В Город

Широкий  лаз, располагался в полу,  прямехонько  посередине постройки, назначение которой, я так и не поняла, и уходил куда-то в глубь земли, в темноту, в неизвестность.
Снаружи, полу засыпанное песками сооружение, напоминало собой куб. Сложенный из светло – голубых камней, правильной прямоугольной формы.
Внутри постройки, собственно говоря, ничего не менялось. Все тот же голубоватый камень,  излучал  все такой же голубоватый свет.
Единственное отличие того, что внутри, от того, что снаружи – это пол.
 Он был выложен из серого камня, в форме широких квадратов. И был идеально ровным: между блестящими, серыми плитами, выточенными из неизвестного мне вида камня, невозможно было вставить даже самое тонкое лезвие, из имеющихся в моем распоряжении.

Ни рисунков, ни надписей, ни он, ни прозрачно-голубой камень  стен, не имели.
Имелись  в наличии, лишь:  круглое входное отверстие,- ведущее снаружи  внутрь куба  и круглая дыра в полу, ведущая непонятно куда.
Все. Ни значка, ни намека от своих, о том, что я двигаюсь в верном направлении. Ничего. Только две дыры.

« То ли такой изысканный туалет неизвестного племени, то ли будка для какого – нибудь цепного стража дома?» - размышляла я, вглядываясь в темноту хода.
То и другое были так себе вариантом. Ну, во-первых в принципе сигать в темноту, с приземлением неизвестно где, было то еще удовольствие. А уж перспектива вляпаться в чьи-то, пусть и засохшие, но испражнения – вообще не впечатляла.
Да и вариант встретить потомков того, что могло когда-то сидеть здесь на цепи… - радость доставляла сомнительную, прямо скажу.

В общем, - мне было неуютно. Это при том, что мне вообще было неуютно, находиться одной, здесь и сейчас. А хотелось находиться дома, и что бы все были живы. И что бы выспаться, и что б попить  и поесть, нормально. А не это вот все…

Я зло скрипнула зубами.

 Ко всему прочему, в данном схроне, я с родней не была ни разу. Слишком далеко он находился от дома. Да и само место было чужим, опасным, даже для взрослой человеческой особи. Потому, путь к этому тайнику я должна была преодолеть, лишь на следующее свое рождение. Т.е. в шесть лет.

Но, все сложилось иначе.

 И в свои пять, я, в одиночестве, присев на корточки, склонилась над черной дырой лаза в… неизвестно куда, внимательно вслушиваясь в звуки, наполняющие собой пространство вокруг.

Ничем таким, правда, пространство вокруг не звучало: мое дыхание, шелест костюма при движении, звук расширяющихся под воздействием Солнца песчинок, далекий вой карста*- вот и все, что было слышно. 
Ничего опасного. Все спокойно. Все тихо.
Только тишина пустыни всегда обманчива и неверна. Так что, мне стоило поторопиться.

Посему, сложив в рюкзак лишние части костюма и тяжело вздохнув, я попробовала забить костыль в щель между камнями, что бы сигать вниз на закрепленной, на нем веревке, - сначала в стене, а потом в полу.  Без толку. Слишком твердой структурой обладали  эти,  неизвестные мне, виды камней.
Так что, убрав инструмент и веревку обратно в рюкзак, я просто изергой юркнула в нору, имеющуюся в полу куба. И быстро заскользила вниз головой, куда-то в глубь земли.

 Склон прохода оказался выполненным из гладко отполированного камня, и летела я по нему, входя в повороты, что саночник на гоночной трассе. Хорошо хоть шершавые перчатки из кожи ящера, чуть притормаживали мое движение вперед, иначе я бы неслась вообще с сумасшедшей скоростью.

Неожиданно лаз оборвался, и я рухнула  головой вниз,  кое как успев сгруппироваться в полете,  и потому, приземлится не на голову, а на полу согнутые ноги, с плавным кувырком через плечо и уходом вбок, с последующим  переходом в стойку на одно колено.
Выставив оружие вперед, я быстро осмотрелась, больше, впрочем, ориентируясь не столько на зрение, сколько на все остальные органы чувств.

 Определив, что прямой опасности пока нет, я чуть подуспокоилась, осматривая территорию вокруг  себя, более внимательно.
И должна отметить, что при, в начале, беглом, а затем и более внимательном осмотре, ни остатков испражнений, ни костей бывшего стража этого сооружения я не обнаружила.

Узкий, но достаточно высокий лаз, был выложен ровно из того же камня, что и его верхняя часть. Его стены отливали мягким, голубоватым светом. Так что ориентироваться в нем было комфортно.
А поскольку проход был лишь один, то и дилеммы: « Куда идти?» - у меня не возникло.
 
Я пошла прямо.

И шла, должна заметить, долго. Три раза я останавливалась что бы попить и перекусить. Один раз что бы поспать.
А коридор, ведущий в неизвестность, все не кончался. И это замкнутое пространство начинало  угнетать меня.

Звуки, раздающиеся в узком проходе подземелья: шорох моих шагов, шелест одежды, соприкасающейся со стенами лаза, похрустывание песчинок под ногами – с каждым пройденным шагом, казалось, становились все громче, гулким эхом  отдаваясь  в моей голове.
Любой еле слышный шелест, скрип, шорох, щелчок - звучали так  раскатисто, что казалось,- они сейчас  в клочья порвут мои барабанные перепонки.
К тому же, я начинала терять счет времени.

Узкий проход, не дававший возможности развернуться, начинал давить на психику, отчего на меня, то и дело, пыталась накатить паника, и начинали трястись конечности, а  горло сводило судорогой, от сдерживаемого крика.

Впрочем, эти приступы страха, я гасила в зародыше, мысленно определяя направление своего движения  по карте и подсчитывая пройденное расстояние, исходя из скорости своего движения. Приблизительно, конечно. Зато было чем себя занять, отвлекая от паникерских мыслей, которые то и дело лезли в голову.

День  и ночь в моих ощущениях поменялись местами.

 Тем более, что с каждым пройденным куском туннеля, сил у меня оставалось все меньше, а на отдых я останавливалась все чаще.
 И вот, когда сил уже почти совсем не осталось, я уперлась в сложенное штабелем, прямо в проходе, снаряжение, приготовленное для меня кланом.

Это было почти равносильно тому, как если б я встретила своих.
От радости слезы выступили у меня на глазах и комок подкатил к горлу.
Тут была вода и еда, которые у меня как раз закончились, как я ни старалась растянуть свои запасы. Было колесо**, на котором можно было двигаться в узком проходе, значительно быстрее, нежели двигаться по нему пешком. Были и разные мелочи, запас которых стоило пополнить.  И было письмо. Письмо от деда.

Опустившись на пол, я без сил прислонилась спиной к стене, поджав под себя ноги, которых от усталости, практически не чувствовала, и, включив фонарик, начала читать то, что написал мне мой дед. Уже погибший дед.

Он редко писал. Да и говорил не часто. Только по делу.

Перед моими глазами всплыло его лицо: густые седые волосы, белые кустистые брови. Крючковатый нос. Смуглая кожа, с глубокими прорезями морщин. Острый взгляд ярких, синих глаз. Плотно сжатые губы под пушистыми белыми усами. Чуть впавшие щеки. Волевой подбородок. Слегка широковатые скулы.

Я словно слышала его гортанный голос, как будто бы вырвавшийся со страниц письма и зазвучавший под сводами туннеля: « О, Особь, если ты читаешь это письмо, значит, нас всех уже нет в живых. Ибо, только потеря всех, могла любого из нас отправить в путь, уводящий  так далеко от дома. И только твой мозг, мог додуматься до того, что бы пойти этим маршрутом. Остальные слишком боятся воды. Она чужда для них. Но не для тебя. Ты всегда любила воду.

Сейчас ты воспользуешься колесом и лаз выведет тебя за край Черной Пустыни. Там Лес. Там затопленный лес. А за ним Город. Чужой город. Где тебя не ждут. Но ты явишься. И выживешь. Не знаю: как? Но ты сумеешь. И только ты. Почему только ты? Хе – хе…

Потому, что твой отец – прилеток. Да, да. Это то, о чем никто из нас не говорил вслух.  Но так есть. Он говорил, что происходит из племени эльфоров***. Что из очень влиятельного Клана. И очень гордого Рода. И потому, никто не должен знать ни о его связи с твоей матерью, ни о тебе. Для них это табу. Связь с женщиной не их народа – Позор! И смерть! Всем: ему, женщине, ребенку. Тем более если мы - катанеанцы. Вся наша планета для них табу. Помни это. Его Род – СМЕРТЬ для тебя.
Но твой отец держал тебя на руках, после твоего рождения. Он Назвал тебя перед всем нашим Родом у Большого Костра.

И улетел. Его Дом там, среди звезд. И если бы он туда не вернулся, его бы нашли здесь. И убили бы всех. Он не мог взять тебя с собой. Его Род бы узнал о тебе. И тогда – смерть! Что бы выжить там, ты должна быть очень хорошим воином. Что бы убить их всех. Это сложно. Твой отец был лучше любого из нас. И он говорил, что остальные из его Племени - не хуже него. И что он не самый умелый воин в своем Роду.

Он улетел, а мы растили тебя. И молчали. Ради безопасности.

Но теперь ты здесь. И ты одна. Значит, на наш Дом опустилась смерть. И большая доля вероятности, что наслали ее прилетки.

Что ж, таков наш рок. Но ты…. Тебя, Смерть, видимо, решила подождать, раз ты сидишь тут и читаешь это письмо. Но, подождать – не значит забыть. Смерть ни о ком не забывает. Она всегда рядом, помни об этом.
Она пойдет следом за тобой и будет дышать тебе в затылок, и щекотать ножом под ребрами. Будет целиться в твою спину из винтовки и угощать ядом. Будет стараться ботинками выбить из тебя жизнь, медленно, по крупицам. И сломать тебя, как женщину. Смерть, она вообще разная. Отнятый разум – это тоже она. И мертвая душа – это тоже Смерть. Знай это!

 Но помни: умирать можно лишь тогда, когда можешь прихватить с собой в могилу всех своих врагов. Иначе, в смерти нет смысла.

Впрочем, его и в жизни то нет. Хе – хе…

А теперь иди. Иди и живи. Только так ты сможешь увидеть смерть всех своих врагов.
Иди. Иди и помни: мы все всегда с тобой. Всегда рядом. Правда теперь, только в виде Дикой Стаи.

Наша СИЛА – твоя СИЛА.

Иди. Город ждет тебя.

И еще: твоя мама, очень любила твоего отца. А он ее. Я знаю. Я это видел в их глазах. Читал в их сердцах.

А теперь – вперед. Пора.»

Вот тут - то я и не выдержала. И свернувшись калачиком, закрыв голову руками, в которых было зажато письмо, я зарыдала. Тихонько. Еле слышно всхлипывая. Шмыгая носом.
Слезы градом катились по моим щекам, оставляя на них две соленые дорожки.
А потом, опустошенная, выбившаяся из сил, я задремала.

Проснулась лишь  через несколько часов от того, что затекла рука, крепко сжимающая в кулаке письмо деда.

Письмо я сожгла. Так безопаснее. А его текст я и так  запомнила навсегда. Оно в моем сердце. Как и пламя гнева на врагов, лишивших меня семьи.

Растерев пепел ногой, я утерла слезы, закинула  рюкзак на спину, вскочила на колесо и шустро покатилась по туннелю вперед. Туда, откуда уже тянуло воздухом.
Там впереди был – Город. Он не ждал меня. Но я к нему шла.
               
                ***

Бело – голубые лучи заходящего Солнца, отражались в зелено – черной, мутной воде разлившейся вокруг небольшого клочка суши, словно море. Вода простиралась так далеко, куда только мог дотянуться взгляд.

Лес,  выскочивший, словно хищная рыба за добычей, из этих мутных вод, словно капюшон медузы, грязно – зеленой массой возвышался над затопленной равниной.
Черный песок пустыни резко обрывался довольно глубоким оврагом, переходящим в небольшую долину, с бурой почвой и разбросанными по ней светло – фиолетовыми валунами.

Долина, в свою очередь, переходила в Водяной Лес. С  высокими, темно – коричневыми, искривленными стволами деревьев, с их огромными, выступающими из воды, черно – бурыми корнями. Со светящимися в темноте желтоватым светом, огромными, прозрачными колючками, усыпавшими собой стволы и ветви деревьев.

Посередине лесного массива, тянущегося на несколько дней перехода, возвышались витые, темно – фиолетовые, каменные башни чужого Города.
               
                ***
Маленькая, чуть ссутулившаяся детская фигурка застыла на краю обрыва, исподлобья оглядывая открывшуюся перед ней местность.
Перед девочкой стояла очередная нелегкая задача. И вряд ли кто подскажет: как ее решить?
• * - Карст – хищник, нечто среднее между медведем и тигром.
• ** - колесо – транспортное средство, типа нашего моноколеса для езды стоя.
• *** - эльфоры – те же эльфы.