Двенадцать спетых судеб Singera. Часть 8

Звезды эстрады появились вместе с эстрадой и зажигают их средства массовой информации: соцсети, ТВ, пресса. Сейчас зарождаются сверхновые звезды, где яркость свечения неизмеримо выше. Масштаб воздействия поражает воображение: десятки, сотни тысяч, миллионы поклонников по всему земному шару. Сверхновым присуща необычайная мудрость, философское представление о мире и сверхплотность восприятия: за пять минут переживается целая жизнь. Пусть и не своя, но ставшая близкой. Задевающая за живое. Абсолютное погружение в спектакль одного актера.

Рассвет нового дня. Рассвет новой жизни. Рассвет нового творческого почерка. Стиля, где поют не голосом, а всем своим существом. Сутью. Как говорил Вахтангов: стань другим, оставаясь самим собой. Процесс создания образа нам неведом, просто на сцену вышел трогательный ребенок. Настолько чистый и беззащитный, что захотелось его усыновить. Взять в дети. Причем, сразу всем присутствующим.

Среда накладывает отпечаток, среда музыкальная - припечатывает. Милые задушевные песни - опасный жанр. Уж очень тонка грань между действенным сопереживанием и бессильными сантиментами. Менестрели веками умело "разводили на слезу". Но это ремесло. Не искусство. Искусство, несмотря на свою условность, всегда искренне. Рождается от искрящегося сердца исполнителя. Когда строфы поют о слезах, то плакать должен не артист. Плакать должен зритель в зале. Слезами радости, горя, восторга. Это значит, что поставленная задача - вокалом жечь сердца людей - выполнена. Художник звука достучался до слушателя. Протянул невидимую струну от сердца к сердцу. И струна эта настроена на песнь торжествующей любви.

Человечество обитает в мире тонов и полутонов, во времена, когда каждая микроволновка норовит пропиликать что-нибудь из Моцарта. А тут - картина предрассветных гор в полный рост. Во всей красе и величии. Не диапазоном единым жив вокалист. Но в данном случае виртуозное владение голосом рисует осенний туман, лесистые склоны, гулкое эхо. Мир тишины, красоты и покоя, растерзанный трагедией. И все же печаль моя светла. Ведь здесь торжествуют самопожертвование и надежда.

Мы словно увидели другое измерение. Пространство, где нет места отчаянию. Где не бывает расставаний, потому что людей связывает неразрывная нить любви. Невидимая и не признающая границ. Ей одинаково подвластны и мир материи, и мир запредельности. Подвести может что угодно, даже самое крепкое железо. Стальные канаты лопаются, вышки рушатся. Но нежная забота матери, защита отца остается опорой на всю жизнь. Точкой отсчета. Путеводным лучом.

Полынная горечь сиротства. Как ее удалось передать Димашу - уму не постижимо. Любимый сын и обожаемый внук, выросший в большой дружной семье, проникся болью одиночества. Обычно семейное благополучие воспринимается как должное. Родители - любящие и любимые - не замечаются, отступают на второй план. Само собой разумеется, что они рядом, что опекают и заботятся. Мы так же - пока свободно дышим - не замечаем окружающий воздух. Но когда человек остается один на один с жизнью, он понимает, сколько любви и тепла получал от папы с мамой. Рассвет - это еще и благодарность родителям, благодарность судьбе за счастье быть сыном.

"Рассвет" - беспристрастное зеркало. В глазах чистого человека, святого, ребенка мы отражаемся такими как есть. Без пышной тоги гордости. Без доспехов идейности. Без уютной пижамки сентиментальности. Без лаврушки славы. Без надутых щек авторитетности. И от такой обнаженности собственной сути становится неуютно.

Теперь я точно знаю, что когда невозможно вместить красоту и великолепие чужого творчества, когда перехватывает дыхание и ты впадаешь в ступор - это первый звонок. Приглашение к творчеству в жизни собственной. Нужно только оглянуться, понять личное предназначение. Открыть его, стряхнуть пыль времен и задействовать для службы людям. Увидел - проникся - реализовал: пришел на встречу с прекрасным - увидел небывалые горизонты - победил собственную инерцию. Так наступает рассвет созидания.