Говорю с тобою дерзко

Говорю с тобою дерзко
 
 
 
 



Ненаточены стамески
Ненарублен самосад
Говорю с тобою дерзко
"Не пойду я в Детский Сад!"
 
Ты грустишь, в ворон шмаляя
(Нам на супчик и на плов)
Колесо моё виляет
Лисапеда, но без слов
 
 
  *** 
 
 
Идёшь зимой в детский сад
Точнее, едешь в санках
Город ещё спит
И только дети в сад мчатся
А их родители санки тянут
И всё это не один раз

Эмма Бёрк: Уронит тебя с санок старший брат, а ты лежишь и встать не можешь - шуба тяжёлая.
А снег тебе в лицо фигачит.
Лежишь и слушаешь не скрипнет ли сугроб - не идёт ли брат тебя вытаскивать из снега...


А тот бежит дальше довольный
Ему легко и весело
Иногда лишь кричит куда-то вбок :
"Сестрёнка, скоро и садик твой, манной кашей знатно пахнет!"

Ты лежишь злая и думаешь: "Вырасту, Братан, ухайдакаю тебя вот этими голыми руками!"
И тупо смотришь на пушистые варежки, соединённые резинкой, что пропущена в рукава шубы

А если ты вдруг мальчик, а тебя старшая сестра-пэтэушница уронила,
то ты культурно так негромко напеваешь
"Вен ди зольдатен
дурш ди штадт марширен
Офнен ди медхен
Ди фенстер унд ди тюрен"
А на тебе ремень солдатский с пряжкой
Его брат Эммы подарил ей, но вы в садике махнулись не глядя
Не девичий это ремень

Её брат за твоей сестрой ухлёстывает, вот и спешит на запах каши

Чтобы у шкафчиков в детской раздевалке рассказать ей про службу на границе
(сам же зэков охранял!)

Брат туповат потому что однажды в его дежурство восемь зэков удрали в тайгу
И съели там постепенно друг дружку
Последний вышел к людям, думал, что вышел к людям
А оказалось, что к медведю в берлогу провалился
Брата зэки не тронули и пальцем, он спал
А сержанты потрогали
И качественно это сделали, он и поумнел со знаком минус

Сеструха же пэтэушница ушлая такая
На крановщицу учится
Чтоб всем кранты

И тут вдруг из котельной, что рядом с Детским Садом вышли они
Петрович и Макарыч
Макарыч плохо держался на ногах, поэтому опирался на Петровича
"Ути-Пути! Детишки в садик пришли!" - добро и нежно сказали кочегары

Нянечка младшей группы Детского Сада Баба Таня спокойно и молча вылила помои на добреньких умиляющихся кочегаров
Её муж сидел за разбой с отягощающими,
но скоро должен был откинуться
Вот Баба Таня и тренировалась на местных колдырях

"Ща мы тебя испугались!" - только и успел сказать Макарыч
Но Петрович отошёл, Макарыч же без опоры упал
Мордой в помойный снег

"Выбирай выражения!" - сказал Макарыч, когда Петрович назвал его Нашим Советским Орруэллом

Баба Таня появилась со вторым ведром помоев
Макарыч вдруг понял, что он не птица и летать не может

Егоров : А еще Макарыч понял, что не летать тоже не может.
Плюнул, оттолкнулся ногой и медленно оторвался от земли.
10 секунд полет нормальный!
каркал Петрович, глядя в след удаляющемуся собутыльнику..

Над Сопкой Зенитчиков вставало невыспавшееся словно с бодуна Солнце