Чтиво2020-худлит

Джеймс Хилтон
Потерянный горизонт

Чертовски интересный роман (как это я его не прочитал раньше?) Он напоминает детские приключенческие книги о попадании путешественников в неизвестные края, но это – для взрослых, с элементами мистики и философии.
Радует также краткость повествования и неизбыточность языковых средств, что сильно раздражает в литературе упадочной эпохи. У Хилтона всё ясно и понятно, персонажи, пожалуй, даже излишне схематичны. Но автор счастливо избежал модных экспериментов, превращающих язык в какой-то студень. Несмотря на относительную лаконичность повествования, быстро книгу прочесть не удалось – каждая глава навевала созерцательное настроение.
Много там идей: тьма надвигается и поэтому культурные ценности надо сберечь в горном монастыре.  (В «Часе быка» это есть, Ефремов читал Хилтона?). Достоинство управления в его умеренности – принцип умеренности вообще великолепен.
Время действия и написания романа – это последние десятилетия владычества в мире Британской империи, победа в ПМВ для нее оказалась пирровой. Но «колониальный дискурс» выражен достаточно отчетливо. Хотя главный герой и лишен расовых предрассудков, но его коллега вполне уверен, что белым все обязаны предоставлять по первому требованию еду, кров и носильщиков. Но «Шангри-Ла» (созвучна «Шамбале») славится своим восточным гостеприимством, которое очень нравится главному герою Конвэю, но смотрит он на волшебную долину с долей западного скепсиса. Какое разительное отличие неумного энтузиазма «рериханутых»; да и «Горизонт» - это художественное произведение, а не тексты блаватских-рерихов и т.п. неопределенной жанровой принадлежности…  Мощный рациональный ум в сочетании с умеренной восточной созерцательностью и глубокой интуицией – вот это было бы очень хорошо! Но у англичанина вверх берёт шпенглеровский «фаустовский дух» (О.Шпенглер упоминается ламами в романе, автор «Заката» в это время писал «Годы решений») и герой теряет свой шанс взять в руки Время…
В предисловии к «Потерянному горизонту», разумеется, не забыт ответ Ф.Д.Рузвельта,  на вопрос, откуда взлетели американские бомбардировщики, осуществившие бомбардировку Токио весной 1942-го («Шангри-Ла» вместо «Хорнета»). Начитан был американский президент, а вот один Б-25 залетел к Владивостоку, был скопирован советскими, а потом развитием этой разработки грозили уже Америке.
К счастью, горные монастыри для спасения уже не понадобились, пока.  Но «игра сломана» опять;  и роман Хилтона через почти девяносто лет приобретает новую актуальность.
И все-таки жаль, что по сюжету главный герой покидает монастырь из-за своего нетерпеливого и незрелого соотечественника. Однако существуй подобная обитель на самом деле, она все равно было бы открыта, если не с самолета, то со спутника. А ведь Шангри Ла людям жизненно необходима, но помимо глубин души спрятать её негде.



Валерия Новодворская
Храм на болоте

Никогда бы раньше не поверил, если бы мне сказали, что буду с интересом читать В.Новодворскую. Степень неприятия и отвращения была так велика, что и вспоминать не хотелось. Однако времена меняются. Несмотря на обилие стереотипов, с которыми у вождицы ДС невозможно согласиться, в главном своем радикализме она была права: «Карфаген должен был быть разрушен». Увы!
Про отечественную литературу наша библиотекарь тоже пишет интересно. Читал не по порядку. Сначала посмотрел очерк о Вячеславе Кондратьеве – и мне понравилось. Это один из очень немногих авторов, правдиво пишущих о войне, (как и В.Астафьев, но Кондратьев – культурнее. А ведь только к 40-летию победы в СССР вышло о ВОВ порядка 40 тыс книг, но в основном – это полу- и менее правда или же пропагандистская макулатура. Стоит ли удивляться, что правда о ВОВ до сих пор воспринимается крайне болезненно и большинство цепляется за миф, размеры которого только растут).
Идея литературы как «храма» тоже оказалась близкой. Богатства у нашего большинства  нет и даже еды не вдоволь, о правах и свободах и говорить нечего,  «дорога к храму» свернула куда-то не туда, но зато есть Великая Литература. И на нее мы молимся.
Очерки читал не все и не в том порядке, как они расположены в 3 томе захаровского издания, а скорее наоборот. Начал с совписов. Есть достойные имена, но многие из тех, кто считался «гордостью советской литературы» - это просто шлюхи, распространяющие коммунистический сифилис. Особое неприятие вызывают циники, которые «все понимали», но расчетливо продавались палачам. Отвратительны «одесситы»: Россия перемалывалась в кровавой мясорубке, а они скалились и смачно жрали. Но и поступки своих тоже вызывают оторопь, так Твардовский донес на своего отца-«кулака», потом замаливал грех и пил. Ужасное было время.
Порой очерки о писателях и  поэтах у ВИН написаны на уровне школьных сочинений. Но ведь и сочинения бывает интересно читать, если они написаны от души. Политическая позиция автора ясно видна и не маскируема, поэтому она воспринимать текст не мешает. Субъективный отбор авторов? Конечно, он есть. Потому дифирамбы Броцкому, но ничего о Николае Рубцове, но автор в своем праве. Порой (как, например, в биографии Блока) допущены грубые фактические ошибки, но все равно читать было интересно и даже познавательно. Конечно, считать Новодворскую каким-то изощренным знатоком литературы нет оснований. Так, издательство поместило список из 555 названий, которые она рекомендует. Для себя,  я там не нашел ничего, в основном,  «рекомендуется» детская или «устаревшая» классика» (то,  что считалось классикой в поднесоветские десятилетия), но по-своему ВИ была человеком начитанным. Главное же в том, что ее «субъективная призма» вызывает любопытство. 19 век в «Храме» дальше и исполнен слабее; а самым удачным очерком мы бы назвали главу о Варламе Шаламове.  Они были похожи.
И, повторим, во-многом, Новодворская была совершенно права; и под ужасной оболочкой эта правота будет проступать все больше и больше.
А что до литературного «Храма», то он все больше и больше разрушается и главное – почти не достраивается и не перестраивается больше.  Мне, как активному читателю-«прихожанину» за последние годы и даже десятилетия не удается найти ни одной новой и достойной «иконы». Читать, короче, нечего, а перечитывать надоедает.  Если читаешь «современное», то это почти самиздат в жанровом гетто. В «мейстриме» правят бал какие-то имитаторы и гиены-падальщики, типа акунашвиль и димбыковых… Последняя наша святыня захвачена и оскверняется. На этом фоне крайне идеологизированные и субъективные заметки Валерии Новодворской выглядят как весьма взвешенные и умеренные. Читать можно.


А.Перес-Реверта
Ева (Фалько-2)

Франкистский агент «Соколов» и красная супершпионка Ева встречаются вновь. Слюбились, подрались, разошлись. Коммунякам не удалось вывезти в Одессу испанское золото. Автор медленно «нагнетает суровый пафос». Он (Реверте) неплох, но сегодня этот пафос среди конвейера смерти выглядит как-то дико. Дело только в том, что этими идеологическими химерами прикрывался бандитизм в государственном масштабе. Как обычно. А страдающие людишки – как картишки в замусоленных колодах. Однако последней картой играет смерть.
Чтиво – на любителя.


Ж.-К.Гранже
Последняя охота

Довольно занятный детективный триллер. Тема «злых нацистов», несмотря на сверхэксплуатацию, еще привлекает внимание, хотя история глубже и «уходит в глубь веков». На немцах автор все-таки отыгрывается.
К достоинствам книги я бы отнес то, что этот опус Гранже гораздо короче остальных и нет бесконечного накручивания сюжета. Мотивация поступков персонажей довольно экзотическая. Действие отдает театральщиной (после штурма дома, с засевшим там негодяем, полицейские говорят о французской поэзии, например). Но все равно Гранже - лучший в своём сегменте.
Есть чем пощекотать нервы во время карантина.


Ж. де Берг
Образ.

И романы де Берг (Роб-Грийе -жены), и фильм «Образ» по воплощению эстетики «тематической» субкультуры стоят, пожалуй, на уровне знаменитой «Истории О» (романа П.Реаж и экранизации с Жакена с К.Клери) и фильмов Роб-Грие (мужа). Но как же эта, по своему аристократичная и эзотерическая («путь левой руки») эстетика - профанирована во всяческих «оттенках серого»  и многочисленных подражаний, сочиненных глупыми коровами, готовыми подставить свой зад для «немного боли» за «много-много вкусной жвачки».

Альманах «Воздушные пути». Вып. 1-5.
Нью-Йорк, 1969-67.

Великолепное издание. «Редко, но метко». Многое в эмиграции удалосоь сохранить и осмыслить. В альманахе опубликованы и прокомментированы некоторые шедевры русской литературы, культуры Серебряного века и Русского Зарубежья. Поэзий О.Мандельштама, А.Ахматовой, М.Цветаевой, Н.Клюевап, В.Ходасевича и др. Напечатаны стихи В.Набокова, Дм. Кленовского, всходила звезда И.Бродского. Среди авторов статей такие имена, как Ф.Степун, Н.Ульянов, В.Марков и т.д.
Ценная вещь, но ощущение при чтении сейчас такое, что всё это куда-то отступает и увлечение этими периодами (началом ХХ и эмиграцией) тебя «отпускает». Как будто это великолепное наследство нам было обещано, но не пригодилось.
А ведь если взять нынешнюю ситуацию, даже ограничившись одной «культурой», то, действительно – какие наследники!?



Евгений Чириков
Юность

Образчик дореволюционной русской беллетристики. Повесть была переиздана в первой половине 1950-х – в силу ностальгии? - издательством имени Чехова. (В их списках я книжку и нашел). Популярный некогда автор умер в эмиграции в 1932 году.
Написана «Юность» в этаком провинциально-импрессионистском стиле – вряд ли такое сейчас может нравиться, но, как ни удивительно, Чириков переиздается и в РФ, порой в сборниках «старой эротики». Сюжет повести банален: юноша мечется между «светлой» Зоей и «темной» Калерией. Между делом в университете спутывается с революционным движением (как другой его известный земляк из Симбирска). Историю можно назвать даже пошлой, но герой хоть не застрелился, как планировал. В отличие от России, покончившей революционным самоубийством. И чего, спрашивается, не жилось. А вот отчего-то НЕ жилось.