Панегирик

         
Одна известная, поэтически настроенная дама открыла литературный салон. Желая создать атмосферу роскоши и откровенного преднамеренного флирта, она задрапировала стены благородным флорентийским велюром, обшила люстры картинами с изображением голых невинных  дев и старых монахинь, завела попугая и наняла официанта, который разносил шампанское.
Все ее усилия были направлены на то, чтобы все присутствующие захотели раздеться и вести себя самым неподобающим образом.
Говорили, что эта дама была большой мастерицей сочинять новеллы и всякого рода рапсодии.
У нее было несколько мужей, не то деятели науки, не то высокого драматического искусства, но все они почили и каждый, перед тем как закрыть глаза, сказал: дитя мое, ты прекрасна!
Известная дама оказалась дамой. Она покачивалась на высоких каблуках от выпитого шампанского, ее черное блестящее платье ниспадало волнами и пух, нежный лебяжий пух, собранный ранним воскресным утром, оживал от малейшего дуновения ветра и щекотал ей подбородок и плечи.
Дама обмахивалась веером, и всякий раз мне казалось, что это обдуманное размахивание, что она посылает кому-то тайные знаки.
Известная дама подошла к роялю и, взяв лист бумаги начала читать.
- Летний день, - она посмотрела в окно. - Анабель, хочешь что-то сказать?
- Нет.
- Тогда дыши глубже.
- Интересно, куда он едет? – продолжила известная дама.  - Старая женщина в красной шляпе.… Разве можно быть такой неловкой, непрощающей, невиноватой? И ведь ему говорили, что можно через два года. Анансис, подай мне сумочку. Если бы я была доктором, я бы вас вылечила.
 Бархат и шелк. Мужской эгоизм. Ключи от мира.
- Слышите? – она перешла на шепот. - Кто-то стучится в дверь.
 Шум на улице. Разные голоса.
- Я открою.
- Нет, Анабель, нет! Старость бродит по улицам, она завидует нам!
- Почему мы так боимся?
- Потому что, Анабель. Как ты можешь пить в темноте? Анансис, принеси нам варенье из желтых слив.
Неужели он разлюбил меня? Так быстро… Мне приснился сон. Маленькая женщина в платье. Я шла за ней.
- Анри! Анри! – закричала она.
Повар перешел через дорогу и встал. Он смотрел вдаль, на корову.
- Вы любите мандарины?
- Да. Я хочу, чтобы он любил меня вечно…
Длинный деревянный забор. Это такое чудо. Вдруг, из ниоткуда, из небытия появляется дым. Он быстро прошел вдоль комнаты и сел в кресло. Его руки дрожали. Беспечность! Она отерла рот полотенцем и громко расхохоталась!
Кто-то стучится в окно.
- Это расплата за грехи.
- Я не хочу платить. Мне нечем!
- Почему именно сейчас, когда мы только сели за стол?
- Мы заплатим, но тогда нам придется продать диван! 
- Анансис! Принеси еще бутылку вина!
За оградой колышутся тени. Лучше жить, чем умирать. Мне хочется плакать. Мне хочется, чтобы ночь была длинной.
Она подошла очень тихо, незаметно. Черный.
- Ты не можешь уйти просто так.
- Девочка, ты ничего не поняла.
- Я не хочу.
На большом серебристом подносе лежат они. Старик покачал головой. Пламя огня вырывалось и тянулось острыми жгучими языками.
Где мы? Что-то еще осталось?
Мы привыкли к тому, что нас нет. Мы есть  для самих себя, и то, это нечасто.
- Анабель, ты так бледна!
- Не могу найти перчатки…
- Ты обещала вовремя ложиться спать.
- Мне холодно.
Шум со стороны площади. Сотни голосов, плачут дети. Музыка то усиливается, то затихает. В воздухе пахнет землей, на которую падают слезы.
О, это чувство, когда ты бессилен! Когда бегут и убегают сны, когда мама стоит у решетки и зовет домой. А ты говоришь, иди. Иди.
Мама! Ты мой ребенок! Брошенный мой ребенок, которого я хочу найти.
Приближается гроза, она уже близко, смотрит сквозь стекла. Кто-то хочет забраться к нам под одеяла, под кожу, под ногти. Хочет жить там, где всегда тепло.
Жестокость. Она сверкает глазами, у нее нет зубов.
Если бы ложь не была так похожа на правду, мы бы в нее не поверили.
О, люди! Оргазм захватил вселенную.
- Я договорюсь со смертью. Я знаю, что ей предложить!
- Что?
- Свою красоту.
- А ты?
- Я буду жить еще пятьдесят шесть лет.
- Проси сто двенадцать.
- Если смерть станет красивой, она захочет петь. Она научится жарить блины и забудет свое ремесло.
- За сто двенадцать лет никто не умрет?
- Никто.
Несуществующие. Разбейте хрустальные вазы и порежетесь случайно. Пусть солнце обожжет вашу кожу. Я бы отдала свою красоту, чтобы люди не чувствовали как им больно.
Её левая рука больше правой, а он совершенно разучился играть. Расскажите мне о том, как правильно накладывать гипс. Старуха смеется. Она будет жить еще сто двенадцать лет.
Все громче и громче раскаты грома. Мне страшно! Лесничий оторвал от бороды три волоса и кинул мне в лицо. Говори! Смерть, где твое жало? Я никогда не встречусь с тобой, слышишь? Никогда!
- Анабель, у нас закончились полотенца.
- Разговаривайте шепотом, я только что уложила детей.
- Мне стыдно.
- За что?
- За незнание.
Слепой трубач. Самолюбие. Пьяная, горячая, исподволь. Преподобный начал читать. Его премудростью разверзлись бездны и облака кропят росою.
Ночью так тяжело осознавать свою сопричастность. Неужели мне придется раздеваться? Если бы у меня не было тела, мне негде было бы жить.
Кто-то стучится в дверь.
- Я открою!
- Нет!
- Это я, Маджелано! Я забыл чемодан.
- Синее платье, шарф, два пальто с поясом...
Неопытность. Ты учила нас, и мы учились и учились и учились! А ты смеялась над нами, ты подлавливала нас, ты подстерегала нас, как блудница! Ты хотела, чтобы мы платили тебе, и мы платили! Не смейся так зло, каждый из живущих знает как дороги твои уроки!
Жарко.
Бездна бездну призывает голосом водопадов Твоих. На полу апельсины. Капельмейстер не спит, у него алиби. Поезд отходит в четырнадцать тридцать восемь. Не прислоняйтесь ко мне! Я так чувствительна к позору, который вы мне дарите.
Кто-то падает вниз, на камни. Звенят цепочки на ногах бегущих. Любовники не могут найти друг друга, горит огонь внутри голубых камней!
 Прыгай! Еще чуть-чуть и мы загоримся и постелемся над землей туманом. Как страшно! Как я хочу быть.… Не плачь! Это совсем не больно! Они бегут за нами, они превращаются в лошадей. Я спрячу тебя в ладонь, вот так! Слышно как играет скрипач, тот бедный старый скрипач, который плакал вчера.
- Мне пора.   
- Ты уходишь?
- Да.
Дама сложила листы и подала знак официанту. Мы все почему-то вздохнули.
- Это древнегреческие рукописи, - разнеслось по залу.
- Богемская рапсодия!
- Гротеск!
- Гептамерон!
- Какое грациозное восхождение по скалистому, извилистому склону!
- Это хоррор!
Дама улыбнулась и стала поправлять волосы, растрепавшиеся во время прочтения. Ее длинные черные ресницы вздрагивали от наших восклицаний.
- Бесконечность!
- Удары молний, озаряющие вселенную!
- Влечение, нарастающее с каждой минутой!
- Источник, из которого хочется пить снова и снова!
Вдруг за роялем появился человек в белом, он начал неистово играть и трясти головой, мы же почувствовали сильную жажду и желание снять с себя последние накидки. Шампанское было превосходным.
А ночью нам снились лошади.