Глория

Его разбудил телефонный звонок. Какое-то время он лежал неподвижно на кровати, пытаясь понять — откуда он раздается. Сообразив откуда, принял сидячее положение, потер лицо ладонями и сказал:
— Приснится же такое.
Тут же попытался вспомнить, что именно ему приснилось, но сюжет сна плавно растворился в его памяти, без шансов на восстановление, оставив после себя негативные ощущения и нехорошее предчувствие.
Звон телефона прекратился, правда, ненадолго.
Парень, лет восемнадцати, нехотя поднялся с кровати и подошел к компьютерному столу. Едва он это сделал, как телефон снова зазвонил. Он взял его, чтобы ответить, но тот выпал из рук и улетел под стол. Ругнувшись, он достал телефон из под стола, выпрямился и ответил на входящий звонок.

В глазах резко потемнело и закружилась голова.
Откуда-то раздался раскатистый голос: «Он попался! Не вижу смысла продолжать...».
Парень крепко закрыл глаза и интенсивно замотал головой, отмахиваясь от слуховой галлюцинации. Когда голос исчез, он открыл глаза. Его переполняло чувство уверенности в том, что он что-то забыл. Темный экран постепенно рассеялся, и он очутился в каком-то сером коридоре, длинном, широком, подернутом серым туманом, сильно напоминавшим медицинский. Стена по левую руку была с окнами, стена по правую руку — с дверьми. Окна были без штор, двери — без табличек.
«Ни единой лавки, чтобы присесть — вряд ли это больница» — подумал он.
Кроме того, в этом коридоре не было предусмотрено ни единой лампочки, и обогрева в нем тоже не было
Он подошел к окну и ничего, кроме серого тумана, за ним не увидел. Обратил внимание на людей, что переполняли коридор: одни ходили туда-сюда, другие стояли у дверей, кто-то стоял посреди коридора, кто-то у окна. В большинстве своем, это были молодые люди азиатской наружности с уставшими, бледными лицами.
«Где это я?»
Он пошел вперед по коридору, в поисках ответа.
— Простите, что это за место? — Задал он вопрос седоволосой молодой азиатке.
Но та прошла мимо, словно не услышав вопроса.
«А чего я хотел? Она же по-русски, однозначно, не понимает!» — подумал он.
Надо было поискать, кого-то похожего на себя — европейской внешности.
Он быстро пошел по коридору, в поисках способного ответить. И, вот, вроде бы нашел — парня, примерно своего возраста, но его вопрос снова проигнорировали.
«Да что же это такое? Опять не русский попался». — Он начинал злиться.
Так, переходя с вопросом от одного к другому, он порядком устал. Он шел и шел, а коридор не заканчивался и не заканчивался. Едва заметив это, он остановился.
— Что за ерунда? — Не понял он. — Он закольцован что ли?
Его взгляд устремился вперед — коридор шел прямо, искривлений не имел.
— Странно!
Он возобновил движение.
Нет, коридор не заканчивался. Логическое завершение в виде стены с дверью у него было. Его взгляд упирался в эту дверь в стене, но дойти до нее у него не получалось.
— Что за бред? — Изумился он и снова затормозил.
Непонятное место начинало его напрягать. Он решил воспользоваться дверьми, что были в правой стене. Но! Ручек в этих дверях предусмотрено не было.
— Еще лучше.
Не теряя надежды, он постучал в первую попавшуюся дверь. Стук получился едва слышным.
— Да, что ж за ерунда то такая! — Крикнул он и следом громко обратился к присутствующим. — Эй, кто-нибудь русский тут есть?
На его внезапный крик никто не отреагировал.
— Видимо, я сплю. — Решил он. — Что же, подожду пока проснусь.
В этот момент, внезапно, распахнулась одна из дверей. Из-за нее показался высокий (выше двух метров) человек с длинными русыми волосами, собранными на затылке в хвост, и в белом плаще до пола. Человек раскатистым голосом произнес его имя.
Он даже не успел оформить до конца мысль о возможности своего пребывания в псих-больнице.
— Это я! — Обрадовался он, услышав свое имя, и ринулся к открытой двери.
Высокий человек впустил его внутрь, потом сам скрылся за дверью, громко ее захлопнув.
За дверью было светло, как в больничной палате. Высокий человек прошел вперед, кинув на него короткий пристальный взгляд.
Передвижение высокого было бесшумным и плавным, казалось, что он не идет, а плывет, парит над полом.
Шагая следом, то осматриваясь по сторонам, то глядя в спину сопровождающему, парень, лет восемнадцати, начал чувствовать некий дискомфорт от нависшего молчания и решил, наконец, заговорить, правда, без уверенности в голосе.
— А я, уж было, решил, что сплю. Понимаете, я не могу понять, что это за место, и как я сюда попал. Может Вы мне объясните? Я почему-то ничего не помню, но то, что я тут увидел — все это кажется мне странным и неестественным… Вы не находите? Да, что там, Вы мне тоже странным кажетесь…
Его словно прорвало поговорить. Размышления и вопросы сыпались градом, но высокий человек не спешил на них отвечать, если не сказать больше — Он вообще не собирался этого делать, продолжая свое плавное передвижение вперед.
— Эй, Вы меня вообще слышите? — Заметил он, что его игнорируют.
Высокий человек молчал и продолжал бесшумно идти вперед.
Видя, что слово из него не вытянуть, парень стал дальше смотреть вокруг. Место, где он оказался, не имело стен и потолка, это было белое пространство с белым полом, глянув на который, он слегка замер. Его ноги были не обуты. Дальше он шел, разглядывая свое серое облачение.
«Может это тюрьма?» — подумал он, оценив простенький пошив своей одежды.
В этот момент высокий человек остановился и раскрыл в белом пространстве дверь. Парень, немного помешкав, вошел в мерцающее пространство, следом вошел высокий человек, стало темно. Он было запаниковал, но разрастись до настоящей паники, его чувство не успело — где-то загорелся луч прожектора, указывая ему точку назначения на полу. В кругу света было его имя. Неуверенно он прошел к кругу и, еще неуверенней, вошел в него, абсолютно не понимая, происходящего с ним абсурда.
«Это сон! Я скоро проснусь! Это только сон!» — Повторял он про себя.

Он попытался рассмотреть, что же там за пределом светового круга. Там было темно. Его сопровождающий куда-то подевался, сколько ни искал его взглядом — отыскать так и не смог.
— Эй, вы где? — позвал он.
Никто не ответил.
— Это сон! Это всего лишь сон!

Неожиданно замерцало пространство, сначала просто, подобно тому, как включается старый ламповый телевизор, следом возникло изображение. Он смотрел фильм, больше похожий на документальные хроники.
Фильм начинался с того, как счастливая женщина сообщает мужу, что она ждет ребенка. Дальше кадры ожидания родителями любимого чада, крик ребенка, счастливая семья, первые шаги, первые слова, детский сад, школа, выпускной, первая влюбленность, родительские добрые поучения, строгий отец и любящая мать всюду и везде счастливы за своего ребенка…
«Их сын на меня похож?» — замечает он поразительное сходство.
— Да и родители тоже. Стоп! — Это же и есть: я и мои родители. Алло, вам кто дал право за нами наблюдение вести? — Крикнул он тем, кто показывал фильм.
На его претенциозный вопрос никто не ответил.
А он тем временем, в кадрах документального кино, радовался тому, что поступил в желаемый ВУЗ, сам, без связей и материальной помощи, вполне себе обеспеченных, родителей. Парень просто душа компании, все в его жизни ровно и гладко, сдана третья зимняя сессия и ему звонит друг, с приглашением на вечеринку, по поводу хорошей сдачи экзаменов. Дальше экран начинает рябить и следующие кадры: он отказывается идти на вечеринку, на следующий день знакомится со своей второй половиной, отношения, свадьба, дипломы, любимая работа, первый ребенок, внуки, счастливая старость…
— Стоп, стоп, стоп! — закричал он, видя в кадрах несоответствие реальной действительности, — Я ее не знаю, первый раз вижу вообще. Это что за фальсификация данных?
Он говорил о своей второй половинке.
Кино завершается, экран продолжает светиться.
— Куратор Глория на месте? — Спросил неожиданно громко раскатистый голос.
— Я здесь! — Ответил женский раскатистый голос.
— Начинай процесс, в понятном для подсудимого ключе.
— Хорошо!
К светящемуся экрану плывущей походкой прошла высокая статная девушка с длинными белыми волосами, собранными боковыми прядями на затылке, в белом плаще до земли, таком же, как и у высокого человека.
«Это, что еще за эльфийские галлюцинации?» — усмехнулся он про себя.
— Ведется процесс по делу… — Беловолосая озвучила его имя.
— Э, что еще за процесс? — Закричал он, не понимая в чем дело.
— …Обвиняется в преднамеренном убийстве и, как следствие, в доведении до преступления… — Высокая девушка назвала женское имя, на экране появилась фотография его второй половинки, которую он видел впервые. — И до жизненного распада… — Прозвучали имена его родителей, и следом высветились их фотографии.
— Я ее в первый раз вижу, объясняю вам. — Негодовал он. — Какое еще убийство, вы тут с ума посходили все, что ли?
Но его вопли были проигнорированы.
Куратор Глория продолжала.
— Было проведено расследование и ни одной причины, (если не сказать больше, даже ни единого повода), не было найдено для подобного рода действий. Его поступок подпадает под одержимость в состоянии алкогольного опьянения. А, следовательно, оправдания не имеет.
— Какое на текущий момент состояние его родителей? — Раздался громкий раскатистый вопрос
— Полный упадок. Отец пьет, мать в психбольнице.
На экране фотографии резко постаревших отца и матери.
Он закричал изо всех сил:
— Я никого не убивал! Ваше дело дутое! Я это так не оставлю!
Его снова проигнорировали.
— То есть, взять на себя ответ за его действия некому? — спросил громкий раскатистый голос.
— Некому! — подтвердила его слова куратор Глория.
— Что ты можешь сказать о состоянии… — Раскатистый голос спрашивал о второй половине подсудимого.
— Её состояние крайне нестабильное, но работать с ней можно. С опорой на ее нынешнего состояние, был проведен эксперимент, максимально приближающий нас к объяснению действий… — Глория назвала его имя, на экране возникло его фото, — Эксперимент доказал ранее сказанное мною — ни причин, ни повода к убийству у него не было. … (имя второй половины) — Она не смогла повторить его действий, несмотря на то, что ее жизнь располагает к подобным действиям гораздо сильнее, нежели его.
На экране задвигались кадры жизни его второй половины. Он смотрел их внимательно и, к концу их просмотра, скрипел зубами от злости на всю несправедливость, выпавшую на долю девушки.
— Выключите! — закричал он, — выключите это немедленно!
К его счастью, кадры как раз заканчивались. Разумеется, он решил, что это произошло по его требованию.
— На текущий момент, за ней продолжает вести наблюдение куратор Феникс, согласно ваших инструкций. — Сказала куратор Глория.
— Замену для ее второй половины нашли?
«Они тут еще и сводничеством занимаются. Что вообще тут за притон?»
— Нашли, но прежде, чем их свести, ее надо вернуть назад. Дело в том, что она отошла от нас.
— Как отошла, так и подойдет. Применили метаморфоз?
— Да! Но это очень рискованно?
— Не тебе рассуждать, куратор Глория, что рискованно, а что нет!
— Прошу прощение!
— Я же сказал, я ее знать не знаю. В каком убийстве вы мне дело шьете? Кого я убил? Хоть имя назовите!
С криками, парень попытался подойти к куратору Глории, что стояла у экрана. Но, словно о стекло, ударился о границу светового круга, неспособный за него переступить.
— Какие еще последствия, вызвали действия …? — раскатистый громкий голос произнес его имя.
— В силу экстренности его случая, не удалось предотвратить естественную смерть от болезни… — куратор Глория озвучила имя умершей.
На экране появилось ее фотография.
— Это вторая половина, которая была изначально предназначена замене …? — звучит имя второй половины подсудимого.
На экране ее фото и фото замены.
— Да, она самая!
— Понятно! Куратор Глория, лично ты, будучи куратором… — раскатистый голос произнес его имя, — что предприняла, для предотвращения, совершенного им, преступления?
— Я прибегла к мерам, разрешенным в крайних ситуации. Данные меры не возымели на него никакого действия.
— Перечисли список примененных тобой крайних мер!
— Мною были применены меры физического вмешательства, я была вынуждена разговаривать с ним лично, предупреждая о последствиях и, как самая крайняя мера, я обратилась за помощью к Главнокомандующему. В следствии этого, произошла естественная смерть второй половины замены.
— Не тебе рассуждать о следствиях.
— Прошу прощение!
— И как отреагировал на твои действия подсудимый?
— Вот как!
На экране кадры: раздается звонок друга, с приглашением на вечеринку; он берет телефон, Глория бьет ему по руке, телефон падает. Он ругается, поднимает телефон. Дальше кадры, где Глория громко кричит ему прямо в ухо, чтобы он отказался идти, но он ее не слушает и соглашается. Следующий кадр: она сбивает его с ног на выходе из дома, он только ругается, встает и идет дальше, спотыкается о ногу Глории и вылетает на дорогу, там она подталкивает его в спину, чтобы он попал под машину — небольшое столкновение, кричит водитель, недоволен и он, встает, отряхается и продолжает идти на вечеринку. Там она с ним знакомится и просит проводить ее до дома, но он отказывается — у него уже наметились свои преступные планы. Тогда Глория напрямую его предупреждает, чтобы не делал глупостей и шел домой, но ему ее слова, как о стену горох.
— Слышишь, ты, не было тебя, когда я телефон выронил, и когда спотыкался не было, что ты врешь? И что это вообще за меры такие — под машину толкать? Это, чтоб ты знала, покушение на убийство. Что за богадельня у вас тут? Вы хотите неприятности?! Я вам их устрою!
Он стучал по границе своего светового круга, пытаясь докричаться до тех, кто его судит.
— Куратор Глория, тебе есть, что сказать в оправдание своего подопечного? — спросил раскатистый голос.
— Ваша честь? — раздался раскатистый голос высокого человека.
— Слушаю, Главнокомандующий?!
— К Вам куратор Феникс! Срочно!
— Пусть войдет!
В помещении суда появился третий высокий человек в белом плаще до земли и, собранными в хвост на затылке, длинными белыми волосами.
— Приветствую всех присутствующих. — Поздоровался он.
Куратор Глория в ответ слабо кивнула.
— Слушаю тебя, куратор Феникс! — Обратился к нему громкий раскатистый голос.
— Ваша честь, согласно ваших указаний, к моей подопечной был применен метаморфоз. Пару минут назад она совершила преступление — провернула попытку убийства. Полагаю, метаморфоз для нее непереносимое явление. В ближайшем прогнозе ее действий может произойти еще две, или три таких попытки. Что прикажите делать?
— Известно «что» — усилить метаморфоз вдвое. — Прозвучал раскатистый ответ.
— Что? Но ведь…
— Выполняйте! И на будущее, чтобы ты зря не отвлекался, скажу: при каждой новой ее попытке совершить преступление — усиливай метаморфоз вдвое, а то и втрое, смотри по степени ее намерения.
— Есть!
Куратор Феникс ушел.
— Главнокомандующий? — Позвал раскатистый громкий голос.
— Да!
— Отправишься, после завершения судебного процесса, за Фениксом, и глаз с его подопечной не спускай ближайшие пару месяцев.
— Есть!
— Итак, вернемся к нашим делам. Куратор Глория, тебе есть, что сказать в оправдание своего подопечного…? — Звучит его имя.
— Нет.
— Ваше мнение по приговору?
— Мое мнение: мой подопечный — … (имя подсудимого), согласно содеянного им преступления и, вытекающей из него, череды последствий, заслуживает высшей меры наказания, по всей строгости закона.
— Полностью с тобой согласен. Тем более, что шанс всё исправить у него был, и он им не воспользовался.
— Да, Ваша честь, именно так.
— Подсудимый! — Раскатистый громкий голос обратился к нему.
— Что? — недовольно отозвался он.
— Ты слышал свой приговор — "Высшая мера наказания". Приговор вынесен и обжалованию не подлежит. Сейчас тебя проводят в место ожидания, где ты будешь ждать вызова.
— А выслушать, что я скажу в свое оправдание, Вы не хотите? — Выпалил он недовольно. — «Последнее слово подсудимого» в Вашем суде не предусмотрено?
— Главнокомандующий, проводите осужденного в место ожидания!
— Есть!
— Эй, я требую адвоката! Никуда я отсюда не пойду, пока мне не скажут, в чем меня обвиняют. Чтоб вас… Эй, не трогай меня, ты…
Главнокомандующий властно взял его за плечо и повел к выходу.
— Отпусти меня, я сказал! Руки от меня убрал…
Он пытался на словах сопротивляться, но его ноги, против его воли, вели его к выходу.

Белого коридора за дверью не оказалось. Там сразу оказался серый коридор, переполненный, в основном, молодыми людьми азиатской наружности.
— Чтоб тебя, ящер двухметровый! — Крикнул он вслед высокому человеку, что скрылся за захлопнувшейся перед его лицом дверью. Для убедительности ударил в нее ногой. — Вы у меня все под суд пойдете, за свое самоуправство.
Понимая, что его угрозы не возымеют действия, он отошел к окну. За окном по-прежнему царил непроглядный туман. Он повернулся лицом к дверям… к двери, теперь она была всего одна. Он в недоумении осмотрел, теперь уже, небольшой серый коридор — не больше больничного, и вообще ничего не понял. На него пристально смотрели, переполняющие коридор, тусклые люди.
— Что? — обратился он к ним раздраженно, — Кто крайний на вызов? За кем держаться?
Люди какое-то время молча смотрели на него, потом, также молча, разошлись — кто-куда.
— Отлично! Ну, и пожалуйста! Все проваливайте! Только потом не разевайте свои рты, типа — «Эй, ты, куда прешь без очереди». — Крикнул он вслед уходящим.
«Ну, ничего! Они у меня попляшут!» — Думал он.
— Это же надо, так расправы самовольные устраивать. Судьи, тоже мне. Ну, они у меня еще поплачут. Будут знать, как невинных приговаривать. А я то думал, что такое самоуправство — прошлый век…
Рассуждая шепотом себе под нос, он не заметил, как к нему подошли.
— Привет! — Поздоровалась она.
— А?… — Испугался он от неожиданности. — П-привет!
Перед ним стояла седоволосая девушка азиатской наружности — та, у которой он пытался узнать, где находится.
— Ты — новенький? — Спросила она.
— Чего? — Не понял он. — В смысле «Новенький»?
— Ты недавно тут оказался?
— А! ты об этом! ну, да… недавно.
— Понятно! Тоже ничего не помнишь?
— Что значит «тоже»? — Снова не понял он.
— Ты знаешь за что тебя судили?
— За убийство.
— Помнишь про него?
— Нет!
— Никто не помнит.
Она окинула присутствующих уставшим карим взглядом.
— А! Так тут всем дутые дела пришивают? — Повысил он голос.
— Нет, — замотала она головой. — Тут все убийцы.
— Чего? — Крикнул он. — Ты за всех то постеснялась бы отвечать. Сама то помнишь кого убила?
Она сделала отрицательный жест головой.
— А чего тогда рассуждаешь, если не помнишь?
— Откуда ты? — Сменила она тему разговора.
— Из Москвы. — Ответил он.
— Это в какой стране.
— В России, разумеется. А ты откуда?
Разговор с девушкой, у которой был очень тихий-загробный голос, ему начал надоедать. Он суетливо искал глазами выход из данного помещения.
— Я из Японии, из города Эдо.
— Здорово тебе. — Сказал он поспешно.
Парень, наконец-то, отыскал в левом крыле коридора, что-то напоминающее выход.
— Я пойду.
С этими словами, он поспешил отделаться от ее компании.
Да, там действительно был выход. Он даже ускорил шаг к нему навстречу, но шаг за него так и не сделал — замер, как вкопанный, перед дверным проемом, кое-что поняв.
«Эдо - это же… старое название Токио, до второй половины девятнадцатого века.»
— Из Эдо, ты сказала?
Он медленно повернулся в ее сторону.
— Ты хотела сказать — ты из Токио? — крикнул он ей.
— Нет, я из Эдо! — сказала она.
— Это одно и тоже! — крикнул он.
— Не понимаю. О чем ты?
Его глаза забегали по присутствующим лицам.
Он заметил, что никто никого здесь под конвоем не держит.
Коридор ожидания, странные судьи, кураторы, туман, из присутствующих, в основном, молодые азиаты.
— Это же японцы. — Дошло до него.
Голову пронзили последние воспоминания: он на вечеринке, шумиха, алкоголь, веселье, осознание цикличности жизни, пьяные попытки найти ее суть и смысл, и… решающий угол, в который он сам себя, ни с того, ни с сего, загнал…
— Стоп, стоп, стоп… — зашептал он серыми губами, — не так быстро.
Мама и папа — утратили тягу к жизни, эта девушка — его половинка, которую он видел на видео впервые и замена…
— Это же я… Это меня заменили… — Понял он.
И, наконец, убийство и шанс все исправить, которым он не воспользовался…
— Неужели?…
Он уставился на седоволосую молодую японку.
— Ты знаешь Русский язык? — Спросил он у нее.
— Нет! — ответила она.
Его ноги подкосились, и он рухнул на пол.
Он все понял — пазлы в голове сложились в общую картину происходящего.
«Что я наделал?» — ужаснулся он, осознавая всю тяжесть совершенного им преступления и последствий его (преступления).
— Высшая мера, говорите?
Он не мигая смотрел на азиатку из Эдо и понимал, что «Высшая мера наказания, по всей строгости закона» — это вечное ожидание в этом коридоре.

Уставившись взглядом в одну точку, парень, лет восемнадцати, стоял на коленях перед, абсолютно свободным, выходом из серого коридора. Он больше не стремился им (выходом) воспользоваться, понимая, что ничто, кроме тумана, его там не ждет…

Его разбудил телефонный звонок.
Какое-то время он лежал неподвижно на кровати, пытаясь понять — откуда он раздается. Сообразив откуда, принял сидячее положение, потер лицо ладонями и сказал:
— Приснится же такое.
Тут же попытался вспомнить, что именно ему приснилось, но сюжет сна плавно растворился в его памяти, без шансов на полное восстановление, оставив от себя лишь последние кадры, в которых он шел на зов красивой высокой беловолосой девушки в белом одеянии. Она указала ему на дверь, он же, послушно, сделал шаг за нее и был ослеплен ярким белым светом, а потом скривился от телефонного звонка, и сон завершился.
Звон телефона прекратился, правда, ненадолго.
Парень, лет восемнадцати, нехотя поднялся с кровати и подошел к компьютерному столу. Едва он это сделал, как телефон снова зазвонил. Он было потянулся к трубке, чтобы ответить и поймал себя на ощущении дежавю, четко осознавая, что, как только он возьмет трубку, та тут же выпадет у него из рук.
— Не хочу никуда идти. — Сказал он самому себе и отклонил вызов.
После чего достал сим-карту из первого гнезда телефона и положил на стол. Следом, позвонил и заказал такси, со второй сим-карты. Оператор сообщил срок прибытия такси (через пять минут), его марку и номер. Пока такси ехало, парень успел: переломить пополам сим-карту из первого гнезда телефона; отключить в квартире все электроприборы; перекрыть воду и газ, на время каникул; собирать сумку не стал, а лишь забросил в рюкзак телефон, кошелек и паспорт; оделся, обулся; выключил везде, кроме прихожей, свет; ответил на звонок оператора такси («Машина у подъезда» — сообщал оператор) и вышел из квартиры, выключив свет в прихожей…

Высокая фигура, в белом плаще до земли, наблюдала, как парень, лет восемнадцати, вышел из подъезда и направился к машине-такси. Она направилась следом за ним и уселась на заднее сидение — у него за спиной, кивком поприветствовала, рядом сидящего с ней, куратора водителя такси. Ее подопечный, тем временем: назвал адрес своего места прибытия таксисту; позвонил родителям, предупреждая о том, что будет через пару часов; и пристегнулся ремнем безопасности.
Машина поехала.
— С Богом! — сказал водитель такси.
— С Богом! — сказал парень, лет восемнадцати.
— С Богом! — сказали их кураторы.
(Октябрь 2019 год)