Из Элизиума в Санктум

   Миллер светился в темноте. Излучал странное тусклое сияние подобно какой-нибудь морской фосфоресцирующей твари. Конечно, части тела, прикрытые униформой и бронежилетом, в кромешной тьме пещеры были незаметны, но зато руки и голова — прекрасно видны. Глаза капрала светились ещё более пугающим синим огнем, так что в первый момент Стенин не на шутку испугался, попятившись от его сгорбленной фигуры.
   В тишине раздался озлобленный смех Миллера:
  — Что, страшно, лейтенант?.. Привыкай, дружок. А ты не знал, что по ночам я свечусь, как прожектор?
  — Не знал, — ответил Клод, отступив как можно дальше.
   Слабое свечение, исходившее от его недруга, не могло служить полноценным источником света в кромешном мраке пещеры, но, по крайней мере, так можно было отследить за передвижением капрала, несомненно, затаившего смертельную обиду на Стенина.
  — Опыты психопатов-генетиков. Видишь ли, я родился на одной из космических станций, где служило множество медиков, сосланных с Земли, уж не знаю за что. Они что-то мудрили, скрещивали гены, проводили опыты на зеках, а заодно и на их отпрысках. Я родился в космосе на одной из «зон» для ссыльных, будучи обречён. Сейчас никто уже не скажет, что там белые халаты замутили с моим несчастным эмбрионом, но я появился на свет этаким «светлячком», за что сослуживцы мне и кинули такую ржачную погонялу.
  — Да уж, смешнее некуда!
   Неожиданно капрал издал протяжный стон и глухо прорычал:
  — Неслабо же ты меня задел, лейтенант. Такое чувство, что меня в плечо ужалил целый рой ос, и оно вот-вот взорвётся!.. Кстати, я же забыл выразить тебе свою искреннюю благодарность. Ты мог одним выстрелом снести мне голову, а вместо этого дал шанс на выживание. Хотел проявить человечность, а, мальчик?
  — Я тебе не мальчик, — с презрением бросил Клод. — И если уж меня разжаловали, можешь забыть о том, что я лейтенант. Мы теперь на равных.
  — Это точно, — с сарказмом отозвался Миллер. — Мы на равных сдохнем в этой пещере, и нас никто и никогда здесь не найдёт. Радиодатчик на твоём офицерском браслете тут бесполезен, да и генерал против нас, а это значит, нам хана!
   Отлично! — подумал Стенин. — Я замурован в компании раненого истерика. Лучше не придумаешь… И, похоже, на сей раз придётся смириться со столь тягостным и плачевным исходом.               
   Осознавать это было более чем невыносимо. Сколько раз они вместе с его верным другом Айрой Ленковым выходили из, казалось бы, самых безвыходных ситуаций, избегая верной смерти. И как жаль, что теперь его компаньон просто физически не сможет прийти ему на выручку, как тогда, на Зене, вырвав его прямо из лап злобного аборигена, или на полюсе, вызволив из снежного плена, или на планетке тщедушных гномов, со свойственным ему благородством и самоотречением освободив из мрачной подземной штольни. Они всегда помогали друг другу, когда злой рок, казалось, был неумолим. Вот тогда и загорался свет в конце тоннеля, и товарищи по несчастью спасали свои жизни в самый последний момент, когда могла погаснуть даже искорка надежды.
    Стенину было страшно признаться самому себе в том, что теперь, в этой сырой душной мрачной пещере наедине с маниакально настроенным светящимся типом, надежда покинула его тотчас же, когда он понял, что они погребены под завалом тяжёлых камней.
   Его грустные раздумья прервал очередной мученический стон раненого капрала, и под сводами грота громоподобно раздался его гневный крик:
  — Радуйся, щенок со звездой героя! Мы тут сгинем навсегда и никто о нас не вспомнит… Никто никогда не узнает… С каким удовольствием я бы отрезал тебе сейчас ухо или нос и сожрал его сырым… Знаешь, я ведь так и не позавтракал перед боем, боялся, что какая-нибудь тварь проткнёт мне жалом живот, и врачам придётся со мной долго возиться, чтоб поставить на ноги. А теперь… Вот, герой, оглянись, мы в этой «казарме» одни, и тебе больше не нужно зарабатывать новые очки, ползать на плацу, отдавая честь толстобрюхим генералам, как тому лизоблюду Верницкому, который наверняка выйдет в люди в отличие от нас обоих.
   Стенин терпеливо отмолчался, дожидаясь, пока Миллер не выговорится. Тот ещё минут десять нёс какую-то экспрессивную околесицу, поливая самыми непотребными словцами генерал-губернатора Киршева, полковника Меркулова, Верницкого и, в общем, всю королевскую рать, пока его голос не сорвался на хрип, и он наконец не умолк, схватившись за больное плечо.
   Присматривая за светящимся силуэтом капрала, Клод прилёг в отдалении, прислонившись спиной к склизкой влажной стене. Проведя по ней рукой, Стенин нащупал комки приросшего к ней мха, попробовал его на вкус и сразу выплюнул — растительность в пещере оказалась совершенно несъедобной. Горечь скалистого мха вызвала острую жажду, но воды тут не было и в помине, а влага на стенах, больше похожая на омерзительную слизь, безусловно, не могла её заменить.
   Поначалу это не показалось ему смертельным лишением. Однако время шло, и с каждым часом, проведённым в удушающей тьме, росло чувство голода и самое главное, жажды. Кроме всего прочего, в пещере ощущался недостаток кислорода, процент которого неумолимо падал с тем же течением времени.
   За несколько часов Стенин успел облазить и ощупать каждый квадратный сантиметр пещеры, однако не нашёл ничего, что могло бы вернуть или хотя бы зажечь мельчайшую искру безвозвратно улетучившейся надежды. Пока ещё оставались силы, он попытался разобрать завал, но ему поддались всего лишь несколько осколков камней, а за ними путь преградила непреодолимая стена гигантских валунов и плит, сдвинуть которые не смогли бы даже пятеро сильных человек.
   Пока Клод занимался разведкой, капрал, по-видимому, отключился. Он лежал неподвижно на одном и том же месте, тихо посапывая и постанывая во сне, как вдруг свод пещеры сотряс его истошный вопль.
  — Что случилось? — сердито спросил Клод.
  — Мне приснился страшный сон, — ответил Светлячок, и в темноте снова замаячила его излучающая призрачное сияние фигура.
  — Кошмар?
  — О да, самый страшный из всех. Я снова увидел её… У меня дурное предчувствие. Мне кажется, что я скоро её увижу в потустороннем мире, где она ждёт меня со своей «снайперкой». И вот там-то она и позабавится надо мной вволю, в отместку за мою подлость.
  — О чём это ты?
  — Ты не знаешь, и, конечно, никогда бы не узнал. Но что толку таить в себе тайны прошлого, лицемерить сейчас — перед лицом смерти? Наверно, и у тебя тоже есть какие-то тайны, о чём ты хотел бы умолчать. Они есть у всех… Каждый, поверь мне, каждый совершил в своей жизни жестокость или преступление, воспоминание о котором он хотел бы начисто стереть из памяти. Уверен, и тебе есть что скрывать от остальных, то, о чём ты хотел бы забыть, о чём никто не должен знать, а если кто узнает, то наверняка станет представлять для тебя реальную угрозу и тебе придётся подумать о преступлении ещё более чудовищном, дабы заставить его замолчать…
  — Ну, это ты так думаешь, — бросил в ответ Стенин.
  — Все люди одинаковы, и ты ничем не лучше, поверь. Разница между нами лишь в том, что, возможно, тебя порой серьёзно мучит совесть, а вот меня — никогда! Даю тебе честное благородное слово! — Светлячок издал нервный противный смешок и умолк.
  — Так что же ты сделал, за что тебя не мучит совесть, — напомнил Клод, для которого беседа с капралом, хоть и не была приятной, но в какой-то степени скрашивала тягостные минуты томительного времяпрепровождения в угрюмой пещере.
  — Ну что ж, я расскажу тебе. Несколько лет назад я запал на одну девку, дочку полковника Меркулова. Она меня будто околдовала, я не мог отвести от неё глаз. Я искал встречи с ней помимо своей воли, я желал её так, как не желал ни одну женщину. В общем, она реально сводила меня с ума, если ты понимаешь, о чём я говорю.
  — Понимаю, — сказал Стенин, — на Земле ещё не все — трансвеститы.
  — Это радует, лейтенант! Так вот, я предложил ей руку и сердце… ну или, скажем так, предложил ей то, что на тот момент мог ей предложить. Надо понимать, что я был подневольным солдатом, наёмником с амбициями, однако, лишённым права выбора, — у нашего брата выбора-то никогда и не было. Конечно, многого я не мог ей предложить, а вот она, как дочь полковника, возможно, и могла бы мне дать. Это был шанс сорвать с себя оковы... Но она отказала мне.
   На мгновение Стенин перенёсся в воображении в ледяную пустыню, оказавшись в стенах одинокой заброшенной полярной станции, обители сумасшедшей Снежной Королевы.
  — И как её звали? — спросил он.
  — Алиса, — ответил Миллер. — Стерва отказала мне, герою жестоких боев, вспоровшему брюхо у многих местных рептилий, отправившему на тот свет немало землян, каторжников и зарвавшихся колонистов, имевших неосторожность перейти мне дорогу. Сказать, что мне это очень не понравилось, значит, не сказать ничего! Я был взбешён, ведь от люби до ненависти, как говорится, один шаг. Со мной грубо прокрутили динамо, а я не из тех, кто готов смириться с неизбежным. Я разработал нехитрый план, и быстро привёл его в исполнение. Для этого потребовалась только снайперка с оружейного склада, куда у меня был доступ. Я подстрелил в бою нескольких молодцов, к которым не испытывал ни малейшего уважения, — все были те ещё хмыри, — и подбросил снайперку с гильзами Алисе. Она не успела опомниться, как к ней пришли офицеры из блока внутренней охраны, взяли под белые руки и предали вредную девчонку военному трибуналу. Кажется, ей собирались дать высшую меру, но не стали приводить её в исполнение на Змеевике, видимо, из жалости к папаше полковнику. Думаю, что казнь состоялась где-то в космосе, на одном из военных кораблей, как нередко и практиковалось, но точно не уверен. Вернее, я уверен, что кара за её чрезмерную девичью гордость настигла стерву, а вот какой именно она была, меня в известность не поставили.
  — Ещё бы тебя поставили в известность, урод! — в сердцах выпалил Клод.
  — Ты что, моралист? Романтик, не лишённый сантиментов, да? — пролаял с циничной усмешкой Светлячок. — Понимаю, ты из последних романтиков, рвущихся в бездны космоса и схлопотавших, по сути дела, то, чего они достойны. А вот я — реалист по жизни! И жестокости меня научила жизнь, жестокости оправданной, лейтенант. Я ничуть не жалею о содеянном подлоге, хоть это и было подло… Но этой ночью она пришла ко мне во сне, и меня это напугало.
  — Наверно, это совесть к тебе пришла, — нравоучительно заметил Стенин.
  — Видимо, она, собака, — устало согласился Миллер, — и скоро начнёт меня не по-детски грызть.
   Светлячок тяжело вздохнул и, к облегчению Клода, наконец-то умолк, а ещё через минуту засопел носом и вскоре до лейтенанта донёсся его громкий храп.
   Спустя некоторое время Стенина тоже начало клонить в сон. Он отполз подальше от светящегося во тьме силуэта капрала, и минут пятнадцать-двадцать держался, не сдаваясь во власть полузабытья и не сводя глаз со своего заклятого врага, однако, видимо, наконец сказались усталость и нехватка кислорода, и после кратковременной борьбы с самим собой он уснул.
   Пробуждение было внезапным, шокирующим и ужасным. На какую-то долю секунды ему показалось, что на него скатился один из валунов, подпиравших стены пещеры, прижав его к земле. Однако увидев перед собой мерцающее синевой пятно, он понял, что оказался под весом туши капрала Миллера, сцепившего руки на его шее, брызжущего слюной и угрожающе рычащего, будто взбесившийся пес. Клод попытался спихнуть его с себя, но избавиться от цепкой хватки столь грузного и всё ещё физически крепкого противника, было не так-то просто. Стенин напряг мускулы рук, пытаясь дать отпор, но, казалось, у его соперника открылось второе дыхание и прибавилось энергии, генерировать которую могла только безумная жажда мести, которой был одержим капрал.
   Клод почувствовал, как силы покидают его, хотя он стоически продолжал бороться с тисками, сжимавшими его горло всё ощутимее и больнее. Он услышал торжествующий рёв капрала и попытался нанести самый мощный ответный удар кулаком наотмашь своему обидчику по виску, но промахнулся. Миллер выиграл время, подкравшись к нему, пока тот спал, и сдавать свои позиции не собирался. Несмотря на панику, прилив адреналина и общее состояние шока, неожиданно Стенина осенило — определённо, его ненавистником руководила не только жажда отмщения, но в первую очередь, животный инстинкт, что было и не удивительно для такого субъекта, как Светлячок.
   В самом деле, если рассудить логически и без лишних эмоций — что сделает моральный выродок, добившись своего и отправив Клода к праотцам? Насладится ли только отмщением и будет тихо ждать в дальнем углу, пока тело Стенина не разложится? Ждать бесконечные дни и недели, сходя с ума от одиночества, зловония и удушья, сгорая от желания самому наложить на себя руки? Конечно же, нет! Капрал уже намекнул ему об этом и не преминет осуществить свои тайные помыслы. Вероятно, он прибегнет к одной из самых омерзительных традиций дикарей, каннибализму, дабы увеличить свои шансы на выживание. И у него в самом деле их может заметно прибавиться, конечно, пока в пещере есть кислород, чтобы дышать.
   Он напьётся его крови, чтобы не умереть от жажды и отведает его плоти, чтобы не умереть с голоду. И ведь не сдохнет, грязный пес, как минимум с неделю, ведь его рана оказалась скользящей и отнюдь не смертельной. Возможно, случится какое-то чудо, и он даже найдёт выход из своего заточения, что будет крайне обидно, но, к сожалению или счастью, этого Стенин уже не узнает, поскольку последние силы уже покидали его, и он переставал различать даже фосфоресцирующую тень своего обидчика, пугающе нависшую над ним.
   Неожиданно Клод почувствовал, что хватка как будто немного ослабла, а внимание его противника, видимо, отвлеклось на что-то другое. Это мгновенно сыграло свою спасительную роль, Стенин будто воскрес из мертвых, силы вернулись к нему в многократном объёме и, сорвав с горла капкан смертельной хватки капрала, он заехал ему кулаком по уху так, что тот отлетел на добрых несколько метров. Хрипя и откашливаясь, Клод не без труда поднялся на ноги, увидев внизу перед собой мерцающую люминесцентным отливом распластавшуюся фигуру, напоминающую какую-то дивную светящуюся креветку, выброшенную морем и беспомощно барахтающуюся на берегу. Теперь Стенин почувствовал необыкновенный прилив ярости, и в его душе не было ни капли сожаления. Он шагнул к этому существу, уже давно переставшему быть человеком, собираясь воздать ему должное по заслугам и, возможно, чем чёрт не шутит, самому подкрепиться его питательной печенью или, по крайней мере, хорошенько её отбить, чтобы у капрала больше не возникало подобных дурных мыслей. Однако он остановился, когда до него дошло, что в пещере происходит что-то непонятное. Сказать вернее, это начало происходить ещё в разгаре их схватки, и по сути дела отвлекло Светлячка, чем и воспользовался Клод.
   То, что творилось в пещере, ещё никак нельзя было охарактеризовать или объяснить, но было по-настоящему пугающим. Из-под земли доносились какие-то странные звуки, не похожие ни на что, с чем когда-либо сталкивался Стенин. Это не было подземным толчком, потому что сильной вибрации почти не ощущалось, однако под землёй определённо находилось что-то устрашающее; резкие визжащие звуки усиливались с каждым мгновением, так что можно было представить, что нечто вот-вот готово подняться из недр в самом центре грота. Когда неизвестная сущность с каким-то пронзительным механическим визгом пробуравила поверхность рыхлой земли, разбрасывая комья грязи, словно некий гигантский крот всего в метре от Светлячка, тот закричал в испуге, как резаный, метнувшись в сторону.
   Надо сказать, что Стенина тоже охватил нечеловеческий страх, и он машинально попятился к противоположной стене пещеры. Внезапно из образовавшейся норы ударил сильный сноп света, ослепивший Клода. Электрический луч промелькнул по сводам пещеры, пошарил по скользким стенам, осветил сжавшуюся фигуру капрала Миллера, в ужасе таращившегося на его источник, будто это был дьявол из Преисподней, пришедший забрать его с собой, и, наконец, остановился на Стенине. Чтобы не ослепнуть, тот прикрыл глаза рукой, пытаясь отойти как можно дальше, но упёрся спиной в холодную стену.
   Неожиданно тяжёлую тишину грота, словно мечом, рассёк знакомый голос:
  — Будь я проклят, если это не ты, Клод! — и своды сотряс оглушительный смех киборга.
  — Айра?! — воскликнул Стенин вне себя от радости, едва не заплакав от переполнивших его чувств. — Я смотрю, ты найдёшь меня и в недрах ада! От тебя никуда не деться, друг!
  — Да, эта планета — сущее пекло, — проворчал Ленков, выбираясь из ямы, которую сам же и разрыл при помощи своего мотобура.
   Стряхнув с себя налипшую грязь, он подошёл к компаньону и осторожно его обнял. Возможно, Клод никогда ещё не был так счастлив при встрече с напарником, как теперь, когда, казалось, уже ничто в этом мире не могло его спасти. В отличие от предыдущих случаев, когда киборг выручал его из беды, теперь это было в самом деле более всего похоже на чудо. Сознание отказывалось воспринимать увиденное как реальность, поэтому Стенин долго не отпускал друга из своих объятий, радостно похлопывая его по металлопластиковому панцирю.
  — Железный дровосек, — приговаривал он, — где же ты был так долго?
  — Ну, знаешь, — Айра в шутку принял обиженный вид, — с твоей стороны это уже наглость! Я что, твой вечный ангел-спаситель? Если уж говорить начистоту, я очень рад тебя видеть, но попал сюда по чистой случайности. А ты-то сам как здесь очутился и что это за тип, который светится, как лампа? — он указал на Светлячка.
  — А ты? — парировал Стенин. — Вот уж не думал, что ты научился лазать под землёй, как заправская землеройка.
  — Жизнь научила. Меня направили в джунгли выжигать местную фауну, что я и делал, как вдруг откуда ни возьмись отовсюду повылазили супер-змеи. Уволокли меня сперва на дно реки, а там уже и в одну из своих подземных нор. Вначале я думал, что мне конец, но вовремя вспомнил, что в оружейной мастерской меня снабдили мотобуром, который и помог мне в смертельной схватке с тем исчадием. Я справился с гигантской змеёй, но оказался в подземном лабиринте. Там я начисто потерял чувство времени, пока пробирался через сеть змеиных нор, одна из которых и вывела меня сюда, так что я до сих пор не знаю, день сейчас или ночь. Я увидел корни каких-то сорняков, решил, что выход на белый свет близок, и рванул что есть мочи наверх, прорыв мотобуром с ходу несколько метров, и чуть не психанул, когда увидел, что лаз привёл меня в тупик.
  — Нет, Айра, — улыбнулся Клод, — ты сделал верное решение как никогда! Если бы ты не рванул, то, вполне возможно, мы бы никогда с тобой больше не встретились.
  — И я чертовски рад, что рванул! — просиял в ответ Айра. — Ну, а теперь твой черёд.
  — Долгая история, не рассказать в двух словах. Но я могу представить тебе своего «сокамерника», с которым свела меня судьба или, скорее, злой рок… Скажи, ты помнишь Алису?
  — Алису, Алису… Ах, ну да, ту стерву с северного полюса. Убийцу солдат, потрошителницу киборгов и охотницу на зверомодов. Неужели это она? — Ленков снова направил луч фонарика на Светлячка, чтобы лучше его рассмотреть. — Что-то не похожа…
  — Да нет же, Алиса всё ещё в плену вечных льдов и снегов, в своём логове. А тот, кого ты видишь — негодяй и предатель, совершивший подлог. Военные, не разобравшись, по ошибке сбросили в тюремный портал ни в чём не повинную девушку, хотя виновник всех преступлений — вот этот детина по прозвищу Светлячок.
   Стенин, не вдаваясь в подробности, быстро объяснил Ленкову, каким образом они очутились здесь, в пещере с Миллером вдвоём, и какая жестокая битва предшествовала, собственно, появлению его компаньона на сцене.
 — Ах, вот оно что, — проговорил Айра, с прищуром оглядывая прижавшегося к стене и ощетинившегося, будто ёж, капрала. — Ну что ж, подлец предстанет перед законным судом, все виновные понесут справедливое наказание, а невинно осуждённые будут оправданы.
  — Ты смеёшься, — обиженно сказал Клод, — но я считаю, что мы должны рассказать об этом её отцу, полковнику Меркулову, он до сих пор сходит с ума от горя. А жаль, по-моему, он хороший человек, хорошие люди не должны страдать.
  — Значит, Алиса Меркулова, — хмыкнул Айра, — полковникова дочка, отлично!
  — Ты все хохмишь, Айра, а зря!
  — Я не смеюсь, этот подонок будет осуждён, но не судом военных, а самым справедливым судом в мире.
  — Это каким же? — с интересом спросил Стенин.
  — Нашим судом, Клод! Он узнает, что такое настоящая справедливость. Ему будет предъявлено обвинение, предоставлена бесплатная защита, и его покарает истинный меч Правосудия. Но сначала нам, всем троим, надо выбраться отсюда на белый свет, согласен, Клод?
  — Конечно, — радостно закивал головой Стенин, впрочем, немного удивлённый намерением  своего друга относительно самосуда.
  — Я спрыгну в нору первый, — сказал Ленков. — Этот тип полезет за мной, а ты будешь замыкать процессию и следить за ним, чтобы не сбежал. Он нам нужен хотя бы для того, чтобы доказать невиновность Алисы, если нас схватят. Только учти, Клод, что возвращаться в часть и делать вылазки в джунгли до скончания лет, пока меня не разорвут супер-змеи, я не собираюсь. Более подробный план действий составим, когда вылезем наверх. Насколько я понимаю, нам нужно двигаться в направлении завала, до которого всего несколько метров, и это радует.
   Киборг осветил физиономию Миллера и громко произнёс:
  — Я надеюсь, ты пойдёшь с нами?
  — А что, у меня есть выбор? — осклабился капрал.
  — Нет, ведь если ты откажешься, мне придётся намотать тебя на мотобур, — холодно ответил Айра, продемонстрировав своё механическое орудие.
  — Разумеется, я полезу с вами, ребята, ведь это мой шанс. И потом, — он хитро покосился на Стенина, — ты ведь помнишь мои слова, лейтенант, о том, что у нашего брата нет права выбора… и будет ли оно когда-нибудь?
  — Соверши революцию! — с сарказмом бросил киборг, включая мотобур. — Все за мной!


   Кают-компания военного крейсера, несущегося в открытом космосе по направлению к одной из звёзд Млечного Пути, была заполнена людьми в чёрной военной униформе. Во главе стола восседал генерал Чен, скрестив руки на груди, вокруг него — высший офицерский состав боевого корабля.
  — Господа, — сказал Чен. — Ещё есть время, и самые слабонервные могут покинуть помещение.
   В ответ раздался только смех нескольких бывалых морпехов.
  — Ну, хорошо, впустите её, — велел он солдату, стоявшему у двери.
  Створки люка автоматически раскрылись, и в зал медленно, прихрамывая, вошло жалкое существо. Его нельзя было назвать ни человеком, ни пришельцем, ни мутантом. Внешне оно напоминало Сирену, воинственное создание, порождённое одной из секретных военных лабораторий, разбросанных по всей галактике. Как известно, все Сирены были женского пола и снабжены скрытым биологическим средством нападения и обороны — ядовитыми жалами, спрятанными в высокой и упругой груди внешне довольно обольстительных и чарующих особей. Однако в этой Сирене после недавно полученных увечий осталось мало привлекательного.
  — Рад вам представить единственного выжившего из пиратов Амира Максимуса, Сирену, утверждающую, что она — мужчина по имени Эрве-Хирург.
   Офицеры тревожно зашептались между собой, но Чен поспешил вставить:
  — Не бойтесь, господа, мне известно, что ядовитые железы и жала у этой Сирены удалены. Так что она безобиднее дешёвой шлюхи с Марса.
   В ответ раздались несколько пошловатых смешков. В глазах Сирены сверкнула ярость, но она заставила себя улыбнуться, хотя, возможно, ей этого и не стоило делать. Даже самая светлая добрая улыбка, не говоря уже о такой деланной, кривой и скверной, как у неё, не смогла бы скрыть уродство этого существа. С её ран недавно сняли бинты, открывшие глубокие шрамы от тяжелейших травм, полученных во время сильного взрыва в кубрике корабля пиратов, захваченного военными не без помощи двоих небезызвестных искателей приключений. Её голова была совершенно лишена волос. Сирена смотрела единственным уцелевшим левым глазом и слушала единственным левым, слегка подпаленным ухом. Она была одета в какую-то серую рабочую робу, прикрывавшую следы от ожогов и волдыри. Тем не менее, в силу своей природной выносливости, она почти не чувствовала боли, и поэтому могла улыбаться потрескавшимися сухими губами, что, впрочем, больше отпугивало, чем располагало.
  — Кроме того, у неё нет языка, — добавил генерал. — Поэтому за неё всё расскажет аудиотранслятор.
   Сирена раскрыла неопланшет, над которым взметнулась голографическая клавиатура, и её пальцы замелькали на светящемся экране, похожем на небольшое голубое облако, быстро набирая строчку за строчкой.
  — Да, я Эрве, бортврач с корабля капитана Амира, — бесстрастно продиктовал механический голос из динамика гаджета.
   Эрве ещё не успел освоить новое тело, когда взрыв в кубрике снова вывел его из строя на целую неделю. Военные врачи оказались гениями в своем деле и не только вернули его с того света, но и проделали изумительную работу по восстановлению многих тканей. Видимо, он спасся только из-за того, что между ним и взрывной волной оказалось сразу несколько упитанных пиратов, которые прикрыли его, отбросив на других, таких же корпулентных, так что он оказался прямо в центре груды разорванных и обожжённых тел, спасших его от смертельных травм.
   Эрве начал было описывать, что с ним произошло, с негодованием упомянув о двоих космических путешественниках, которым и был обязан этим превращением, когда его с раздражением оборвал один из офицеров:
  — Так чего же ты ещё хотела… или хотел? Скажи спасибо, что наши медики вытащили тебя с того света. Мутант ты или человек, в первую очередь, ты — пират, и тебя ждёт справедливое наказание.
  — Что меня ждёт? — спросил Эрве.
  — Каторга! Тебя высадят на одной из осваиваемых планет, будешь отрабатывать в каменоломне. Приготовься к тому, что пройдут годы, прежде чем ты выйдешь на свободу, если вообще выйдешь!
   Чен махнул рукой вспыльчивому офицеру и сказал, обращаясь к Сирене-Хирургу:
  — На корабле пиратов действительно был найден аппарат нейропрожига. Значит, ты имел к нему доступ?
   Монголоидные глаза генерала стали похожи на непроницаемые ехидные щёлки, и он добавил:
  — Ты знал секретную кодировку?
  — Там нет ничего особо сложного. У вас, наверно, хватает специалистов по этой части, — ответил Эрве.
  — Хватает, но ты бы мог нам помочь, подсказав код доступа. На суде это будет учтено, ты ведь не против того, чтобы тебе скостили срок. Замечу, что сейчас тебе грозит сто пятьдесят земных лет, высшая мера.
  — Я с удовольствием помог бы вам разобраться с аппаратом, если б не знал на своём опыте, что военному трибуналу верить нельзя, он неумолим.
   Чен с усмешкой посмотрел на своих сослуживцев и произнёс:
  — Я мог бы замолвить за тебя словечко в высших инстанциях, тебя могли бы взять на службу, например, как тайного агента. Ты бы помог нам ловить другие пиратские корабли, а их ещё предостаточно в галактике. К тому же, твоё прежнее тело уничтожено, и никто не узнает, кто скрывается в твоём новом носителе. Ты подумай, это же даже лучше, чем свобода или та неопределенность и нестабильность, которую она даёт! У тебя начнётся интересная жизнь — агент под прикрытием, разведчик, супермен… ну или супервумен.
  — Скорее шпион и предатель, — ответил Эрве, с сомнением покачав головой. — Пожалуй, я помогу вам с аппаратом.
  — Ну, вот и отлично! — воскликнул Чен, вставая и победоносно оглядывая остальных офицеров.
  — Только взамен на неопределенность и нестабильность. На свободу.
  Генерал снова опустился в кресло, нахмурившись и недовольно забарабанив пальцами по столу. Эрве уже давно подметил единственным здоровым глазом, что тонкие пальцы рук капитана военного крейсера венчали три роскошных драгоценных перстня. Возможно, это были украшения из сокровищниц пиратов или же законные награды, вручённые советом директоров «Звёздных колоний», но как бы то ни было, генерал явно был неравнодушен к подобным дорогим побрякушкам, нисколько не стесняясь этого на людях и начисто забыв, что он военный, а не какой-нибудь мажор.
   Что ж, у каждого свои слабости, подумал Хирург. Но может ли ему это помочь?
   И внезапно его осенило.
  — Свободу, — деловито повторил Чен. — Боюсь, что я не в силах тебе её дать… Проводите подсудимого в тюремный блок.
  — Генерал, прошу всего несколько слов наедине! — монотонно продекламировал голос из динамика, хотя в глазах Хирурга застыла страстная мольба.
   Чен снова пронзил арестанта суровым взглядом, но, казалось, на миг смягчился и сказал, обращаясь к посмеивающимся офицерам:
  — Ну что мне с ним делать? Мне просто его жаль! Господа, продолжайте развлекаться, карты и вино к вашим услугам. А я немного прогуляюсь с этим беднягой по коридору.
   Оказавшись за пределами кают-компании на порядочном расстоянии от бдительного морпеха-конвоира, Чен надменно спросил:
  — Ну, что ты там ещё хотел?
   Эрве уменьшил звук динамика и пробежался пальцами по клавишам:
  — Генерал, я прекрасно понимаю, что сделка, которую я хотел вам предложить, была бы для вас много менее выгодной, да ещё и опасной. Впору было бы подумать о ранге и погонах, которых вас вполне могли лишить, узнав о том, что вы освободили пирата взамен за сомнительную помощь, в то время как ваши специалисты уже давно разобрались с машиной нейропрожига.
  — Да, это действительно не слишком актуально, — брезгливо отмахнулся капитан крейсера. — Когда-то подобные машинки были в диковинку, а сейчас они стоят у каждого второго губернатора в гостиной, и он может играть в «переселения душ» сколько захочет, а дешифровщики могут взломать любой секретный код.
  — Тогда у меня единственный вопрос. Знаете ли вы о «Звезде Веста»?
  — Хм! — Чен внимательно посмотрел на Эрве. — Это бриллиант?
  — Это один из редчайших амулетов в галактике, возможно, бесценный.
  — Чушь! Всё имеет свою цену.
   Эрве изобразил смирение, уважительно склонив перед командором изуродованную голову и давая понять, что согласен уйти под конвоем хоть сию же минуту.
  — Постой, ты меня заинтриговал, — тихо заметил генерал. — Я интересуюсь старинными украшениями, редкими артефактами. Неспроста же я рассекаю этот мёртвый космос вот уже много лет, угробив на это дело всю свою жизнь!
  — И вам бы хотелось уйти на пенсию с солидным достатком, не так ли? — не поднимая глаз, сказал Хирург.
  — Богатство, как таковое, меня не интересует. Я просто ценитель красоты.
  — Именно это я имел в виду. Только такой знаток, как вы мог бы оценить удивительную фантастическую красоту драгоценного камня, заключённого в роскошную оправу, амулет одной из планет, принадлежавший вождю старинного рода местных аборигенов. Я это понял по тем нескольким замечательным перстням, что красуются у вас на руках.
  — В другое время я сказал бы, что ты тупо льёшь елей мне на уши, — с жадной усмешкой сказал Чен, — но что-то мне подсказывает, что ты и в самом деле знаешь какую-то тайну. А я большой любитель тайн.
   Командор смерил взором фигуру Сирены на сей раз с повышенным интересом.
 — Где этот амулет?
   Неожиданно Эрве поднял голову и взглянул на командора таким неистово-злобным взглядом, что тот невольно отшатнулся.
  — Мне нужна свобода, — заявил Хирург. — Хотя бы на несколько дней.
  — К чему такие крайности, — выдавил из себя смешок Чен, — и почему всего на несколько дней? Возможно, я мог бы дать тебе несколько световых лет, чтобы ты успел скрыться где-нибудь в дальних закоулках галактики и спокойно доживать свои годы в тишине. Сдаётся мне, тебя гложет какая-то параноидальная страсть или жажда мести?
  — Вы угадали, генерал. Есть двое мерзавцев, которых я ненавижу до глубины души, которые отняли у меня всё, даже собственное тело и практически превратили в инвалида. Уверен, вы знаете их имена. Это те двое, которые сдали вам наш корабль!
  — Ах, те лихачи, которые взорвали кубрик? — рассмеялся командор.
  — Так вот, амулет, о котором я вам рассказал, у одного из них. Скорее всего, у киборга, — конечно, если они его ещё не распилили и не продали на задворках галактики.
  — Сомневаюсь в этом, — поразмыслив с минуту, ответил Чен. — Их отправили на Змеевик воевать. А удрать оттуда практически невозможно, так что уверен, они всё ещё там, а значит, и амулет. Само собой, если ты мне не врешь.
  — Можете проверить меня на детекторе лжи, — сохранившийся левый глаз Эрве воспылал негодованием.  — Я хочу одного, подорвать их обоих на бочке с порохом, как сделали это они со мной, а потом плюнуть на их подпаленные кости!
 — Ну, хорошо, ты меня убедил, — ответил Чен. — Остаётся придумать, как нам это сделать? Без приказа я не могу самовольно покинуть корабль, ведь и у меня есть вышестоящие по рангу.
  — Дайте мне межзвёздный челнок и отправьте одного. Клянусь, через несколько дней я передам вам амулет из рук в руки, и тогда сможете распоряжаться мной, как вам будет угодно.
  — Я думаю, тебе будет лучше просто исчезнуть, пират, — мрачно произнёс генерал. — И чтобы я тебя больше никогда не видел!
   Он нахмурил брови, обдумывая идею Сирены-Хирурга.
  — Что ж, я дам тебе челнок, — наконец сказал Чен. — Но на Змеевик ты отправишься не один, а с моими лучшими людьми. Один ведь в поле не воин.
  — Я ценю ваше участие генерал, — ответил Хирург с поклоном. — Хочу попросить лишь об одном, коль скоро машина нейропрожига в нашем распоряжении. Я хотел бы получить новое тело. Например, тело какого-нибудь не слишком преданного вам, но физически здорового морпеха, которое могло бы сослужить нам обоим хорошую службу исключительно с целью успеха нашего общего предприятия.
   Генерал погрузился в мрачные размышления теперь уже минут на пять, в течение которых он вышагивал по коридору из одного конца в другой, пока наконец не ответил Хирургу коротким кивком, хитро и алчно прищурив один глаз.


   Нора под пещерой оказалась как раз такой ширины в поперечнике, чтобы через неё можно было свободно пролезть, однако едва спустившись туда следом за киборгом и капралом, Клод Стенин тут же ощутил непреодолимое желание выкарабкаться из неё обратно. Им овладело щемящее чувство боязни замкнутого пространства, и ему показалось, что ещё немного, и его засыплет землёй. В нос ударил острый запах сырости, плесени и тления, и ему стало дурно. На мгновение он застыл, скованный охватившим его животным страхом, но Айра вывел его из этого состояния звучным призывом:
  — Не отставать!
   Его возглас тут же поглотили нависшие стены, ощетинившиеся пробивавшимися там и сям корнями каких-то растений или деревьев, а луч фонарика почти исчез из виду, и Клод заставил себя двигаться вперёд, осознав, что, если не поторопится, может остаться здесь один навсегда.
   Опираясь и вовсю работая локтями, Стенин двинулся ползком за Миллером, чуть было не получив от него увесистый удар подошвой ботинка по голове, и дальше следовал уже на безопасном расстоянии от ног капрала.
   Идея Ленкова была проста — они продолжили путь по одному из ответвлений норы, которое проходило прямо под гротом и вело к низине у подножия скалы, где можно было, естественно, не без помощи мотобура прорыть выход наверх. Именно по этому проходу они в данный момент и ползли. Исполинская змея, некогда прорывшая этот тоннель, как будто проделала его специально для них — совершенно прямой и ровный, с гладкими стенками, без крутых изгибов и провалов. Им оставалось преодолеть всего несколько метров, должно быть, не больше десяти, но секунды, проведённые в норе, казались Стенину часами. Кроме этого, неожиданно он почувствовал щекочущий страх, ощущение, как будто кто-то следит за ним в темноте. Он попытался оглянуться, хоть это было и непросто в тесноте узкого лаза, и посмотрел назад через плечо, но ничего не увидел. И тем не менее, им овладело дурное предчувствие, по его спине пробежали неприятные мурашки, и Клод прибавил ходу.
   Он прополз совсем немного, как вдруг ему показалось, будто что-то коснулось его ботинка и в один миг обвилось вокруг лодыжки, словно на его ногу накинули и с силой затянули петлю аркана. Внезапно это «что-то», явно обладающее невиданной силой, поволокло его назад. Вопль ужаса Клода сотряс   тоннель, — в ответ тут же донёсся оклик Ленкова, но мрак и пропитанные сыростью стены поглотили его так же, как и путеводный свет фонарика киборга. Неизвестная тварь продолжала тащить Клода за собой со скоростью, втрое превышавшей скорость его собственного передвижения на животе сквозь нору незадолго до этого, и было очевидно, что Айра не успеет прийти ему на выручку хотя бы из-за того, что дорогу ему преградит капрал Миллер.
   Стенин несколько раз пытался упираться руками и свободной ногой, но стены тоннеля были слишком скользкими и гладкими, чтобы можно было найти точку опоры, а все корни и ростки, попадавшиеся ему на пути, оказались предательски слабыми, хрупкими и рвались, едва он пытался в них вцепиться. Через минуту Клод понял, что нечто упорно тянет его в самые недра, в глубь земли. Он не слышал угрожающего рычания и даже шипения, которое свойственно змеям, но от этого ему стало только страшнее — он никак не мог представить себе внешний облик напавшего на него неведомого существа.
   Неожиданно Стенин почувствовал, что уже не скользит по дну норы, сдирая кожу спины в кровь, а падает вниз, должно быть, на дно какой-то ямы, оказавшейся у него на пути. Падение было недолгим, но жутким. На мгновение Клоду показалось, что сейчас он упадёт и разобьётся, но, к его удивлению, упал в воду. На несколько секунд Стенин ушёл с головой в какой-то подземный, достаточно глубокий водоём, но быстро выплыл на поверхность, обнаружив, что существо наконец-то выпустило его ногу из прочного захвата.
   Глубоко и учащённо дыша, он глядел в кромешную тьму, пытаясь хоть что-то разглядеть, но в подземелье не было ни единого источника света, и Клода охватило настоящее, иссушающее и удушающее чувство безысходности, граничащее с паникой. Возможно, он был готов к нападению неизвестного существа, но совершенно не был подготовлен к одиночеству в самых недрах змеиного ада, к этой всеобъемлющей тьме подземных катакомб Змеевика.
   Тяжёлые армейские ботинки, намокнув, тянули на дно, и Стенин, изловчившись, избавился от них. Вода не была ледяной, но довольно холодной, и Клод понял, что чем скорее он выберется из подземного водоёма, тем меньше вероятности, что его конечности сведёт судорогой от переохлаждения. Пожалуй, самым отвратным и пугающим в его положении было отсутствие света. Держась на поверхности воды и стараясь не шуметь, он прислушался, но в подземном провале было столь же тихо, как и темно. Он не стал ждать, когда неизвестный хищник набросится на него, и проплыл несколько метров в надежде, что наткнётся на сушу или хотя бы на стену, как вдруг где-то совсем рядом раздался громкий всплеск и что-то мерзкое и упругое, будто щупальце спрута, скользнуло по его лицу, попытавшись обвиться вокруг шеи. Клод не без труда сбросил с себя щупальце и, набрав в лёгкие побольше воздуха, нырнул под воду.
   К его удивлению, он рассмотрел серое каменистое дно, до которого было около пяти метров — здесь, на глубине, как ни странно, оказалось светлее, чем наверху. Из этого можно было сделать единственный вывод — внизу, скорее всего, есть некий ход, а за ним ещё одна пещера, из которой на дно попадало немного света. Стенин пока не мог рассмотреть этот ход, но, не раздумывая, устремился вниз. На поверхности его поджидал хищник, и Клоду попросту не оставалось ничего иного, как проверить наличие спасительной пещеры, ведь если свет идёт из неё, значит, есть шанс, что он выберется из плена этого сумрачного колодца.
   Достигнув дна, по которому ползали несколько усатых неповоротливых моллюсков, он и в самом деле увидел небольшую овальную дыру, очевидно, выдолбленную в каменной породе подземной рекой, из которой лилось слабое голубое свечение. Набравшись смелости, из последних сил Клод протиснулся в дыру, расцарапав себе кожу рук и плеч об неровные края прохода, оттолкнулся ногами, проплыв ещё несколько метров, и в тот момент, когда в глазах у него уже потемнело от удушья, вынырнул на поверхность с другой стороны подводной норы.
   По сравнению с предыдущим колодцем здесь было светло, как днём. Осмотревшись, он увидел отблескивающую серебристо-лазурную рябь на воде, которую он поднял благодаря своему шумному появлению, а немного дальше — сушу, над которой занесли остриё множество белёсых сталактитов разнообразной длины и формы, свисавших с потолка обширной карстовой пещеры. А ещё дальше он разглядел кусочек неба и яркого дневного светила, лучи которого и проникли сюда, в этот подземный мир, указав ему, точно маяк, путь к спасению.
   Стенин бросился вплавь к берегу, и его ноги вскоре ступили на отмель, как вдруг позади снова донёсся угрожающий всплеск, который заставил вспомнить о неведомом существе. Он понял, что если тварь из рода водяных, ему следует скорее добраться до берега, и кинулся к нему во весь опор, не оглядываясь. Однако существо оказалось на редкость прытким и догнало его, когда до ближайшего каменного выступа, нависшего над водоёмом, оставалось ещё порядочное расстояние. Глубина воды тут не достигала и тридцати сантиметров, но, похоже, водному существу это нисколько не мешало. Оно вцепилось в спину Стенина, обхватив его руки и ноги одновременно множеством щупалец.
   Неимоверным усилием Стенин с отвращением сорвал с себя тварь, отбросив в сторону, и впервые увидел, что она собой представляет. Надо сказать, что настолько удивительных и омерзительных тварей он встречал на своём веку не часто. С одной стороны, она напоминала моллюска со множеством отростков — некое подобие осьминога, — с другой, змею сантиметров пятнадцать в поперечнике. Однако у змеи как будто не было головы. Стенин увидел только кольцевидное тело, напоминающее бублик или камеру колеса велосипеда, от которого топорщились в стороны с дюжину извивающихся, цепких щупалец. Глаз у существа также оказалось предостаточно, — они были расположены вдоль по окружности всего тела и, казалось, хотя бы один из них всё время глядел, не моргая, на Клода, в каком бы положении не находилось это подземное исчадие.
   Между тем тварь снова подкралась к Стенину и в каком-то сверхъестественном прыжке попыталась снова присосаться к нему щупальцами, однако он был начеку. Ухватив мясистое «кольцо с отростками», как заправский жонглер, он тут же отшвырнул его как можно дальше. Не дожидаясь нового броска, Клод выскочил на берег и ринулся в сторону выхода из провала. К его радости, тварь не рискнула покинуть свою привычную среду, и нехотя скрылась во мраке подземной реки.
   Обогнув гигантский утёс, из-за которого бил яркий сноп света, Стенин увидел огромный проём в скале, за которым виднелась изумрудная ложбина, покрытая мелкой порослью, и далёкий лесистый хребет, за который уже спешило закатиться местное солнце. Клод обрадовался этому скупому пейзажу, как ребенок, почувствовав невероятное облегчение при виде раскрывшихся ему просторов. Разумеется, за хребтом должны были простираться опасные джунгли, но сейчас он об этом не думал. Клод пришёл в экстаз от одной только мысли о том, что мрачное подземелье с его колодцами и подземными каналами осталось далеко позади, и бросился к выходу со всех ног. Выбежав из пещеры, он обнаружил, что находится на своеобразном плато, под которым раскинулась насыщенная тёмно-зеленым, песочным и фиолетовым оттенками, долина.
   Присмотревшись, Клод заметил, что её пересекают две фигуры, одна из которых показалась ему очень знакомой благодаря некой автоматичности телодвижений и походки, словно вышагивал робот. Без сомнения, это был Айра.
   Позабыв о всякой осторожности, Стенин закричал в его сторону во весь голос, отчаянно зажестикулировав руками, и спустя минуту его заметили. Киборг остановился, подняв голову, и помахал ему в ответ.
   В долину вёл не слишком крутой спуск, и Клод отправился вниз навстречу своему компаньону. Минут через пятнадцать они встретились у подножия склона, пожав друг другу руки. Капрал Миллер лишь слабо кивнул, сверля его недружелюбным взглядом. Стенин рассказал, что с ним случилось в пещерах, и едва не заплакал навзрыд, осознав, как ему приятно снова видеть лицо его друга, и что, (следовало бы это принять за неоспоримый факт), чудо буквально следовало за чудом в последние несколько часов.
  — Вечереет, — сдержанно заметил Ленков, указав на краешек солнца, исчезающего за хребтом.
  — Простите, что встреваю, парни, — сказал Миллер и просто без лишних слов указал Клоду на его офицерский браслет.
   Только теперь Стенин увидел, что свет крошечного индикатора на браслете сменился с красного на зелёный.
  Ленков вопросительно посмотрел на Клода, и тот со вздохом пояснил:
  — Радио-маячок снова заработал. Сигнал могут запеленговать в крепости, и я бы не сказал, что это хорошо.
  — У нас могут быть реальные проблемы, — добавил Миллер. — Теперь мы — беглецы, сбежавшие из заключения, — уже за одно это генерал может отдать приказ живыми нас не брать.
  — Тогда сними его! — воскликнул Ленков.
   Стенин попробовал сорвать браслет, но вещица сидела на запястье, точно вживленная в плоть.
   Капрал усмехнулся:
  — Так просто его не снять — замок с секретом, а сделан он из особого сверхпрочного сплава. Только если с рукой. Как ты считаешь, Клод?
   Ленков взмахнул было мотобуром, но тут же с досадой опустил его, поняв, что в данном случае столь грозное орудие совершенно бесполезно.
   Стенин громко выругался и растерянно взглянул на Айру:
  — Рано или поздно они найдут нас по маячку. Тебе следует бросить нас здесь, иначе и ты тоже попадёшься…
  — Не говори ерунды! — оборвал его киборг. — Скоро стемнеет, нам нужно остановиться на привал. Разобьём лагерь вон в том лесу, — он указал на буйную лиловую рощу, отделявшую долину от череды голых каменистых холмов.
  — И будем ждать, пока за нами не прилетят псы Киршева? — с недовольством проговорил Миллер.
   Киборг смерил его испепеляющим взглядом и сказал:
  — Нет, капрал. Мы не будем бездействовать, тем более что у нас есть одно неотложное дело. Мы будем судить тебя за преступления перед человечеством. Судом праведным и беспристрастным, судом Айры Ленкова и Клода Стенина!
  — А может быть, судом Линча, идиот? — сорвался Миллер и, презрительно сплюнув ему под ноги, захохотал, за что немедленно и поплатился оплеухой от киборга.
   Несколько минут капрал тряс головой, приходя в себя после малоприятного удара, который едва не оглушил его до беспамятства. Затем проклиная Айру и Клода, кляня сам Змеевик, плюясь и гримасничая, он всё же нехотя последовал за ними в тень деревьев, кроны которых почти скрывали небо, отчего лес показался им ещё более загадочным, неприветливым и тёмным. Они разбили лагерь на поляне, словно изгородью окружённой каким-то бледным папоротником, небольшие цветки которого слабо фосфоресцировали в сумерках. В воздухе проносились отвратные с виду насекомые, которые, впрочем, не заинтересовались тремя людьми. В остальном лес оказался намного менее щедр на живность, чем джунгли, что не могло не радовать уставших, натерпевшихся бед за последнее время, путников.
   Глядя на светящиеся цветки, Стенин с удивлением заметил:
  — Надо же, папоротник расцвёл! Какая красота!..
   Не проявляя должного интереса к дивному растению, практичный Айра выудил откуда-то зажигалку и, собрав в подлеске сухих древесных веток и стеблей из того же увядшего папоротника, развёл костёр.
   Стенин не преминул возможностью стянуть с себя отсыревшую одежду, разложив её перед огнем. Ласково потрескивающие ветки навеяли на него сон, он разомлел и начал клевать носом, когда Ленков неожиданно пробасил у него прямо над ухом:
  — Встать, суд идет!
    Стенин очнулся от дрёмы, оторопело озираясь по сторонам, но увидел лишь Ленкова и Миллера, сидевшего в унынии поодаль.
  — Какой ещё суд, Айра?
  — Защитником назначается Клод Стенин. Прокурор доводит до сведения суда, что капрал Миллер обвиняется в подлоге, клевете и массовом покушении на убийство своих сослуживцев. За неимением присяжных, судья, — а по совместительству, и прокурор, Айра Ленков, — возьмёт на себя ответственность самому избрать меру пресечения после выступления защитника.
  — Что за бред? — проворчал капрал, держась за раненое плечо. — Ты что, Айра, будешь и судьёй и обвинителем в одном лице? Нехилый цирк вы тут собираетесь устроить! Тогда уж лучше трибунал Киршева.
  — Действительно, Айра, — снисходительно улыбнувшись другу, сказал Стенин. — Ты маленько перегибаешь палку, так нельзя. Хочешь быть прокурором, изволь, но судьёй должен быть кто-то другой.
   Неожиданно из лиловой потускневшей чащи донеслось жутковатое рычание, и все трое вскочили с места, стараясь разглядеть незваного гостя. К тому времени лес окутала мгла, и клубы неестественно густого синего тумана окружили поляну, пресекая всякую возможность рассмотреть кого бы то ни было, будь то зверь или насекомое. Внезапно Клоду показалось, будто из тумана высунулась чья-то оскаленная  пасть, и в налитых кровью глазах хищника на мгновение блеснули и погасли красные языки пламени костра.
   Ленков включил мотобур — единственное оружие, которым он теперь располагал, — и уже готовился вступить в открытый поединок, зная злобный норов местных тварей и пытаясь угадать, откуда в следующий раз высунется пасть хищника. Он снова услышал рычание зверя уже ближе, но на этот раз ему показалось, что в нём уже не было угрозы и, кроме того, как ни странно, оно показалось ему знакомым.
  — Леон? — бросил он во мглу, и в ответ тут же раздался приветственный рёв зверомода.
   Выскочив из завесы тумана, ручной раптор подбежал к Ленкову и, приветливо заурчав, склонил перед ним крупную голову.
  — Привет, дружок, — Айра радостно потеребил зверомоду загривок, отчего клыкастая бестия, казалось, даже улыбнулась, забавно раскрыв пасть и высунув раздвоенный язык.
  — Ну и друзья у тебя, — усмехнулся Стенин. — Он не опасен?
  — Совсем нет. Это самый миролюбивый и ласковый зверомод на Змеевике, — ответил Ленков. — В бою он прикрывал мне спину, а такой преданности за этими зверушками обычно не водится. Как ты меня нашёл, Леон? Как ты выжил сам в этих дебрях?
  — Я слышал, что они телепаты, — заметил Клод. — Наверно, между вами сильная астральная связь.
   Миллер презрительно сплюнул, и зверомод удостоил его особенно внимательным, чтобы не сказать враждебным взглядом, угрожающе зарычав в его сторону.
  — Спокойно, Леон, — сказал киборг. — Ещё не время рвать его на части. И, кстати, господа, вот вам кандидатура на должность судьи, а по совместительству, возможно, и палача.
  — Послушай, клоун, — не сдержался Миллер, — я смотрю, ты опять за своё! Это плохие шутки, но я готов поучаствовать в этом представлении на радость всем, в том числе и многоуважаемого четвероногого «судьи», пока за нами не прилетит генерал-губернатор. Надеюсь, он скоро избавит меня от вашего общества.
  — Прекрасно! — ответил Ленков. — Заседание суда объявляется открытым.
  — А что если назначить Леона одним из присяжных заседателей? — в шутку предложил Клод, ощупывая свою одежду у костра.
  — Исключено! — возразил киборг. — Разве ты не знаешь, что присяжных должно быть двенадцать, иначе какой же это беспристрастный суд?
   Миллер сердито хмыкнул.
  — Ну, хорошо, а если он будет судьёй, то скажи на милость, как он зачитает вердикт? Если только не отправит тебе его телепатически?
  — Возможно, — ответил киборг, — ведь теперь всем известно, что у нас сильная астральная связь.
  — Не смешите рептилоидов! — в ярости прохрипел капрал. — Этот ваш суд — всего лишь пародия. Можете просто взять и расстрелять меня на месте!
  — Так ты признаёшь свою вину, Миллер? — строго спросил Ленков.
  — А вы угомонитесь, если я скажу, что признаю?
  — Возможно, — ответил Айра.
  — Тогда я признаю, что виновен. Только заткнитесь оба и дайте поспать.
  — Ты признаёшь это совершенно серьёзно?
— Серьёзнее некуда, — со вздохом проговорил Миллер, — и нисколько не
жалею.
  — Вообще-то, Клод, — сказал киборг, — защитник должен быть в мантии или по крайней мере в одежде. А ты почти нагишом, так что заседание суда объявляется закрытым. Хотя, сказать по правде, ещё и не начавшись.
   На несколько минут воцарилось тишина, которую неожиданно для обоих друзей нарушил капрал:
  — Пока нас всех не повязали, скажите, парни, откуда вы взялись? Нет, серьёзно, вы оба будто с Луны свалились. Такое впечатление, что вы не по своей воле на Змеевике, и ваше место где-нибудь на Земле, в тёплом уютном кресле с банкой пива. Я, конечно, понимаю, что вы ещё те раздолбаи, и так просто никто по космосу не шляется, но на кровожадных убийц, зеков и пиратов вы точно не похожи.
  — Ты отчасти прав, Миллер, — ответил Стенин, лёжа на земле и всматриваясь в темнеющее небо, на котором начинали появляться первые звёзды. — Нас занесло туда, куда ещё не ступала нога человека. Мы потеряли свой корабль и теперь похожи на мечущихся призраков. Перелетаем с планеты на планету, будто песчинки на ветру, и, как это ни печально, конца этому не предвидится.
   Айра, устроившись поудобнее у ствола раскидистого дерева, похожего на земную тропическую пальму, с грустью смотрел на затухающий костер. Зверомод положил ему голову на колени, и киборг с усталой улыбкой поглаживал его мощный череп.
  — Скажи, Клод, — произнёс Ленков, — что будешь делать, когда нас найдут и привезут на базу? Ведь не будем же мы вечно слоняться по джунглям.
  — Скажу полковнику Меркулову, что его дочь ни в чём не виновата. А потом… Наверно, нас с Миллером всё-таки отдадут под трибунал. А ты отправишься обратно в свою роботизированную часть и продолжишь нести службу.
  — Ну, уж нет. У меня есть цель, и я её добьюсь. Луна-50, я вижу её даже во сне.
   Киборг закрыл глаза, и спустя минуту ему и впрямь привиделось, что он на вожделенной Луне, его окружают заботливые и внимательные медики, и операция по возвращению его прежнего тела вот-вот начнётся.