14 глава. Капля слезы

Глава, которая утверждает, что иногда, чтобы почувствовать силу любви, нужна всего лишь…
                …Капля слезы.

Теплый прохладный денек окутывал своим ароматом, мягкий и легкий ветерок подсказывал направление дальнейшего пути. Сопровождая полет изумрудных листьев, я свернула в переулок.
Я первый раз была в больнице. Я никогда не болела, никогда не принимала таблетки и даже не знала, что такое головная боль. Единственное, что меня беспокоило – это кровь, которая почему-то периодически и только по утрам текла из носа. Довольно часто я опаздывала на первый урок именно по этой причине.
Приехала я как раз в тот момент, когда папу перевели в палату. Заглянула внутрь. Отец находился там не один. Еще трое мужчин были в палате: один читал книгу и никого не замечал, другой говорил по телефону и как будто тоже никого не видел вокруг, а третий - просто смотрел в окно, отвернувшись от происходящего здесь, внутри.
– Он звал тебя, - прошептала мама, которая приютилась рядом с ним, на краешке стула, заваленном папиной одеждой. 
Отец лежал с закрытыми глазами в кровати, над которой висела большая икона Божьей матери. Я даже испугалась вначале: как-то не ожидала ее здесь увидеть, как будто пришла в церковь, а не в палату к больному, и почему-то только над его кроватью. «Значит ему больше всего нужна была помощь», - решила я, когда мама сказала, что она уже висела здесь, до прихода папы. Я все не решалась подойти поближе к отцу. Сердце мое колотилось уже тогда, когда подходила к двери палаты.
            Папа открыл глаза. Я молчала, призывая все силы света, чтобы просто стоять… стоять и не уходить... Всю любовью и всю свою нежностью я пробуждала в себе, чтобы просто смотреть… смотреть ему в глаза…
     Увидел старшую дочь, слезинки наполнили его глаза. Мама вынула из кармана платок и аккуратно промокнула их.
     – Аленка, – прочитала я по шепчущим его губам.
            Слезы покатились по его щекам, и он протянул ко мне руку. Я подошла ближе и протянула свою ему навстречу. Неожиданно, будучи совсем без сил, он схватил меня и, крепко сжимая, прижал к своей груди.
     Первый раз я видела его таким. Первый раз он смотрел на меня с нежностью.
            По правде сказать, я думала, что на меня польется море обвинений или строгих напутствий… Но…, его слеза выдала на свет то, что так упорно и тщательно скрывал он ото всех. А когда он крепко прижал мою руку, то сразу освободил мое сердце от страха…от страха и вины за то, что она всегда ругалась с ним, за то, что не понимала.
     Я вообще не понимала, как моя мама могла жить с ним так долго. Это очень сердитый человек, совершенно не хотел видеть хорошее в людях, не то, что я. Я была ему полная противоположность - совершенно не хотела видеть плохое.
     “И не хочу!” – настаивала я.
     – А как же твой отец!? – удивлялись друзья.
     – Мой отец – исключение. Он, как провокатор, на всех наезжал и провоцировал на сражение: и родных, и друзей, и гостей, на всех наезжал, ему было все равно! Единицам это только нравилось.
     «Ух, какой у тебя отец! – говорили они, - прошибает мозги так, будто ты что-то такое натворил, тебя за это посадили на электрический стул и уже начали пытать или, наоборот, ты ничего еще не сделал, но именно в этом тебя и обвиняют».
     Он сначала провоцировал, а когда со стороны наблюдал реакцию – на место провокатора уже вступал судья: он сам выносил приговор и сам же приводил его в исполнение. Только его жена, моя терпеливая и мудрая мама, могла умело расправляться с этим суперагентом. Как только тот начинал зажигать, она показывала ему язык: на бок так его выпустит наружу и шевелит, пока тот не успокоится, или могла ущипнуть, проходя мимо него – срабатывало на убой: тот сразу заливался смехом. Я так не могла. Никто не мог! В нас будто бес вселялся. И мы с большим усилием начинали с ним бороться – уже со своим бесом внутри.
     «Вы все – никто! И только я знаю, кому и что нужно!» – вот те слова, которые постоянно звучали в нашей семье. Эти слова причиняли мне боль. В ответ я кричала ему в лицо: «Только я знаю, что для меня лучше! Никто не может знать меня лучше, чем я сама!» Он требовал к себе такого внимания, которое забирало все личные дела семьи, заставляя делать то, что нужно ему. Мы все: моя мама, моя сестра и я, все должны были слушаться его, ведь только он знает, что, как и зачем каждому из нас нужно. Но, когда я интересовалась, что он будет на обед, он с раздражением спрашивал: «Ты что, сама не знаешь, что мне нужно и что я люблю?! Ты сама должна знать, что мне нужно!»
     Вот такой каламбур правил в его голове. Неужели все это перейдет мне по наследству? А может…, может давно перешло?
     – Не может этого быть! – насторожилась я.
     Все может быть…, все может быть…
            Я проживала свою жизнь, хорошо ли плохо, не важно, но я жила, плывя по течению, как актер, исполняющий данную ему роль, но даже не осознающий, что играет эту роль! Он даже не знает, свою ли он роль играет! Как слепой котенок, куда зовут, туда и иду, кушаю то, что подают.
            Ты проживаешь свою жизнь, не задавая вопросов, что-то принимаешь, отчего-то отказываешься. Ты даже не задумываешься: «Я сейчас живу такой жизнью, какую предначертал мне Бог или нет?»
            А ты задавал себе вопрос: «Есть ли Он вообще?»
            Ты никогда не спрашивал себя: «На сколько процентов ты вовлечен в жизнь, в эту великую божественную игру? На все ли сто? А может у тебя есть своя собственная игра, которую ты выбрал для себя? И ты играешь в ней главную роль? Ты вообще представляешь, какой ты на все сто?! Осознаешь, насколько ты такой, какой мог бы быть? Сколько я вношу творчества во всемирный вселенский банк?» - ты задавал себе такой вопрос?
            А может ты тот, кто просто живет и решает проблемы, встречающиеся ему на пути? Есть такие, кто сам создает себе проблемы, а есть - кто упрямо ждет, когда они сами найдут его, но, как только проблема является на горизонте, он сразу ищет пути обхода.
            Пробудившись, я стала разбираться в своей жизни, смотреть, к чему я всегда стремилась, что по-настоящему волнует и к чему влечет сердце.  Я стала видеть, что все, что заложил в нас Бог, все это - для того, чтобы ты уже сейчас сыграл свою роль.
            Я не знаю, что такое Бог, есть он или нет в каком-то обличии, но я точно знаю - Он лучший Режиссер во Вселенной.
            Для каждого задуман свой сценарий, свой план. Главный - все видит и всем заведует, ничто не ускользнет от его всевидящего ока и не может нарушить избранный для тебя план. Он подстраивает нужные ситуации, притягивает то, что нужно, а часто, наоборот, подставляет то, что не нужно, чтобы лишний раз убедиться, действительно ли ты готов, здесь и сейчас, сыграть свою главную роль или нет. Вовремя увидеть подмену и не поддаться на провокацию – вот подлинная работа.
            Бог создает нам все, чтобы мы могли проявить свою истинную силу и лучшие качества, не давая внимания пустым наслаждениям и не затрачивая время на удовлетворение никчемных желаний. Он дает нам все, чтобы мы могли видеть – кто мы есть на самом деле, увидеть лучшее в себе и в других.
            – Но! Если ты это видишь, то сможешь изменить сценарий, если у тебя есть, что предложить взамен. – предложил мой папа, когда мы спорили на эту тему.
            – Как же! Щаз! Нарушу великий план Бога!? Не смеши!” – возмущалась я.
            – Как обычно делают депутаты? – продолжал отец с еще большим энтузиазмом, - вносят свои поправки в закон, верховные власти рассматривают их и отвергают или утверждают. Так и здесь. Только, чтобы узнать – утвердили твои изменения или нет, тебе придется начать делать то, что ты сам предложил. Вот тут у тебя и начнутся проверки, испытания, преграды на пути – действительно тебе нужно то, что ты захотел изменить или так, от скуки балуешься. И твое действие – это и будет ответ, ты сам внесешь поправки в сценарий.
Вот куда нас заносило! Все считали меня сумасшедшей, особенно когда я бросила стабильную работу и все привилегии, что у меня были, стала реже встречаться со своими детьми и внуками. И все – ради чего-то призрачного, не проявленного. Меня никто не понимал, никто.
«А может действительно, существует призрачный мир, где все свершается по одному сценарию, - думала сейчас я. - И каждый раз все, что было до этого момента, происходит именно для этого момента. Вот мы стоим сейчас здесь – а ведь столько всего произошло в моей жизни и в жизни других, близких мне людей, да и не близких, именно для того, чтобы вот сейчас этот момент произошел. Пройдет еще мгновение, и я увижу, что будет дальше…»
Здесь и сейчас…
            С одной только каплей слезы на поверхность вышел тот, кто так долго ожидал своего часа – мой добрый, нежный и любимый отец. Мгновения, как в завершении книги, стали перелистывать последнюю страницу папиного сценария.
     Дверь в палату распахнулась, и компания шумных ребят прервала мои раздумья: пришли навестить того мужчину, который сидел у окна. Наверное, он и ожидал их прихода. Следом зашел папин лечащий врач, встал рядом с мамой и стал ей что-то нашептывать. Я смотрела на отца. Глаза его закрылись и больше ничто не говорило о том, что что-то изменилось. Пришли люди в белых халатах и увезли его в операционную.
            – У его рак желудка… Сейчас его удаляют, - произнесла мама.
            – Желудок!? Как такое может быть! – возразила я. – Проверяли же недавно, ничего не было!
            – Все может быть, дочка, все может быть… - смиренно произнесла моя мама и мы замерли в ожидании…
            Через несколько часов вышел хирург и твердым голосом произнес:
            – Мы удалили желудок, но метастазы распространились дальше. Больше ничего нельзя сделать, – опустив голову, он ожидал вопрос.
            – Сколько? – спросила жена.
            – Может месяц, два…, а может…
            – Я могу его увидеть?
            – Конечно, – ответил врач и проводил маму к отцу.
            Я пошла следом. В послеоперационную я не вошла, наблюдала через стекло. Неожиданно мама вскрикнула. Снова прибежала врачи и попросили маму удалиться.
            – Из него вышла легкая дымка, когда он закрыл глаза, – сказала мама и мы посмотрели друг на друга. Я поняла - это конец.
            Как в подтверждение, вышел лечащий врач и произнес вердикт:
            – Все… Он ушел… на покой, - опустив голову, он тихо удалился.
     И все, кто был с нами рядом, тоже окунулись в безмолвие.