Как, зачем, докуда и почём-1

(Начало. Окончание следует)
1.http://www.proza.ru/2019/11/13/118
2.http://www.proza.ru/2019/11/13/118
3.http://www.proza.ru/2019/11/17/73

*****
Пишут все, печатают не всех! - восклицал гений русской поэзии А.С.Пушкин.
И встаёт вопрос:
В чём тут дело?..
...Вспоминания всегда - путешествие во времени.
Из одной страны, которую исколесил, - в другую, в третью, четвёртую... В другое полушарие: из Старого Света - в Новый.
Но основным вопросом оставался этот один – из заголовка: как стать писателем, стать оплачиваемым поэтом, с чего начать?
Существует два, порой противоречивых мнения, мол, литература и журналистика – два противоположных вида искусства.
В первой категории предметами преклонения литературоведы упоминают англичанина
Сомерсета Моэма, норвежца Генрика Ибсена, да, пожалуй, советских Нобелей — Пастернака, Шолохова и Солженицына.
Я и сам был потрясён низостью своих газетных увлечений.
Правда, никто в ту пору не сообщал, что многие  незаангажированные писателей имели приличный доход. Или как Петр Чайковский имел спонсором богачку фон Мекк... Словом, не парились на газетной работе обеспеченные индивиды.
Все остальные упирались рогом за гроши, чтобы прокормиться. И содержать семью, нарастающую у бедных людей в геометрической прогрессии. Пока не очнёшься  в полной кабале у сиюминутности и в рабстве у работодателя.
Размышляя обо всём таком гениальный Пушкин воскликнул: «Ах, праздность вольная – подруга размышлений!»
Существует также ошибочное мнение, что напрягаясь на ежедневном строчкогонстве, можно, мол, разбогатеть.
Отнюдь.
Никогда.
Главное, не спиться и не скурвиться.
В школьные годы моей вершиной успеха стала публикация одного единственного стихотворения в районной газете. Директор школы Степан Макарович Тимошенко – он же коммунист и преподаватель истории тут же сделал газетную вырезку и вывесил стихо на школьной доске объявлений. Причём не знаю почему, мне его действие показалось позором.
Но сегодня льстиво думаю о себе, как о поэте с высоким чувством ответственности за каждое печатное слово.
В армии мои детско-юношеские увлечения к маранию бумаги переросли в сотрудничество с армейскими газетами. Случилось это на втором году службы под благотворным влиянием однополчанина ефрейтора Вячеслава Здорикова. Этот парень умудрился два года до призыва отработать в районке, хотя то же начал с освещения невероятного события – когда все его одноклассники-выпускники отправились на работу в село по комсомольской путёвке. Ну, через год они все разбежались по институтам, а Славу районщики затащили к себе в газету.
Вот Здориков-то, выслушав несколько моих поэз, и посоветовал писать в газету.
Мне понравилось кропать зарисовки о друзьях в газету "На страже Родины", еоторую назывли "Стой, кто идёт?". Нечто похожее на шефство возложил на себя благордный человек, военкорр капитан Катревич. Он приезжал ко мне на место службы в город Свободный, меня из ракетно-зенитного дивизиона доставляли на полковничьей «Волге»  на встречу за 60 км по мокрой Амурской степи.. Между делом Катревич подсказывал как писать, подсказывал рифмы и время от времени публиковал мои стихотворные опыты.
Особенно благосклонно относился к моей внештатной деятельности наш дивизионный замполит капитан Смагин. Когда мы были на марше, он, оставшись в казарме, заинтересованно просматривал мои рукописи в прикроватной тумбочке.
С тех пор я приучился ничего ни записывать, ни вести никаких записей и дневников, не делать заметок и всё удерживать в голове.
Наконец, после дембеля, я впервые начал работать в штате в Сонковской районной газете. Точнее, в газетёнке. Редакция размещалась в закутке центральной — Советской улицы посёлка, в бревенчатой избе-пятистенке, пахнущей древесной плесенью. По нужде — на улицу. Сотрудниками были местные жители да один «варяг». Варягами в то время  назывались кочующие профессиональные журналисты с запутанными судьбами. Хоть с Кривого Рога! Этот подёнщик тоже был шустр на руку, владел всеми газетными жанрами, легко выдавал «на-гора» несчётное количество строк и кроме всего писал в стол, для себя. Но, по моему мнению, мало вразумительное и мало художественное, хотя он и был коммунистом и заведовал весьма ответственным партийным отделом и даже приглашался иногда на планёрки бюро райкома партии.
Редактором районки "Знамя Ильича" был довольно странный тип Павел Семёнович Мельников — этакий щуплый человечек с отпугивающими чёрными бровями и весьма требовательный к сотрудникам по части дисциплины.
Но не к себе. У него было своё начальство, которое могло и в хвост, и в гриву.
Зато он умел сочинять высокопарный, словесный бетон.
Замечу лишь, что в глубине России всегда есть писучки: какие-то обрусевшие люди, утратившие национальность, с русскими фамилиями, щеголяющие  местным диалектом, никогда не сквернословящие и всегда готовые учить и поучать всех напропалую.
Его внешняя категоричность и нетерпимость к иному мнению поражала, как графомания. Действуя красным карандашом, этот блюститель языка, морали и партийной линии, вымарывал порой все материалы сотрудников. Приходилось писать всё заново или добывать новую тему.
Зато тих был этот узурпатор перед партийным начальством.
Главной фишкой  партайгеноссе  было изгонять «воду». И - «литературщину». Из любых корреспонденций он вычёркивал красным пейзажную лирику, словесные портреты и характеристики, авторские отступления, личные местоимения типа «я».
Но и телеграфный стиль Э.Хемингуэя не вызвал у него одобрения.
Как бы то ни было в этих строгих ограничениях я обрёл свой метод, который назвал ассоциативным. Тут если абзац выкинул, то нарушаются всякие логические связи и ничего не поймёшь. Потому мои рукописания сохраняли моё авторство.
Как-то я переписал от руки передовицу из столичной, ещё ленинской «Правды», на тему состояния культуры  и подсунул ему, выдав за своё творчество.
Как он кричал, как разорялся этот свихнувшийся вконец коммунистический упырь, потерявший связь со временем и окружающим миром! Казалось, он умирал от справедливого гнева, тянул  «Беломор», одну папиросу за другой, кашлял прямо в собеседника, утирая платком выступавшую на губах туберкулёзную кровь платком... Словом, сгорел на работе от умственного труда.
-Что ты пишешь? Разве можно так начинать? Это же пе-ре-довица! Это лицо всей газеты! – трындел он высокопарно о достоинствах «своей» газеты. Как будто «мухобойка» была величайшей и являлась его наследственным делом.
Я раскрыл ему секрет моего подлога, он тут же вызвал по телефону скорую и был отъехавши домой.
«Варяг» тоже отличился, мстя за редакторское измывательство, переходящее всякие границы. Так, будучи однажды выпускающим номера и дежурным по типографии, он "через бутылку" споворил наборщика откатать на печатном станке один экземпляр газеты с извещением о смерти редактора и некрологом собственного сочинения. Он выложил его на стол нашего не в меру местного узурпатора-буквоеда... Тот с дуру позвонил в типографию с приказом немедленно сбросить тираж в мусор, после чего доложил о безобразии в райком.
Говорят, варяг умер от запоя не приходя в сознание где-то в глухом углу Тверской губернии.
...И всё-таки, прежде чем я смог разобраться в сложной редакционной кухне, я месяца три находился в творческой эйфории. Слова, словно дождавшиеся освобождения зэки, так и выпрыгивали из меня, как из пролома в тюремной стене... Я принялся за рассказы. Не то поток сознания, какой-то накопившийся протест против условностей общества, не то словесное недержание.
Я накатал их с десяток.
Общественный консультант при Союзе писателей СССР М. Перец в своей внутренней рецензии подчеркнул, что, мол, сюрреализм  в гармоничном советском обществе не имеет социальной почвы для протеста.
Потом произошла история с моим гонораром в  две тысячи рублей, присвоенным редактором, избиение молодых поэтов в областной газете, развод с моей женой-сиповкой, дракой с ответственным секретарём редакции, работой в газете «Молоковская правда».
В Ленинграде я уже появился битый-перебитый, но живой и по-прежнему восторженный.
Итак, польза от работы в газете: жизненный опыт, как год за два; знание редакционной иерархии; овладение законами всех жанров, каждый из которых является и литературным; творческие связи; умение соблюдать субординацию и не заикаться от смущения на порогах начальственных кабинетов...
Засиживаться в газетах тоже не стоит – затягивает сиюминутность, мелкотравчатость.
Настоящий писатель не может позволить себе быть знаменитостью только районного, областного или всероссийского масштаба.
Он – Писатель, он - боговдохновенный человек!


      *****