Мишка

Да, мы не были героями. Героями были те пожарные, спасатели и вертолётчики, которые приняли первый удар, которые знали, на что шли, и знали цену, которую придётся заплатить.

 Может быть, я ошибаюсь, но думаю, героизм подразумевает некую свободу воли и некое понимание. Оглядываясь назад, могу сказать, что у нас не было ни того ни другого.

 Всё было просто. Нам просто приказывали, а мы просто жили. Как-то на досуге в местном клубе мы обнаружили комплект электрогитар, клавиши, ударную установку и даже попытались это освоить. Но творческих сил явно не хватало. И прежде всего проваливалась ритм-секция.

 Если могущий подёргать пальцем струны на басу среди нас ещё нашёлся, то по-человечески отстучать было уже некому. Бездушное тыц-тыц никого не возбуждало и куража не давало. Тем было обиднее, что я знал: в роте управления есть классный ударник.

 Не то чтобы я желал Мишке командировку на Чернобыль, не приведи Бог, но… Расскажу по порядку.

 В бригаде был свой крохотный, человек десять-двенадцать, духовой оркестрик. Начали собирать его ещё при мне. Где-то параллельно с реставрацией бэтээров, по высочайшему повелению прошёл конкурс на вакантные должности оркестрантов.

 Но контингент у нас был таков, что проще было найти человек полтораста, играющих на зурне или карнае, чем хотя бы одного, играющего на гобое. Да, кстати, такового, по-моему, так и не нашли.

 Да даже я преодолел бы эти конкурсные испытания, если бы хоть чуточку лучше играл на блок-флейте, а не просто знал, с какой стороны в неё дуть.

 На ударных в оркестре сначала играл Володька Удовиченко. Профессиональный актёр, говоривший исключительно с хорошей подачей и на примарном тоне.

 Володька заведовал клубом и восхитительно рассказывал пошлейшие театральные анекдоты, которые я цитировать здесь не стану.

 На репетициях оркестра он вешал на себя большой турецкий барабан с прикреплённой сверху тарелкой, брал в руки вторую тарелку, барабанную «палицу» и ответственно выполнял поставленную задачу. «Бум! Чщ-щ! Бум! Чщ-щ!»...

 В ритм-то он, конечно, попадал, тут он был молодец, да вот как-то без искорки, без души. Но поняли мы это, правда, только тогда, когда за дело взялся Мишка Кичуткин.

 Володьке пришлось сразу потесниться и взять в руки треугольник. Всё познаётся в сравнении. Мишкина музыкальная школа и джазовое музыкальное училище давали о себе знать в каждом «Бум!» и в каждом «Чщ-щ!».

 Ведь если ты специалист, то не так уж важно, что ты играешь, “Smoke on the Water” или «Егерский марш». А уж когда ему передали из дома настоящую барабанную установку!..

 Он садился репетировать, а я садился рядом в сторонке, чтобы не мешать, и слушал. Начинал он с того, что пробовал ногой педаль, потом брал в руки палочки и отстукивал, как он говорил, «пары».

 Сперва медленно, как бы примеряясь, останавливаясь, меняя хват. Потом, сделав свой выбор, начинал понемногу ускоряться, переходил на тройки, он разогревался, ритм нарастал, четвёрки, и вдруг словно взрывался с криком и воем, обрушиваясь некой одному ему слышной в этом грохоте чарующей мелодией…

 А потом внезапно всё обрывалось. И в наступившей тишине он молча откладывал барабанные палочки, вставал, шёл в каптёрку, вешал на себя большой барабан с прикреплённой к нему золотистой тарелочкой, брал колотушку, вторую тарелку и отправлялся на плац репетировать с оркестром. «Бум! Чщ-щ! Бум! Чщ-щ!».


 Мишка был целостной личностью, и как целостный человек, будучи ударником, он не только прекрасно стучал на барабанах, но и неплохо боксировал. Мало того, как артист он делал это несколько кокетливо или даже жеманно.

 На любое предложение пройтись за сортир и там в честной схватке разрешить недоразумение он отвечал:
— Извините меня, я музыкант, мне надо беречь руки, погодите, я сейчас, я мигом, — после этих слов он упархивал к себе в подсобку, надевал небольшие старые боксерские перчатки и выходил на встречу со своим визави.

 Иногда его оппоненты проявляли нетерпение и стремились следом за ним в клуб. Иногда, зная о его навыках, делали это вдвоём или даже втроём, и это было большой ошибкой с их стороны.

— Не люблю, когда противников больше двух. В запале можно потерять контроль над ситуацией и случайно кого-то убить, — сказал как-то мой знакомый специалист по боевому самбо. Вот и с Мишкой случилась примерно такая же история.

 Нет, Мишка никого не убил, но один из его противников, как-то падая, снёс головой стальную вешалку в гардеробной и сильно повредился. Пришлось даже позвать прапорщика-медика, так, собственно, всё и открылось.

 Бойца откачали, забинтовали, отправили в санчасть заживать и сели решать Мишкину судьбу. Неделю где-то решали и решили: дать парню шанс осознать свой проступок и искупить свою вину.

 И Мишка всё осознал и больше в клубе ни с кем отношения не выяснял. И искупил, ну конечно, а как же! «Бум! Чщ-щ! Бум! Чщ-щ! Бум! Чщ-щ!».