И никого не стало

…Я видело свое отражение в воде. Голая серая кожа, впалые черно-красные глаза, два слуховых отверстия, ротовая щель. Тело одето в темную материю с пришитым куском для головы. Ку… Ка… Ка-пю-шон. Вот это на голове. Подобных себе не встречало.

Что мне известно? Что завтра мне исполнится тридцать пять лет (что такое «лет»?), а дальше не будет ничего. Загадочная вещь жжет мне бедро и светится цифрами: 5 839 941 003. Понять бы еще, что это значит. И что значит «понять».

…Первый день моего осознанного путешествия был три года назад. Я сидело на кучке камней, рядом со мной лежали зловонные останки неких смутно знакомых существ. От этого зрелища что-то внутри меня заворочалось, заурчало, и я поняло, что хочу есть. Что-то подсказывало мне, что останки в пищу не годятся, и я пошло искать еду.

Как называется то, что я поймало тогда? «Мошка»? Нет, «кошка». Оно сидело у меня на ногах и издавало пугающие звуки, вроде «тррр-трррр». Наверное, это чтобы я его не ело. На всякий случай я тогда решило избегать этих тварей. А однажды кошка принесла кошку поменьше. Только у этой маленькой был хвост без шерсти. Я вспомнило, что это называется «крыса» .

Теперь я знало, как убрать голод. Я ело крыс. Это невкусно. А что такое «вкусно»?

…Я хожу каждый день в случайном направлении и везде вижу одно и то же: каменные коробки, гнилые останки, кошки, крысы, собаки. Иногда коробки заканчиваются и начинаются одни деревья. В деревьях страшно ночью (что такое «страшно?»). Отовсюду пугающие звуки. Недавно я видело оранжевую маленькую собаку. Она называется «лиса», так мне кажется. Еще видело огромных тварей с рогами на голове. Они шли к каменным коробкам. Наверное, они тоже едят крыс, потому что больше там ничего нет. Хотя однажды я залезло в еще одну коробку и там лежали «книги». Мне показалось, что это что-то важное, и я взял одну с собой. Не знаю, правда, что с книгой делать.

…Я бежало от серых собак и упало в яму. Собаки меня там не нашли. «Волки». Упала книга. Она разложилась и я увидело слова:

«Звезды ясные, звезды прекрасные

Нашептали цветам сказки чудные,

Лепестки улыбнулись атласные,

Задрожали листки изумрудные.»

…Это было прекрасно. И больно. Я все поняло. Я все вспомнила.

Когда в Сети заговорили о Лицензии, все думали, что это фейк. Тысячи мемов, миллионы обсуждений, кто бы сколько убил, или не убил. Самое смешное, когда проект претворили в жизнь, все эти «белые и пушистые», которые за мир и «не убий», радостно схватили Распылители и побежали стирать случайных людей из реальности. А вместе со стёртыми постепенно уходила память о них. Разрушались дома, которые никогда не были спроектированы. Целые производства сначала останавливались, затем исчезали. Исчез Интернет. Многое из того, что возвели и разработали ушедшие поколения, осталось, но тут вмешались фанатики. Они возомнили, что их миссия – это полная зачистка мира и построение нового порядка. Но они разозлили Меня.

В день моего совершеннолетия в дверь позвонили. На пороге стояла обычная тетенька в сером пуховике, зеленом лохматом свитере, растянутых джинсах и по-мартовски грязных ботинках. Ее принадлежность к Комиссии выдавала лишь синяя папка с эмблемой волка и маленький значок на груди.

На маленьком столике с оранжевой скатертью покоилась небольшая коробка. На нем был нарисован типичный сканер штрих-кодов, только с курком как у пистолета. Пока мама трясущимися руками наливала чай, тетенька объясняла мне суть нового проекта.

- С первого января нынешнего года вступил в силу Закон о Праве на самозащиту. Согласно этому закону, каждый гражданин, достигший совершеннолетия, имеет право на самозащиту с помощью запатентованного Устройства Дезинтеграции. Это абсолютно бесплатно. Естественно, есть некоторые ограничения. Дезинтегрировать, или распылить на атомы, можно до пятидесяти человек. При превышении лимита Устройство сработает против тебя по достижении тобой возраста тридцати пяти лет.

- Но разве самозащита не была разрешена с самого начала? И каким это образом этот Распылитель сработает против меня?

- Видишь ли, до сегодняшнего дня не всегда было ясно, как государству поступать с теми, кто превысил самозащиту. Помнишь девочек, которые убили своего отца за то, что он над ними издевался?

- Да, их все-таки выпустили в итоге.

- Если бы не волна протестов по всему миру, им бы дали большой срок. Собственно, эти протесты и дали толчок к разработке проекта Лицензии. Ведь случай с этими девочками – не первый.

- Да, случай с таксистом и ножницами вроде тоже был.

- Именно о таких случаях я и говорю, ты права. Но теперь жертвы насилия не будут подвергаться уголовному преследованию за самозащиту, если они будут прибегать только к помощи этих Устройств.

- В чем подвох?

- Подвоха нет. Вместе с дезинтегрированным преступником исчезнет память о нем. То есть, человека как бы и не было, а значит, убийства не произошло. Это только отразится на счетчике Устройства, чтобы его носитель помнил о своем лимите. Что ж, остались формальности. Поднеси палец к устройству, чтобы зарегистрировать его на тебя.

Я приложила палец к впадинке на корпусе и почувствовала резкий укол.

- Ай! Что это такое?

- Не пугайся, устройство взяло каплю твоей крови. Оно распознает твое ДНК, такова теперь процедура регистрации. Видишь, дисплей загорелся. Что там написано?

- «Здравствуйте, Николетта». Оно знает, как меня зовут. Жутковато. Что дальше?

- Нажми на шестеренку. Видишь бегунок? Тебе нужно передвинуть его на нужное тебе число от 0 до 50.

- И что это число значит?

- Помнишь про ограничение в пятьдесят человек? Тебе нужно выбрать свой лимит, число людей, которое тебе возможно предстоит дезинтегрировать.

- Ага. Пусть будет восемь.

Руки-крюки прикасаются к дисплею и тут же роняют новенькое Устройство.

- Ой! Я же не разбила его?

- Нет, смотри, все в порядке. И бегунок как раз на восьмерке. Нажимай ОК и подпиши документы. Поспеши, у меня сегодня еще 2 именинника на участке.

Только после ухода тетеньки из Комиссии я заметила, что восьмерка на дисплее «лежит». Бесконечность. Я пыталась передвинуть бегунок, но тщетно. Накатила паника, сердце заколотилось, дыхание сбилось: это что же теперь, у меня безлимит на убийства? Я умру в тридцать пять?

Далее были походы по инстанциям, выяснения, откуда в устройстве безлимит, как я смогла его взломать, несколько раз меня арестовывали. Ничего нового, в этой стране по-прежнему виновата жертва. А все, что разработано в Сколково, ремонту и толковой настройке не подлежит.

Еще через год Распылителями обеспечили всю страну. А еще через пять лет – весь мир. К тому моменту в нашей стране уже было распылено около четырехсот миллионов человек.

У меня были мама и папа. У меня была семья. Кого-то распылили на атомы фанатики, кто-то распылил себя сам. А я не далась. Я выжила. Ценой жизни 5 839 941 003 человек. Почти шесть миллиардов. Я ненавидела фанатиков и сначала бегала только за ними, чтобы отомстить за семью. Но семья стерлась и я просто продолжила распылять всех вокруг. И никого не осталось. Моя внешность извратилась, я потеряла человеческий облик. И теперь я сижу в яме с томиком стихов, и не могу выдавить ни слезинки из своих чудовищных красных глаз.

Мандельштам, Цветаева, Гумилев. До сих пор не могу ими начитаться. Интересно, остался ли где-то Толкин? Хотелось бы успеть и его перечитать до мига, когда мое сердце остановится.