Однажды в новогоднюю ночь

Однажды Новый Год я отмечал на троллейбусной остановке. Было это в Петрозаводске. За несколько дней до этого в одной из петрозаводских редакций газеты получил неплохой гонорар, которого, если разумно тратить деньги, должно было хватить не только на праздник. Но в Петрозаводске волею судьбы-злодейки я оказался недавно, и у меня, как говорится, в этом городе не было ни кола и ни двора, ни друзей. Были, конечно, редкие знакомые, но адресов я их не знал, а мобильной связи как таковой, тогда ещё не было. И вот, получив этот самый гонорар, тратить эти деньги я отправился к людям, с которыми ещё не очень-то давно собутыльничал. В этот раз вышло, как в том бородатом анекдоте: «Деньги есть – Иван Иваныч! Денег нет – пошёл отсюда на фиг финская морда!». Пока в кармане шуршали и хрустели рублики, я был желанным гостем. Но как только финансы мои запели романс «Пойми мою печаль», мне тут же, без всяких яких было указано на дверь, и я ранним утром 31 декабря отправился сучить ногами по городу в ту самую сторону, куда глядели глаза. А глядели они на все четыре стороны.
И вот иду я, бреду, а во рту сушняк и будто кошки туда нагадили. Мыслей в голове – ну, абсолютно никаких. Благо, зима не очень холодная была, и если отыщется подвал или чердак приличный, думал я, не околею. В карманах пусто, в желудке тоже. И тут ноги мои ноженьки завели меня до фотоателье на улице Дзержинского, где фоторетушёром работал мой совсем недавний знакомец Володя. Поднялся я к нему на второй этаж: так, мол, и так, выручай, говорю, Володя, – трубы горят, и голова не того. Дай, говорю, хоть какую-нибудь копейку мозги привести в порядок, чтобы соображать начали. Посмотрел Володя на мою физиономию, пошарил рукой в кармане – и вытащил оттуда пять рублей:
- На вот! Извини, больше не могу!
Ну, как говорится, на нет и суда нет. Забрал я у него эти пять рублей и, выйдя на улицу, зашёл в первый попавшийся шалман, в котором на розлив пиво продавали.
Сижу за столиком, смакую это пиво. Ловлю кайф. Вдруг напротив садится небедно одетая женщина примерно моих годов. На тарелочке, которую она поставила перед собой на столик, рюмка водки и какая-то лёгкая закуска. В течение нескольких минут сидим с ней молча, изучающе разглядываем друг друга, смакуя каждый своё питьё. Потом она неожиданно спрашивает меня:
- Скажите, вам есть, где отмечать Новый Год?
Помявшись пару секунд, я неопределённо отвечаю:
- С утра было где, а сейчас и не знаю… Наверно, негде…
- А давайте со мной его отметим?!
- У меня денег нет! – категорично заявляю я.
- У меня есть деньги! – отвечает она и, встав из-за стола, продолжает:
- Подождите, я сейчас…
Она подходит к барной стойке и заказывает ещё пару рюмок водки – одну себе, другую мне. Так она к стойке бара подходила ещё несколько раз, а когда вошла в раж и стала водкой угощать ребят за соседним столиком, я не выдержал и сказал:
- Слушай, зачем тебе здесь деньги тратить? Мы же решили Новый Год отмечать вместе, так пошли его отмечать?! Ты далеко живёшь?
- Здесь рядом. Но сначала надо зайти в магазин, купить продуктов и водки к столу…
Выйдя из магазинного кафе-бара, мы с новой моей знакомой отправились в другой магазин, который, как я понял, находился рядом с её домом. Женщина купила несколько бутылок водки, какую-то запивку, пару или тройку пакетов муки, что-то из закуски, и мы зашли с ней во двор дома, в котором она жила.
Поднявшись в квартиру, где жила моя уже знакомая незнакомка, мы, предварительно сняв с себя верхнюю одежду, направили свои стопы на кухню – разгрузиться от покупок. Через некоторое время сели за стол, распечатали бутылку водки. Разлив по стаканам, стали разговаривать.
Как выяснилось, моя новая знакомая работала преподавателем в Петрозаводской консерватории. Прошло ещё, быть может, с полчаса, и в квартирную дверь позвонили. Хозяйка открыла. На кухню вошли её друзья – мужчина с женщиной. Разговорились. Узнав, что я играю на гитаре и пою, откуда-то из загашника отыскалась гитара. Потом женщина с мужчиной ушли, и мы остались вдвоём. Прошло ещё некоторое время, хозяйка зачем-то встала из-за стола, надела пальто и в нём завалилась в комнате на кровать. После нескольких попыток разбудить её, я оставил это бесполезное занятие и ушёл на кухню, чтобы скоротать время за бутылкой водки.
Я сидел в гордом одиночестве – наедине с несколькими бутылками. Сидел, выпивал и поглядывал на часы. Около одиннадцати вечера в прихожей заскрежетал замок – открылась входная дверь. Поднявшись из-за стола, я пошёл посмотреть, кто же это такой наглый лезет в новогоднюю ночь в чужую квартиру?!
В прихожей стоял и раздевался небольшого роста майор в милицейской форме. Увидав меня, он сделал круглые глаза и спросил:
- А ты кто такой, и как здесь оказался?
Сообразив, что передо мной хозяин квартиры и муж моей незнакомки, я стал рассказывать ему, кто я такой, и как познакомился с его женой, попутно не забыв сказать о том, чтобы он не ревновал: дескать, рождённый пить, женщиной владеть не может. Моему рассказу он ничуть не удивился и промолвил:
- С ней это бывает…, - и мы прошли с ним на кухню, уселись за стол.
- Слушай! – сказал я ему. – До встречи Нового Года остаётся совсем чуть-чуть, и я вряд ли за это время куда-нибудь успею доехать. Ты не возражаешь, если Новый Год мы с тобой отметим вместе?
- А давай, - ответил майор, - сына подождём! Как он решит, так и поступим.
Сын майора и женщины, подобравшей меня на улице, чтобы отметить со мной Новый Год, домой пришёл где-то без двадцати двенадцать – за двадцать минут до боя курантов. На всякий случай я, как паровоз, уже был под парами – одет. Выслушав мой рассказ о моём чудном появлении в их квартире за новогодним кухонным столом, сын майора замахал руками и сказал своё категоричное «Нет!». Я стал собираться:
- Ну, тогда возьму одну бутылку водки! – проговорил я, подходя к столу. – Не возражаешь, майор?
- Забирай! – сказал майор, и я ушёл в новогоднюю ночь.
Сижу на троллейбусной остановке возле Левашовского бульвара, жду новогоднего трамвая с крокодилом Геной. Поглядываю на часы, чтобы не прозевать двенадцать часов, открыть бутылку водки, глотнуть огненной воды в уходящем году, а проглотить уже в наступающем. Потом, думаю,  можно будет и выпить за скоропостижное выздоровление первого президента России Бориса Ельцина. За минуту или за две до двенадцати я внезапно услышал, как кто-то благим матом ругается по-фински. На чём свет стоит он чехвостил всех гостиничных служащих, выгнавших его из гостиницы прямо на улицу. Ещё раз глянув на часы, я крикнул ему по-карельски:
- Tule t;nne! Et sin; yksin ole! Kahtei olemmo! (Иди сюда! Ты не один! Двое нас!).
У подошедшего финна оказалась полуторалитровая пластмассовая бутылка пива. Как потом выяснилось, он финн российского происхождения, уехавший на постоянное жительство в Финляндию в самом начале девяностых, а сейчас приехал в Карелию, поскольку задолбал его трезвый финский менталитет, и в Петрозаводск он приехал оторваться. Разговаривал финн со мной на чистейшем русском языке.
- Не горюй! – сказал я ему, глянув на часы последний раз в уходящем году, и открыл бутылку водки. – С Новым Годом!
Вот такие иногда случаются чудеса в новогоднюю ночь. И Новый Год действительно является самым лучшим международным праздником всех времён и народов. В этот день, в эту ночь, в эти сутки – и не на словах, а на деле пролетарии всех стран соединяются!
С Новым Годом!


Рецензии