Кот

Я помню этот день, будто это было вчера. Именно тогда я стала той, кто есть сейчас, я стала частью этого серого желе.

Мы с Джорджем стояли у изгороди и любовались розами. В них не было ничего особенного, просто розы, но день был так прекрасен и ярок, что хотелось любоваться всем на свете, даже сильно облупившейся зеленой краской на нашей слишком высокой изгороди. Она была так высока, что я со своим ростом, чуть больше ста шестидесяти сантиметров, никак не могла видеть, что происходит за ней. Поэтому, когда из-за нее послышались странные звуки, я попыталась влезть на железную треногу, установленную здесь для чистки подошв обуви от грязи, в то время, когда Джордж просто с интересом и тревогой наблюдал за происходящим снаружи. Встав на треногу, я, наконец, удовлетворила свое любопытство.

Пухлый круглолицый мальчишка лет десяти, в каком-то потрепанном сером тулупчике, с напрочь испачканным лицом толкал, таскал за руки, а порой и пинал женщину лет срока. Женщина тоже была пухлой, но ее одежда хоть и не говорила о прекрасном вкусе обладательницы, но достаточно ясно давала понять ее финансовое благополучие. Женщина никак не сопротивлялась мальчишке, хотя ей явно было больно, она всего только кричала на него:

- Брысь! Отстань, негодник! Ты больше не мой! Уходи!

Несколько мгновений мы с Джорджем наблюдали за происходящим из-за изгороди. Потом, вдруг поняв, что женщине нужна помощь, мы бросились наружу.

Джордж, будучи врачом, загородил женщину собой, практически обняв ее, а я, словно бойцовский петух бросилась на мальчишку, конечно же не с целью проучить или дать ему сдачи, а лишь с тем, чтобы остановить его. Однако, мальчик не смутился и уж точно не остановился.  Он продолжил выполнять все те же действия, что и секунду назад: бить, толкать и таскать за руки и одежду, царапать. Разница заключалась лишь в объекте, получавшем его тумаки, теперь это была я. Обалдев от происходящего, я, как и женщина, почему-то не стала сопротивляться, а лишь старалась уменьшить силу получаемых повреждений путем поворотов или просто прикрывая руками живот грудь или глаза.

Я не знаю сколько продолжался этот дурацкий танец на солнечной полянке, укрытой сочной зеленой травой. В какой-то момент я оказалась довольно близко от Джорджа и этой женщины, чтобы услышать, как она со слезами в голосе говорит ему:

- Это же мой кот! Точнее больше не мой, я его выгнала, и он злится! Сделайте что-нибудь!

Жутко опешив от того, что услышала, я остановилась, и мальчишка тоже замер. Я увидела капельки пота на его коротеньких светлых волосах.

- Ты что, кот?

Спросила я у него, он молчал, опустив голову. Я повторила свой вопрос, Он посмотрел на меня и, хотя он продолжал молчать, по его глазам я поняла, что ответ утвердительный.

- Значит ты - кот.

Он снова опустил взгляд и начал что-то бубнить себе под нос шёпотом, перебирая при этом пальцы одной руки другой. Я подошла к нему и положила руку на плечо.

- Ты ведь можешь рассказать, что случилось?

Я попыталась как можно мягче это сказать и совсем близко придвинула свой лоб к его в надежде поймать взгляд. Он посмотрел мне в глаза и совсем тихо, заикаясь, начал говорить. Его речь была и не речью вовсе, а скорее бурным потоком слов, которые связать между собой можно было с огромным трудом, и приходилось это делать в контексте того, что он кот.

- Она выгнать... ей кот нужен, а теперь... Мне холодно! Что можно есть?! Я боюсь... Она хозяйка...Моя хозяйка... Она. Я хочу домой.

Потом он сел, как-то совсем по-кошачьи, и уставился на меня не менее кошачьим жалобным взглядом.

- Ну вот что, - опомнился первым Джордж, - сейчас мы все вместе поедем ко мне на работу и мои коллеги постараются вам помочь.

Женщина и мальчик не стали возражать, поэтому Джордж выгнал машину из гаража, и дама уселась с ним рядом, на переднее сидение , а мы с мальчиком устроились сзади. Все это время женщина не смотрела на мальчика, как впрочем и он, безотрывно глядевший на меня. Однако, уже садясь в машину, невольно бросила взгляд на него. Лицо ее при этом выразило брезгливость вперемешку с жалостью.

Джордж был хирургом и работал в огромном медицинском центре. Там имелись все отделения, которые только существуют в природе. Он так и назывался «Центр концентрации медицины». Доехать до центра не составило труда, дальше мы передвигались внутри него так же на машине, ведь он занимал такую же территорию, как небольшой поселок.
По указателям я поняла, что Джордж едет в отделение психиатрии и исследовательской психологии.

Оказавшись внутри здания, Джордж повел женщину в один из приемных кабинетов. Женщина выказала удивление:

- Почему вы хотите, чтобы я общалась с психологом?

- Не могу себе представить какой еще специалист может вам помочь.

Достаточно твердо ответил Джордж и тут же вышел из кабинета. Женщине ничего не оставалось делать, кроме как ждать.

Джордж вернулся к нам с мальчиком, мы мялись в коридоре.

- Пойдем.

Просто сказал он, и мы последовали за ним.

- Но что же ты хочешь предпринять? – не выдержала я.

Он резко остановился, и мы с мальчиком, который до этого выполнял все, что требовалось, налетели на него.

- А что я могу? – не оборачиваясь ответил он, - попытаться разобраться в этой нелепой ситуации.

Он двинулся дальше, а мы за ним.
Нужная нам дверь оказалась в самом конце коридора, на ней была табличка: «Заведующий психиатрическим отделением Роберт Адамс».

Джордж вошел внутрь, мы с мальчиком остались снаружи. Тот взгромоздился на подоконник, я хотела было его одернуть, но вспомнив о многочисленных тумаках, полученных от него совсем недавно, решила не испытывать судьбу.

Из кабинета Джордж вышел в сопровождении Роберта Адамса. Это был довольно худощавый седой мужчина, одетый в серый костюм в тон седине. Его сухое лицо украшала козлиная бородка, которую доктор явно тщательно расчесывал.

Адамс не обратил на меня никакого внимания и был всецело поглощен мальчиком. Мальчик с интересом наблюдал за новым человеком со своего пьедестала.

- Ну что, ты, говорят, кот? – приступил к делу Адамс.
Мальчик молчал, но твердо смотрел в глаза доктору.

- Пойдем со мной, я всегда мечтал поближе познакомиться с таким замечательным котом.

Доктор сделал шаг в сторону своего кабинета, как бы приглашая мальчика последовать за ним. Мальчик слишком ловко для своей комплекции слез с подоконника. Адамс и мальчик вошли в кабинет, доктор закрыл дверь и мы с Джорджем остались в коридоре ждать неизвестно чего и зачем. Спустя минут тридцать ожидания Джордж взял меня за руку, которой я оказывается выбивала нервную дробь по подоконнику.

- Давай выпьем по чашке кофе, здесь неподалеку есть уютное кафе.

Я хотела было ему возразить, но он приобнял меня, успокаивая.

- Мы обменялись телефонами, Адамс позвонит мне как только что-нибудь станет ясно.

Спустя еще час и с десяток чашек кофе мы уже вдвоем нервно барабанили пальцами по столику. Наконец раздался спасительный звонок. Звонил Адамс. Джордж ответил, после секундного молчания завершил разговор, резко встал и направился к выходу. Мне пришлось практически бежать за ним.
 
Войдя в кабинет Адамса, мы не обнаружили ни мальчика ни женщины. Оказалось доктор уже успел побеседовать с обоими. Адамс сидел за столом, увлеченный какой-то газетой. Мы, еле переводя дух от ходьбы, граничащей с бегом, стали наперебой расспрашивать его о выводах по ситуации. Адамс не спешил отвечать. Он нарочито медленно снял очки, аккуратно сложил газету, переплел свои через чур длинные пальцы между собой и только тогда поднял на нас глаза.

- Могу однозначно и абсолютно уверенно заключить, что существо, которое вы привели сюда, является котом.

Моя челюсть оказалась где-то в районе груди. Джордж сел чуть не мимо стула.

- Коты, - первым опомнился Джордж, - ходят на четырех лапах, покрыты шерстью и мяукают.

- Дорогой коллега, - снисходительно взглянул на него Адамс, - это у вас в хирургии все так просто: сердце выглядит как сердце, печень как печень, а селезёнка соответственно в точности как селезенка. Но в психологии, как и в самой психике живого существа все гораздо тоньше. Этот с виду мальчик мыслит и чувствует как кот, он осознает себя котом.

- Но он же не перестает от этого быть человеком!

- Перестает! Напрочь! Он даже ходит в туалет как кот. Вон та лужа за фикусом – прямое тому доказательство.
 
- И что же с ним будет дальше?

- Ну, мой дорогой, вы должны благодарить небеса или правительство или и то и другое, что живете в такое благородное и светлое время. Еще лет пятьдесят назад вашего кота закрыли бы в какой-нибудь лечебнице и пичкали лекарствами пока он не признает себя человеком. Однако теперь в век свободы и просветления мы не имеем никакого права удерживать этого кота и уж тем более лечить от собственного мировосприятия. Я разъяснил его хозяйке, Марте, степень ответственности за прирученное животное. Могу с уверенностью сказать, что женщина эта в высшей степени благородна и более не выбросит своего питомца на улицу.

- Они ушли?

- Естественно. Но если вы хотите связаться с ними, то я взял у Марты номер телефона и даже адрес. Все здесь.

Адамс протянул Джорджу белый лист с аккуратно выведенными буквами.
Мы, как по команде, встали и вышли из кабинета даже не попрощавшись с доктором. Вскоре Джордж уже заводил машину, а я набирала номер Марты. Долгие гудки, снова и снова давали понять, что женщина слишком занята, чтобы отвечать на телефонные звонки.

Джордж уже вбил в навигатор ее адрес, но выехав из медицинского центра мы внезапно наткнулись на Марту. Она сидела на скамейке, любуясь березовой аллеей. Джордж резко ударил по тормозам и мы бросились к женщине с единственным вопросом:

- Где мальчик?

- Какой мальчик? – искренне удивилась Марта.

- Мальчик, который вас бил, с которым мы вас сюда привезли, - я была раздражена до предела.

- Ах, вы про моего кота, - добродушно воскликнула женщина, - я могу вас заверить, что больше с ним ничего плохого не случится. Кстати огромное вам спасибо, что привезли нас сюда, - она похлопала Джорджа по плечу, - сама бы я никогда с ним не справилась, слишком своенравный.

- Так что с ним, где он? – уже просто кричала я.

- Ох, ну не нервничайте же вы так, дорогуша. Кот в лучшем мире, я приняла решение усыпить его. Очень кстати должна сказать у вас тут ветеринарное отделение.

- Усыпила, - глухо произнес Джордж.

- Да, да, именно так. Слишком уж своенравный зверь, придется найти нового, одна я понимаете ли не могу оставаться. Кстати, не будет ли для вас обременительно подвезти меня до дома, я ведь живу всего в квартале от вас. Я могу оплатить вам поездку, просто телефон дома забыла, никак не вызвать такси.

Она что-то еще тараторила без умолку, не могу припомнить что именно.

у меня в душе в тот денет появилась черная дыра, которая все росла и росла, засасывая все доброе, что я когда-либо делала, все исчезало в ней раз и навсегда.