День поминовения

     В этом году день поминовения всех усопших Радоница пришёлся поздно. Природа успела полностью преобразиться, нарядившись в зелёный, цветущий и благоухающий наряд. Было жарко для этого времени года, солнце после долгой зимы щедро дарило всем своё тепло.

     Многолюдное с утра кладбище постепенно пустело. То тут, то там появлялись одинокие могилки, возле которых не так давно ещё толпились родственники и близкие, бурлила жизнь. Много различных чувств возникало у людей, посетивших это место.  Одни уходили со спокойной душой, другие с горечью и болью в сердце, так и не смирившись с утратой родного человека. Были и такие, которые слегка перебрали, поминая, и теперь возвращались, покачиваясь и что-то обсуждали вслух с кем-то невидимым. День памяти ушедших близких подходил к концу.   
   
     Когда место скорби, наконец, погрузилось в привычную тишину окружающей природы, на скамейке у одной из могил появился пожилой мужчина. Он сидел, опустив плечи, и пристально вглядывался в фотографию на могильной плите, словно пытался вспомнить того, кто был на ней изображён. Немолодое, местами изрезанное глубокими морщинами лицо с пышными, белёсыми от седины усами и с ясным взглядом карих глаз, смотрящих уверенно куда-то вдаль…

     Мужчина окинул взглядом могилку.  На плоском камне стоял «грибатый» стакан, наполненный водкой и прикрытый заботливой рукой куском хлеба, на котором аккуратно разложены колечки домашней колбасы. Рядом лежали две папиросы "Беломорканал", два окрашенных куриных яйца и шесть «барбарисок». В каменной вазе стояли две свежие тёмно-алые розы. Взяв бутерброд в левую руку, а стакан в правую он тихо сказал:
    
     - Жена не забыла, что не люблю полумер.
    
      Чуть улыбнулся и не спеша выпил.  Занюхал, с удовольствием вдохнув аромат колбасы и свежего чёрного хлеба. Потом откусил чуть ли не половину бутерброда, и с наслаждением стал пережёвывать, ощущая любимый вкус мяса. Покончив с закуской, взял папиросу и подкурил, поднятой с земли, и,  по всей видимости, упавшей с камня, зажигалкой. Горьковатый дым приятно обжёг горло. В голове слегка зашумело от выпитого, и разбуженная память заворошила прошлое.

     Вспомнилось трудное, голодное, послевоенное детство, когда ещё мальчонкой, босой, в залатанных портках и вечно грязной рубашонке, бегал с дружками на речку ловить пескарей. Мать, рано овдовевшая, из кожи вон лезла, чтобы прокормить и поставить на ноги его и ещё двух братьев. Он же, считая себя уже большим, помогал ей, как мог…
 
     Семилетняя школа, старенькое, деревянное двухэтажное здание, класс из сорока пяти  ребят. Только сейчас перед глазами, словно наяву, всплывает образ каждого. Странно, раньше и половины не вспомнил бы, а сейчас...

     Мужчина затянулся  и выдохнул очередную порцию дыма, вытер ладонью со щёк давно забытую влагу слёз, вздохнул.

     Припомнилось, как сосед, дядька Колька, молодой, высокий, косая сажень в плечах,  поймал его и выпорол солдатским ремнём, за то, что кидали с ребятами патроны в костёр. Это сейчас понимаешь, к чему могла привести такая шалость, а тогда... Ещё долго горела задница от медной, начищенной до золотого блеска, бляхи...

     Коллективный поход всем классом в кино на фильм «Чапаев» и бесконечные споры среди мальчишек в уличной игре, кому же сегодня быть Петькой, а кому Василием Ивановичем... 

     Вспомнилась учёба на тракториста, и какая ответственность легла на плечи ещё не опытного шофёра, когда получил новенький, только с завода, трактор...

     Свадьба, сыгранная сразу по возвращении из армии. Дождалась его Катерина, и потом с годами,  не утратив своей любви, всегда хранила и оберегала от семейных и жизненных неурядиц. Бывало, сядет рядышком, уткнётся головой в его плечо и так мягко, не напрягая ни одну струнку своего голоса, промолвит:
     - Бог терпел и нам велел. Ничего, Гриша, всё наладится, вот увидишь.  Затем откинет слегка голову назад и запоёт какую-нибудь песню. И на душе станет спокойно...

     Трое ребятишек - Федька, Ванька и младшая девчушка Оленька - хорошая подмога матери по хозяйству.  Придёшь с работы на обед, а дочка уже встречает, на стол собирает. Да и пацаны, хоть и бедокурили временами, но к труду были приучены. И ни один из детей, слава Богу, не стал непутёвым. Фёдор - инженер, Иван – шофёр, как отец, а Оленька на врача выучилась.  И пятерых внуков ему подарили, которые во время каникул вдыхали жизнь своим ребячьим гамом во внезапно разбуженный его дом и двор...

     - Да-а, - чуть слышно произнёс мужчина, стряхивая с себя навалившиеся воспоминания.  С большим удивлением он отметил сумерки, сгустившиеся вокруг, и с каждой минутой меняющие очертания кладбища. Папироса давно уже истлела и оставила о себе напоминание только в виде бумажного мундштука, зажатого между пальцами. Он хмыкнул и положил его на плиту, попутно захватив другую папиросу.

     - Здравствуй, Михалыч! - приветствовал его хрипловатым голосом среднего роста старик, вдруг появившийся в проходе оградки. - Ну, что навещали?

     - А, Юра! Здравствуй, дорогой! - радостно откликнулся, сидящий на скамейке. - Ты проходи, присаживайся, в ногах правды нет. - Он сместился в сторону, освобождая Юрию место, и спросил:
     - Как ты?
     - Да как и ты!

     Они оба засмеялись, понимая глупость вопроса и ответа, данного на него. Потом долго ещё сидели,  вспоминая то вслух, то про себя свою прожитую жизнь. Временами раздавался дружный смех, нарушая ночную тишину, и, утонувшее в лунном свете кладбище, словно вздрагивало от расходившегося эха.

     По земле застелилась белёсая дымка, наполняя воздух свежестью и прохладой.

     - Пора! - произнёс  Юрий, окидывая всё вокруг, прощальным взглядом. - До следующего раза, Михалыч! 

     - До следующего, Юра, - ответил тот, крепко пожимая другу руку.

     Две мужские фигуры медленно исчезли, растворившись в пелене тумана, окутавшего могильную плиту, на которой была высечена надпись:


     Хвощ Григорий Михайлович
         (1938 - 2001)



июль-август 2013 г.