Больное ухо. Часть 2

 Когда утром мы поехали с дочкой в больницу, я никого об этом не предупредила. Об этом знал только мой муж, который рано уехал на работу, потому как его особой помощи сейчас не требовалось.

 
Но дело в том, что мои родители, имеют очень надоедливую привычку постоянно проверять наше местоположение и самочувствие (то есть моё и наших с моим мужем детей), совершенно, при этом, не обращая никакого внимание на существование моего Кирилла - моего мужа.

 
И я предчувствовала, что сейчас самое время очередной родительской проверки. Поэтому, в тайне,  я очень сильно надеялась после осмотра врача, быстренько добежать с дочкой до трамвайной остановки и доехать до дому самостоятельно.

 
Но не тут-то было!
 Для меня до сих пор является большой загадкой: каким образом, иногда на расстоянии многих десятков и даже сотен километров,  мой папа точно знает, когда, по его мнению, самое время сделать очередной «контрольный» звонок и попасть в самый эпицентр событий моей семейной жизни.

Эти события,( как я понимаю теперь), на самом деле, можно было спокойно разрешить без всякого папиного участия (например, с помощью моего собственного мужа, соседей, врача… ). Но, очевидно, папа считал, что «спасение утопающих» кровных родственников (если они, вдруг, подвергнутся страшной опасности)  -  это его личный, пожизненный долг или, может быть, наоборот, - почётная обязанность. А "страшная опасность поджидает всех нас за углом постоянно!


 А с другой стороны, мне не менее интересно: каким образом, я, в свою очередь,просто "кожей" чувствую, на любом расстоянии, настроение своего отца? Наверное, мы с ним до сих пор связаны одной невидимой родственной пуповиной.


В общем, как только мы с дочкой собрались незаметно выскользнуть из больницы, тут же раздался звонок по мобильнику.
Вот, -  пожалуйста! Какая высшая (или низшая) потусторонняя сила сообщила моему отцу, что у нас происходит что-то неординарное?


 Я, как советская пионерка-школьница, ответила на папин звонок и всё честно доложила: где мы находимся и что с нами случилось. Мрачно выслушав меня, папа, как истинный «главнокомандующий», как он себе воображал, нашей «большой общей семьи», сурово выдал мне устную инструкцию наших с Иринкой дальнейших действий. Отец велел, чтобы я с больным ребёнком по холодной улице не ходила, а дожидались его в приёмной больницы. «…сейчас мы с мамой приедем и на своей машине и отвезём вас домой».
Я, как послушное дитя, привыкшее «с младых ногтей» слушаться папу, покорно согласилась и стала ждать, хотя на душе очень уныло и противно скребли кошки.