Ч. 1. Секрет винодела. 04

       Заметив искреннюю заинтересованность купца, Анри воодушевился:

       – Завтра сходите к Нотр-Даму, посетите птицу, по всем правилам ритуала поведайте свои просьбы. А я тем временем найду подходящий камень и изваяю Вам настоящую сову. Думаю, тут нужен сердолик, он и в любви помогает и желания исполняет. – Анри посмотрел в глаза купца и заёрзал. – Вы не думайте, я сделаю не игрушку какую-нибудь, не детскую поделку, у меня даже герцоги украшения заказывали. – Тут он вздохнул. – Пока холода эти не начались. Тогда пришлось отказывать, чтоб отцу помочь.

       – Сколько же тебе дней понадобится, чтобы изготовить птицу, как настоящую?

       – С учётом того, что виноградником нужно заниматься, дней пять. – Анри не отрываясь смотрел Матвею Тимофеевичу в глаза.

       – Если мои ребята помогут тебе с виноградником, за три дня сделаешь? Сроки навигации коротки, в сентябре на Белом море лёд может встать, а нам ещё до Гавра добираться. – Как истинный торговец Матвей Тимофеевич планы о покупке вина до поры до времени не раскрывал.

       – Сделаю. Мне главное, камень найти, чтобы свет в нём увидеть и тепло почувствовать. – Глаза Анри лучились счастьем и каким-то волшебством, так бывает, когда люди занимаются своим делом и им всё удаётся. Матвей Тимофеевич в него поверил.

       – Хорошо. Ну, если дело твое задастся, проси, что хочешь.

       – У меня пока только одно дело. Спасти виноградник и усадьбу от разорения. Вы сказали, знаете, как помочь!

       Матвей Тимофеевич сделал знак Анри подвинуться и вполголоса произнёс.

       – За крепостной стеной, да и в городе, кроме изумрудных виноградников, заметил я ежевику и малину дикую. Мыслю я вот что. Отправить моих матросиков с рассветом по ягоду. Выделишь им корзинки, короба, какие есть. А позже приедем к тебе, как будто за вином. Ягоду передадим, чтоб никто не видел. Ребята, если надо, и сок отожмут, и в бочки, где прошлогоднее вино хранится, перельют, и пусть себе купажируются.

       – Да как же можно?!

       – Ты говорил, не вино, а почти уксус у тебя, всё равно выливать. А ягода даст такой вкус-аромат, вспомнишь про деда своего. Ведь вино, которым ты меня тут угощал, и нотки луговых цветов и ежевики имеет, а через пять минут, кажется, что морса малинового напился. Землица-матушка неспроста подсказки даёт и не зря рождает рядышком каждую ягодку и травинку. Виноградники впитывают всё, что находится в почве и в воздухе, все минералы, всё, что рядом растёт: грибы, чёрную смородину, мяту, розмарины разные.
 
       – Откуда Вы всё знаете? Вы учились виноделию?

       – Нет, я просто долго живу, и много путешествую. Ты знаешь, какой главный секрет твой дед передал твоему отцу?

       Анри лишь пожал плечами.

       – Любовь! Преданность делу, любовь к лозе, вину и Бургундии!

       Дижонец опустил глаза.
 
       – Так-то это так. Но если кто узнает, меня лишат всего, ещё и сошлют на остров Святой Маргариты.

       – Никто ничего не узнает. Ты смешаешь разные сорта вин. Это нормальная история. Только не продавай сразу, попридержи месяца четыре. Вино окрепнет, образует новый вкус, с богатыми оттенками. За это время все будут раздавать свою кислятину даром, затем поднимут цены на остатки старых запасов. А ты разольёшь вино по бутылкам через четыре месяца и аккурат к Рождеству продашь. Причём раза в два дороже, чем ты сделал бы это сейчас. Уверяю, цены к тому времени взлетят до невиданных здесь высот. Тебя будут ещё умолять продать. Весной на вырученные деньги купишь саженцы, только не скупись, найди самые лучшие. Отнесись к лозе, как к каменьям своим драгоценным, глядишь, лет через пять твоё вино раскупят не только в Дижоне, но и вся Франция снова заговорит о Дюпонах, отца и дедов твоих добрым словом помянут. Дело предков возродить – дорогого стоит.

       – Какие саженцы, если следующей зимой снова морозы!

       – У нас всю жизнь морозы, и ничего. Человек ко всему привыкает, и природа перестроится, вот увидишь. Волков бояться – в лес не ходить! Мы на Севере такие настойки делаем, никакие морозы не страшны. Это вот у вас – не водка! – Матвей Тимофеевич постучал по стакану с остатками виноградной водки. – Это... перебродившее вино. Попробовал бы ты нашу – из натурального ржаного сырья, с добавлением мяты, шафрана и клюквы! Мы зимой не скучаем, забавы разные устраиваем, в снежки играем, на санях катаемся, песни поём, хороводы водим, блины печём, и Масленицей с ней прощаемся!

       Они выпили ещё вина из серебряных бокалов. Купец снова причмокнул и уставился на бутылку Domaine Christian Dupont.

       – Да! Как же я мог забыть?! Во Флоренции познакомился я с одним тосканским виноделом. Он рассказывал, что в Италии тоже были заморозки, правда, не такие, как в Бургундии. И поведал, что ещё в Древнем Риме, когда был период Больших холодов, и виноград не вызревал, его специально не снимали до ноября, чтобы накопилось больше сахара, и готовили из затвердевшего от мороза винограда – Vino di ghiaccio*, по-французски – Vin de glace* – ледяное вино. Оно было не только сладким, но и обладало невероятными вкусовыми оттенками.

       – Значит, я тоже могу не снимать ягоду до ноября?! – Задумчиво произнёс Анри. Вероятно, он уже зрительно представил процесс сбора замёрзшего в снегу винограда. – Вино будет тёмным и насыщенным, – размышлял он, – каким никогда не было. И я его продам, как новинку! Если не в Бургундии, уж больно у нас любят традиции, то в Лионе точно! – Лицо Анри по-мальчишески засияло озорством. – А Вы ведь правы! Человек ко всему приспосабливается! До сбора винограда я верну заказы и изваяю для герцогов Бургундских всё, что потребуется. И мне не придётся продавать усадьбу! Месье Александров, сама Дева Мария прислала Вас в Дижон!

       Они допили вино, Анри хотел заказать ещё, но Матвей Тимофеевич позвал пару матросов и попросил проводить дижонца домой. Они должны были взять повозку, отвезти Анри, забрать у него подходящие корзины, узнать, в каких лесах разрешается сбор ягод, и договориться о времени следующей встречи. Хотя надежды на последнее было мало. Анри изрядно захмелел, то ли от смешения водки с вином, то ли от радости, а скорее от того и другого. Когда он уходил, высыпал несколько экю на стол и лишь махнул Готье рукой. Матвей Тимофеевич заверил трактирщика, что его друга проводят бравые ребята, нужно только запрячь пару лошадей.

       На следующее утро перед завтраком Матвей Тимофеевич оставил таверну и направился в сторону Нотр-Дама, благо он был близко. На одной из колоколен храма большая стрелка часов Le Jacquemart достигла двенадцати. В тишине ещё спящего города раздался мелодичный звон колокольчика. Купец посчитал это добрым знаком. Подняв голову, он не торопясь осмотрел западный фасад Собора. Его величие оберегали десятки* горгулий, словно слетевшая со всей Франции стая чудовищ. Матвей Тимофеевич снял темно-вишневую мурмолку*, перекрестился и вошёл. Взгляд поражали изящные колонны, высокие потолки, и венчающие их шестичастные крестовые своды. Солнце проникало через разноцветные витражи, отражаясь на полу красно-жёлто-синими бликами. В южном притворе храма Матвей Тимофеевич увидел чёрную статую Богоматери*. Приблизившись к «Чёрной Мадонне», как её называл Анри, купец закрыл глаза и несколько раз произнес про себя самое сокровенное желание – чтобы дочка Варенька была счастлива и здорова.

       Затем он бросил несколько су в пустую каменную чашу для пожертвований. Звон монет глухо повторил колокольчик и усилился под сводами храма. Матвей Тимофеевич перекрестился, взял одну из свечей, лежавших рядом в деревянном ящичке, и зажег её. Ему показалось, что пламя резво взметнулось, заколыхалось, как от сильного ветра, затем вытянулось, и тень от ближайшей колонны легла крестом в сторону алтаря.

       Выйдя из храма, Матвей Тимофеевич заметил маленькую саламандру на северном фасаде, а также сову без глаз. Он сосредоточился на желании, потёр птицу и обошел Собор, как советовал Анри. Устав от всей этой утренней процедуры, купец решил позавтракать, прежде чем принимать какие-либо решения и действия.

       Городская жизнь постепенно заполняла улочки. Свежий воздух разрезал звон древних часов, слева, чуть не задев купца, пронёсся всадник в ярко-зелёном камзоле и такого же цвета огромной шляпе со множеством перьев. Матвей Тимофеевич выругался и вскоре с настоящим облегчением отворил двери под вывеской «Чёрный петух». Вдохнув аромат свежеиспеченного хлеба и поздоровавшись с улыбающейся женой Готье, он плюхнулся на стул в правом углу у камина. «Ух, проще товар на корабль загружать, чем посещать их храмы и загадывать желания».

       Купец заказал себе омлет из четырёх яиц с овощами и зеленью, липовый отвар со смородиновым листом и два куска саварена, большого пирога с ягодами и взбитыми сливками. Не успел он закончить свой завтрак, как в таверну прибыл его друг и управляющий – Василий Дорошин. Весёлый и юркий, невысокого роста, светловолосый Василий внешне был полной противоположностью Матвею Тимофеичу, и моложе купца лет на пятнадцать. Несмотря на это, мужчины стали настоящими друзьями и надежной опорой друг другу не только в делах, но и в жизни.

       Они познакомились после смерти жены Матвея Тимофеевича, когда он искал сиделку для своей младшей дочери. В богатый дом вдовца претенденток было много. Но Вареньке понравилась милая и скромная Дарья. Стройная молодая женщина, улыбчивая и образованная пришлась по душе всем домочадцам, старшим сёстрам стала подругой, а младшей практически заменила мать. Дарья была замужем за Василием – сыном разорившегося купца Алексея Дорофеева, с которым произошла странная и неприятная история. Его давний партнер, предприниматель Пётр Иванкин подсунул на подпись подложные письма, тем самым обокрав и подставив купца.

       Дело передали в суд, началось разбирательство, не самое усердное. Пока оно шло, Иванкин исчез с крупной суммой денег. Купца Дорофеева взяли под стражу, имущество описали. Единственный, кто за него тогда вступился, был Александров Матвей Тимофеевич. Но из-за внезапной смерти жены и болезни дочери в судах он больше не присутствовал. Окончательный вердикт был вынесен дьяком действующего воеводы Бориса Змеева*. Алексея Дорофеева сослали с семьёй на каторгу, а всё его имущество движимое и недвижимое передали городу.

       Василия спасло то, что он не был законнорожденным, хотя завещание на его счет имелось. В последние годы он работал на Дорофеева и должен был унаследовать дело отца, а имущество разделить со сводными сёстрами. В итоге махинаций некоего Иванкина, Василий лишился отца, которого любил (Алексей Дорофеев скончался в дороге), работы и наследства.

       Через некоторое время после скандальной истории, Борис Змеев также исчез в неизвестном направлении, прихватив с собой часть казны и имущества опального купца.

       Узнав от Дарьи о бедственном положении, в котором она оказалась с мужем, Матвей Тимофеевич взял Василия к себе на работу, и ни разу об этом не пожалел.


       * Vino di ghiaccio (итал.) – ледяное вино.
       * Vin de glace (фран.) – ледяное вино. В настоящее время более популярно в Германии – Eiswein (нем.).
       Также ледяное вино производят в Канаде и США - Ice wine (англ.).
       * На западном фасаде Notre-Dame de Dijon – 51 горгулья. В те времена в них были замаскированы водостоки. После несчастного случая, когда из-за сильного напора воды одна из статуй упала с церковного фасада прямо на свадебную процессию и убила жениха – горгульи-водостоки были заменены декоративными фигурами.
       * Мурмолка – мужской головной убор, разновидность колпака. Четырёхугольная, низкой формы, верх у которой был суконный, ярко-вишнёвого, зелёного или чёрного цвета, а основная часть изготавливалась из дорогой ткани, парчи или бархата. Такие головные уборы предпочитали носить бояре, купцы и дьяки. Зимой мурмолка подбивалась мехом, который отворачивался наружу широкой полосой.
       * «Чёрная Мадонна» или статуя Богоматери Доброй Надежды.
       * Змеев Борис Андреевич – стольник. Сохранились указы и письма о его воеводстве в Вологде с 1685 по 1687 годах. Кем был до и после неизвестно.

       На фото: замерзший виноград и сова из янтаря.

       "Секрет винодела". Глава 5.  http://proza.ru/2019/11/12/1922