Авгиевы конюшни

Удивляюсь я на свою судьбу: даже в каверзах нет у этой дамы никакой фантазии, и несется она, будто шоры на глаза надела, по одному и тому же кругу. А дорога-то, которую она для меня выбрала, никудышная, ухабистая да с ямами, вот и попадаю лицом в грязь одной и той же лужи.
С такими мыслями сидела я на самой красивой площади самого красивого города. Конечно же, я говорю о площади Каталуния в Барселоне.
Я ждала своего недавнего знакомого, Колю, который пообещал продать мне работу. Не бог весть какую, не бог весть за какие деньги, но в моей ситуации я всему была рада.
- Что, сидишь без денег в ожидании легальных документов? – спросил меня как-то он, когда речь зашла о том, кто как живет. - Хочешь работу? У меня есть одна знакомая, которой нужна уборщица.
- Ну что ж, от метлы да от ёршика для унитаза не отрекайся, - к месту перефразировала я популярную поговорку и сразу согласилась.
Площадь Каталунии – место пересечения меридианов, по которым пульсируют интересы различных диаспор столицы строптивой провинции Испании. Вот и наши соотечественники нашли здесь себе уголок для обделывания своих иммигрантских делишек: тут тебе и койко-место на ночь сдадут и работу продадут.
Коля давно живет в Испании, а приехал он сюда из славного города Питера. Вначале вместе с делегацией советских спортсменов на соревнование – это потому, что он входил в состав сборной страны по гребле, а потом уже появился как все - в поисках лучшей жизни.
 – Эх, пораскидало нас по разным странам! Те, которые уехали из родной страны за лучшей долей в голодные перестроечные времена, до сих пор ищут место под солнцем, а те, кто остался пережидать бурю и сумел выжить, возродился как птица Феникс. Теперь едут и они сюда из ставшей тесной им страны, покупают виллы, яхты, дома и прочее имущество. Я отношусь к тем, кто не смог приспособиться, но речь не обо мне.
Мы шли пешком с Колей по одной из центральных магистралей города, по проспекту Лес Кортс Каталанес в дом его знакомой на собеседование по поводу предстоящей работы.
В поводу он вел свой велосипед: «У, гады, колесо прокололи. Не успел отойти на пять минут по делу, как нате вам». Коля зарабатывает деньги тем, что развозит клиентам пиццу и велосипед является орудием его труда.
- Ты главное не пугайся, когда войдешь в её квартиру – в который раз наставлял он меня, - и не показывай виду, что чем-то удивлена. А вообще – какой тебе хрен что там у неё в квартире – тебе главное, чтобы деньги платили! Деньги не пахнут. Да, небольшие деньги, но всё равно лучше, чем ничего.
- Уговорил, речистый! А чем, как ты думаешь, меня в мои-то годы можно удивить? Я ж двух мужей алкоголиков пережила. Ох, Коля, как давно это было! А что с нашей дамой не так?
- Да бухает она, - поморщился Коля и замолчал.
Вот так мы молча и прошли мимо фигурного фонтана, мимо монументальных зданий в стиле необарокко, неоклассика и прочих нео. Барселона напоказ выставляет свою красоту, как бы невзначай подчеркивает свои прелести, и я знаю, зачем она это делает: она завлекает неискушенных туристов в сети сладких удовольствий, очаровывает их формами и ароматами, а потом забирает в вечный плен. Ох, сколько народу из тех, кого я знаю, попалось на её удочку!
- Да, если тебе работа не понравится, я её кому-нибудь ещё продам, - отвлекся мой спутник от собственных раздумий.
К подъезду мы подошли точно в срок. Коля нажал кнопку звонка двери парадного подъезда. Ответа не последовало.
- Заснула что ли, - пробормотал он. Потом нажал ещё раз и подержал подольше. – Опять никакого ответа!
- Ччерт, - выругался он и полез в карман за телефоном. Разговор пошел на испанском.
- Ну и где ты?
- В телефонной трубке раздался тонкий дребезжащий голос: «Да я в ресторане сижу. Обедаю. Сейчас приду. Подождите минут 15».
- Коля выругался и добавил нечто нелицеприятное.
- Хорошо, сейчас буду, - последовал на это незамедлительный ответ.
Минут через 10 в конце улицы замаячила женская фигура. Фигура была мала и худосочна и двигалась, будто под напором сильного ветра, прикрывая голову руками. При подступе фигура обрела голову в кудряшках, голова – лицо с мелкими чертами, с которого таращились круглые глаза.
- Меня зовут Малена, - проговорила женщина чуть заплетающимся языком и выкинула руки вперед будто хотела достать спелое яблоко с высокой ветки. Пространство между нами заполнилось винными парами.
- Ччерт, - опять выругался Коля, – уже наклюкалась!
Мы поднялись на второй этаж и вошли в квартиру. То, что я увидела за дверью, меня не шокировало, но крайне удивило.
Растянувшаяся перед нами квартира распростерлась перед нами будто река. Мы влились в неё где-то посередине русла. По левую руку простирался еле-еле освещенный коридор и по правую руку он же. Архитектура пространства была проста, как пустой горшок Винни Пуха: архитектору не пришлось ломать голову как распорядиться с квадратными метрами квартиры – он просто взял пилу и распилил площадь этажа, поделив их поровну между соседями, а затем отгородил их стенами. Окна имелись только в торцах полученной борозды. Там же, где располагались кухня, комната для гостей, обширная прихожая, ванная, неопределенный прогал, переходящий в спальню, окон не наблюдалось. Все вышеперечисленные элементы квартиры разделялись между собой тонкими фанерными перегородками. Но главное не в этом. Впечатление о том, что мы вошли в бурную реку, сложилось у меня неспроста. Известно, что река в наводнение сносит с берегов всё, что плохо лежит и разносит Это по своему капризу вдоль всего русла, оставляя после себя груды мусора. И тут нашему взору предстала распределенная по кучкам, вольнолежащая масса предметов, устилающая ровным слоем грязнущие полы пространства размером 15*5 метров в квадрате. Масса состояла из разного, в основном из одежды и обуви. Тут же можно было разглядеть коробки, ящики, пакеты, ведра, палки и прочие мелочи, теряющиеся в ворохе разноцветных тряпок.
– Эврика! - Осенило меня, - теперь я знаю, куда делись нечистоты из Авгиевых конюшен, которые неведомо куда унесла река! Они все осели здесь.
- Затеяла ремонт, - показала на всё это «богатство» хозяйка. – Жду, пока шкафы привезут.
- Брешет с…а, - прокомментировал её слова по-русски Коля. - Я её пять лет знаю, и пять лет она в таком хаосе живет.
- Сколько часов сегодня ты можешь заниматься уборкой? Убери сначала кухню. Кухня выглядела ужасней прочего: в мойке и на плите громоздилась гора грязной посуды. На черном от грязи полу лежали бесформенные груды тряпья вперемежку с бумагами, рекламными проспектами, из-под которых выглядывали топорище, дрель и кувалда.
Ничего не выбрасывай, это всё нужные вещи, - заподозрив меня в недобрых намерениях, сказала Малена.
- Часа четыре могу тут поработать, - оторопев от ужасной картины, чуть слышно прошептала я.
- Да ты больно не старайся, всё равно через два дня всё заср..т, - сказал Коля, отодвигая ногой кучу белья, припорошенного табачным пеплом. – Ладно, пойду с ней в гостиную, она просила свет посмотреть, два дня назад устроила короткое замыкание, все лампы в ж… перегорели. Успехов тебе, Синяя птица!
Я натянула перчатки по локоть, опоясалась фартуком от шеи до коленок и начала разгребать авгиевы конюшни.
- Так: вначале очистим место для битвы с вековой грязью. Грязную посуду на пол в ящики из-под овощей, сковороды - в отдельные коробки, кастрюли отдельно, окурки в мусорное ведро, пакеты с едой в холодильник. Да, холодильник нужно разморозить и помыть, ещё нужно помыть ящики кухонных столов. - По ящикам бегали испанские тараканы. Были они мелкие и пузатые. Время от времени я выкликала вдоль русла «реки»: «тряпки, полотенца, салфетки есть в доме?» - Средство для мытья посуды, слава богу, нашлось.
Примерно через час мимо меня к выходу прогарцевал Коля. Глаза его подозрительно блестели.
- Ты куда?
- Да в магазин, вино закончилось!
Вино кончалось с удивительной быстротой, будто винные бутылки высасывал желудочно неудовлетворенный кадавр. Коля мелькал мимо меня туда и обратно со скоростью кинокадров быстрой перемотки.
Через три часа работы кухня начала приобретать свой исторический замысел: тарелки по ранжиру разместились в сушке, всё остальное лежало в чистых ящиках, поверхность плиты, раковины и тумбочек блестели. От входной двери к гостиной я расчистила дорожку, отдраив её щеткой.
- Оооо, - сказал Коля, увидев подобное великолепие, - ну совсем другое дело! И опять поспешил в магазин. – Не поскользнись, - напутствовала я его, глядя на нетвердо держащуюся на ногах долговязую фигуру.
- Да что ты там возишься! – появилась в кухонном проеме Малена. Хватит уже красоту наводить, присоединяйся к нам. Мне с тобой очень серьезно поговорить надо. Ты Колю давно знаешь? Он три года назад предлагал мне выйти за него замуж.
В гостиной стоял огромный стол, заваленный тысячей вещей, которые, как видно не уместились на полу. Краешек стола был очищен, и там стояли стаканы, а ещё тарелочка с оливками. Пустые бутылки, словно солдатики при штурме крепости, окружали стол со всех сторон. У окна прямо на полу лежал драный матрас с выпавшими клочками ваты. Смятая постель – розовая простыня, подушки в розовых наволочках, одеяло в розовом пододеяльнике – лежала тут же. Всё было присыпано слоем не то песка, не то земли в палец толщиной. Перед кроватью стоял телевизор. Остальное пространство пола было устлано бывшим содержимым авгиевой конюшни. В нем можно было бродить, утопая по пояс, можно было тонуть или увязнуть по шею.
- Так как ты думаешь, Коля серьезный человек? – Круглые глаза глядели рассредоточено, и было непонятно, к кому обращен вопрос.
- А тебе самой-то как кажется?
- Ну, три раза он был женат, и от каждой жены у него по ребенку.
- Плодовитый мужик, - подумала я, - но совсем не стойкий. Долгие нагрузки не для него.
Вскоре вернулся Коля. Вино было кислое, но в голову ударяло.
- Ну ты, мужик, попал, - сказала я после второго стакана. – Она за тебя замуж хочет. Ты с ней спал что ли? Вот на этом бомжовом матрасе?
- А ты что думаешь, у тебя одной что ли проблемы бывают, а у других их нет? – голос Коли зазвучал саркастически насмешливо.
Как я мог карточку резидента себе оформить? Нужна была официальная испанская жена, а она ни в какую: «это нарушение закона! Законы соблюдать надо, закон превыше всего!». Знаешь, кем она работала? – судьей по уголовным делам! Но три года назад она ещё ничего была, сейчас опустилась, видать, уголовнички довели. Так я вместо неё другую нашел. Правда, сейчас уже развелся.
Наш милый разговор прервала комета, пролетевшая по касательной мимо колиной головы в мою голову. Комета состояла из небольшой толщины журнала.
- Вы что там обо мне сплетничаете? Говорите по-испански! Может быть сговариваетесь за моей спиной? Ненавижу вас. - Следующая комета, в которую превратился сапожок, снова полетела в голову Коли. Он увернулся, сапог попал в кучу возле двери и застыл там в позе победителя.
- Так вы, небось, любовники! Ты, Коля, гнусный обманщик! – И второй испанский сапожок, пролетев мимо, угодил в ту же кучу. – Вот это меткость! – сказал Коля на это.
– Ты меня бросил! – голос Малены возвысился до самого верхнего регистра и перешел в жалобный смех.
- А сама-то ты, сама зачем с тем итальяшкой спуталась? О чём ты вообще думала? – это он довел тебя до такого состояния! Ты ж конченая алкоголичка! – Коля ловко соорудил небольшой снаряд из сподручного материала и кинул его в сторону приготовившейся к нападению соперницы.
- Ты гад, я тебя любила, а ты хотел только мои деньги, мою квартиру, мою машину! На, получай! – на колиной голове оказалась куча тряпья, при этом маленькие ручки лупили его каким – то журналом по голове.
Да не хотел я твоих денег, я просто хотел жить легально в Испании, а ты меня на улицу выставила из-за того хахаля! И со стола с одного взмаха колиной руки всё полетело на пол.
И тут я, опрокинув третий стакан кислого вина, взяла, словно выпавший на землю снег шмат какого-то белья, скомкала его, и швырнула в них обоих.
- Да перестаньте вы! Разве у вас это проблемы? – голос мой звучал по-бабьи тонко и ужасно противно. – Мой первый бывший, - я выпила ещё стакан, - ушел, оставив меня без копейки денег с маленьким ребенком. – Мой второй бывший, - я опять выпила, - оставил меня уже с двумя детьми. Я справилась, конечно, детей вырастила. А тут счастье подвалило - дочка за испанца замуж вышла: «приезжай, мама, поживешь под старость в хорошей стране в хороших условиях, заодно с дитем поможешь». Ну приехала, помогла, а теперь что? – Дитё выросло, дитю своя комната нужна. «Езжайте теперь, мама, назад на Украину». А что мне теперь-то та Украина? 15лет прошло, у меня там нет ни одной родной души! Вот куда мне теперь в мои 65 деваться?
Свой монолог я произнесла в полнейшей тишине.
Малена лежала ничком на куче белья и спала. Выражение её лица было безмятежным.
Я ж говорила, и мой голос звучал всё тише и тише. Мне казалось, что я хочу, чтобы услышал тот, кто вершит всеми нами, и мне под конец показалось, что он ласково погладил меня по голове.
Но это был Коля: «пойдем отсюда, пока хозяйка не проснулась. Она тебе заплатила? – Ну и славно!»
Мы пошли к выходу. По полу катались бутылки, под ногами лежали рубашки, трусы и лифчики, метались клочья ваты из матраса.
Мы с Колей вышли на улицу, поддерживая друг друга за локотки.
- Да не дрейфь ты, прорвемся как-нибудь. Завтра она проснется, очухается и снова позовет тебя убираться. Контракт на работу сделает. Документы получишь, ещё какую-нибудь уборку найдешь, а там и жизнь наладится. Что, ночевать негде? Хочешь я тебя к своей бывшей направлю?.. Она комнатку за 250 евриков сдает. Небольшая, но за такие-то деньги очень хорошо.
Я бы тебя сейчас к себе позвал, но кровать у меня одна, а к женщинам я того, не очень отношусь. У меня уже друг есть. Может, мы с ним скоро поженимся. В Барселоне это можно сделать.
Пойдем что ли, Синяя птица?
Мы обняли друг друга за плечи и дружно запели романс на стихи великого русского поэта Александра Пушкина на музыку великого русского композитора Михаила Глинки:

Я здесь, Инезилья,
Я здесь под окном.
Объята Севилья
И мраком и сном.
Исполнен отвагой,
Окутан плащом,
С гитарой и шпагой
Я здесь под окном.

И всё нам было до фени, как говорят на покинутой нами родине.