Праксис Азий 4 - Божественное

Божество, называвшее себя Боно, пробудилось и медленно открыло глаза. Под высоким потолком над ним колыхалось море. Водную лазурь пронизывали лучи, источник которых невозможно было определить. Таким видел бы его влюбленный поэт или спасшийся от виселицы пират в миг невыразимого счастья.

В божественной голове одновременно происходят мириады разных вещей – примерно, как у не выучившего урок школьника, которого вот-вот позовут к доске. Дело лишь в масштабе. Кто-то скажет: «Еще они не болеют гриппом». И это правда.

Находясь здесь-и-сейчас в десяти миллионах мест, но все-таки проснувшись в собственной спальне, Боно решал, не съесть ли ему парочку ананасов. Все же ананас – это ананас, а не всякие волшебные экивоки. В отличие от них, он существует реально.

В целом, божества – самые удивленные и неуверенные ни в чем обитатели множественной вселенной[1]. Это составляет две трети их божественности, и лишь одна треть приходится на воспеваемое в мифах могущество, доступное с рядом огорчительных оговорок. Дело в том, что они совершенно точно знают, что вселенная вообще не может существовать и держится на воображаемой булавке, забытой ее Создателем перед тем, как он оставил свое творение, увлекшись чем-то другим (возможно, каким-нибудь стишком или перекусом). Доведи Он дело до завершения, мир бы повторил судьбу песочной мандалы гораздо раньше, чем физики придумали Большой взрыв, Большое сжатие и Большой адронный коллайдер. До физиков с их комплексами по Фрейду вообще бы никогда не дошло, а вершиной эволюции остался трицератопс.

Поэтому, когда что-нибудь идет наперекосяк, божества нисколько не удивляются. Хаос – самая рутинная в мире вещь.

На миг по морской глади в божественно огромной спальне мелькнула тень: по дому в далекой горной деревне крался испуганный старик с топором в одной и свечой в другой руке, понятия не имевший о «кротовых норах» в их первом, главном предназначении, неизвестном самим кротам: соединять отдаленные листы пространства-времени, которое, что известно даже кротам, устроено как вилок капусты.

Боно был милосердным. Ему стало жаль старика, которого вот-вот хватит удар от увиденного, которое по человеческим меркам невозможно как играющая на дудке сайра. Но что тут сделаешь…

Однако в этот раз все произошло не так, как обычно.

***

Праксис, дальнозоркий как большинство стариков, не приметив странноватое мерцание на пороге, решительно шагнул в комнату, чтобы разобраться в происходящем – в первую очередь, сон это или нет. А если «нет», у него имелась пара вопросов к собственному папаше, которые он не прочь был обсудить на повышенных тонах. Например, почему его оставили в этой чертовой-живописной-горной-деревне, вместо того, чтобы послать в университет, дав шанс на что-то большее, чем выращивание оливок?

Он уже раскрыл рот, чтобы приступить к разговору, как услышал в свой адрес: «Ты что тут делаешь, малец?»

Малец?

Сидевшие за столом мужчины, вдвое младше Праксиса, уставились на него сверху вниз. Сам не зная как, он нырнул под стол и спрятался между похожих на столбы ног.

– Зоя, забери сына! – крикнул отец над головой Праксиса.

– Шустрый как ящерица, – рассмеялся его товарищ и сунул руку под стол.

Праксис выскочил, спасаясь от руки великана, заливаясь громким счастливым смехом, и порскнул за массивный буфет. В этот момент он ощущал себя… несколькими людьми. По крайней мере, двумя – и оба, он не смог бы объяснить как, были им самим. Один был юн и радостен, а второй сходил с ума от невероятности происходящего. Судя по всему, эти двое никогда не должны были встретиться, но что-то, видимо, не сработало…

***

Боно, в ипостаси громадного светящегося слона с шестью бивнями, с удовольствием жевал ананас, одновременно наблюдая за происходящим где-то далеко-далеко, к чему он, ведавший литературой, вулканами и ценой на бобовые, казалось, не мог иметь отношения.

– Странно, – сказал он сам себе. – Очень странно… Куда?!

Исполинское блюдо с ананасами вдруг исчезло, а вместо него возник деревянный стол, вокруг которого замерли в разных позах дюжина ничего не понимающих людей, половине из которых не было десяти.

Над столом медленно вращались игральные кости. Божество смотрело на них с нескрываемым подозрением.

В конце концов вселенная опомнилась и взялась за рычаги гравитации – кости со стуком упали между тарелками. На каждой было выбито по восьмерке.


________________

[1] То есть полная противоположность черепахам.