Честно всех вождей

Самой распространенной клятвой для нас, детей, послевоенной поры, была фраза «честно ленинское». Эти слова были  гораздо весомее, чем, скажем, «честное октябрёнское» или  «честное пионерское». Поэтому, если надо было убедить товарища в чем-то значимом, обязательно клялись «честно ленинским». Врать или обманывать после этих слов право уже не имел никто. Такова  была вера в ленинский авторитет, который  в нас, как говорится, воспитывали чуть ли с молоком матери – дома, детском саду, в школе.
Позже, с кончиной  вождя всех стран и народов Сталина, к словам «честно ленинское» стала добавляться фраза «честно сталинское». Клятва получалась вдвойне тяжеловеснее, а поэтому – значимее.
Мы обычно клялись друг перед  другом, когда надо было придать своим обещаниям весомость, когда оценивали или подтверждали свои поступки, когда убеждали товарищей в безусловной справедливости своих действий. Со временем торжественный смысл этой клятвы стал утрачивать свою значимость. Слишком много вождей за последние годы появилось. К Ленину и Сталину прибавились Маленков, Булганин. Теперь  многие из нас, подтверждая, например, правдивость своих слов, говорили: «честно ленинское, честно сталинское, честно маленковское и честно булганинское». Но как бы много не было вождей, мы всегда старались сдержать данную клятву.
Сашка Андреев, наш одноклассник, пообещал принести нам кулек пороха для стрельбы из поджига. Его он должен был незаметно взять у отца.  После того, как последний торжественно произнес слова клятвы, мы успокоились -  не подведет пацан.
Прошел день, второй, третий. Пороха не было. И тут Сашка заявил, что красть его у отца не будет, боится.
-Ах, ты, шкура продажная!- первым  взорвался Шурка  Серебрянский.- Вождей продаешь!- и залепил Андрееву оплеуху.
-Не продавал я вождей!- заревел Сашка,- просто боюсь отца. Узнает – убьет!
-Пусть лучше убьет, чем вождей продавать,- не унимался Шурка.- Поклялся ведь…
После прихода к власти Хрущева мы еще некоторое время продолжали клясться руководителями партии и правительства, одна
ко уже поименно их не называли. Говорили просто: « честно всех вождей!»
Скоро клятвы наши прекратились. Мы повзрослели.