Шум уходяшего дождя. гл 2 Белка

Глава вторая. Белка.

– Привет, Белка! Пустишь в гости? – Ольга осторожно вошла в дверь и остановилась на пороге. Ирка бойко подскочила, отложив в сторону гитару и бросилась навстречу гостье.
– Олюшка, дорогая моя, еще и спрашиваешь, – она недоуменно посмотрела на живот гостьи. – И сколько уже?
– Четыре месяца.
– Ну, ётить, а я и не знала. – Ирка бухнулась на кровать. – И как тебя угораздило?
– По заказу я, милая, по заказу. Нашла себе шикарного донора и решила рожать, так как мне это нужно по здоровью и не только.
– Ну ты и даёшь! А кто отец?
– Не важно. Я так решила. А теперь я буду жить с тобой. Не возражаешь, до декретного отпуска, а дальше придумаю.
– Ещё спрашиваешь, подруга. Танька вышла замуж, и я теперь живу одна. Место свободно. – Ирка обняла гостью и подхватила стоящий в дверях чемодан. – Это все твое трихомудье? Не богато.
– Дело наживное. Я теперь работаю курьером, оформили мастером. Ушла из бухгалтерии. Врачи без конца гоняют на сохранение, две недели в больнице, неделю дома. А бухгалтерия требует постоянного присутствия. Хожу в корсете чтобы не потерять мое сокровище.
– Ну правильно. Ну их, сама знаешь куда. Вырастим. – И рыжеволосая шельма с янтарными глазами завертелась у стола. Через несколько минут засвистел электрический чайник и на стол высыпалась горка конфет.
– Поосторожней, Белка, я этого добра могу съесть килограмм, а сверху еще и банку соленых огурцов.
– На здоровье! – и Ирка выставила банку соленых огурцов.
Они захохотали, обнялись и затянули свою любимую песню: «То не ветер ветку клонит, не дубравушка шумит, то мое, мое сердечко стонет, как осенний лист дрожит…» Разнеслось по общежитию. Через некоторое время в комнату было не войти от набежавших девчат. На столе чего только не было.
Оля вдыхала в себя, словно изголодавшаяся волчица этот воздух, напоенный молодостью, озорством и мечтой о будущем. Она качалась как в колыбели в этой неиссякаемой энергии, исходящей от девчат. Она оживала. Все пережитое уходило на второй план. Вдруг по ее животу прокатилась волна, словно маленькие пяточки мелкими шажочками пробежали внутри. Она вздрогнула.
– Ой, что это? Он зашевелился. Девчонки, он живой! – Ольга поднялась со стула и положив руки на живот, прислушалась.
– С чего это ты решила, что это ОН? А может девка? В нашей компании будет еще одна девка. Я ее научу играть на гитаре. – Ирка прильнула к Ольгиному животу. – Ай, как поет! Моя крестница.
– Да будет тебе. Молчит что-то. Испугался? – Оля напряглась.
– Такое бывает в первый раз, – заговорила одна из девушек, – потом замучает как станет больше.
– Откуда ты знаешь? Рожала что ли? – спросила Оля.
– Не-а, сестра рассказывала.
Девчонки щебетали еще долго пока Ирка их не выставила за дверь.
– Все, бабоньки, мамаше нужно отдыхать.
Душевное равновесие и теплый покой нового жилища расслаблял и убаюкивал, и она погрузилась в сон.

Прошел месяц. В один из дней ей предстояла поездка на объект, начальником участка которого был Геннадий. Прихватив папку с бумагами Ольга села в автобус. Сорок минут в пути показались ей мучительно долгими. Хотелось все время спать, а автобус словно лодка на неспокойных волнах укачивал ее располневшее тело. Ей вспомнилось путешествие на катере на Ладогу. У Гены был катер «Флибустьер» и он пригласил ее с подругой и своего соседа по общежитию покататься. Заезд был в пятницу вечером, после работы. Девчата собирались недолго. Ольга взяла с собой Татьяну, Иркину соседку, случайно оказавшуюся на тот момент в конторе. В чем их застали, в том они и поехали. В первую ночь мужики здорово напились. Ольга еле упросила причалить к берегу. Катер зашуршав о песок ткнулся в тростник. Игорь прыгнул в воду и по одной перенес девчат на берег. Оказавшись на его руках, Ольга крепко прижалась к нему и вдруг почувствовала, как крепкие нити связывают ее с ним. Что это было? Она тогда не поняла, только сейчас вдруг почувствовала, что это было предзнаменование последующего события. Их ребенок. Он их связывал навсегда. Он нашел своих родителей. Почему Господь распорядился именно так? Почему он бросил ее в объятья человека, который откажется от них? От неё и ее маленького сынишки. Она давно для себя решила, что это будет именно сын. Очень этого хотела с того момента, когда Ираида утащила ее от озера. Только сын, защитник и опора.

Кондуктор объявил остановку, Ольга вышла и направилась в прорабскую. В конторке был только прораб. Положив документы, она решила прогуляться по зданию. Знакомый запах мокрой гарцовки, шум подъёмника, запах свежеструганных опилок под циклевочной машиной, щекотал ноздри. Ей захотелось взять в руки мастерок и закидывать, закидывать на стену свежий раствор, как это было совсем недавно. Они со своей напарницей Марией обрабатывали половину бригады. Сильные были девки. Давали фору. Бригадир порой не знал, как закрывать наряды, девки же зарабатывали больше всех. Бригада бунтовала. А ведь была уравниловка. «Бери больше – кидай дальше, получишь как все». Но выкручивался, закрывали наряды на девок. Ольга тогда еще выслала матери на корову, а затем брату на мотоцикл. Себе оставляла немного. Что ей надо было в общаге то? Пару платьев, да джинсы, которые доставали с огромным риском у фарцовщиков. Бывало обманывали, завернув в пакет половину штанины. Было такое.
У Машки была одна задача – выйти замуж за военного. Она бегала на танцы в Дом офицеров, одевалась как королева, ни в чем себе не отказывала. Родители у нее были зажиточные, отец работал на колбасной фабрике и девчонкам иногда перепадал свеженький дефицит, когда Мария приезжала от родителей.
Она все-таки нашла себе капитана и уехала с ним по его месту приписки, но время от времени появлялась на их горизонте. Мимоходом из очередной курортной поездки. Молодец девка. Устроилась.
Отогнав от себя воспоминания, Оля заметила, как в ее сторону движется Геннадий Олегович. Оторопев на секунду, она резко повернула назад. Ее окликнул его голос.
– Постой! Поговорить хочу, – он быстро приблизился к ней и, заглянув прямо в лицо, словно прошипел. – Ты позорить меня явилась? Что ты тут мне живот свой выставила!
– Я привезла документы, они в прорабской. Не по своей я воле тут. Я на легком труде, врачи так велели, вот и работаю курьером. И вовсе не за тобой я бегаю. По старой памяти решила погулять по объекту. Что тут такого? – Ольга попыталась увернуться и продолжить свою дорогу, но обратила внимание на то, что в конце коридора появилась Белка. Та решительно направлялась в их сторону. Приблизившись как можно ближе, она заглянула в глаза начальнику.
– Я не боюсь тебя, ты меня не уволишь. Я скажу тебе, козел, все. Танька мне рассказала о вас, и я знаю свою подругу очень хорошо, она не соврет. Твоя работа? – и она указала на Ольгу.
– Слушай ты ее. Она же переспала тут со всеми.
– Как я хочу набить тебе рожу! Была бы я мужиком, не упустила бы такой возможности. Гнида ты, Гена. Все девчата теперь будут знать и обходить тебя стороной. В наше поле ты уже не ходок. Ни одна девчонка не подойдет к тебе близко.
– Ух ты какая дерзкая! Не боишься? Одобряю. Только рожу ты будешь бить Игорю, а не мне. Может я бы женился на ней, если бы она не гуляла.
– Ну и дурак же ты. Любите вы мужики приукрасить свои подвиги. Так и твой дружок. Девка-то королева, завидно стало, решил похвастаться что уступила ему. Говорила я с ним. Покаялся подлец. А ты… ты… Да что с тобой говорить. – Ирка развернулась и ругнувшись матом отправилась на свое рабочее место.
Оля стояла как огорошенная, закрыв глаза и словно ожидая удара, сжалась и не могла пошевелиться. Голос подруги все еще звенел в ее голове. Геннадий нарушил затянувшееся молчание.
– Почему ты не сделала аборт, я же тебе говорил. Все могло быть иначе.
– Что иначе? Ты швырнул мне деньги за ту ночь. Ты посчитал меня за проститутку? Неужели бы я опустилась до такой степени.
– Я просто оставил тебе немного денег чтобы ты купила себе что-нибудь приличное. Ходишь как дешёвка. Вот и все.
– Неужели ты до сих пор уверен, что я была с Игорем. За последний год, когда я была с тобой мы виделись с ним только два раза. И то на территории где много глаз.
– Это не доказуемо! Как и твой ребенок.
– Согласна. Пусть это останется со мной. Ты никогда не сможешь ребенка назвать своим сыном. Никогда! Слышишь! Никогда. Это только мой ребенок и в обиду я его не дам.
Ольга резко развернулась и пошла в сторону выхода. Её трясло. Она проклинала те минуты, когда тайком наблюдала за ним, когда оказывалась где-то поблизости. Тихонько, чтобы себя не обнаружить. Она жаждала услышать его бархатный голос, увидеть его легкую походку, уверенного в себе молодого человека, подтянутого по-военному, почувствовать на себе прикосновение его сильных и больших ладоней. Ее знобило от одной только мысли, что он касается ее, пропускает сквозь пальцы шелковистые волосы, густой волной спадающие по обнаженным плечам и укрывающие её всю ниже талии. Он любил ворошить их, уткнувшись носом в этот ковер и долго втягивать в себя ее запах. Она стонала от переполняющей ее ласки и та волна, что поднималась изнутри окатывала ее с ног до головы. Это распирающее чувство разрывало и безжалостно поглощало ее и не давало возможности сопротивляться. Что это было? Это чудовище виртуозно проглотило ее, разорвав любящее сердце в клочья. Ей захотелось заплакать, но слезы остановились где-то внутри, сдавливая дыхание. Ребенок словно насторожился и притих. Она смотрела вслед удаляющейся фигуре и тихонько шептала, словно заклинание: «Ты еще пожалеешь об этом!»
Через неделю ее снова положили в больницу на сохранение. Белка чуть ли ни каждый день прибегала под окна ее палаты, приносила передачи, даже просто поздороваться. Она посылала ей воздушные поцелуи, прыгала, махала руками, передавала привет от девчат и еще долго стояла под окнами, просто стояла и смотрела. Эх Белка, Белка. Какой огромной души был этот человечек. Тот разговор на объекте остался в тайне. Гена не отомстил ей. Возможно что-то до него дошло, а возможно ему не было дела до всех этих бабьих разборок.

Весна приближалась мучительно долго. Ребенок рос и доставлял невыносимые мучения. Болело все. За месяц до ее родов Ольгу опять положили в больницу, обнаружив какую-то патологию. Ребенок очень крупный, поначалу думали, что двойня, но оказалось – один. В те времена не было ультразвуковых исследований, и будущие мамаши не знали кто будет, девочка или мальчик.
За время проживания с Белкой девчата приобрели все необходимые для малыша вещи, ориентируясь на мальчика. Белка все перестирала и перегладила. Говорят, что плохая примета приобретать все заранее, но плевать она хотела на все предрассудки. Такая она была, уверенная во всем. Вечерами бегала на уборку в соседнюю общагу, приходила усталая, ужинала и обхватив гитару, засыпала, не успев даже брякнуть по струнам. Ольга удивлялась ее выносливости и заботе. Она дитя детдома и у нее не было никого ближе этих двух, одного еще не рожденного, но уже любимого человечка и этой беспутной доверчивой подруги. Девушки стали словно сестры.
(Продолжение следует)