Любовь

Он терпеть не мог этого наглого самовлюблённого Быкова, а она зачитывалась его словоблудием.

Он не выносил мерзких флюидов издаваемых красной рыбой, запечённой в фольге с отварным картофелем, она, напротив, обожала стейк из сёмги, и всякий раз энергично рекомендовала попробовать.

Он ненавидел прекрасно поставленные семейные дорамы японца Хирокадзу Корээды, напоминающие семейные саги Ясудзиро Одзу, но выполненные в собственном стиле и повествующие о выросших детках, которые возвращаются в отчий дом на лето, раскрывая все тонкости семейных отношений.
Она от япошки млела.

Его тошнило от текилы, содовой, киндзы, шампионов, болгарской брынзы, аджарского хачапури, самсы с курицей, ватрушек и сибирских пельменей.
Она любила всё это.

Он  не выносил запаха её духов.
Она обливалась тоннами.

Он...
Господи, за что всё это?!.

– Я тебя люблю, – шептала она.
– Я тебя люблю, – шептал он.
И никогда, никогда не замечал ужаса в её глазах и бесконечной печали, когда после долгих и прекрасных объятий неожиданно прытко вскакивал с кровати, подхватывал с тумбочки заранее приготовленный кефир, подходил к окну, одним безумно длинным глотком опорожнял бутылку с этой кисломолочной гадостью, смотрел на уличный фонарь и вроде как шутил:
– Ночь, улица, фонарь, аптека...
Вдали маячит ипотека...

Ну сколько можно?
– Это любовь, детка, терпи, – успокаивала мама.
Все бы мамы были такими, как... его... или её?

К. А.
10.11.19.


Рецензии