слогом сон из которого не вырваться. Но сновидения не закажешь. Избавившись под утро от этого наваждения, следующего подобного урока Наталье пришлось ждать очень долго и пройти свои "чистилища". А в данную минуту ей было важно срочно записать, всё что запомнилось.

  Учитель кулаками маньяка разбудил её и заставил желать жить. Теперь, согласившись жить и осознав ценность этого мира, Наталья продолжила обучение. Утром, едва проснувшись, она записывала в блокнот совсем иначе, чем прежде.
  "Так, ребята. Что-то тут не то.
  Первое:
  Китайская стена, по-моему, совсем не китайская. Кий - это высокий деревянный кол, или деревянно-глиняный забор. В Пустомытах, в селе у бабушки такой ещё видела. Тай - это камень, стена, преграда, рубеж, граница. Тоже такое видела в Прикарпатье у тёти Ольги. Так все заборы стоят. Бойницы в Кий Тай куда направлены? Что, в самих себя стрелять из луков? Интересно, кем эта Кий Тай построена? Надо найти в источниках и проверить! Где их искать-то, источники эти? И башня одна так на кремлёвскую, что на Красной Площади стоит, похожа. Показалось, или действительно такая же? Сон же...
  Но вот интересно: когда и как скоро она была построена и что за угроза такая страшная случилась?! И что за техника могла такое отгрохать? Взять бы так из космоса и посмотреть на эти земли, территории, сравнить со старыми картами, если сохранились, а потом собрать легенды, сказания... может, чего ещё интересного откопаем и найдём. О-о, Учитель! Да моей жизни на всё это не хватит! Где и как мне на все эти поиски денег заработать? Ладно...
  Второе:
  Мастера "Чи", иглоукалывание, траволечение, прано-лечение, массаж, хирургия, травматология, боевое бесконтактное искусство и всё такое. Мастерами были высокие белые люди, а не маленькие китайцы. Китайцы учились у мастеров "Чи".
  Вот это да! Проверить!
  Ну-у, здорово! Китайская медицина совсем не китайская? И типа их каратэ не совсем "их" каратэ, а НАШЕ боевое иссукство, русское. Вот тут я ничего не найду и не докажу. А если и найду, то Брюс Ли мне ручками-ножками... О-о! Ай-йя! Ай-йя! И мне всё, капут.
  Третье:
  Бог Сурья, Индия. Кто он? Был ли он? Если да, то почему его помнят и чтут, как живого? Здесь у меня серьёзный пробел. Вообще ничего не знаю. Так, записываю: Найти и сравнить изображения лица, деяния, возможности и легенды: Ра, Иисус, Сурья и Радомир.
  Четвёртое:
  Когда возник Новгород? Что вообще такое Нов-город? Может их было много? Он был до Киева или позже? Тысяча... какой-то очень маленький год. И в этом у меня пробел! И Амазонки, то есть амуженки - вдовы витязей, они на каких землях жили и когда? Обнажёнными сражались насмерть?... Да, а что ещё можно потерять, если за спиной от твоей семьи осталось пепелище! Реки Кала и Лик. Кальмиус, что ли? Кажется, в краеведческом музее на экскурсии после восьмого класса нам об этом рассказывали. Здесь, у нас в донецких степях жили и охотились амазонки? И, видно, в первую очередь нещадно мстили за мужей и детей. Вот это да! Почему я тогда не сообразила, как это удивительно? Спрашивается: куда ушли наши крутые девчонки? Зачем, почему? Что с ними стало? Это надо к нашим краеведам сходить, расспросить.
  Завтра схожу обязательно! Я представляю, какие характеры... какие умения у них были?! Обалдеть! Помню, с малого детства у меня руки к Мишиному луку и стелам сами тянулись. А к мечам и ножам... О-о-ой...
  Так. Пятое:
  Где и когда была Тарта, Таврика, Тартария? Почему всё время: Тар, Тар, Тар? Причём в это время Византия и Христианство, если Спаситель Радомир ещё не родился? И почему Ставр ждёт Радомира, а не Иисуса Христа? Что вообще за путаница? У нас же летоисчисление от Рождества Христова? А там, во сне "маяковал" тысяча десятый год, что ли. Радомира ещё не было, но вовсю уже праздновали Пасху? Что-то в моей голове ничего не стыкуется. Нужно перечитать библию. Проверить даты, место рождения Иисуса и Радомира, происхождение имён, всё что можно. Либо нафиг задвинуть все сны и записи, и идти сдаваться психиатру.
  Иисус, вроде, еврейское имя. А Радомир - наше, славянское. Ничего против евреев не имею, но на Туринской плащанице явно не еврейские черты лица. Надо найти ту статью и фотографию. Так, стоп! Господи, во что я ввязываюсь?!
  Не-ет, не к психиатру-у... А рюкзак за плечи, Каратышку под мышку и с горы, в одиночку! В леса, в поля, на свежий воздух, МОЦК проветрить! На несколько дней? Может месяцев, лет? Искать Таврику и Тартарию? А Кот? А мама? А будущий ребёнок? Да-а, грусть... молчи в тряпочку! Молчу! Когда я всё это выясню? Блин-даж! И что с этим делать?
  А вот интересно: А был ли мальчик? А был ли Ставр?! Было бы проще, если бы он возродился в наши дни. Вот его бы найти. Какой парень! Трёхколерные волосы, миндалевидные тёмные бездонные глаза. Говорю, будто видела. Обалдеть! Он так сладко пахнет молоком и лошадиным потом, аж голова кружиться и дыхание перехватывает. Ой, стоп! Я кажется влюбляюсь. Ужас! Клиника, это точно!
  Ладно. Поехали дальше.
  Шестое:
  Что такое звёздное железо? Из того, что я видела, приходит на ум только дамасская сталь или булат. Может из железных метеоритов мечи делали? Очень крутая! А сбалансирована как? А гнётся? А поёт? М-м... Фантастика! От того рыжего бородатого мастера-кузнеца и его горна ни отойти, ни оторваться. Волшебство, какая работа! Тук-тук, дзынь-дзынь. Жарко! Будто и сейчас слышу удары его "волшебного" молоточка. Эх, вот бы мне такой, маленький-прималенький ножичек, в карманчике носить. Но может быть и не дамаск, конечно, а всё что угодно. Метеоритное железо или инопланетянское. Шучу. Инопланетян ещё мне не хватало! Интересно, почему Витя всё-таки называл меня Тартальей? Жаль, уже не спросить.
  Витя, Витечка, Витюша, как же, блин горелый, Ленке и всем нам без тебя плохо. Я очень скучаю. Я только сейчас, дурочка, созрела тебя выслушать. Поговорить бы. Ленка спивается совсем. Анька в загулах после того, как тебя не стало. Забеременела по пьянке, в шестнадцать лет родила, замуж выскочила.
  Отец угрозой отхватить срок за растление малолетки заставил виновника жениться. Бьёт её муж. Виталиком зовут. Анютка того ребёнка потеряла, выкидыш. Врачи думали, она сама что-то сделала, детёныша не спасали. А он был живой, мальчик. Нюньчик звала врачей на помощь, никто не пришёл. Она хотела, чтобы он в твою честь был назван. Не стала откладывать, снова от Виталика забеременела. Я была против такой "счастливой свадьбы", не пошла. Сейчас у Анечки уже маленький Витюша подрастает. А Вадимчик твой в четвёртый уже класс перешёл. Хороший, добрый. Так похож на тебя. А у меня вот всё никак. Наверное Зоино проклятие "пустое брюхо". Эх ты, мой Зорро, Зорро! Рыжий рыцарь, Алехандро, на крепком коне! В общем, не волнуйся, Вить, у нас всё терпимо. Мир тебе и земля пухом. Пригляди там за моим Мишенькой.
   Нужно торопиться задавать себе правильные вопросы. БЛИН! БЛИН! БЛИН! Какая я медленная. Всё, хватить реветь! Хм. Дальше.
   Так... Седьмое:
   В конце-концов: что означает: Вишая, Санти, Ставр?
   Ах да. Ещё одно! Восьмое:
   Что такое Беловодье или белая вода, белая река, или белая мать-гора на... на... Где? Блин-даж! Забыла. А, ещё река Ра. Где она? Была? Есть? Какое отношение она имеет к Египту, Тартарии и богу Ра? И ещё что-то там про Нов-город.
   Нужно вспомнить, посмотреть, почитать о Ярославе. Мудром, что ли?
   Что это вообще такое? Что за мешанина? Ничего подобного мы в школе не изучали! Я должна разобраться и понять, что вообще происходит: я вижу безумные игры разума, или всё-таки это уроки Учителя. Господи! Где это всё искать? Что, на коня, как Ставр, и эгей?! Куда-а? В библиотеку? В какую, блин-даж?! Александрийскую или лучше сразу в Ватиканскую? Нужно поискать в нашей, пока отец "в творческой командировке". Начну трясти большую советскую энциклопедию".
 
  Вошёл в спальню растрёпанный Костя, надевал шорты и носки.
— Привет. Кофе мне сделаешь?
  Наталья захлопнула тетрадь и резко задвинула под подушку.
— Да. Привет, Кот. Доброе утро. Уже встаю. Чего-то плохо выглядишь.
  Оба перешли в кухню. Следом вилял и лез под руки Карат.
— Да я всю ночь не спал, ворочался! Устал. Голова, как бубен. Какая-то белиберда снилась. Шея затекла. Болит...
— Та да. Ноченька была ещё та.
— Да я пока окно не зашторил, не уснул.
— Чего?
— Луна, как прожектор! Вчера по телику говорили, что она какая-то там редкая... Ой! Голова... С-с...
— Ах, да, луна... Тебе кофе с молоком? С лимоном?
— С молоком. Сахара три.
— Хорошо. Садись, я маму позову.
  Ма-ам! Тебе чай наливать, или кофе?!
— Она в магазин и в аптеку ушла?
— Когда? Давно?
— Да только что.
— Ой, а я не заметила.
— А ты как спала? Сегодня то крутилась, то вертелась, то руками махала, то чего-то там болтала, цокала, выла!...
— Волком выла? Да ты что?! Долго?
— Не знаю. Разбудить не смог. Дверь закрыл и ушёл в зал.
— Извини.
— Может тебе снотворное попить или валерьянку?
— Думаешь, поможет?
— Попробовать стоило б.
— Бы, бып, — Надувая щёки, произнесла она, улыбнулась, — Дык. Мык. Вык. Брык. Чмок! — Прыгнула Косте на руки, обняла за шею и нежно поцеловала.
— Осторожно! Кофе разольёшь!
— Головную боль тебе снять?
— Не надо! Умоюсь, сама пройдёт. Пей кофе.
— Да. Кофе, кофе. С Каратышкой пойдёшь или я сама?
  Костя поднял взгляд из которого следовало "сама иди".

  Спустя какое-то время влюблённая чета вернулась к мыслям о ребёнке. Но всё не так просто оказалось. Сказались последствия от травм и шока после попытки к изнасилованию. В общем, пришлось обращаться к крёстному, Владимиру Кирилловичу Чайке. В результате — стационар, тесты, анализы, исследования, гидротубации и ещё много всего такого медицинского в "Центре реабилитации женской функции".
  Жанна Георгиевна, талантливейшая завотделением второй гинекологии центра реабилитации женских функций, лично проводила исследования.  Мягко говоря, много болезненного и не приятного. Во время её отсутствия молодой интерн, Олег, взялся Наталье помочь. Она, не задумываясь соглашалась на всё, лишь бы достичь желаемого результата. Через два месяца после назначенных Олегом гормонов, неожиданно остро встал вопрос об операции. А интерн из больницы по собственному желанию куда-то исчез. Сказали, уехал на историческую родину в Израиль.
  Операцию назначили на четверг, второе июля. Наталья не боялась её, скорее ждала и очень надеялась на столь желанный результат — дочь.
  И вот уже неделю обдумывала странно явный сон, случившийся накануне, двадцать первого июня.
 
   *   *   *

   Ранее утро. Среди высоких холмистых гор и разноцветного осеннего леса, монотонно раскачиваясь, стучит по рельсам узкоколейки старый скрипучий деревянный поезд с маленькими вагончиками. Наталья сидела в одном из купе и разглядывала индивидуальные деревянные двери и три подъёмные чугунные ступеньки аккуратно вложенные в пол. Вышитые гладью белые ажурные занавесочки мило подрагивают на запылённых окнах. Через какие-то щели сочится тонкий приятный запах угля горящего в топке паровоза. Наталья то вязала крючком кружево и поглядывала на сменяющиеся на окном прекрасные пейзажи, то брала книгу и делала в ней какие-то важные записи. 
   Быстро стемнело. Поезд прибавил ход. Писать стало не удобно. На деревянных часах, что висели над зеркалом во всю стену над спальными местами, стрелки показали одиннадцать часов, семь минут. Поздно, а Наталье спать не хотелось.
  Вдруг поезд дрогнул и резко замедлил ход. Потом он резко схватился тормозными колодками за собственные колёса. Поезд тряхнуло, завизжали тормоза. В темноте из под колёс вырвались фонтаны ярких белых искр. Вагоны тяжело грохнули и погнали эхо в конец состава. Паровоз, как английский лорд в чёрном фраке, с достоинством приподнял свой цилиндр, присвистнул табачной трубкой, остановился как вкопанный и с силой выдохнул в сторону густой белый пар, пахнущий бабушкиной угольной печкой.
  По шипящему радио вежливый женский голос попросил всех выйти из вагонов на неопределённое время ремонтных работ из-за размытого впереди пути.
  Наталья отложила книгу, накинула на плечи белую шерстяную накидку с широким отложным воротником, приподняла многочисленные шёлковые юбки вишнёвого бархатного платья на корсете, послушно спустилась по ступенькам своего купе и оказалась вместе со всеми у тёмного каменного тоннеля.
  Оглянулась. Поезд, дорога, пассажиры — всё вдруг исчезло в вонючем сизом тумане. У низкой полукруглой арки Наталья стояла на каблучках на мокрой чёрной щебёнке совершенно одна, терялась в догадках и теряла равновесие. От волнения подвернулась нога в лодыжке. Это было больно, но терпимо.
  Неожиданно посветлело, будто из-за горы поднялось утреннее солнце. Вокруг оказался смешанный лес и не высокие горы, с которых порывистый ветер неаккуратно слизывал тяжёлые дождевые облака. Тёмный тоннель у которого Наталья оказалась, был будто поделён невидимой преградой на "здесь" и "там".
   С одной "стороны" — канализационный поток и полуразложившимся бытовым мусором, трупами мелких животных и крысами.
   С другой — почти параллельно, где виден солнечный свет, спокойная гладь чистой, бирюзовой воды.
   Посередине еле заметные скользкие рельсы со странно меняющимся расположением "вдоль" и "поперёк". Между ними водопад и еле заметная маленькая радуга.
  Наталья удивлённо выдохнула:
   "Дуга Ра! Это знак? Или?"
   Где-то под сводом замшелой серой арки в тусклом жёлтом фонаре опасно затрещало короткое замыкание. Посыпались искры. Наталья инстинктивно втянула шею и посматривала на них. Шум и тишина, мутный и чистый поток смешивались, как акварель с масляными красками, переходили из одного в другое и существовали отдельно и параллельно, как берега одной реки. Дорожка из крупной железнодорожной щебёнки и рыжего заводского отвала, казалось, быстро "старела", прорастая высокой травой и колючим кустарником. А ту, которая могла быть за чистым потоком, по другую сторону тоннеля, издалека не было видно.
   Ситуация подводила Наталью к скорейшему принятию решения, но она не осмеливалась сделать шаг по изменчивой дорожке и скользкому металлу, и не чувствовала в этом необходимости.
   Тропинки сзади осталось только на пару шагов и, казалось, что трава так сильна и остра, что прорастает прямо через одежду, обувь в ноги и тело. Наталья сделала вдох и сделала неуверенный шаг вперёд. На каблучках сразу потеряла равновесие и чуть не свалилась. Это её серьёзно напугало и заставило отступить.
   Откуда-то послышалось тихое пение. Наталья поискала и увидела маленькую рыжеволосую девочку с большой мохнатой рыжей собакой, которые стояли "там", на солнечной стороне. Девчушка поманила её рукой к себе. И в этот момент Наталью что-то обожгло. Это быстрорастущая трава порезала её до крови.
   Больше не оставалось времени для принятие решения. Проливая кровь на траву и в воду, Наталья сбросила туфли, сняла носки, подняла юбки и ступила на рельсы босой ногой, снова сделав неуверенный шаг. Удержалась, улыбнулась и посмотрела на девочку. Та кивнула, весело хлопнула в ладоши и показала, как можно играючи пройти по узкоколейке. Наталья так и сделала. Сняла накидку и, расставив руки, ею балансировала, как циркачка-канатоходец. Но у Натальи это не особенно получалось и она снова остановилась, съёжилась и от ощущения опасности и ответственности за малейшую ошибку. От этих мыслей грязный поток стал более неистовым, а чистый заметно быстро иссякал. Водопад между разъезжающимися рельсами стал более глубоким, тёмным, брызги выше и мощнее.
  Девчушка на том берегу подпрыгнула, рассмеялась и внушая Наталье уверенность, запела громче:
— Тех, кто рождён ходить по краю
Страшить не может грязь и тьма.
Скажи с улыбкой: Я играю!
Ключ к переходам кровь моя!

   Наталья проснулась и почему-то решила записать это сновидение в свой блокнот снов:
  "Скажи с улыбкой: я играю,
ключ к переходам — кровь моя.
   Девочка с фиолетовыми глазами и здоровенная лохматая рыжая собака не известной мне породы. Красиво. Вот бы мне такую дочечку. Можно даже близняшек".

Продолжение в главе 6 Ночи Гекаты