Желтый идол Часть вторая Гл. 11

                Глава 11

 

После разговора с Мартой, Семен не спал всю ночь. Слишком велико было потрясение. Какие только мысли не витали в голове: «А что если Марта сдаст меня полицаям? Я же когда-то убил сына охранника. А вдруг они родственники? Нет, не должна… Давно бы сдала, еще там, на станции, — думал он. — Ладно, чего сердце рвать, время покажет. Расстреляют – ну что ж… Закончатся мои мучения на этой земле».

На следующий день Семена пригласили к обеду. Стол был накрыт богато, и уже на четыре персоны. Казак вошел, поздоровался по-немецки. Марта пригласила присесть рядом. Напротив них уселись молодой парень и девушка, почти одного возраста. В отличие от Марты, девушка была черноволосой, а парень белокурым, как и большинство немцев. Молодой человек вел себя странно, дергая руками и ногами, словно при нервном тике. В отличие от него, девушка вела себя спокойно, внимательно рассматривая Семена.

Марта представила их.

— Мой сын Роберт. Дочь Кристина.

Молодые люди кивнули. Закончив трапезу, Марта позвала Семёна на второй этаж. Они зашли в комнатку, напоминающую библиотеку. По периметру трех стен до потолка располагались книжные полки, заставленные томами книг. Пригласив Семена присесть за стол, Марта устроилась напротив.

— Ты хотела рассказать о себе, — начал разговор казак.

Помолчав, Марта собралась с мыслями и начала рассказ.

— После того, как вы убили охранника Генриха и его однорукого сына, на вас была объявлена облава. Об этом я узнала, когда была в городе у тетки. Но вы, как в воду канули. Все подумали, что вас убили.

Мой отец Иоганн Шмерц прожил недолго, оставив мне в наследство немалое хозяйство.  Я удачно вышла замуж, родила девочку, а потом родился и мальчик. Ты их сегодня видел.

— А где отец детей?  — перебив Марту, спросил Семен.

Глаза Марты налились слезами.

— Мой Рудольф погиб, испытывая новый истребитель. Я получаю за него большую пенсию, — пояснила она. — Сын очень тяжело перенес его гибель. На нервной почве у него случилось психическое заболевание. Да ты и сам видел, как он себя ведет. Я прячу от него оружие, плетки. Он ненавидит пленных. Боюсь, что наделает глупостей, и они его убьют, как вы в своё время убили охранника и его сына.

— Могу я взглянуть на отца твоих детей? — спросил Семен.

Марта встала и принесла небольшой портрет в рамочке. На него смотрел молодой мужчина, сфотографированный рядом с самолетом. Волевой подбородок, белокурые волосы — типичный представитель арийской расы.

— Интересно, а почему у твоей дочери волосы черные? У тебя и у мужа —  светлые? — спросил Семен.

Марта помолчала, а потом нерешительно сказала: «Так она не его дочь. Кристина — твоя».

Семена сидел словно громом пораженный. Новость была ошеломляющей.

— Как… Как это моя? — чуть не потеряв дар речи, промолвил он. — Ты же сказала, что вышла замуж…

— Да, вышла, но через год после рождения Кристины, — ответила она. — Я прошу тебя, не говори ей ни слова! Со временем, может быть, и расскажем.

— Ты собираешься держать меня здесь до смерти? — улыбаясь, спросил Семен. — А вдруг я надумаю сбежать?

— Куда тебе бежать? Скоро наши войска займут Москву, — и конец войне, — ответила Марта. — Газеты пишут, что все ваши крупные города взяты.

— А почему у тебя сын не служит? — спросил Семен.

— Он болен, и не может служить в регулярной армии. Зачислен в резерв.

Марта предложила Семену обучиться водительскому мастерству. Раньше к ним каждый день приходил пожилой немец, приносил плакаты, по которым проводил занятия. Можно пригласить его снова.

Через несколько месяцев казак освоил матчасть, научился сносно водить «Виллис» и грузовик.

Хозяйство у Марты было большое: фермы по выращиванию скота и птицы, кожевенный завод, фабрика по пошиву обуви. Работы было много. Марта уже без опаски отпускала Семёна в город с товаром. Он сдавал его на склад, получал пачку рейхсмарок, и в целости привозил их ей.

Католическое Рождество встретили стрельбой пробок от шампанского и огнями фейерверков. Сели за праздничный стол. Молодежь веселилась. Роберт, напившись, пел военные марши гитлерюгенда, стуча пивной кружкой по столу. Марта сделала ему замечание, на что он довольно резко ответил, что после смерти отца, он теперь тут хозяин. И что хочет, то и делает. Сжав пальцы в кулак, он выставил указательный, на манер пистолета, и навел руку в сторону Семена.

— Пуф, пуф, dreckiges Schwein, — выдал он.

У казака от ненависти свело скулы. Сжались кулаки. Марта, чтобы разрядить обстановку, утащила сына в спальню, закрыв дверь на ключ.

Некоторое время из спальни раздавались пьяные песни. Что-то падало, разбивалось, потом все затихло.

— Вот, Иван, этого я и боюсь, — сказала Марта. — Что делать — не знаю.

Прошел и русский Новый год. Семен встретил его тихо и скромно, с кусочком хлеба и кружком колбасы.

В январе в газетах появились новости об изменении ситуации под Москвой. Войска вермахта остановились, якобы, чтобы переждать страшные морозы. Москву с налета немцы взять не смогли.

Семену было все равно: падет Москва, или нет. Прожив почти всю жизнь на чужбине, особых чувств к далекой родине он не испытывал.

Лето 1942-го особых изменений в жизнь Семена не принесло. Ежедневная работа выматывала. Читая привозимые почтальоном газеты, он стал наблюдать за событиями на фронте. Заголовки кричали о скорой победе. Писали, что доблестные немецкие войска вышли к Волге, захватив Сталинград. Теперь русским каюк — их танки останутся без горючего. Зная трепотню геббельсовской пропаганды, Семен по своему военному опыту понимал, что немцы встретили серьезное сопротивление, и до их победы еще очень далеко. Миновал еще один Новый год, наступил 1943-й…

В конце января с восточного фронта стали приходить тревожные вести. Одна из газет даже написала, что в окружение под Сталинградом попали триста тысяч немецких солдат и офицеров. Потом, правда, тут же было дано опровержение: мол — это утка. За то, что газета сеет панику, ее редактор был расстрелян. Однажды почтальон принес повестку по призыву Роберта в действующую армию. Проводив сына, Марта впала в меланхолию.

«Значит, дела немцев совсем плохи, коли стали призывать на войну больных, — подумал Семен».

Лето 1943 года еще больше укрепило его в мысли о поражении немцев в войне с СССР.

Как-то встретившись с Мартой, он поделился с ней этими мыслями.

— Посмотрим, Иван, — сказала она, — рано еще делать выводы.

А война все ближе подкатывалась к границам Германии... Победы русских шли сплошной чередой. И вот уже освобождена Белоруссия, Украина, а затем русские вступили на территорию Польши.

— Уезжать надо! — убеждал Марту Семен. — Еще немного — и русские будут здесь!

Наконец Марта решилась уехать. С трудом продав имение и материальную базу, они поехали подальше от войны, вглубь Германии, в Дрезден. Там у Марты жили родственники по отцу. Купили небольшой особняк недалеко от города. Предприимчивая Марта занялась мелким бизнесом: открыла пошивочное ателье и колбасный цех. Семен по-прежнему находился у нее на положении пленного. Несколько раз он пытался приблизиться, но встречал холодный отпор.

— Все мосты сожжены между нами, Иван, — отвечала она. — Зачем снова разжигать пламя, если дров нет?

Январь 1945-го по всей Германии выдался очень морозным. Марта послала на заготовку дров Семена, дав в помощники двух работников, тоже из числа пленных. Они были югославами. Семен сильно и не вникал, кто они на самом деле. Себя он называл украинцем.

Уехали довольно далеко. Напилив дров, загрузили грузовик, и покатили домой. По дороге стал чихать двигатель. Потом вообще заглох. Пришлось идти пешком. По пути на них напала стая волков. Семену и одному из пленных удалось вскарабкаться на дерево. Третий не успел... Волки съели его на глазах у невольников. После сели кружком под дерево, и стали ожидать добычу. Югослав, окоченев на тридцатиградусном морозе, словно груша, упал с дерева на радость стае. Через несколько минут и от него остались лишь одни деревянные башмаки, да клочки одежды. Почувствовав, что коченеет,  Семён держится за ствол из последних сил. И вновь помог случай...

На полянку выскочил лось. Стая дружно рванула в погоню. Чуть переждав, казак с трудом спустился на землю, и, ускоряя шаг, пошел по дороге.

От ходьбы немного удалось согреться. Подобрал Семена местный житель, ездивший на лошади за дровами.

Привез, отогрел. Семен попросил, чтобы он отвез его к Марте Шмерц.

Марта встретила их взволнованная и заплаканная. Нагрела в тазу воды, навела горчицы, и велела Семёну опустить туда ноги. После налила стакан шнапса и заставила выпить. Но все было напрасно. Семен получил сильное переохлаждение, и заболел воспалением легких.

Провалялся он в постели почти месяц. Марта ухаживала за ним, словно за мужем.

Утро 13-го февраля 1945 года было наполнено гулом сотен самолетов. Началась бомбежка Дрездена.

— Чьи самолеты, Марта? — приподнявшись на подушке, спросил Семен. — Неужели и сюда русские пришли?..

— Я не видела русских самолетов. Видимо, это английские и американские. На крыльях у одних звезда в круге, у вторых — точка в круге.

— Да, это они. Только зачем бомбить город, если здесь нет войск?

Слышался гул взрывов. Дым от горящих строений висел над городом три дня.

Выздоровев, Семен попытался проехать в город, но не смог. Его попросту не было. Перед ним лежала холмистая равнина из битого кирпича, да кое-где торчали столбы.

В марте сорок пятого почтальон принес трагическую весть: сын Марты Роберт Шмерц пал смертью храбрых. К бумаге прилагалась коробочка с железным крестом. Марта, почти не вставая, пролежала неделю. Как мог, Семён ухаживал за ней. Спал рядом, нежно обнимая.

В мае сорок пятого пришла весть, что Германия капитулировала, а Гитлер покончил с собой. Эти новости не особо радовали Марту и Семена.

Наступили трудные послевоенные годы. Но желание жить давало силы к поиску средств существования.

 (продолжение:  http://www.proza.ru/2019/11/14/248 )