А вот у нас, случай был

  Да, бывают случаи, которые запоминаются на всю жизнь. Порой они всплывают из глубин памяти, и тебя охватывают эмоции давно пережитых моментов. Непонятно откуда, возникают видения, звук, а иногда даже и запахи, ощущения тепла и влажности. На душе становится радостно, как будто солнышко тебя обогрело, или тревожно, до появления спазмов в животе. В общем, заново переживаются памятные моменты. Прямо - виртуальная машина времени. А ключевые фразы пережитых моментов, становятся присказками, объединяющими рассказчика со слушателями, знакомыми с этими случаями или пережившими их. Зачастую, произносится только часть ключевой фразы, но и этого уже достаточно, чтобы у собеседника появилось чувство сообщности с рассказчиком, согревающее душу.
     Фраза, ставшая заголовком, была услышана мной от дяди Бори. В далёком 1983 году, на майские праздники мы поехали порыбачить на Ладогу. Компания была не большая: я, дядя Боря, его зять - Витя, и друг его семьи - Андрей. Погода была не клёвая, временами с серого неба сыпался снежок. Вечерело. Мы сидели у костра на любимом мной острове Васинансаари. Ужин, конечно, не обошелся без выпивки и балагурства. И вот, после очередной чарки, дядя Боря, заливаясь смехом, говорит: "А вот у нас, случай был! Один мужик с ухой в костёр упал." Ну а всем слышится не "с ухой", а "сухой". Все, кроме дяди Бори, сидят и напряженно молчат.
 Дядя Боря, сквозь истерический смех, повторяет: " С ухой в костёр упал ". Мы - молчим. Потом я пытаюсь выяснить: "Что с того, что мужик был сухой, а не мокрый?" Дядя Боря, смеясь сквозь слёзы, говорит нам: " Ну, как вы не понимаете? Он котелок с ухой стал с костра снимать, и упал в костёр - с ухой!" Ну, тут до нас дошло, и все заржали.
    Теперь у нас с Вадиком есть присказка: " А вот у нас, случай был".  И больше никаких слов не надо, нам и так всё понятно.
   Вот написал я эти строки, а память показывает следующую картинку. На другой день я просыпаюсь в своей прозрачной палатке, которую сам сшил из полиэтилена, от непонятного шума. Палатка стоит на высоком берегу, между берёзами, на которых расселись тетерева, и что-то бормочут. На меня они не обращают внимания. Я лежу в спальнике, и боюсь пошевелиться, чтобы не спугнуть этих красавцев.
                Спина - сплошной мускул!
    Эта присказка родилась у нас с Вадиком зимой того же года. Мы ехали в электричке на рыбалку, за корюшкой. Свободных мест в вагоне нет - все заняты рыбаками. По вагонам ходят продавцы мормышек, мотыля, червя и мальков. Слышим разговор соседей. " Клюёт! Подсекаю! Я тяну, и он тянет! Я тяну, и он тянет! Вытянул! Грамм на триста! Спина - сплошной мускул!".
Такое не забыть!

                Сам понимаешь, какая рыба!

    Как - то после лыжной прогулки, у меня ещё не был сломан позвоночник и лыжи, мы с Вадиком стояли на платформе Горелово. Дул противный ветер, а мы после прогулки немного вспотели, и было зябко. Вдруг на платформу поднимается Вадим Титов, мой коллега, с которым мы иногда ездили на рыбалку. Оказалось, что у него дача в Горелово. Он с рыбацким азартом стал нам рассказывать, как он вчера съездил на рыбалку. Закончил рассказ словами: " Я свою норму - взял! Пять килограмм! Пятнадцать хвостов! Сам понимаешь, какая рыба!”

    Присказки дяди Бори.

    Борис Иванович был весёлым, никогда не унывающим человеком. Его все любили и уважали. Мы ездили с ним и за грибами, и на рыбалку. У него были свои присказки, а некоторые стали нашими с Вадиком. Вспоминая его присказки, я сразу слышу его голос и интонацию. Вижу, как он ходит от лунки к лунке и приговаривает: " Не клевало, не клевало, и опять перестало". Это - чтобы клюнуло!
   Или такая картинка.  Дядя Боря работал токарем, и за день ему приходилось ставить на станок и снимать сотни килограммов стальных деталей. Когда он после тяжёлого трудового дня, выходил из проходной родного завода со своим товарищем, Дашкевичем, можно было услышать такой диалог:
      Дашкевич спрашивает: " Какая у нас программа?"
      Дядя Боря отвечает: "Программа? Есть программа! По стакану, и домой! "      
       Ну и, конечно, ему не был чужд и народный фольклор.
              А мы с приятелем вдвоём работаем на дизеле.
              Он - -удак, и я - -удак. У нас инструмент спи-дили.
              Загляделися на баб.
Дядя Боря любил петь и слушать песни, сам играл на гитаре. Дома у него после патефона был магнитофон «Днепр», а для дачи я подарил ему магнитофонную приставку "Маяк - 203" и много "катушек" с записями Высоцкого, Галича и разных эстрадных исполнителей. Мой папа тоже всю жизнь, дома и на работе, играл на гитаре. Иногда, когда Борис Иванович приезжал к нам в гости, братья после застолья выходили на кухню, и, взяв у соседей вторую гитару, вдвоём играли и пели довоенные песни ленинградской шпаны. Это было, что-то! Особенно мне нравилась песенка " Раз гулял я ночкой лунной" , в которой  я ярко представлял себе, как "Чёрный глаз лежал в стакане". В их репертуаре были и песни Утёсова, и цыганщина. Дуэт гитар был бесподобен! Я млел! Жаль, что сам играть не умел. Мне не хватало длины пальцев, что бы обнять гриф, и твёрдости, чтобы крепко прижимать струны.

У моего папы тоже были свои присказки. Например, когда он поднимал далеко не первую рюмку водки, а обычно он употреблял водку «СТАРКУ», то приговаривал:
- Рюмочка христова, ты откуда?
- Из Ростова.
- Паспорт есть?
- Нема.
- Ну, тогда тебе тюрьма.
И выпивал её.
Или, когда я просил папу сделать мне  деталь, и, показывая эскиз, говорил, что вот здесь надо сделать дырку, то он всегда, поправляя меня, говорил: «Это у тебя в носу – дырка, а в детали – отверстие».
И у мамы были свои присказки: «Что не домоем, то дотрём!», или из её украинского детства: «Стый, котику, не умирай – киселыку дожидай». Или вот ещё - «Пей, да дело разумей!», хотя сама никогда, на моей памяти, не выпила ни одной рюмки. А когда кто-нибудь, наполняя рюмку, переливал, или почти переливал через край, то говорилось: «Ну, как говорят на Украине, лей - не жалей, чтоб через винця лилося, чтоб наша доля нас не чуралась, чтоб краще в мире жилося! ».
Её мама обычно говорила мне, когда я резал палец лобзиком, или ушибался: «Это – пустяк, терпи! На войне солдатам руки, ноги отрывало, и никто не плакал!», а когда я отказывался есть горячее, она говорила: «Студи дураче – пид носом витэр йэ».

                Докудово.
Летом 1975 года мы сплавлялись по Неману на катамаране. На правом берегу показалась деревушка. Подплываем к причалу, на котором стоит мужик непонятного возраста. Спрашиваем у него: «Как называется деревня?»
- Докудово.
Похоже, мужик не понял. Повторяем вопрос: «А как деревня называется?»
- Докудово.
Объясняем: «Мы плывём от Столбцов до Гродно. А как деревня называется?»
- Докудово.
Похоже, мужик неадекватен. Терпеливо объясняем: «Вообще-то мы из Ленинграда. Доехали на поезде до Столбцов, собрали катамаран и сплавляемся вниз по Неману. А как деревня называется?»
- Докудово.
Да, с таким «каши не сваришь».
               Впоследствии выяснилось, что эта белорусская деревня действительно называлась – Докудово.