ШурАповерт и половина бесконечности

Если сложить две единицы, то сумма будет больше, чем сумма при умножении единицы на саму себя. И это единственный случай, когда сумма двух одинаковых натуральных чисел при их сложении больше чем при их перемножении. 2+2=2х2. И это, единственный случай равновесия. А дальше, перемноженные одинаковые числа ВСЕГДА больше суммы сложения этих чисел. Начиная с трех и до БЕСКОНЕЧНОСТИ.
---
Люди привыкли думать категориями двойственности и цикличности. Все, всегда повторяется… утро, день, вечер, ночь, после ночи опять наступает утро. После зимы приходит весна. Неудачи сменяются успехом. Жизнь заканчивается смертью и дает начало новой жизни.
В невообразимо огромной вселенной обязательно должны быть системы похожие на нашу солнечную, в которых есть планеты пригодные для возникновения каких-то форм жизни.
Но может земля это единственное место в бескрайней вселенной, где так совпало, что 2х2 = 2+2?

Александр был обычным ребенком. Но у него был один страх, он боялся ночи, точнее ночного черного неба. Лежа в постели, он наблюдал, как ночь окутывает своим черным покрывалом все вокруг, он смотрел в потолок и чувствовал как небо, наполненное тьмой, изливало черноту на землю. Тьма, словно черный ластик, стирала город, дом за домом, людей, спящих в своих домах. Она окружала его комнату, стирая в ничто стены, шкаф с книгами, стулья, игрушки разбросанные на ковре вместе с ковром, подкрадывалось к его кровати. Он начинал ощущать жуткий холод на ступнях, потом голень, еще немного и он исчезнет, бесследно. Бесконечное черное небо поглотит его. Тогда он кричал.
- Мама! Мама!
Прибегала мама, садилась на край кровати и, гладя Сашу по голове, говорила.
- Опять кошмар приснился? Все хорошо, мама с тобой.
Сжимая в своем кулачке её ладонь, Саша успокаивался. Проваливаясь в сон, шептал.
- Мамочка, пожалуйста, не выключай свет.

Время шло, Александр вырос, детские страхи рассеялись. Жизнь была увлекательной, многогранной. Он погрузился в течение жизни с головой, жадно узнавал новое, пробовал себя во всем, что было ему доступно. В голове бурлили новые идеи, мысли не давали уснуть. Одна была проблема, чтобы он не начинал, он редко доводил до конца. Загораясь новой идеей он начинал её воплощать, но, чем дальше продвигался процесс, тем сильнее его начинали одолевать сомнения. Все оказывалось совсем не тем, что рисовало воображение. И ему уже было жалко потраченного времени и сил на то, что было далеко от идеала. Зачем делать то, что уже в самом начале потеряло свою уникальность. То, что уже существует во множестве вариантов и форм. После этого Александр выкидывал всю эту груду мусора, которой так и не суждено было обрести единую гармоничную форму и впадал в уныние. Но это продолжалось недолго, в голове рождались новые идеи и проекты.

Годы шли. Александр взрослел, его все реже охватывал порыв создать нечто концептуально новое, и все дольше длились периоды уныния и разочарования. Росло разочарование в людях, в социальных законах, в нормах морали и нравственности. Он устал от яркого света, и ушел в тень. Бросил престижную работу, отказался от амбициозных планов и пошел работать на завод токарем, С утра он получал задание, брал чертежи и включив станок, забывал обо всем. Грохот работающих в цеху станков заглушал все разговоры, шум заглушал даже его собственный внутренний диалог.
Окружающие считали его странным, замкнувшимся на самом себе придурке. Соратники по цеху между собой называли его Шура-поверт.
---
Если натуральные числа последовательно расположить в одну цепочку она будит виться бесконечно и никогда не закончится. А если извлечь из натуральных чисел только четные. То и эта цепочка будет бесконечной. Странно, человеческий ум не способен это осмыслить и принять. Как будто существует бесконечность и половины этой бесконечности, которая так же бесконечна.
---
После смены Александр возвращался домой, закрывал дверь, задвигал тяжелые шторы на окна. К нему вернулись те детские ощущения всепоглощающей тьмы ночного неба. Но теперь он уже не боялся, он чувствовал во тьме присутствие какого-то источника необъяснимой силы и спокойствия, того что было всегда, изначально, до появления света.
Комната погружалась во мрак и через время, когда глаза начинали привыкать к темноте, сквозь плотную черноту, в местах, где находились вещи, проступало слабое свечение эйдосов.
Александр засыпал с ощущением того, что он малая часть этого черного космоса, часть, такая же бесконечная, как бесконечна вселенная.