И. Крамской Христос в пустыне

   Картина висит прямо напротив вас, когда вы входите в зал художника Крамского. Вы увидите эту картину первой среди прочих. А справа от неё висит портрет Л. Толстого. Я думаю. это не случайно. Но об этом позже. Что мы видим на картине?. Мы видим безмолвную пустыню. Предрассветный час. Посреди пустыне на камне сидит человек. Весь он в тяжких горестных раздумьях. И просидел он на этом камне всю ночь. Да и не только одну ночь. В полном одиночестве. А это не просто человек. Это Богочеловек. А во всем видимом пространстве не слышится ни звука, и ни единого движения. И в тоже время, какой напряг, какая энергетика работы ума и души исходит от всего изображения.
 
     А сам Крамской так выразился по этому поводу: : «Я хотел нарисовать глубоко думающего человека, но не о потере состояния или какой-нибудь жизненной неудаче, а… не могу определить, но вы понимаете, что я хочу сказать»  Да, нет. Не все мы понимаем. Надо разбираться.
               
                *****

       Христианство. Это от имени Христос. Он из всей Троицы Святой стал главным божеством. Он же дал и название одной из мировых религий.Я это объясняю по своему. Дух Святой. Если кто-то его и видел, то только в виде голубка, снисходящего с небес в момент Богоявления. А Бога Отца вообще никогда никто не видел. Правда слышали. Два раза. В момент того же Богоявления, да ещё когда Христос с тремя своими учениками, Петром, Иаковом и Иоанном,  поднялись на гору Фавор и далее произошло событие, названное Преображением. Христос преобразился, то есть «лицо его просияло,   как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет» Да и это еще не всё. К Нему снизошли с небес два ветхозаветные пророка Моисей и Илия и беседовали. О чём же беседа?   Пророки поведали ему  «об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме». То есть они поведали Христу первыми о печальной его участи на Земле.

 А потом явилось облако, осенившее всех, и ученики услышали из облака голос, голос Бога Отца:
«Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Моё благоволение; Его слушайте»

   Но услышали только голос. Как свидетельство Его существования. И более ничего. Правда на иконах, да и в светской живописи мы все-таки видим изображение творца вселенной. Обычно это старец – мудрец с длинной бородой. Как же так?. Если никто и никогда не видел Старца, то как его можно изображать, основываясь только на воображении и фантазиях художника. А воображение у художников, даже и не очень хороших, вы знаете какое. В любом случае это воображение всегда очень личное. Иной раз просто профанирующие наше общее представление о высшем божестве. Тут уж кто во что горазд.

   И тем не менее. Изображение Творца мы видим на полотнах великих художников со времён Ренессанса и во всей нашей иконографии. Почему? Во-первых, нашему воображение просто необходим видимый образ. Нам без него нельзя. А во-вторых, сей образ нам подсказал сам Создатель. Он ведь сам сказал, что создал человека по образу своему и подобию. А применимо к самому Создателю ясно, что это мог быть только человек не молодой. Старец-мудрец. Вот таким мы его и видим его на иконах Новозаветной Троицы.

   Ну а то, что касается Христа, то мы точно знаем, каким был его возраст. Во время описываемых событий начала Нового Завета ему было немного за тридцать. Вот таким, каким  мы видим его на картине Крамского.
 
                *****
 Но прежде чем понять суть и смысл непростых размышлений Христа в бескрайней пустыне, нужно перейти в другой зал Третьяковки. А именно в зал специально построенный для другой огромной картины. Для всем известной картины «Явление Христа народу» художника Иванова.
 
  Чтобы понять то, что происходит на обширном полотне Иванова, давайте вспомним, что говорил по этому поводу евангелист Матфей. Мне нравится высокий слог этого повествования.  Итак:

«В те дни приходит Иоанн Креститель и проповедует в пустыне Иудейской. Сам Иоанн имел одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих, а пищею его были акриды и дикий мёд» Вот именно в этом одеянии он и предствлен на картине Иванова.
Пришёл Иоанн на берег Иордана не один.  Многие сотни израильтян пришли с ним  и крестились от него, исповедуя грехи свои».

А между тем последний пророк говорит пришедшим: «Я крещу вас в воде в покаянии, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Он будет крестись вас Духом Святым и огнём». И делает при этом жест руками в направлении приближающегося Христа, который мы видим на картине.
 
   «И приходит Иисус к Иоанну  креститься от него. И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, и сё, отверзлись небеса Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, который сходил, как голубь, и ниспускался на Него».

  Это событие получило наименование Богоявления или Крещение. У нас отмечается 19 Января.
 
  А теперь после этого нам нужно вновь вернуться в зал Крамского и встать перед его известным живописным творением.  Это продолжение того, что мы только что увидели в зале Иванова.   Потому как после Богоявления Иисус Христос, ведомый Духом, удалился в пустыню, чтобы в уединении, молитве и посте подготовиться к исполнению миссии, с которой он пришёл на землю.

   И там в этой пустыне Иисус сорок дней «был искушаем от диавола и ничего не ел в эти дни, а по прошествии их напоследок взалкал». Тогда приступил к нему Дьявол и тремя обольщениями попытался соблазнить его на грех, как всякого человека. Заметим в скобках, что Христос прошёл уверенно все три испытания. Да иначе и быть не могло.  Вот в отличие от Христа самые первые люди, известные нам всем по именам Адам и Ева, не выдержали напора змея искусителя, то есть дьявола, и поддались соблазну. И тут так и  хочется сказать, и слава Богу.  Иначе и нас всех не было бы. Грубо, но и как не прийти к этой мысли.

  А то, как и что ответил Христос на дьявольские хитроумные и провокационные вопросы , это для нас очень важно, поскольку это дает нам возможность понять, какую систему ценностей принес Он миру. Он разовьет эту тему в своей первой Нагорной проповеди несколько позже.

 По преданию событие, о котором свидетельствует евангелист, происходило на горе близ города Иерихона,  ныне именуемой горой Искушения. В память об этом событии там воздвигнут замечательный монастырь, который обычно посещают паломники, путешествующие по Святой земле
                *****
    Каким же было первое испытание? Прочтём:  «И приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи чтобы камни сии сделались хлебами.
Он же сказал ему в ответ: написано:Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих»

  Было и ещё два искушения, с которыми змий – искуситель, приступил к Иисусу. И получил достойные ответы. Но меня более всего привлекло первое испытание Иисуса. То есть про « не хлебом единым». Эта всем известная максима, ставшая поговоркой, заставляет задуматься. Надолго задуматься. Особенно в свете того, что мы сами спустя более 20 веков думаем по этому поводу.

 А вопрос состоит в том, что же для нас всех важнее: хлеб наш насущный или слово.  А вопрос этот совсем не прост и однозначен. Он стоит перед каждым из нас и перед всем человечеством. 

Здесь вспоминается начало Евангилея от Иоанна. Вспомним: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, И Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Всё через Него стало быть , и без него ничто не не начало быть. В нём была жизнь, и жизнь свет человеков».
 
   И тут мне всё вышеизложенное приводит в недоумение и печальные размышления. Человек, как известно, имеет двойную природу. Духовную и плотскую. Дух и тело. Если одно только  тело - то это только животное. Как известно,  душа может быть только у человека. Из всех тварей только в человека Бог вдохнул душу. И только в него.
 
   И в тоже время человек не может не питать плоть. Во всяком случае до тех пор, пока он не вознесся на небо. У тела тоже есть свои потребности. Прежде всего его надо напитать. И у души есть свои потребности. И она должна тоже потреблять пищу, пищу духовную. И как часто, да почти и всегда во всём этом потреблении нет никакой гармония, никакой связи, никакого согласия.
 
  Человек сам в силу меры своей духовности должен  решить эту проблему несоответствия между требованием  души и тела. Иногда радикальным способом. Например, уйти в монастырь, или вовсе принять схиму. То есть питать свою плоть по самому минимуму. А это не так просто. И не у всякого это получится. В качестве примера, читаем гениальную повесть «Отец Сергий».
 
  Или другой пример. Вовсе забыть о Боге. И всю свою жизнь сосредоточить как раз на потреблении телесном. И вся жизнь чаще всего даже и не заметно от потребителя только на этом и сосредоточена. Вся жизнь только и занята борьбой за то, чтобы питать свою телесную сущность как можно более. И даже видеть всю свою успешность  в жизни в количестве именно такого потребления.И видеть весь смысл существования только в этом. Забывая при этом, что никого в гроб в трех пинжаках не положат. Потому как даже и один становится не очень нужен.
 
А таких среди нас абсолютное большинство. Но, правда зайдем к случаю в церковь. И свечку поставим. И молитву сотворим. И подумаем о вечном. А по выходу из сакрального пространства, сразу же всё и забудем. И жить будем по законам Мамоны. А кто такой Мамона? Вспомним. Мамона используется в Евангелие в значении «имение, богатство, блага земные». В Новом Завете «мамона» служит олицетворением демона богатства, от служения которому предостерегающе сказано: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне.»

   Ну и сами рассудите, кому служим. А у них там на Западе ещё и хуже. Церкви пустеют и содомский грех уже и вовсе не считают грехом. Да и не только этот грех. И все прочие тоже.Свобода, понимаешь.
                *****
Но если отдельный человек ещё имеет выбор приоритета между плотью и духом, то всё сообщество людей в массе своей, все его  принципы цивилизованного развития, всё это заточено на удовлетворении  плоти. Общество потребления, это разве мы выдумали. Но и мы тоже сегодня  сильно продвинулись в развитии именно этой мысли. Вот вам пример. Знаете, что однажды заявил бывший наш министр образования. А вот что:

 «Недостатком советской системы образования была попытка формировать человека-творца, а сейчас задача заключается в том, чтобы взрастить квалифицированного потребителя, способного квалифицированно пользоваться результатами творчества других».

Это говорил, подчеркиваю,  министр образования, то есть человек первый в системе образования, целью которой является формирования нашего подрастающего поколения. То есть тех,  кому будет доверена наша страна. Тем, кто должен обеспечить  возможность её развития и даже существование в нашем таком непростом мире. Огромная ответственность. Произнося такие слова, министр Фурсенко, очевидно, совершенно точно знал и знает, каким должно быть это формирование. Главное по его мысли – создать квалифицированного потребителя».
 
 Я вот как-то видел Фурсенко,  стоящим рядом с Путиным в церкви. Они стояли со свечками в руках. Говорят, что они дачные соседи.   Надо думать так, что  они в этот момент обращались к Богу. А как же ещё иначе? Зачем же ещё приходят в церковь? Так вот к Богу у господина Фурсенко, бывшего министра образования и нынешнего действительного государственного советника Российской Федерации 1 класса тоже потребительское отношение? Квалифицированное. Сразу видно, что бывший министр никогда не испытывал страданий и нравственных мук того, кого мы видим в безмолвной и бескрайней пустыне в ранний предрассветный час. 
                *****
  Но вернёмся к Христу и к художнику Крамскому. Страдает Христос в муках того, что ему предстоит сделать. А почему? А потому что он ещё ко всему прочему ещё и человек, рождённый от земной женщины, будучи при этом  одной из составных и неразрывных частей Святой Троицы. Вот  у бога Отца и тем более у бога Духа Святого такие страдания просто по природе их и быть не могут. А бога Сына чаша сия не могла миновать. Дьявол – искуситель даже и не мог бы приступить ни к одному из прочих божественных существ.  Борются в Христе два начала. И в конце концов божественное в нём победило.

  Дьявол и ко всем нам подступает с подобными искушениями. И не случайно одна из фраз нашей главной молитвы звучит так: «И не введи нас во искушение,но избави нас от лукаваго.

  Эти слова обращены к человеку, к каждому из нас. Чрез эти испытания искушением проходим мы   всю жизнь нашу, и даже день каждый. И даже каждый миг. Иногда даже и не замечаем этого. И не терзаясь муками, зримое воплощение коих мы видим на этой картине.
         
  Интересно знать то, что говорит Лев Толстой по поводу этого события. "Мне это было особенно интересно.  У него было как всегда собственное толкование.  Согласно Толстому, евангельский рассказ аналогичен диалогу двух людей: духовного (Иисуса) и материального (Дьявола). Иисус пытается объяснить, что его видение мира сочетает материальную сторону с духовным измерением, причём последнее существенно отражается на системе ценностей. Однако Дьявол его не понимает. Вначале Дьявол предлагает Иисусу утолить голод и в ответ слышит, что для Иисуса потребности желудка не приоритетны. Тогда Дьявол предлагает Иисусу убить себя, чтобы вовсе избавиться от тела; на это Иисус даёт понять, что будет ждать своего часа. Дьявол считает, что поймал Иисуса на противоречии и обращает внимание на обычных людей, поведение которых более логично и результативно: они уделяют внимание потребностям своей плоти и успешно их удовлетворяют. На это Иисус отвечает, что материальные цели для него не имеют ценности". И вы знаете, это толкование мне наиболее понятно.
                *****
Посмотрим вновь на лицо Христа. И вот, что интересно. Ведь это совсем не иконное изображение Христа. Не икона это. И при взгляде на это изображение Христа, которого мы все узнаем сразу и безошибочно, у нас нет позыва перекреститься. Как нет у нас такого позыва перед изображением Христа во всей живописи эпохи итальянского Ренессанса, да и всех прочих божественных представлений  всей западной живописи.
 
   Потому что во всей этой живописи Христос представлен прежде всего в его человеческом  обличье. Человек он  скорее в живописном изображении, а не Бог. И то же самое на картине Крамского. Человек погруженный в очень не простые размышления. Так свойственные всем нам. Да не будет Бог размышлять. Ну какие могут быть раздумья и размышления у бога Отца, тем более у бога Духа Святого. А вот Христос до его Вознесения на небо, будет размышлять, сомневаться и страдать тоже. А ещё и умирать на кресте.
                *****
Замысел именно этой картины вызревал в душе художника очень долго. Мы видим картину такой, какой она созрела как уже конечный результат его глубоких размышлений и труда его души. А ведь были муки поиска и творческих страданий. Задумал художник картину в 1860 годы. А окончательный живописный результат был создан в 1872 году.
 
  Картина была впервые показана на второй выставке Передвижников. А её уже к тому времени купил Третьяков.

 В поисках своего изображения Христа Крамской решил посмотреть, как его изображали другие художники. Ему нужно было не иконное изображения Христа. Таких как раз у нас было множество. Зайди в любою церковь – и выбирай. И он поехал в Евопу. Посмотреть как у них там. Посмотреть у самых известных и великих. А это тоже важно. Чужие мысли и чужое воображение подпитывает наше собственное. И ничто он там он не взял за образец Он создал собственного Христа. Ему нужен был Христос «который мог бы захватить душу современного русского человека». Слова художника.

   Да, он создал своего Христа. Это сегодня кажется невероятным, но когда такой вот Христос явился в зале второй выставки Передвижников, он совсем не понравился церкви. Просто совсем. Святотатство! Христос не во славе небесной, ни на кресте, ни в муках физических, претерпевающий истязания своих палачей, то есть тот Христос, к изображению которого мы привыкли на иконе. И вот что Крамской отвечал на это:

    «Я вижу ясно, что есть один момент в жизни каждого человека, мало-мальски созданного по образу и подобию Божию, когда на него находит раздумье — пойти ли направо или налево, взять ли за Господа Бога рубль или не уступать ни шагу злу».
                *****
    А ему задали множество вопросов на той же выставке. Тема была уж очень крутой и неординарной. Был и такой вопрос: « Но это же не Христос, почему вы знаете, что он был такой?» Крамской отвечал примерно следующее: А вы сами то видели настоящего Христа? Если нет, то и о чём разговор?

Он кончил картину 10 октября 1872 года он написал Васильеву. Васильев был его учеником и близким другом. Это был талантливый живописец и наша надежда. К несчасью он умер в возрасте 23 лет. Вот что он пишет: «Да, дорогой мой, кончил или почти кончил „Христа“. И потащат его на всенародный суд, и все слюнявые мартышки будут тыкать пальцем в него и критику свою разводить…»

  Его опасения по поводу «мартышек» полностью оправдались. Полотно произвело огромное впечатление на посетителей выставки. Сам Крамской вспоминал: «Картина моя расколола зрителей на огромное число разноречивых мнений. По правде сказать, нет трёх человек, согласных между собой. Но никто не говорит ничего важного. А ведь „Христос в пустыне“ — это моя первая вещь, над которой я работал серьёзно, писал слезами и кровью… она глубоко выстрадана мною… она — итог многолетних исканий».

 Толпа стоит перед картиной. Художник внутри этой толпы и слышит:
 «Что это за Спаситель! Это какой-то нигилист! Непонятно, как такую картину позволили выставить! Это кощунство, насмешка над святыней!»

    Да, были очень разные отзыва. И что оставалось делать художнику? Да ничего. Надо было лишь вспомнить известный совет. «Хвалу и клевету приемли равнодушно, и не оспаривай глупца» Да ведь это легко написать даже и гениальным пером. Но ведь все же мы люди. И как болезненно мы все относимся как раз к «хуле».

  Вот что к примеру пишет по поводу этой картины Владимир Стасов. А кто таков этот Стасов? А вот кто: Он русский музыкальный и художественный критик, историк искусств, архивист, общественный деятель. Стасов поддерживал «Товарищество передвижных выставок», с которым тесно связана вся его деятельность. Стасов был одним из главных вдохновителей и историком «передвижников», принимал активное участие в подготовке их выставок.  Это была фигура очень уважаемая в среде художников. Его суждение, его слова – это как приговор. С большой седой бородой он и сам был похож на апостола-пророка. И вот что он пишет:
 
    «Художник создал «своего „Христа в пустыне“, превосходную картину, полную сердечности и некоторого элегического настроения: она носила на себе следы глубокого изучения Иванова и горячих симпатий к его новому направлению».
.Но ему  не нравилось отсутствие действия в картине. По его выражению, «Христос сидит и «надумывается», а о чём и зачем, и «на что кому бы то ни было нужно это нерешительное и смутное надумывание, вместо настоящего „дела“, фактов, деяний — этого никто не объяснит».

Сказано довольно витиевато.. А по-простому он хотел сказать, что нет в картине никакого действия. Нет движения.

  А вот мнение писателя Ивана Гончарова, по-моему, заслуживающее внимания: «В картине художник глубоко уводит вас в свою творческую бездну, где вы постепенно разгадываете, что он сам думал, когда писал это лицо, измученное постом, многотрудной молитвой, выстрадавшее, омывшее слезами и муками грехи мира — но добывшее себе силу на подвиг. Вся фигура как будто немного уменьшилась против натуральной величины, сжалась — не от голода, жажды и непогоды, а от внутренней, нечеловеческой работы над своей мыслью и волей — в борьбе сил духа и плоти — и, наконец, в добытом и готовом одолении. Здесь нет праздничного, геройского, победительного величия — будущая судьба мира и всего живущего кроется в этом убогом маленьком существе, в нищем виде, под рубищем — в смиренной простоте, неразлучной с истинным величием и силой». - Мне кажется, что лучше и не скажешь в определении смысла картины.
 
А вот мнение другого писателя  Всеволода Гаршина. И вот тут мне хотелось бы чуть больше остановится на личности этого писателя. Это для того, чтобы лучше понять, прочувствовать его мнение.
 
Это был человек как говорят, очень тонкой душевной организацией. Чувствовавший боль не только свою собственную, но и исходящую от всего того, что было вокруг него. И проклятые вопросы его времени, которые становились всё острее и острее, и которые привели в конце концов к нескольким революционным взрывам,  были причиной тяжких внутренних страданий и его преждевременного конца
Главный проклятый вопрос – социальная неправда. Он был по характеру похожим на Нехлюдова, пошедший вслед за Катюшей Масловой в Сибирь, чтобы хоть как-то искупить зло, причиной которого был он сам.

    А Гаршин был по рождению дворянин. Чтобы лучше понять то, что я здесь пишу, прочтите, к примеру, его два рассказа - «Четыре дня» и «Красный цветок» Да, хотя бы эти рассказы. А то ведь мы все знаем Гаршина больше, не удивляйтесь, по одной его сказке «Лягушка-путешественница»

   А ведь он ещё и воевал. И очень достойно. Он видел много смертей. То есть он побывал в отличие от многих из нас  в пограничном положении между  жизнью и смертью. На войне, как на войне. А он пошёл на войну добровольцем. А пошёл он с тем, чтобы если не помочь народу, то по крайней мере разделить с ним его тяжёлую участь.
В конце концов он нашёл выход из положения нескончаемого страдания. Глубокая депрессия привела его к тому, что он сделал шаг в лестничный пролет. Он  убил себя сам. Видимо и он провел не мало времени в мучительных раздумьях перед тем как сделать этот трагических исход. Тоже поступок. А было ему как и Христу, тридцать три года.
 
  А каким он был, писатель Гаршин?  Вот посмотрите на лицо умирающего царевича Ивана, убиенного его отцом на известной картине Ильи Репина. Или лицо оборванца-арестанта и ссыльного, а может и каторжника на картине « Не ждали». На  обеих картинах мы увидим лицо Всеволода Гаршина. Наверное, не случайно Репин выбрал именно это лицо для своих персонажей.

И вот что пишет Гаршин по поводу этой картины: « Меня сразу поразили, как выражение громадной нравственной силы, ненависти ко злу, совершенной решимости бороться с ним». А ещё он пишет: «Страдание теперь не касается Христа — оно так мало, так ничтожно в сравнении с тем, что у него теперь в груди».

А вот что пишет Лев Толстой. Художник и писатель были очень хорошо знакомы. Прямо рядом справа мы увидим портрет Толстого. А таких портретов  было два. Один был продан Третьякову. Другой остался в Ясной Поляне. И, представьте,  Толстой тоже написал портрет художника Крамского. Разумеется пером своим. Откройте роман «Анна Каренина». Найдите страницы с описанием художника Михайлова. Это и есть Крамской.
 
   Так вот что пишет Толстой: «Это лучший Христос, которого я знаю»[. И еще о том же вот что он пишет Третьякову: «Ведь если есть какое-нибудь оправдание всем тем огромным трудам людей, которые сосредоточены в виде картин в Вашей галерее, то это оправдание только в таких картинах, как Христос Крамского и картины Ге…»

  А что пишет сам  Третьяков? Прочтём это  в его письме Льву Толстому : «Более всех для меня понятен „Христос в пустыне“ Крамского. Я считаю эту картину крупным произведением и очень радуюсь, что это сделал русский художник...»
       
    А Толстой знал, о чём писал. Он,  как говорят, был хорошо в теме. Чтобы убедиться в этом, прочтём его «Исповедь». Да ведь он ещё и создал свое собственное учение. Свое Евангелие. А вот как он замечательно трактует главную молитву «Отче наш»:

                Человек — сын Бога.
«Бог есть бесконечное духовное начало жизни.
Да будет свято это начало жизни.
Да осуществится его власть во всех людях.
И да совершается воля этого бесконечного начала, как в самом себе,
так и во плоти.
Жизнь временная есть пища жизни истинной.
Жизнь истинная в настоящем.
И да не скрывают от нас этой истинной жизни ошибки и заблуждения прошедшего.
И да не вводят нас в обман. И тогда не будет зла. А будет твоя власть, и сила, и разум».
       То есть, тема Христа была ему по меньшей мере очень близка.
                *****               
      Меня очень тронуло и просветило такое высказывание неведомого мне искусствоведа Георгия Вагнера:
 
 «Христос в пустыне» — центральное полотно во всей Третьяковской галерее».  Образ Христа — это никакой не миф, не религиозная модернизация революционно-демократических идей эпохи разночинного движения, а глубоко внутреннее движение необыкновенно чуткого художника, наделённого даром божественного озарения. В основе содержания картины „Христос в пустыне“ лежит не надуманная идея выбора пути („куда пойти“), и ещё менее — борьба божественности с дьяволом, а мучительные усилия Христа осознать в себе единство Божественного и Человеческого».

А теперь мнение и самого автора, художника Крамского.
   «Кто это был? Я не знаю. По всей вероятности, это была галлюцинация; я в действительности, надо думать, не видел его. Мне показалось, что всего лучше подходит к тому, что мне хотелось рассказать. Тут мне даже ничего было придумывать, я только хотел старался скопировать. И когда кончил, то дал ему дерзкое название.

   Христос ли это? Не знаю. Да и кто сказал, какой он был? Напав случайно на этого человека, всмотревшись в него, я до такой степени почувствовал успокоение, что вопрос личный для меня был решён. Я уже знал и дальше, я знал, чем это кончится» 
     То есть, мы видим, что и сам художник не уверен в том, кого он изобразил в пустыне.

   Был в жизни его такой эпизод. Он учился ещё в Петербургской  Императорской Академии художеств. Потом он со своими товарищами покинет её с грандиозным скандалом. Но дело не в этом. Академия сделала из него замечательного художника и большого мастера. Он нарисовал картину человека, читающего Евангелие. Работу его похвалили Но вот как–то зашёл в его мастерскую случайно старик – коробейник. Он тоже посмотрел на эту картине и изрёк: «Света на лице его нет. Почём я знаю, может, это он песенник от скуки раскрыл и разбирает. Ты, может, обличье и нарисовал, а душу забыл… « Господи, да как же душу – то нарисовать? – спросил художник  – «А это уж твоё дело, не моё», ответил старик.

    Это разговор художник запомнил навсегда. Он думал о том же и тогда, когда писал лицо Христа в пустыне.
   А теперь пусть каждый ещё раз посмотрит очень внимательно на эту картину и сам для себя решит и ответит, для чего он живёт, и с кем он – с Богом или с Мамоной.