Крыс Витёк

Наверно я повзрослел. Вспоминаю друзей детства, юности, нынешних. А какова она, настоящая дружба?
Вот ещё в детстве я слышал рассказ одного соседского старика. Не поверил ему тогда, посмеялся в душе. А теперь вот вспомнился его  рассказ. Судите сами - правда это или нет.
« Жена моя, Шурочка, уже два года, как умерла. Живу на пенсию, скриплю себе потихоньку. Вот, занимаюсь починкой сломанных электроприборов, это помогает мне дожить до очередной пенсии. Пару – тройку раз в год ухожу в запой, оттого даже кота не могу себе завести – помрёт ведь. Не умею я заботиться о других, о себе и то порой забываю, вот пока не дочиню поломку, даже поел или нет - не помню.
Живу на первом этаже, в однушке, гостей почти не бывает, а родные тоже редко заглядывают, разве что сломается что-то, тогда обо мне вспомнят, да в починку принесут.
Один раз засиделся я до самой ночи за ремонтом магнитофона, вдруг смотрю, а из кладовки морда крысиная показалась, и, увидев меня, тут же скрылась обратно. Через какое – то время заприметил, что из той дырки наблюдают за мной маленькие чёрные глазки.
Сидел я почти неподвижно, и зверёк потихоньку осмелел, выбрался на метр-два от норки, исследуя окружающее пространство. Меня позабавила эта его шпионская вылазка, и я, нарочно, громко хлопнул в ладоши. Зверёк подскочил на месте, и, буксуя по скользкому пластиковому полу, побежал в своё укрытие. Я от души рассмеялся.
В кладовке хранилась разная рухлядь, которую бы надо было выкинуть, да всё руки не доходили, потому искать там крыса было гиблым делом, и  я махнул рукой.
Крыс стал ежедневно заглядывать ко мне, расширяя круг своих исследований. Дней через десять он добрался до кухни. А я уже начал привыкать к этим его геройским походам. Представляю, как ему страшно было, как сердечко колотилось в его груди.
У меня появилось немного заработанных денег, и я купил колбасу, сыр, хлеб и вино. Сев за стол, вспомнил о жене своей, друзьях, что разъехались по другим городам или померли. Налил себе в стакан вина, и помянул. Слеза потекла по щеке моей, а крыс вдруг сел в углу кухни на задние лапки, и глядит на меня серьёзно так, передние лапки на пузико сложив.
Что – то человечное шевельнулось в моей душе, и я, положив кусочек колбасы и сыра на блюдце, поставил его на пол, поближе к крысу, как бы предлагая ему угоститься.
- Держи, Витёк, смог я деньги сегодня заработать. Давай ка поедим и друзей помянем.
Ух ты, я же крысу имя дал! Ну, значит, он теперь моё домашнее животное. Усмехнулся: у других коты да собаки, а у меня – крыса. Кашлянул, крякнул: крыс так крыс.
А зверёк, тем временем, подполз к блюдечку, принюхался, снова сел, и смотрит на меня.
- Да ешь, Витёк, не боись, не отравлю я тебя! От души угощаю!- сказал я, сам удивляясь своим оправданиям.
Мне показалось, что крыс улыбнулся. Померещилось, наверное.
С того вечера крыс перестал прятаться, безбоязненно разгуливая по квартире, и чувствуя себя гостем, которого пригласили.
Как – то раз у меня укатился диод. Сколько ни ползал, так и не смог отыскать, пошёл спать, а утром нашёл этот диод в блюдечке, из которого крыса угощал.
- Ай да Витёк, ай да молодец! – сказал я вслух. Забрал детальку, а в блюдце  положил обрезок сыра.
Крыс, видимо, смекнул, что это его за найденную им штучку угостили, и натаскал мне в это блюдце всё, что смог на полу найти. В общем, целая гора в блюдце образовалась.
- Да ты, смотрю, сообразительный! – говорю я ему.
Разобрал содержимое блюдца – что в мусор, что в ящички положил. А крысёныш всё это время внимательно следил за моими руками. Ну, разобрав, вымыл блюдце, и налил в него молока:
-Иди, брат, попей.
А на следующее утро чуть не раздавил его. Оказывается, он в моём тапке себе постель сделал. Ладно, не стал прогонять, надел тёплые носки и поплёлся на кухню чайник ставить.
Смотрю, а пакет, в который я мусор складываю, полнёхонек, а блюдечко из-под молока пустое стоит. О, да он мне мусор по дому собрал! Вот крыс так крыс!
Совсем холодно стало, и я из старых летних ботинок сделал себе тапки, в моих то,  Витёк поселился.
А в первых числах декабря на теплотрассе авария была, и дом весь выстудился. Я газ включил, но всё - равно холодно. Сижу за столом, чиню радиоприёмник, вдруг чувствую – по моей  брючине крыс так осторожно, как бы прося разрешения, вверх карабкается. Боится, что прогоню. Не знаю, что на меня нахлынуло - протянул к нему руку, он замер, и я впервые его погладил. Отвращения не было, и было удивительно чувствовать это маленькое пушистое тельце, доверившее мне свою жизнь. Чувствуя, что я не сержусь, он юркнул ко мне на колени, и зарылся в полах тёплого свитера. Ну, пускай погреется.
С тех пор, как настоящий кот, он лежал у меня на коленях, а порой и наблюдал, как я занимаюсь ремонтом. Представляя, что это ученик, я рассказывал ему что – то, что - то объяснял, а он сидел, и с умным видом смотрел на меня своими глазками, похожими на ягодки чёрной смородины.
- Новый год скоро! – говорю я ему.- Стол накроем. Да, Витёк, хороший это праздник, только грустный, вот и напьюсь я, как всегда.
Получил пенсию в конце декабря, обрадовался.
Только не пришлось мне ни напиться, ни праздник отпраздновать. Аккурат тридцатого декабря потемнело у меня в глазах, и упал я на пол. Не знаю, сколько я пролежал, только очнулся от того, что, что – то мокрое и холодное у меня на губах.
Скосил глаза вбок, смотрю – крыс, опершись передними лапками на моё плечо, внимательно смотрит мне в лицо. Увидев, что я открыл глаза, засуетился, стащил тряпку у меня с губ, потащил её на кухню, зашебуршал, и обратно её притащил, более мокрой, вновь положив её на мой рот. А я лежу, в себя прийти пытаюсь, но в голове всё кружится, гудит, и слабость во всём теле.
А Витёк снова на кухню шмыгнул, притащил мне кусочек хлеба, и держит в своих маленьких лапках. У меня всё тело как ватное, руки и ноги как ватные – лежу, пошевелиться не могу.
В это время зазвонил телефон. Крыс смотрит на меня, а я руки поднять не могу, не то, что встать и взять трубку. Тут Витёк вскарабкался на стул, затем на стол, и спихнул трубку, которая повисла на шнуре, недалеко от моей головы.
- Алло - выдавил я из себя.
- Дядя Саш, мама приглашает тебя к нам новый год вместе встречать – послышался из трубки голос моего племяша Степана.
- Стёп, мне б скорую. Лежу на полу – простонал я.
Сначала в трубке была тишина, а потом Стёпка громко проговорил:
- Я сейчас приеду к тебе, дядь Саш, потерпи!
- Стёп, ты в окно лезь, дверь заперта, и …это… увидишь крысу – не убивай! – истратив последние силы на разговор, я вновь провалился в пустоту.
Когда же очнулся, то меня уже везли в скорой. Очутился в больнице, в которой и провёл несколько дней, превратившихся в настоящие новогодние каникулы. Я был трезв как стёклышко, и родственники приходили меня навещать. А Стёпка, так вообще, каждый день приходил ко мне. Он рассказывал, что они с мамкой разбитое стекло в моей квартире заменили на новое, порядок навели. Крыса им на глаза не попадалась.
Ну, думаю, убежал. Даже грустно стало, привык я к нему. Неужели снова жить в одиночестве придётся?
А перед самой выпиской, которая гласила, что я перенёс сердечный приступ, племяш вдруг задал мне вопрос:
- Дядя Саш, скажи, а почему ты тряпками укрылся, а не одеялом, когда на полу лежал?
- Тряпками?
И понял вдруг, что это крысён мой и укрыл меня, и тряпкой губы смачивал, и даже еду принёс. Чуть не расплакался! А теперь, видя, что меня увезли, он ушёл в другой дом, будет с другими людьми жить, или убьют его где-нибудь, не зная, что это за умный такой зверёк!
С тяжёлым сердцем я возвращался домой. Захожу – тишина.
- Витёк!
Никто не вышел. Переодевшись в домашнее, сел за свой стол, на котором чинил всякую всячину. Гляжу, а в ящичках и шкатулочках идеальный порядок. Деталька к детальке сложена. Так вот чем мой дружок занимался, ожидая моего возвращения!
И тут… из кладовки, со всех ног, блестя глазками, мчится ко мне мой крыс! Взлетел на колени, укутался, зарылся в мой свитер, от радости издавая что-то вроде посапывающего урчания, а потом уселся напротив, смотрит на меня счастливыми глазками, радуясь моему возвращению. Он был бы похож на домашнюю хозяйку, если бы на него надеть фартук.  Я заулыбался.
Протянув руку, погладил зверька:
- А ведь ты мне жизнь спас, дружище!
А он, будто вспомнив что-то, побежал в кладовку, воротился, протягивает мне трояк.
Я взял деньги,  он смотрит на меня пытливо, как бы спрашивая:
- Ну, что скажешь? Что делать будем?
- Что тут сказать? Гулять -  так гулять! Да, Витёк, ты нам настоящий праздник устроил!
Сходил в магазин, купил еды полный холодильник, и встретили мы с ним вместе новый год новой жизни! Почему новой? Да потому, что больше я спиртного в рот не возьму. Потому, что теперь мой дом будет полон родных, которые не бросили меня в трудный час, и потому, что у меня теперь есть настоящий преданный друг!
В доме чистота и порядок, а Степан, племяш, теперь учится чинить электроприборы, а в работе ему помогает Витёк, подавая нужные детальки. Так и живём.»