Не за семью замками, книга 2, глава 26

    Узнав, что Лену выпишут, вероятно, уже через неделю, Дмитрий решил, что будет клеить обои в ее квартире вечерами, после работы. Надо было, во что бы то ни стало, закончить ремонт квартиры к выписке.

   Лене он сказал, что в эту и следующую неделю он не сможет к ней приходить, и обрисовал ситуацию, которая для него сложилась так, как он не ожидал.
   Он просил ее не обижаться. Она ответила ему:
    — С чего ты взял, что я могу обидеться? Но по тону, как она это сказала, он понял, что она, все таки, обиделась.

    А она не обиделась, она друг почувствовала себя очень одинокой и несчастной. Ее скоро выпишут из больницы. Вчера при обходе врач сказал:
    — Думаю на следующей неделе вас выписать.

   Через неделю она вернется в свою отремонтированную Дмитрием квартиру, где будет жить в одиночестве, никому ненужная и никем не любимая, брошенная мужчиной, который говорил, что любит, а на деле оказалось, не любил, если бы любил, то не бросил бы ее, не уехал. Любил же он не ее, а своих детей.
Теперь их стало на одного больше. Нелюбимая жена родила ему еще сына.

   «Не любимая»? Он врал ей, когда говорил, что не любит Ольгу. Не любил и спал с ней и сделал себе третьего ребенка, спал с ней, и, в это же с ней, с Леной, и говорил, что она единственная его любовь. Зачем он так говорил, и почему она верила ему? Может, потому, что безумно любила его. Она и сейчас, продолжает любить его, несмотря на то, что он так поступил с ней, уехал как бы крадучись, оставив только записку. 
Другая бы женщина не позволила так обращаться с собой. Да и она раньше бы не позволила. Что с ней стало, куда девалась ее гордость?

   После этих мыслей, с быстротой молнии, пролетевших в ее голове, она уткнулась лицом в подушку и неслышно заплакала.

   Дмитрий подумал, что она  уснула, другие больные уже лежали в своих кроватях, дремали или старались уснуть. Он вышел из палаты, тихонько закрыв за собой дверь.

   Он пошел не домой, а отправился на Ленину квартиру, надо было заканчивать ремонт.

   Кузя встретил его у дверей и жалобно мяукнул: он, жаловался, что про него забыли и он голодный.

    — Извини, дружище, — сказал Дмитрий коту, — сейчас я тебя накормлю.
   Сам он есть не хотел и, выпив чашку чая, принялся нарезать обои, чтобы начать клеить. Но наклев два полотна, он оставил работу: он засыпал прямо на ходу и от этого одно полотно наклеил неровно, пришлось переклевать; сказывалась бессонная ночь, которую он провел в приемной роддома и те волнения, которые выпали на этот воскресный день.

    Он решил встать пораньше, часов в пять и постараться до работы, наклеить, хотя бы пять полотен. Раздевшись, он лег на диван и сразу провалился в сон.  Он спал так крепко, что не мог проснуться, хотя слышал сквозь сон, назойливый звонок, – кто-то долго и настойчиво звонил в дверь. Наконец, пересилив себя, он встал и подошел к двери. Кузя, устроившийся, как всегда, в его ногах, спрыгнул и подбежал за ним.
 
   Приоткрыв дверь, Дмитрий увидел незнакомого мужчину. Его удивило, что Кузя юркнув в приоткрытую двери и стал ласково тереться мордой о ноги незнакомца.

    — Кузя! — Воскликнул радостно незнакомец, — узнал меня! Ну, брат, у тебя и память! Я бы тебя ни за что не узнал. Вон как вымахал, из маленького котенка превратился в целого барса. Он поднял Кузю на руки и стал гладить и целовать его прямо в морду.
 
   Дмитрий смотрел на незнакомца заспанными глазами, ничего не понимая. Зевнув и протерев глаза, наконец, он спросил:
   — Кто вы?
   — Ратников, Павел, — сказал о мужчина.
   — А вы кто? Где Лена?

   — В больнице, — машинально ответил Дмитрий, зевая.

   —  Как в больнице? Почему в больнице? Что с ней? А вы кто? Кем вы Лене приходитесь?

   Своими вопросами, которые один за другим, словно потоком воды, лились из ушата на Дмитрия, заставил его окончательно проснуться. И он вспылил:

   — Да кто ты такой? Звонишь среди ночи, будишь людей.., Павел не дал ему договорить:

   — Я Ратников Павел Львович, муж Елены Николаевны, — поспешил, он напомнить, —я же вам уже говорил. Вот паспорт мой. Он с быстротой молнии вытащил его из кармана пиджака, и просунул в дверь. Вот посмотрите.
А где  Лена? Где моя жена?
   
    Дмитрий понял, наконец. Это  Павел, тот проходимец, который сломал Лене жизнь, довел ее до пьянства и нищеты.
 
   — Муж, значит?.. Явился, не запылился! Вот мол я твой любимый… А ну-ка отдай кота, Отойди от двери и навсегда забудь дорогу сюда, и не пытайся встретиться с Леной, если не хочешь иметь на свою голову неприятностей.
 
    Дмитрий выхватил кота из рук Павла и попытался закрыть дверь, но тщетно, Павел, вовремя успел поставить в проем дверь ногу и ловко просунул свой чемодан.
 
    — Зачем же так?  — сказал он, протиснувшись вместе с чемодан, и встав во весь рост перед Дмитрием. Он был на целых две головы выше Дмитрия.

    — Зачем же так? — повторил он, глядя прямо в глаза Дмитрию, — не разобравшись ни в чем и не ответив на мой вопрос, кем вы доводитесь Лене, вы оскорбляете человека и еще грозите чем-то.

    — Я не собираюсь разбираться с непорядочным человеком и негодяем. Порядочный человек так не поступает, как ты поступил с Леной, и не беспокоит людей среди ночи. Он постарается дождаться утра.
 
   — Я конечно извиняюсь, что потревожил ваш сон, разбудил вас ночью, я только с поезда не ночевать же мне на улице, дожидаясь утра. Я приехал к жене. Я не думал никак встретить в ее квартире незнакомого мужчину. Кто вы ей, муж, любовник? Если муж, я этим же днем уеду из этого города, не пытаясь с ней встретиться, и не вы, ни она никогда больше меня не увидите.
Скажите только, кем вы ей доводитесь, и если мужем, то любите ли вы ее так же сильно, как люблю ее я? Ответьте мне, пожалуйста, только на этот вопрос, и я тут же уйду.

   Взволнованная речь Павла возымела положительно действие на Дмитрия. Он понял, что этот человек не изворачивается и не лукавит, он говорит искренне, и Дмитрий поверил ему.
 
   — Я ей не муж, Павел, — сказал Дмитрий уже дружелюбным тоном, я ее друг с детства. Проходите, раздевайтесь, нам есть о чем поговорить за чашкой чая. Сейчас я поставлю чайник, а вы пока располагайтесь.