Ёлки

   Как-то неприметно закончились новогодние праздники. Ни дома, ни во дворе, ни на улице ничто не напоминает о встрече Нового Года.
   В годы моего детства ещё не было искусственных ёлок, и в каждой, или почти в каждой семье, для детей наряжалась живая ёлка. В комнате сразу появлялся запах живицы, создававший атмосферу предстоящего праздника, и сводивший с ума домашних животных. Наверное, они на подсознательном уровне вспоминали ощущения своих диких предков. Да и дети не оставались равнодушными к появлению зелёной красавицы. Сразу хотелось нарядить её покрасивей, и зажечь разноцветные восковые свечи, вставленные в подсвечники, закреплённые на еловых лапах с помощью прищепок. Но свечи зажигались только перед наступлением Нового Года, да и ёлка наряжалась, обычно, только 31 декабря. А вот после окончания новогодних праздников ёлки выносились на задний двор. Там, около помойки, дворник устраивал костёр из потерявших свои наряды, недавно пышных, а теперь каких-то облезлых останков главных символов праздника. Сперва костёр разгорался нехотя. Над кучей ёлок клубился молочно-сизый дым, под которым светился хилый огонёк. Весь двор наполнялся характерным запахом горящей еловой хвои, а потом, занявшиеся веточки и стволики, превращали эту кучу в огромный костёр. Внутри него что-то потрескивало, и снопы искр взлетали в самое небо! Мы, дети, как заворожённые стояли вокруг костра, не обращая внимания на окрики дворника, требовавшего, чтобы мы не подходили близко к огню. Самые послушные ребята иногда пятились на пол шага, но потом, всё равно, подходили поближе, как бы погреть замёрзшие руки. Этот восхитительный запах дыма елового костра будит детские воспоминания, даже и теперь, когда в рыбацкий костёр попадают еловые веточки. И на душе становится тепло и радостно.
   В советское время приобретение ёлки было проблемой,которую приходилось решать с той или иной степенью находчивости. Не было года, чтобы у меня не было ёлки. Иногда бывало даже две, если срабатывала перестраховка. Разнообразны были способы приобретения заветной ёлочки. Некоторые запомнились навсегда.
   Был у меня друг, царство ему небесное, Володя Лобанов. Мы с ним более четверти века проработали в одной бригаде, вместе учились в институте, да и жили долгие годы на одной улице. Он был старше меня почти на десять лет, и был для меня авторитетом во многих вопросах. И вот как-то перед Новым Годом он предложил мне съездить за ёлкой в лес, к его знакомому леснику. Для меня это было вновинку, и я согласился. Несколько часов пути, и вот мы уже в избушке лесника. Лесник предложил нам взять любые ёлки из тех, что он уже заготовил для торговых организаций. Или срубить в лесу те, которые нам понравятся. Конечно, мы выбрали второй вариант, в надежде, что свежесрубленные ёлочки будут качественнее тех,что уже месяц лежат на снегу. И пошли мы лесом, поглядывая по сторонам. Ёлок в лесу было много. Выбрав очередную красавицу мы по колено в снегу пробивались к ней, но поглядев на неё с другой стороны, браковали, и шли дальше. Через час барахтанья в снегу мы поняли, что идеала не существует. Мало того, что мы запарились бродить по целинному снегу, так ещё и в ботинки снег набился и начал таять. Короче, мы сдались и вернулись к леснику, не срубив ни одной ёлки. Хорошо ещё, что у нас «с собой было». Лесник «поддержал наше предложение», и, согревшись, мы выбрали себе ёлки из тех, что лесник заготовил, и отправились в Лигово, где мы жили на улице Партизана Германа. Поскольку дом Лобанова был ближе к станции ЖД, чем мой, то мы и зашли к Володе погреться с дороги. Зимой у нас темнеет рано, и трудно понять, сколько времени, когда за окном темно уже в четыре часа дня. Когда жена меня нашла, в девять часов, мы уже литр выпили, и чувствовали себя, просто замечательно. Ёлку до дома я, конечно, дотащил, но мы с Вовой решили больше в лес за ёлками не ездить.
   На следующий год Вова предложил съездить за ёлкой на ёлочный базар в Володарку. Конечно, я согласился. Две остановки на электричке – десять минут! Можно и съездить. В назначенный день, в назначенное время я зашёл за Вовой к нему домой. Выпив «на посошок», мы отправились на станцию. К платформе уже подходила электричка. Естественно, билеты брать уже некогда было, и мы вскочили в вагон. Только мы закурили от расстройства, как в тамбур входят контролёры. Пришлось заплатить штраф - по три рубля каждому. А бутылка водки тогда стоила два рубля восемьдесят семь копеек. Вова и говорит: «Билеты нам уже не нужны. Давай поедем в Рамбов. Там ёлок больше на рынке.» Я согласился, и мы через полчаса приехали в Ораниенбаум. Ёлочный базар на рынке нас разочаровал. Ёлки были не ахти какие, но продавец сказал нам, что после обеда придёт машина с ёлками, и, если мы будем её разгружать, то мы будем первыми, кто будет выбирать ёлки. Вова согласился, и мы в ожидании машины пошли погулять по рынку и его окрестностям. Напротив рынка в полуподвальном помещении мы обнаружили «автопоилку», так у нас назывались автоматы по продаже вина. Бросивший в монетоприёмник двадцатикопеечную монетку, получал шестьдесят три грамма портвейна. За три монетки – полный стакан. После посещения «автопоилки» мы ещё немного погуляли, а температура воздуха была ниже минус пятнадцати градусов, и убедились в том, что от охлаждения все тела сжимаются. Через час мы зашли в гастроном и взяли бутылку водки. Машину с ёлками мы всё-таки дождались, и в три часа у нас в руках были лучшие ёлки из тех, что мы разгрузили. Когда мы вернулись в Лигово, уже стемнело. Дорога домой шла мимо дома Лобанова …
 
Последние годы у меня перед Новым Годом наряжается искусственная ёлка, а аромат создают еловые ветки, стоящие в хрустальной вазе.