Виталий Петров. Творческий путь

Посвящаю своему отцу, Виталию Петрову, поэту, журналисту, корреспонденту газеты «Гудок», певцу магистрали, почётному железнодорожнику, автору песни «Песня о БАМе»
               
                Светлана Петрова.

Нам трудно сейчас перенестись в далекие времена 40-х годов двадцатого столетия,представить себе жизнь русских людей того периода, облик страны, история которой в один день разделила две эпохи  «до» и «после» начала самой разрушительной войны в истории человечества.
Предки наши жили и до войны неспокойно.
Голод в Поволжье-одно из самых трагических событий в истории двадцатого века. В это время началось бегство крестьян на заработки. Бабка отца, Лукерья Константиновна, из голодной Самары вместе с детьми, убежала в теплый и хлебный Самарканд. Прадед по материнской линии, Фёдор Васильевич, тоже волей судьбы оказался в этом городе. Здесь встретились и полюбили друг друга  бабушка и дед,здесь родился отец, на берегу реки Зеравшан, около Карапетинских гор. Случилось это 7 мая 1940 года. Какие же черты унаследовал отец от своего деда, Фёдора Васильевича Гордеева, и своей матери, Валентины Фёдоровны Петровой? От деда (он был инспектором путей сообщения) — аристократизм духа, здоровую гордость, от матери - художественный талант и поэтическую мечтательность.
Валентина Фёдоровна была музыкальной, артистичной, красивой женщиной, любила петь народные песни, романсы. Благодаря ей отец полюбил книги. В двенадцать лет им овладела страсть к литературе. Если книга нравилась, он не мог оторваться от чтения. Мой дед, Павел Иванович Петров, тоже работал на железной дороге, мастером в депо, был интересным рассказчиком,  играл на мандолине. Отец так вспоминает о своем детстве:
 На улице, солнцу распахнутой,
 Бедовым мальчишкой я рос.
 Там липы шептались с закатами,
 Да искры неслись под откос.
 Песни колес, солнечный плес,
 Домик родной у пруда,
 Рощи берез, россыпи звезд
 Я полюбил навсегда.
Помню, на семейных торжествах царила атмосфера праздника, душевность. Рассказы прадеда,работавшего в годы войны на железке и деда, прошедшего всю войну до Берлина, помогли отцу правдиво написать о событиях военного времени. Дед рассказал военную историю о Ванюше Фёдорове, мальчике-герое, защитнике Сталинграда. Имя четырнадцатилетнего паренька, совершившего недетский подвиг, выбито на двадцать втором знамени в зале Воинской Славы мемориала на Мамаевом Кургане.
Песня «Мальчишка в солдатской шинели», написанная вместе с Евгением Жарковским, стала гимном - памяти маленькому, стойкому человеку.
Каждая строчка пронизана болью:
«Возможно бы, стал Рафаэлем,
А может, Колумбом планет
Мальчишка в солдатской шинели
Неполных пятнадцати лет»…
Дети-войны, на глазах у которых погибали родители, рвались снаряды, горели деревни, рушились дома, были готовы к мести. Им пришлось увидеть настоящий ужас. Они совершали поступки, о которых взрослым страшно было подумать:
«Неделями, без передышки,
Шагая за знаменем вслед,
Сражался бесстрашно мальчишка
Неполных пятнадцати лет…
Зажав, как заветную книжку,
Гранат смертоносный пакет
На танки рванулся мальчишка
Неполных пятнадцати лет…
Давно уж бои отгремели,
Но время не вычеркнет, нет
Мальчишку в солдатской шинели
Неполных пятнадцати лет».
Ещё одно произведение о войне — это поэма «Великая битва», посвященная битве под Москвой. Сразу же с первых строчек мы попадаем в тяжелые будни военной Москвы:
«Над Москвой суровой и тревожной
Грозный вечер ноябрьский плывет.
Паутиной аэростатов, гулом гусениц по асфальту,
Четким ритмом шагающих рот.
И вставали поэт и рабочий
Под свои боевые знамена.
На защиту Москвы днём и ночью,
Днём и ночью шли батальоны»…
В каждой строчке чувствуется сила духа  защитников Москвы.
Вся Россия встала на оборону родного города от мала до велика:

«Наши сёстры, матери и жены
Не давая отдыха рукам
Присылали фронту эшелоны
С пушками и хлебом пополам»…
Образы женщин военного времени правдиво показаны в поэме:
«Перед самым закатом бой за город утих
И запели солдаты о невестах своих.
Пели тихо ребята о тепле милых глаз,
Те, кого из огня ты выносила не раз».
Вот такие стихи, такие воспоминания…
Отец рос в атмосфере любви и творчества. Здесь он познал первые детские радости, впечатления от окружающего мира. Писать стихи  начал рано. Жаль, не спросила его о самом первом стихотворении. Думаю, это были стихи о любви, и посвящал он их маме. Родители учились в одном классе, недавно нашла открытку-картину Виктора Михайловича Васнецова «Аленушка», на которой папа написал чернильной, фиолетовой ручкой: «Галя, давай дружить!» Школьная дружба переросла потом в сильное чувство, которым они дорожили до конца своих дней. Много стихотворений о любви написаны для нее. На мой взгляд, самое сильное «Я без тебя не могу, понимаешь?» Читал и смотрел на маму. Редко кому удается пронести свои чувства через всю жизнь. К моменту, когда семья переехала в дом в подмосковное Черкизово, дом этот мог отмечать столетие. Он был сыроватый, однако  для Виталия здесь было раздолье — рядом прозрачная речушка Клязьма, церковь на зеленой горе. В центре поселка — огромная лужайка, где он играл в шумные игры с мальчишками. И, наконец, дорога. Она уходила в неведомые дали. Дорога всегда интересна в детстве. По ней они гоняли с мамой на своих велосипедах...
Проблемы выбора жизненного пути не было ( отец и дед — потомственные железнодорожники) и отец пошёл по их стопам, не задумываясь пока о своём увлечении стихами. В школе ему хорошо давались точные науки. «Задачки, как орешки щелкал», — всегда говорила мама. В 1957 году успешно сдал экзамены и поступил в Московский ордена Ленина и ордена Трудового Красного знамени институт инженеров железнодорожного транспорта Министерства путей сообщения СССР им. И.В. Сталина. Итак, семнадцатилетний Виталий — стройный, красивый, полный энтузиазма — в Москве. Студенческое будущее волновало его возможностью по горло влезть в  науки: хотел изучать физику, литературу–всё сразу.Будущий поэт знал, что на это потребуется много времени. Отважные планы будоражили юношу, ища осуществления. Точные науки давались без труда, но истинной любовью была всё-таки литература. Об этом Виталий ещё не догадывался. Карандашик, блокнотик, уединение—всё это нравилось.
Середина двадцатого века ознаменовалась в России поэтами-шестидесятниками. Стали выходить сборники стихов многих авторов. Яркие представители этого времени — Белла Ахмадулина, Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский, Николай Рубцов…
Поющие поэты—это ещё одно направление поэзии шестидесятых годов двадцатого  века. Самые яркие из них — Булат Окуджава и Владимир Высоцкий. Стихи звучали везде: на улицах, площадях. Это было время подьема российской поэзии.
 Знаменитые чтения в «Политехе», фильмы Киры Муратовой «Короткие встречи», Станислава Говорухина и Бориса Дурова «Вертикаль», появление поэтов с гитарой — всё это оказало огромное влияние на молодежь того времени. В среде «физиков» возникла новая субкультура туристов-гитаристов. Миллионы студентов проводили время каникул в дальних походах. В удобных штормовках они поднимались на высокие горы, сплавлялись по быстрым рекам. Чтение душевных стихов, пение у костра под звездным небом стало романтическим хобби молодежи той поры. В таком восторженно-поэтическом  времени жил мой отец.
В студенческом общежитии было интересно. У будущего поэта присутствовала ностальгия по этому времени, друзьям. Жили весело и дружно. Расположение общаги было удачным: с одной стороны — мясокомбинат, с другой—пивзавод на улице Руставелли. Недалеко находился грузинский ресторан, знаменитая «Савойя». Жители шестьсот тридцать второй комнаты были активными: Слава Быков, Игорь Котов и Виталий Петров подрабатывали на мясокомбинате, писали стихи, в ресторанчик иногда захаживали. Девчонки из общежития в них души не чаяли. Напротив, жила черноглазая молдаванка Элла (родители присылали ей из Кишинева сладкие сухофрукты и терпкое вино из тутовника), у Котова «предки»  — врачи из Баку (за окном постоянно болталась сетка с черной икрой). Заместитель декана, Анатолий Давыдович Сахаров, очень любил захаживать в гости: пообщаться, послушать песни под гитару,новые стихи. В общежитии отец начал писать песни. Кот и Бычок ходили даже в «Московский железнодорожник», который находился недалеко от общежития, продавали тексты:
«По небесам, по суше, по волнам,
Не возвратится больше юность к нам.
Как не приходит на Сущёвский вал
Трамвай МИИТ - Савёловский вокзал».
В общежитии МИИТа было написано много стихов, посвящённых железной дороге:
«Вновь над кручами и стремнинами
Поезда ведут трассой горною.
И мечтатели — духом сильные,
И романтики — люди гордые».
Потом эти строчки сложились в песню, соавтор которой стал Зиновий Дунаевский.
Песни  о студенческой дружбе, любви тоже были созданы в общежитии МИИТа:
«Уходят трамваи,
Приходят трамваи,
А я всё стою и стою.
Стою на углу я —
Зову — ожидаю
Ушедшую юность свою».
Вот строчки из другого удивительного стихотворения:
«В сиреневых сумерках пасмурной ночи
Встает долгожданный рассвет.
Ах, где ж вы, ах, где ж вы, далекие очи,-
Магниты мальчишеских лет?»
«Далекие очи» в то время учились в медицинском институте в Иваново,  а по ночам плакали, вспоминали, переживали. И не напрасно…
Летом 1962 года отец очутился  в Новочеркасске (был на практике на Новочеркасском электровозостроительном заводе). И невольно стал свидетелем кровавых событий, происходивших в это лето на заводе. Предыстория  их  такова: 30-31 мая было опубликовано постановление ЦК КПСС и Совета Министров о повышении розничных цен на мясо, мясные продукты и масло на 25-30 процентов. Люди выразили недовольство, зачинщиком волнений стал коллектив сталелитейного цеха, который в десять утра прекратил работу и потребовал у начальника цеха довести до сведения руководства свои требования. Директор завода, Борис  Николаевич Курочкин, вместо того, чтобы выслушать требования бастующих, неудачно пошутил: «Ешьте вместо пирожков с мясом выпечку с ливером». Курочкину удалось скрыться после этих слов. Возмущению людей не было предела. Число бастующих достигло пяти тысяч. Они перекрыли железнодорожную магистраль, проходящую через город, и даже остановили пассажирский поезд. Хрущеву доложили о забастовке рабочих НЭВЗ уже через несколько минут после ее начала. Он связался с руководством ростовского обкома КПСС, МВД и КГБ и отдал приказ любыми средствами подавить бунт и разрешил при необходимости задействовать вооружённые силы. 
Вскоре к зданию прибыл начальник Новочеркасского гарнизона генерал-майор Иван Олешко с 50 вооруженными автоматами военными. Толпа не реагировала ни на слова, ни на автоматчиков. Военнослужащими был произведен  первый  предупреждающий залп вверх. Из толпы крикнули: «Не бойтесь, стреляют «холостыми», затем был открыт огонь по толпе.
В результате чего около пятнадцати человек остались лежать на площади. Отец рассказывал, что после первых выстрелов в воздух с деревьев посыпались мальчишки, как яблоки. Любопытные дети забрались на деревья, что росли в скверике напротив горкома, чтобы посмотреть на происходящее. По официальным данным при разгроме демонстрации было убито двадцать шесть человек, еще восемьдесят семь получили ранение. Такая получилась практика…
После окончания института работал машинистом. В это время написано много стихов об этой профессии:
«И метели, и ветры,
И колес перестук-
Мы гудками планету
По утрам будим, друг.

А упрямые рельсы —
Все бегут и бегут,
И подолгу из рейсов
Нас любимые ждут».
Позже занимался отраслевой наукой  во ВНИИЖТЕ (Всероссийском научно-исследовательском институте железнодорожного транспорта). Но жажда творчества покоя не давала: все это время сотрудничал с институтской многотиражкой и «Московским железнодорожником». Творческое начало взяло верх, и в 1964 году он стал корреспондентом  «Гудка», попутно писал песни. В 1965 году его песня «По космосу пешком» (музыка Александра Долуханяна) звучит по Всесоюзному Радио и центральному телевидению в исполнении народной артистки СССР Людмилы Георгиевны Зыкиной. Затем она удостаивается второй премии на конкурсе «космических» произведений Всесоюзного радио.
Интересна история создания песни. Владимир Иванович Сергеев – главный редактор журнала ЭТТ вспоминал: «18 марта 1965 года в кабинете заведующего отделом профессиональных союзов Игоря Морозова раздался неожиданный звонок известного в стране композитора Александра Долуханяна: «Игорь, только что наш космонавт Алексей Леонов вышел в открытый космос. Представляешь, дорогой, это совершенно фантастическое событие! Министерство культуры просит композиторов срочно написать об этом песню. Жду от тебя стихи».
Отложив в сторону очередную срочную работу, Игорь попытался погрузиться в другой мир - космический. Но нужные слова никак не находились. Ведь из редакции «Гудка», которая находилась в Хлыновском тупике, он выходил обычно на улицу Герцена (ныне Большая Никитская), а никак не в космос. Поэтому понять, что испытал Алексей Леонов, оказавшись в безжизненной космической бездне, он не мог при всем своем поэтическом даре. И тогда призвал на помощь молодого сотрудника своего отдела, начинающего поэта Виталия Петрова. «Ты помоложе, - распорядился Морозов, почти ровесник Леонова - тебе будет проще представить себя в его шкуре, то есть в скафандре, дерзай…» Они промучились до вечера. Наконец, им показалось, что получилось. Стихи назвали «Пешком по космосу». Морозов попросил Виталия отнести их Долуханяну (тот жил недалеко от редакции газеты в известном доме композиторов), опустить в его почтовый ящик. Прошло два дня. От Долуханяна никаких звонков – ни Морозову, ни Петрову. И вдруг… Идём с работы и на подходе к метро слышим из динамиков со стороны Красной площади голос Людмилы Зыкиной. Может, так и спустились бы под землю, если бы не знакомые слова, остановившие нас у самых дверей: «Каждая звезда зовет и манит»…. Соавторы были на седьмом небе! Их песня зазвучала по Всесоюзному радио на весь СССР.  В исполнении самой Зыкиной! Вот так гудковцы прогудели на всю страну и вошли в историю космонавтики».
 В ту же пору, конец 60-х — начало 70-х, Всесоюзными лауреатами становятся «Домбай», музыка Людмилы Лядовой:
«Уходят в горы цепочкой ребята,
Короткое бросив: «Прощай».
И снова флагом, как птица, крылатым,
В ответ им помашет Домбай.

На горных тропинках коварства немало,
Но страха на них ты не знай!
Ведь только смелых и крепких, как скалы,
В друзья зачисляет Домбай.

И пусть чудаками порой называют,
Зовут фантазёрами нас.
Но кто хоть однажды в горах побывает,
Вернется туда, и не раз"

  и «Альпинист», музыка  Александра Двоскина.
Песня «Тундра», которую исполнил Вадим Мулерман, удостоена премии на Всесоюзном конкурсе туристской песни:
«Олени бегут, все быстрей и быстрей,
Комья снега летят из-под копыт,
Куда ни взгляни - ни домов, ни огней,
Только тундра озябшая спит.
Здесь в тайном безмолвии ненецкой земли
Море бьется о льды, и льды гудят,
Куда ни взгляни - только трасса вдали,
Да костры у палаток горят».
Но мало, кто тогда из профессиональных композиторов знал, что их соавтор Виталий Петров в песенном творчестве не новичок.
Студенты и туристы пели у походных костров его «Сущевский вал»,
«Уходят трамваи», «Только свети» и многие другие незамысловатые, но берущие за душу песни:
«Нас иногда судьба обходит вниманием,
И разлучают частые расставания.
Но на любом земном меридиане.
Душу твою согрею своим дыханием.

Где бы ни шел ты, где б в разлуке не был,
Вижу я глаз твоих земное небо.
В синих лесах, в степном ковыльном поле
Слышу твой голос мне родной до боли.

Мне ничего сейчас взамен не надо,
Только свети, свети вдали и рядом,
Только стремись, стремись ко мне душою,
Только зажгись любовью моей большою».

Отец и сам любил путешествия, поездки, командировки. Он часто говорил своим друзьям: «Дома бываю редко - все время в пути».

                ВЛАДИВОСТОК
Подруга юности отца, певица Мария Ковровская, вспоминает о совместной поездке во Владивосток: «К 50- летию Советской Армии отделом пропаганды Союза композиторов была организована поездка во Владивосток. Для поздравления моряков была сформирована группа из четырёх человек: композиторы – Николай Полынский, Виталий Марков, певица – Мария Ковровская, поэт – Виталий Петров. Руководителем группы был назначен  Петров.  18 февраля 1968 года  ИЛ-18  вылетел из Москвы во Владивосток. Огромные звезды заглядывали в окно самолёта. Шестичасовой перелёт – и мы в Красноярске. В аэропорту я услышала стрекот  сверчка, рассказала об этом ребятам. Виталий после этого стал называть меня Сверчком. Ещё через шесть часов прилетели во Владивосток. Город встретил нас холодом и обледенением. Выступления проходили в бухте «Золотой Рог». Огоньки на рейде, подводные лодки, крейсера. Красота! За десять дней дали тридцать концертов. Особенно морякам нравились стихи о России и песня про ледоход, которую я исполняла. Виталий Павлович даже после одного из выступлений написал стихотворение «Ледоход»:
«Ты поешь про ледоход
-Ну, и пой.
А, возможно, он пройдет стороной.
Загрустили вдруг слегка
Ты и я.
Может, ноша нелегка, милая?

Спят медведи и слоны, спит бычок,
Я спою тебе про сны, мой Сверчок.
Только не ложись на край, не играй,
Украду - и поминай, так и знай!»
Здесь же, во Владивостоке, была написана песня  «Добрый Владивосток». Ее напечатала газета «Боевая вахта»:
«Штурмовать океаны,
Никогда не устанем.
Ну, а после походов,
После бурь и тревог.
Снова встретят нас сопки,
По колено в тумане,
Снова встретит нас
Добрый Владивосток»
Я уехала раньше, а ребята остались ещё на несколько дней. Красоту этого края я увезла в Москву».
                ТЮМЕНЬ-СУРГУТ
Вместе с молодыми поэтами из литературного объединения «Магистраль», композиторами Людмилой Лядовой, Зиновием Бинкиным,  отец исколесил всю страну на агитпоездах «Молодогвардеец», «Ленинский комсомол», «Комсомольская правда». Куда бы ни приехал концертный десант, их встречали, как дорогих гостей. Стихи и музыка могут поднять не только настроение людей, но и вдохновить на новые свершения. Неудивительно, что много песен отец написал с Людмилой Лядовой. Он такой же непоседа, как и она. Незадолго до смерти отец позвонил Людмиле Алексеевне и она сказала: «А помнишь, как ехали по двухкилометровому мосту через Обь на первом пассажирском поезде? Хорошо бы повторить наш маршрут. Как думаешь?» Она пыталась его подбодрить, помочь. Женщина, заслуживающая уважения, талантливый композитор, хороший друг. Знакомиться с Л.А. решил сам. Пришел к ней домой и принес текст песни «Домбай». Дверь открыл муж композитора - Игорь Сластенко. Вот их диалог:
- Лядова здесь живёт?
- Вы назначены?
- Нет. Песню принес «Домбай».
- Который на Кавказе?
Сластенко взял текст и передал жене. Людмиле Алексеевне стихи понравились, и она написала  музыку. Так началось  творческое содружество.
Лядова занимала важное место в жизни отца. С ней он побывал на концертах во многих городах Сибири. Людмила Алексеевна вспоминает: «На стройку дороги «Тюмень-Сургут» мы летели самолетом. С высоты этот край удивительно красив! Но каково тем, кто там в то время трудился.
В пятидесятиградусный мороз валил лес, возводил мосты, пробивал тоннели, укладывал рельсовый путь, ниточку новой жизни, которая уходила все дальше на север».
Из воспоминаний Владимира Ивановича Сергеева, друга отца, главного редактора журнала «Электрическая и тепловозная тяга»:
«В начале 60-х прошлого века всё отчетливее стали проявляться нефтегазовые перспективы Тюменской области. Постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР принято решение о строительстве железной дороги Тюмень-Тобольск-Сургут-Нижневартовск, Сургут-Коротчаево-Новый Уренгой-Ямбург.
Грандиозная стройка началась в 1966 году. За годы активного строительства (1966-1988) было проложено около 1500 километров главного пути. Дорогу, проходящую сквозь Саянские хребты, через могучий Енисей, называли не иначе, как трассой мужества. 5 августа 1975 года открылось пассажирское движение на важнейшей магистрали Тюмень-Сургут. Первыми пассажирами поезда стали строители железнодорожной ветки Тюмень-Сургут. На самом северном перроне страны их впервые встречала торжественная песня «Тюмень-Сургут», написанная Людмилой Лядовой и поэтом Виталием  Петровым, которые были  среди «десанта», прибывшего из Москвы поезда.


                ПОЭТ НА ГЭТЭСКЕ
Отец часто вспоминал это время:
– В тех местах я бывал не раз, сначала как корреспондент «Гудка». Воочию видел, в каких тяжёлых условиях, и с каким энтузиазмом, настойчивостью трудятся строители железных и автомобильных дорог. Побывал на нефтяных и газовых месторождениях. Ездить приходилось на гусенично-тракторных средствах, в народе именуемых гэтээсками: другие машины там просто не могли пройти. Тогда как бы сами собой родились первые строки:
«По пням и топям идут недаром,
Надвинув каски набекрень,
Ребята с северным загаром,
И день, и ночь, и ночь и день!»
– Когда он принёс свои первые стихи, – вспоминает Людмила Лядова, — у нас сразу возникло творческое взаимопонимание.
 Так родилась первая песня под названием «Тюмень – Сургут»:
«Идут ребята без передышки,
И сапогами рвут туман,
А вслед за ними шагают вышки,
Вздымая нефтяной фонтан!»
Стройка,непроходимая тайга, труднодоступные кручи горных хребтов, обширные наледи, бескрайние болота, бурные реки, и люди, вступившие в единоборство с этим суровым краем. Когда всё видишь своими глазами, стихи как будто сами собой рождаются:
 «Тюмень! Ветер яростный взахлест.
Тюмень! От Москвы две тыщи верст.
Тюмень! Не изведан путь и крут.
Но мы придём в Сургут!»
Вскоре песня стала популярной у строителей Севсиба, потом зазвучала по Всесоюзному радио. Когда отец создал ещё одну часть поэмы – «Строители идут», появилась идея написать не просто цикл песен о новой магистрали, а вокально-симфоническую поэму, как гимн труду строителей железных дорог.

                ЗОЛОТОЙ ФОНД
Поэма вошла в Золотой фонд песен Всесоюзного радио в исполнении народных артистов  РСФСР Александра Розума, Ларисы Пятигорской и Бориса Добрина. Одну из лирических песен «Песню Вари» проникновенно, лирично душевно исполнила Валентина Толкунова.
Фирма «Мелодия» записала поэму на диск-гигант. Это произведение, не единожды транслировалось по Всесоюзному радио в исполнении хора и эстрадно-симфонического оркестра под управлением народного артиста СССР  Юрия Силантьева, который в довоенное время начинал свою творческую деятельность в клубе железнодорожников депо Москва – Сортировочная.
В 1980 году «Тюмень-Сургут» прозвучала и на Всесоюзном фестивале советской песни в Тюмени. Поэма живёт и поныне:  на юбилеи БАМА, она встречает строителей магистрали в городе Тында. Фрагмент произведения прозвучал на юбилейном вечере Людмилы Лядовой в Доме композиторов в исполнении заслуженной артистки России Валентины Ульяновой. Композитор выслушала это произведение стоя!

                СТРОИМ БАМ
8 июля 1974 года вышло постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР «О строительстве Байкало-Амурской железнодорожной магистрали». Власти выделили средства для возведения железной дороги первой категории Усть-Кут (Лена)— Комсомольск-на-Амуре, второго пути Тайшет — Усть-Кут, линий Бам—Тында и Тында—Беркакит. БАМ стал Всесоюзной комсомольской стройкой. Байкало-Амурскую магистраль прокладывали, без преувеличения, всей страной. Тем же летом тысячи молодых людей поехали строить БАМ. Железная дорога в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, одна из крупнейших железнодорожных магистралей в мире пересекла горные хребты, сотни бурных рек и речушек. Среди них и такие полноводные реки, как Лена, Верхняя Ангара, Зея и Амур.
На самом же деле от начала строительства БАМа прошло около века. В 1888 году в Русском техническом обществе обсуждался проект постройки тихоокеанской железной дороги через северную оконечность Байкала,после чего в июле—сентябре 1889 года полковник Генерального штаба Н. А. Волошинов преодолел с небольшим отрядом тысячекилометровое пространство от Усть-Кута до Муи, как раз по тем местам, где сейчас пролегла трасса БАМа. И пришёл к выводу: «…проведение линии по этому направлению оказывается, безусловно, невозможным в силу одних технических затруднений, не говоря уже о других соображениях». Волошинов не был пессимистом, но он трезво осознавал: ни техники, ни средств для выполнения грандиозных работ у России на тот момент не было.
В 1926 году Отдельный корпус железнодорожных войск РККА начал проводить топографическую разведку будущей трассы БАМа. В 1932 году (13 апреля) вышло постановление СНК СССР «О строительстве Байкало-Амурской железной дороги», по которому были развёрнуты проектно-изыскательские работы, и началось строительство. К осени стало ясно, что основной проблемой строительства стала нехватка рабочих рук. При официально установленном количестве работников в двадцать пять тысяч человек удалось привлечь только две с половиной тысячи человек. В результате 25 октября вышло второе постановление СНК СССР, по которому строительство БАМа было передано особому управлению ОГПУ. Вслед за этим продолжилось (в основном силами заключённых Байкало-Амурского ИТЛ (Бамлага). Строительство трёх соединительных линий от Транссиба к намечавшейся трассе БАМа: Бам — Тында, Волочаевка — Комсомольск-на-Амуре, Известковая — Ургал. В 1938 году началось строительство западного участка от Тайшета до Братска, в мае Бамлаг был расформирован и на его базе было создано шесть железнодорожных исправительно-трудовых лагерей. В 1939 году начались подготовительные работы на восточном участке от Комсомольска-на-Амуре до Советской Гавани. В январе 1942 года по решению Государственного комитета обороны с построенного к этому времени участка Бам — Тында были сняты звенья пути и мостовые фермы для строительства железнодорожной линии Сталинград—Саратов—Сызрань —Ульяновск. Седьмого августа со станции Иловля через новую узловую станцию Петров Вал у Камышина по Волжской рокаде пошли поезда - Сталинград получил связь с железнодорожной сетью страны. К тому времени все другие дороги на Сталинград с запада были перерезаны. По новостройке хлынул подвижной состав с юга. В августе и сентябре 1942 года по нашей линии успели перебросить на север 23 тысячи вагонов с ценнейшим оборудованием и 480 паровозов. Если бы не рокада, весь подвижной состав с грузами из района Сталинград-Гумрак был бы разбит немецкой авиацией или уничтожен нами, чтобы не отдать врагу. По этому же пути к Сталинграду и Дону подвозили войска, боеприпасы и военную технику.
БАМЛАГ прошли видные деятели нашей страны: ученый и религиозный философ священник Павел Флоренский, знаменитые востоковеды Михаил Соколов и Карим Сагидов, известные в стране писатели Анастасия Цветаева, Василий Ажаев, Сергей Воронин, Юрий Домбровский, поэт Дмитрий Морской, будущий маршал Константин Рокоссовский, гидротехник профессор Александр Рождественский, инженеры-путейцы профессора К.С. Лесневский, К.Н. Кашкин. Такой тернистый путь прошла стройка века.
 
                ЗИНОВИЙ БИНКИН
Отец заинтересовался историей стройки, о которой ему рассказывал композитор Зиновий Бинкин, который прошел через лагеря, был очевидцем этих событий.
Его биография интересна. С пятнадцати лет (1928—1934) — солист-трубач в симфоническом оркестре Донецкого радио. В 1934 году окончил Московский музыкальный техникум имени Октябрьской революции по классу трубы Михаила Иннокентьевича Табакова, известного педагога, музыканта. Сохранились воспоминания  Леонида Васильевича Собинова, народного артиста республики о Табакове: «Вы не только музыкант-виртуоз, творящий чудеса своим могучим инструментом, вызывающий из него звуки и подобные грозе, и нежные, как колыбельная песня, — Вы музыкант чистой воды, отмеченный печатью вдохновения. Это счастливое сочетание дает твёрдую надежду, что Табаков-профессор увековечит своё славное имя в консерватории, как создатель школы и учитель плеяды блестящих музыкантов». Такой педагог воспитывал Зиновия Бинкина. С 1935 года Бинкин—солист-трубач и инструментовщик, а затем дирижёр «Особого образцово-показательного оркестра Наркомата обороны СССР» и уже известный композитор. Начал свою музыкальную карьеру в военном оркестре Семёна Александровича Чернецкого.
Бинкин дружил с Семёном Александровичем, часто приходил в гости. Здесь он увидел молодую Лилю, племянницу дирижёра, которая впоследствии стала его женой.
Недавно я побывала в гостях у Лилии Яковлевны Бинкиной, вдове композитора, она рассказала:
«Я познакомилась с мужем, Зиновием Юрьевичем Бинкиным в семье своего дяди, Семёна Александровича Чернецкого, который был дирижером военного оркестра, автором многих военных маршей, один из них марш «Герои Сталинграда» для духового оркестра, заслуженным деятелем искусств РСФСР. Дядя был удостоен правительственных наград: орден Ленина, орден Красного знамени, орден Красной звезды, медаль «За победу в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
Наша семья – творческая, интеллигентная. Моя родная тётка, Чернецкая-Гешелина Эсфирь Александровна, концертирующая пианистка, педагог, окончила Московскую консерваторию у В.Сафонова, преподавала в Одесской консерватории, гастролировала, в Петербурге была участницей концертов в «Бродячей собаке», выступала с Петроградским струнным квартетом, организованным в 1918 году Петром Меренблюмом. Концерт 22 мая 1922 года был одним из последних её выступлений – в ноябре того же года она скончалась в Берлине, заразившись испанкой.
Двоюродная сестра, Вера Семеновна Чернецкая, солистка хора Большого театра, вышла замуж за московского фотокорреспондента французского журнала «Пари матч» Жана Но (их внук Жан воспитывался в семье актёра Марка Бернеса).
В семье деда, капельмейстера Селенгинского 41-го пехотного полка, композитора Абрама Шахновича Рейдермана, автора вальсов «Осенние мечты», «Белые розы», «На  заре», «Зацелуй меня до смерти», «Сны жизни», «К счастью», «Открытие бала», «Без любви», маршa для духового оркестра «Варяг», попурри «Гай-да тройка», воспитывались также дети от предыдущих браков его жены: дочь — Людмила Марковна Зак(1917—2001), доктор исторических наук(1968), профессор Московского государственного педагогического института(1972); сын—Георгий Степанович Кнабе, историк и культуролог.
Судьба мужа трагична. В 1945-м году он  подвергся репрессиям и до 1953 года отбывал срок в ссылке в Красноярском крае в Салехарде.
Здесь в то время(1945-1953) строилась железная дорога «Чум — Салехард — Игарка».
Но вернемся к главному герою повествования.

Виталий Петров вместе с Зиновием Бинкиным  работали много, тридцать песен написали, которые исполнили известные певцы: Лев Лещенко -«Чарой очарован», Вадим Мулерман- «Нам по двадцать лет», Владимир Трошин- «Собирай рюкзак», Ренат Ибрагимов- «Нежность женщины», ВИА «Романтики»- «Карие глаза». Мелодии у песен красивые и стихи замечательные, но песни, что называется- «с ударом» не было. Соавторы не только песни писали, но и дружили. Зиновий Юрьевич, конечно, рассказывал о времени, проведенном в ссылке, строительстве железной дороги. И, не случайно, песня «Песня о БАМе» написана именно ими — композитором, который отбывал срок наказания на Северной магистрали и поэтом, который любил всей душой железку и был знаком лично со многими рабочими, инженерами-путейцами.
Именно поэтому песню полюбили бамовцы. Они почувствовали искренность и родственность духа авторов.
«Самоцветы» под управлением Юрия Маликова сразу взяли песню про БАМ, и она полетела по стране. Отец вспоминал: «Эта песня «с ударом». Хотели нам с Бинкиным за неё премию дать, а Оскар Фельцман против, говорит: «Что вы им первое место даете, песня-то зековская: « А короче – БАМ».  Тут композитор Евгений Крылатов свое мнение высказал: "Мол, зэковская или нет — я не знаю, а вот как на БАМе её подпевал Дин Рид, я слышал. И каждый вагончик, каждый балок там строчками её исписан. По две строки на вагончик". 

Сохранились воспоминания Валентины Толкуновой о поездке на БАМ:
«Я была на БАМЕ в одной из самых первых творческих бригад. В неё входили поэты, журналисты, писатели и даже адмирал в неё входил, ему было семьдесят лет, он удивительно переносил всё, стойко и мужественно, и как – то весело. Без него мы как- то не представляли себе этой поездки. Всех подбадривал. И я не хочу долго рассказывать, потому что до меня очень много рассказывали, красноречиво и достаточно интересно.
Так как я была свидетелем этих событий, мне хочется сказать, как нам пришлось выступать, потому что выступление и песня для меня самое дорогое, как оказалось и для бамовцев. Для них ведь частичка отдыха – это связь с миром, связь с Новой землёй, связь с нами, с людьми,  которые сидят в этом уютном зале. У них ведь ничего этого нет, просто палатки и костры…
Когда ты приезжаешь туда и когда ты собственными глазами видишь, что происходит и какой энтузиазм все сопровождает, конечно становится невыразимо радостно. Я подружилась со многими ребятами, девушек там было очень мало. Все время просили: «Скажите, чтобы кто-то приехал». Там не только люди работали, но и отдыхали, знакомились, общались и потом сразу женились. Меня просили выступать на свадьбах.
Мне запомнился один человек, удивительный человек, обыкновенный шофёр, водитель МАЗА. Там никак иначе нельзя проехать кроме как, на бульдозере или на машине и вот по этим просекам ездили, по лесу. И очень мне запомнилась тогда одна фраза: «Когда этот посёлок построится, я перевезу туда жену, детей и мы будем жить здесь все вместе.
Единственное, что могу сделать, могла сделать, это петь. То, что знала… Я была им благодарна. Выступать было радостно, хоть и не было особых условий, пела на открытом воздухе, без сцены. Но когда поёшь для этих людей, молодых энтузиастов, то забываешь про комаров, то что нет привычной сцены, аппаратуры. Забываешь обо всём, и просто хочется петь. Я также как и тогда в июне месяце, для бамовцев, хочу вам спеть и сейчас. Это песня на музыку композитора Людмилы Лядовой, на стихи поэта Виталия Петрова «Песня Вари» из поэмы «Тюмень – Сургут».
Также хочу поделиться и теплыми воспоминаниями писательницы Ремиды Радовской, коллеги отца: «Это было зимой, поселок Улькан на БАМе занесло снегом. Ослепительное солнце. Сияющие сугробы. Все незабываемо. Еду на «газике» и вижу вагончики строителей. И тут мне пришлось поудивляться. На каждом вагоне светились, торжествовали строки. На одном: «Веселей, ребята!». На другом: «Выпало нам», и дальше – на третьем, четвертом: «Строить путь железный, а короче – БАМ! Эти вагоны в тайге, на трассе (мне казалось – на краю света), впитали в себя задорную музыку и строки стихов.
Это ведь совсем особенное чувство, когда видишь жизнь песни, да еще стихи, которой написал твой друг, и ты знаешь, как все это было».
«Веселей, ребята» стала на стройке самой популярной песней. На фирме «Мелодия» вышли три музыкальных диска-гиганта с песнями на стихи Виталия Петрова: «Здравствуй, моя ненаглядная», «Тюмень-Сургут», «Дружба студенческих лет».
Произведения отца любят в России и сегодня.– Я очень благодарна всем, кто помнит его творчество.
10 июля 2014 года был издан приказ о награждении Виталия Павловича Петрова:
" За высокий профессионализм и весомый вклад, популяризацию лучших традиций отечественного железнодорожного транспорта  наградить юбилейным нагрудным знаком «175 лет железным дорогам России» Петрова Виталия Павловича–бывшего литературного сотрудника отдела локомотивного и вагонного хозяйства газеты «Гудок» (1965-1967), автора песни «Строим БАМ», подписанный президентом ОАО «РЖД» Владимиром Ивановичем Якуниным. Памятны и тёплые слова сотрудников газеты, поддержка друзей и коллег. Отец был настоящим другом транспортных строителей, воинов-железнодорожников, работников многих депо, станций.
 Виталий Петров побывал и на других стройках страны: Абакан-Тайшет, БАМ. Байкало-Амурская Магистраль заслуживает особого внимания и разговора. Много раз он рассказывал о грандиозной транспортной артерии, связывающей Восточную Сибирь и Дальний Восток от  Тайшета до берегов Тихого океана, про эту великую стройку XX века.
В апреле 1974 года БАМ был объявлен Всесоюзной стройкой. Дорогу строила вся страна. Люди ехали сюда по зову сердца. Работать приходилось в тяжелейших условиях. С концертами отец часто выступал перед строителями дороги. Именно на БАМе, в 1974 году, родилась знаменитая песня «Песня о БАМе»,  музыка Зиновия Бинкина. Про БАМ написано немало песен, но эта стала настоящим гимном строителей магистрали. «Веселей, ребята, выпало нам» — напевали повсюду. Авторы песни тогда не подозревали, что она обретет славу…
Были и другие интересные песни, например, песня Оскара  Фельцмана и Роберта Рождественского «БАМ». Сохранились воспоминания композитора об истории появления песни:
«Каждая песня имеет свою историю. Роберт Рождественский жил здесь неподалеку, в угловом доме на Тверской, а я через два номера - около церкви, во дворе Дома композиторов, и вот он ко мне как-то пришел: «Все теперь говорят о БАМе - это главная стройка страны», и я бы хотел написать о ней песню». - «Замечательно, - я ответил. - Давай слова». Он: «Надо подумать». Много я на себя не беру, но тогда сказал ему: «Не знаю, какие стихи ты напишешь, но само слово «БАМ» звучит, как удар гонга» - и предложил: «Может, сделать что-нибудь вроде: «Время гудит: БАМ!»?». Роберт оживился: «Здорово, ты подсказал мне идею» - и уже на следующий день с готовыми стихами ко мне пришел. Я тут же музыку сочинил, а исполнил песню ансамбль «Дружба» под управлением Броневицкого - ну и пошло: «БАМ!».
История создания песни отца тоже интересна. Дмитрий Храповицкий, коллега отца, вспоминает: «Однажды поэт Вадим Севернин, который сотрудничал с Зиновием Бинкиным, вернувшись со стройки, сказал Виталию: «Твою «Свадебную-застольную» бамовцы любят, даже поют на свадьбах. А ты возьми ее и переделай! Слова новые напиши про БАМ. «Застольная» уже издана, — возразил Петров, но задумался… и написал:  «Рельсы упрямо режут тайгу».
Историю БАМа без песен не понять. Бамовские песни стали музыкально — поэтическим символом своего времени, в которых сохранился дух эпохи. Композиторы и поэты рассказывают о нашем прорыве в Восточную Сибирь, труде строителей. Под эти песни на БАМ отправлялись составы с комсомольскими, творческими бригадами. Многие газеты и журналы написали об этой грандиозной стройке страны и песнях магистрали, учреждены конкурсы, посвященные 45-летию БАМа, организованы фотовыставки, созданы новые фильмы. Интерес, на мой взгляд, представляет статья заместителя главного редактора журнала «История» Арсения Замостьянова «Путешествие во времени», где хорошо излагается история создания бамовских песен, значимы конкурсы в «Литературной газете» и газете «Дальневосточная магистраль».
Этот огромный успех под названием «Песня о БАМе!» случился благодаря его творческой и человеческой дружбе с композитором Зиновием Бинкиным (знакомству с которым обязан Виктору Зельченко известному в то время джазовому музыканту). Виктор Зельченко в 50-х годах являлся самым стильным джазовым трубачом Москвы, отличился и как аранжировщик. Слух абсолютный имел и хорошим музыкальным вкусом обладал. Окончив музыкальную школу, поступил в Строительный институт, так как джаз-оркестр МИСИ был известным в то время по всей столице. С приходом Виктора оркестр стал ярче, интересней - новые люди стали приходить: Хайт, Хазанов, первокурсник Володя Высоцкий. Послушали их - не взяли, другое чувство ритма. Когда узнали, что в моссоветовском строительном, где-то на набережной, джаз - оркестр ещё лучше, Зеля (так величали Виктора) перешел туда именно по этой причине. Этот оркестр во второй половине 50-х часто выступал на самодеятельных концертах в Саду Баумана, в домах культуры, в институтах, играли на вечерах, на танцах, славясь исполнением таких хитов, как «Sentimental Journey», «Mister Anthony's Boogie», «Парад трубачей», "Lullaby of Birdland". Виктор постепенно сосредоточился на сочинительстве, вступил в Союз композиторов, писал что-то для театров, для цирка, в 70-е стал преподавать в Царицынском училище, вел там оркестр, в котором играли Владимир Данилин, Андрей Решетцов, Евгений Пырченков. Этот оркестр записал несколько его оркестровок на пластинку «Джаз-78». Потом у него ещё был оркестр, в Курчатовском институте. Попутно Виктор увлекся рисованием, писал интересные картины, а потом необходимость зарабатывать вернула его к живой игре, но уже в качестве электроклавишника. Помню, Виктор приезжал в гости к нам в Синьково в 1981 году. Он произвел на меня сильное впечатление: худой, поджарый, с седыми, взъерошенными кудрявыми волосами, обладающий исключительным притяжением, говорил очень быстро и как будто куда-то торопился. Виктор был пианист – виртуоз, его игра настолько заворожила всех, он не просто играл, он размышлял вслух: пальцами, нотами. Тело его в такт исполняемой музыки, ритмично подпрыгивало и помогало восприятию произведения. Он исследовал известные темы, подбирал для них новые контрапункты, гармонические и тембровые краски. Это была мгновенная, спонтанная оркестровка. Слушать его было благодарным занятием. А как он играл на трубе!
Вот такой был человек Виктор Зельченко лауреат джазовых фестивалей, композитор, дирижёр и педагог Государственного института культуры.
Красноярский ансамбль танца Сибири
Есть и ещё один интересный композитор, с которым работал отец.

                ВЛАДИМИР ГОРДЕЕВИЧ КОРНЕВ

  Владимир Гордеевич Корнев, баянист-самородок, всю жизнь писавший музыку для русских танцев,  потрясающий рассказчик и удивительной доброты человек. Прошел войну, попав в концертные бригады ещё пятнадцатилетним. Потом работал едва ли не со всеми ансамблями русского танца: Красноярский ансамбль танца Сибири (один из самых крупных танцевальных коллективов советского времени), ансамбль «Берёзка», Московский балет на льду, Донской казачий ансамбль. Был композитором и главным музыкальным руководителем Спартакиад в 1979 и 1983 гг. На Олимпиаде'80 был одним из авторов музыки к хореографии на церемониях открытия и закрытия Игр. Отец познакомился с Владимиром Гордеевичем в середине 70-х годов. Вместе много работали, хорошие песни написали, одна из них величественная «Ой, ты Русь моя». Её исполнял хор Красноярского ансамбля танца Сибири. В этот период коллектив гастролирует по городам Германской Демократической Республики, отец ездил с ними. Приехал воодушевленный, радостный. За эту поездку коллектив ансамбля и авторы песен получили премию, которую выдали чеками, и мы с мамой поехали в магазин "Берёзка". Мамуля тогда прикупила норковые пластины на шубу и шикарное покрывало на кровать, а мне достались модные сабо. Отец и сам любил одеться. В то время у него были и кожаные пиджаки: тёмно-серый, черный, в клетку, и замшевые куртки, костюмы разных фасонов и цветов, огромное количество галстуков, к каждой рубашке свой. И самое шикарное –  это запонки, с зелёным камнем. Отец был элегантен и красив. Прекрасно сшитая одежда, сидела на нём, как влитая, без единой морщинки. Артистичность сквозила в каждом его движении. Тонкие черты лица придавали его облику одухотворённость. Виталия Павловича всегда окружали красивые женщины. Одна из них была моей мамой. В темно- зеленом, с чудесной брошкой с бирюзой, платье, строгая, с аккуратно уложенными каштановыми волосами, она всегда бережно держала его под руку. Они были влюблены друг в друга.
В чековых «Берёзках» реализовывался широкий набор разнообразных товаров, преимущественно импортных, которых не было в обычных «рублёвых» магазинах. Попасть в такой магазин было непросто, так как валюта и чеки были не у всех.
В РСФСР в январе 1988 года Правительство СССР объявило о ликвидации системы торговли за чеки в ходе кампании «по борьбе с привилегиями» и «за социальную справедливость» (это являлось одним из процессов «Перестройки» и «Гласности»), и сеть «Берёзок» была ликвидирована. При этом возник ажиотажный спрос и значительные очереди: владельцы чеков пытались любыми способами избавиться от них до даты объявленного закрытия.

                ИГОРЬ СЕМЕНОВИЧ КОРОЛЕВ

Вся Москва говорила и пела об Олимпиаде- 80. Поэты сочиняли стихи, композиторы музыку.
Московская Олимпиада 1980 года вошла в нашу историю, не только как спортивный праздник, но и как триумф советской музыки. Песни заказывались оргкомитетом «Олимпиада – 80», которым руководил Игнатий Трофимович Новиков.
В этот период отец знакомится с интересным человеком, композитором Игорем Королёвым. Помню, это был невысокий, худой, с прямыми темными волосами до плеч человек. Игорю было в то время около сорока лет, он носил голубые модные джинсы и сочинял музыку для цирка. К тому времени Королёв уже был известным композитором в музыкальных кругах. Вышли его пластинки: «Танцевальные ритмы» ( 1967) , «У новогодней ёлки» (1980), «Танцевальный вечер – Бальные танцы» (1981).
Они вместе пишут песню «Москва Олимпийская».
 
                СВЕТЛЫЙ ОБРАЗ

В августе 1982 года я стала студенткой Коломенского педагогического института. Студенчество-это удивительное время, которое вызывает в памяти трепетные воспоминания, красочные события, незабываемые впечатления.  Отец неоднократно приезжал в Коломну, помогал мне с обустройством в общежитии, мы с ним вместе даже придумали песню о филологическом факультете:
Отец написал первые строчки:
Институтский подъезд я забыть не могу,
Липы краше невест под дождем и в снегу.
При погоде любой мы спешили сюда…
День за днём чередой промелькнули года.
А я продолжила:
До экзаменов дня не хватало подчас.
Все науки кляня проходили за час.
После сессий в кафе забегали порой.
И летел наш напев, обнимаясь с зарёй.
Потом появился и припев:
И с грустинкой мотив лирический
Напевают сейчас друзья.
Коломенский филологический
Нам тебя позабыть нельзя.
Институт для меня – это верные друзья, особый дух общения с близкими людьми. В детстве таким сердечным человеком была бабушка, Евдокия Гавриловна. Она знала множество волшебных сказок, добрых преданий, детских прибауток. Не случайно, что одним из моих любимых предметов стало устное народное творчество.
С первых же дней пребывания в институте, я окунулась в таинственный мир пословиц, песен, былин… Преподаватель медленно ходил по аудитории и говорил нараспев: «Ты удаленький дородный добрый молодец…» Это были лекции-песни, лекции-сказки! Музыкальность, напевность, душевность-всё это было у Александра Петровича Ауэра! Мир его лекций был мне близок и понятен. А.П. потрясал искренними переживаниями, покорял вдохновенным проникновением в устное народное творчество! Он был не только хорошим рассказчиком, но и увлечённым человеком!
Помню, на втором курсе (это был сентябрь 1983 года) мы встретились в электричке. Я сидела у окна. На улице моросил дождь, было слякотно и грустно. Вдруг, дверь в вагон открылась, и вошел А.П.(невысокий, худощавый, в светлом плаще и темном берете). Преподаватель заметил меня, подошел и сел напротив. Мне повезло несказанно! Мы разговорились. Узнав, что я из Дмитрова, А.П. оживился, сказал, что недавно был в местечке Спас-Угол и стал вдохновенно рассказывать: «Недалеко от Дмитрова находится сельцо Спас-Угол. Его знают во всём мире те, кто ценит творчество Салтыкова-Щедрина. Главная достопримечательность села – это усадьба писателя. Существует старинное предание, что на этом месте было видение, после которого обнаружен источник со святой водой, около которого были построены часовня и церковь, а затем и село Спасское. Интересно, что церковь была возведена благодаря бабушке Салтыкова-Щедрина, Надежде Ивановне Нечаевой в 1796 году.
В этой усадьбе 15 января 1826 года родился будущий писатель и жил здесь до девятилетнего возраста, позже регулярно посещал ее. В августе 1887 года близ села приземлился воздушный шар, полет на котором, с целью наблюдения солнечного затмения, осуществил Д.И. Менделеев.
Через год после Октябрьской революции усадьба Салтыковых была конфискована, а потом сгорела. Осталась Спасо-Преображенская церковь, в которой до 70-х годов хранили семенной картофель. Сейчас усадьба находится в упадке: погибла большая часть деревьев, заросли пруды. Радует, что начинается возрождение, планируется создать музей».
Всю дорогу мы с ним проговорили. Вернее, он говорил, а я слушала … Не влюбиться в него было невозможно: мягкий, интеллигентный, спокойный, тактичный…Таким мне запомнился А.П. Он никогда не повышал голос, говорил тихо, глядя в глаза (у него были очень красивые карие глаза), притягивал, располагал, дарил свет и тепло. Александр Петрович был очень внимательным человеком, умел понять, хорошо ладил со студентами. Один из сокурсников до сих пор с благодарностью вспоминает: «Если бы не Ауэр, не видать мне диплома».
С тех пор прошло много лет. Давно открыт музей, в котором представлены интереснейшие экспозиции, рукописи писателя, восстановлена усадьба, почищены пруды. Напротив церкви установлен памятник знаменитому уроженцу села Спас-Угол. Приезжая сюда, я радуюсь, любуюсь и вспоминаю светлый образ учителя, который наполнил любовью к этим местам моё сердце!
Огонёк, зажжённый когда-то А.П., я передаю своим воспитанникам… В моей памяти остался светлый образ близкого сердцу любимого педагога.
И хочется в память о нём спеть песню, идущую из души: о своих корнях, преданиях, родной земле, солнце, тепле и любви:
                ДЕВУШКА И СОЛНЦЕ

                Плыла дева-лодка по реке
                В маленьком старинном городке.
                Маковки церквей, вишнёвый цвет
                Сказочнее места в мире нет!

                Здравствуй, Солнце Красное, здравствуй, свет!
                Здравствуй, зорька алая и рассвет.
                Лучик добра мне протяни
                И освети все мои дни.

                Взмыла дева-лебедь в небеса
                В розовый закат и чудеса.
                По небу гуляла, с птицами летала
                От огня и света не устала!

                Повстречалась с Солнцем в небесах
                Зазвучала песня в голосах.
                Остановить не спеши
                Эту мелодию души.

Я благодарна судьбе, что встретила такого замечательного человека, который на время учёбы в институте, стал для меня творческим наставником.

                КЛУБ АВТОРКОЙ "ПЕСНИ ИКАР"

После института сразу окунулась в поэтическую атмосферу клуба авторской песни " Икар", который организовал отец в Дмитрове в сентябре 1987 года.
 Заседания клуба проходили в центральной библиотеке, на улице  Почтовая 16.
Идея создания клуба  зародилась давно, но обрела ясные очертания после знакомства  с ребятами из музыкальной группы «Поиск». Руководителем этого квартета в ту пору был студент Московского института культуры, Александр Павлов. Художественным руководителем был утвержден отец, а музыкальным редактором - Александр Павлов. С первых дней клуб насчитывал двадцать три постоянных автора-исполнителя. Его костяком были: Александр Гречушников, Сергей Ситников, Дмитрий Павлухин, Дмитрий и Светлана Петровы, Наталья Зайцева, Ирина Ивойлова, Сергей Григорьев, Геннадий Карасёв, Людмила Галактионова, Юрий Брыгин, Алексей Железнов.
Ребята разделились на концертные бригады по 3-4 человека и выступали с концертами по Подмосковному краю.
Авторы - исполнители из клуба выступали и на Севере. Замечательным было путешествие по Тюмени. Парней командировали с концертами на север Тюменской области. В такую ответственную поездку два Александра - Павлов и Гречушников - и два Дмитрия - Павлухин и Петров - отправлялись впервые. Вот воспоминания брата Дмитрия: «Только что проехали Казань. В «молодёжном купе» жарко обсуждали маршрут будущего «десанта». В Тюмень прибыли утром. Продолжить поездку помешала нелетная погода. Но время, проведенное в городе и молодёжном общежитии, не пропало даром. Здесь был окончательно принят и утвержден припев будущей песни, автором стихов и музыки которой был признан Дмитрий Павлухин.
- Из Тюмени вылетим в Надым.
- Хорошо бы уже первый концерт начать своей песней.
- А у меня и припев уже есть.
И все четверо стали спорить за каждое слово, предлагать свой вариант песни.
Когда мы вышли из поезда в Тарко-Сале, одном из северных поселков Тюменской области, стоял 45-градусный мороз. Несколько минут - и из трех гитар можно было играть только на одной. У двух других лопнули струны. Немного расстроились, но что поделаешь? Конечно, порой приходилось нелегко. Нередко концертной площадкой служил тесный вагончик или небольшой зал рабочего клуба. Усталость настолько одолевала, что мы умудрялись прикорнуть в салоне вертолета, несмотря на сумасшедшую тряску. Но мы пели всегда, несмотря на количество зрителей в зале и условия. Наградой были крепкие рукопожатия рабочих людей, их улыбки и слова благодарности. Хочется отметить гостеприимство северян. Приглашали к себе в гости, угощали сибирским чаем, строганиной, ягодами, грибами».
 В это время мы с Людмилой Галактионовой  были участницами фестиваля авторской песни во Фрязино. Концертный репертуар состоял из авторских песен и песен на стихи Виталия Петрова.
Людмила в ту пору работала музыкальным работником в детском саду, и ей нужно было подготовить с детьми весеннюю песню. Не долго думая, Люда взяла карандаш, листок и написала первые строчки: «Ты проснись, ты проснись, моя красавица, Весна…»

Ты проснись,
Ты проснись моя красавица, Весна!
Разбуди лес дремучий,
Бор могучий ото сна.
Заждались люди добрые
И солнца, и тепла.
Ты проснись,
Слишком долго ты, родимая, спала.

Землю-матушку
В зелёный сарафан наряди,
Речку быструю
От ледяных оков освободи.
Ты пошли в каждый дом
Много радости и света,
Без тебя нет и праздника
И лиц счастливых нету.

Ты пошли
Солнце ясное в дорогу
И ему ветер тёплый на подмогу-
Пусть разносит ароматны семена.
Пусть взойдет зорька ранняя и алая,
Пусть поёт свою песню
Птаха малая
Здравствуй, девица красавица, Весна!

Песня всем очень понравилась, и было решено так назвать дуэт. Потом она прозвучала по центральному телевидению в передаче, которую снимали в деревенском клубе Телешово. У отца даже было стихотворение «Теле - шоу в Телешово».
Тогда директором клуба был Александр Павлов. Съёмочная группа вместе с бардами отправилась в деревенский клуб деревни Телешово, там и была записана программа о дмитровских бардах, где свои песни исполнили: Александр Павлов, Сергей Ситников, Людмила Галактионова, Наталья Зайцева, Сергей Григорьев, Геннадий Карасёв и я. После этой передачи наш клуб заметили редакторы другой программы и пригласили поучаствовать в передаче «Белая ворона». 
В 1990-х годах наше телевидение сильно изменилось. Гласность, закон о печати, отмена цензуры - вся совокупность политических перемен, произошедших в нашем государстве, раскрепостили телевизионных журналистов, авторов информационных программ. Наряду с официозной программой «Время» появились ночные выпуски ТСН (Телевизионной службы новостей), в которых работали молодые талантливые репортёры. Телевидение того периода внесло существенный вклад в развал социалистического строя, обрушив на зрителя небывалое количество разоблачительных, предельно откровенных материалов. Лидерами в этом отношении оказались молодёжные программы «12-й этаж» и «Взгляд». В ведение новой России перешло 75 телецентров и телестудий - больше половины «хозяйства» бывшего Гостелерадио СССР. Программа «Белая ворона» тоже не была исключением.
Режиссер программы, Ирина Маслова, вместе со своей съёмочной группой делали выпуски передач, посвящённые людям, непохожим на других, белым воронам. Они предложили нам написать песню для программы.
Отец написал стихи, а мы с Людмилой –мелодию:

«Песней многоцветной и стозвонной
У меня дороги пролегли.
 Я родился белою вороной.
 Среди серой скучности земли.

Солнце ярко светит, иль мерцает ночь.
Белую ворону прогоняют прочь.
Только надо выжить в эту круговерть.
 И не перекраситься и не умереть».
Песня понравилась, музыкальные редакторы сделали клип, который был показан в передаче.
Темы «белых ворон», непохожести с другими, одиночества, часто появляются в это время в творчестве отца. Это настроение выразилось в песне «Шут»:
«У короля был смелый шут,
Среди шутов шутя шутивших.
Хлестал придворных он, как кнут.
Льстецами королю служивших.

Но местью, злобой клеветой
Затравлен шут, не знавший страха.
 И за правдивый смех святой
Ему теперь награда-плаха.

Берегись награды королей.
Опасайся тех, кто жаждет власти.
Поклонись родной земле своей.
Ведь она защитница в ненастье.

Отношение власти и творца приобретает в его творчестве кульминационный характер. Его терзали вопросы, сомнения. Можно ли быть только поэтом? Как выжить в это неспокойное, тревожное время? Неприятие со стороны окружающих, ирония с которой чиновники относятся к поэзии, реальный мир не принимает тебя в расчёт. Здесь свои заботы, свои планы. У поэта другая действительность, непонятная окружающим. Поэзия - это роскошь, а не средства к существованию. Он не мог не писать. Спрятавшись от этого мира в своей небольшой комнатке в Синьково, окружил себя только стихами и самыми близкими людьми.
В это время поэт создаёт ряд песен: «Карусель», «Журналисты», «Российский городок» и работает над поэмой «Русичи».

                90 ГОДЫ В РОССИИ

Начало 90-х годов было непростым временем для России, однако, тогда все надеялись на лучшее. Используя наследие СССР, люди постепенно стали переходить на рыночные отношения, однако, получалось это далеко не у всех.
Развитие российской культуры и науки в это время носило всё же противоречивый характер, как и в целом, положение в стране. С одной стороны, в Россию пришла полная свобода творчества, больше не контролируемая государством, с другой же – отсутствие государственной финансовой поддержки в условиях рыночной экономики и спад интереса к культурным ценностям. Многим работникам культуры, чтобы выжить, нужно было зарабатывать на хлеб насущный чем-то. Можно было встретить, например, актёра театра, торгующим на рынке. В 90-е годы торговцами товарами широкого потребления стали миллионы жителей России. Не от хорошей жизни в челноки подались учителя, врачи, актёры, творческие работники, научные сотрудники. Кто-то преуспел, а кто-то прогорел или вовсе пропал без вести. Да, успешные барыги жили лучше многих, ездили за ширпотребом в Польшу, Китай, Турцию, Италию и ОАЭ. Самым простым и быстрым способом заработать была торговля. Казалось, что вся страна превратилась в огромный рынок, а в сферу челночной торговли оказались вовлечены более десяти миллионов человек. Кризис 1998 года больно ударил по челнокам. Их бизнес напрямую зависел от курса доллара, а цена валюты выросла в несколько раз.


               
Трагическая история России и русских людей, ратные подвиги всегда волновали творческих людей. За свою более чем тысячелетнюю историю Россия воевала много, причём в основном защищаясь, и на этом долгом боевом пути имя её прославили многие защитники Отечества.
Дмитрий Донской один из них. Его образ показан в поэме «Русичи», которую отец создавал в этот период.
                ПОЭМА РУСИЧИ

Поэма начинается с обращения к Руси:
Земля моя, земля мудрая,
Синеглазая, русокудрая,
Ты, земля моя, земля вольная,
Разудалая и раздольная.
Можешь песни петь,
Хлеб румяный печь,
Доброй чаркою гостя потчевать.
Одного никак ты не можешь, Русь,-
Перед ворогом склонять голову.

Поэма состоит из четырех картин: «Ярмарка», «В золотой орде», «Великий сбор», «Поединок».
Главные герои поэмы: Дед Фома, Пересвет, Настя, Борис, Мать Пересвета, Князь Дмитрий, Сергий Радонежский, Воевода Боброк, Мамай, Ахмет.
Все строчки произведения пронизаны любовью к Руси, ее людям, героям Отечества.
 Прекрасный образ русской женщины показан в героине Насти, сильной и выносливой натуре, которой не страшны тяготы судьбы, её невозможно сломать. Такие женщины- хрупкие, кроткие и тихие, однако, сильные и гордые, смиренно несущие на своих плечах весь быт, помогающие мужчинам во всем. Любовь–это основной синоним образа женщины в русской литературе, наряду с нежностью, спокойствием и кротостью. Свою любовь к Пересвету героиня поэмы сохраняет до своей трагической кончины, она не смогла жить в неволе в качестве наложницы и нашла спасение:

«Не радуйся в шатре мурза поганый.
Прости меня, моя родная Русь!
Прости меня, мой Пересвет желанный,-
Позор я смою – в этом вам клянусь!»

Женские персонажи обычно отличаются большой глубиной чувств, сильной эмоциональностью, эти героини способны сражаться и жертвовать. Образ женщины всегда связан с образом семьи.
Образ матери занимает отдельное место в русской литературе. Главная
черта матери- безграничная, безотчётная любовь к своим детям.
В молитве матери сосредоточены самые лучшие материнские черты: верность и преданность, глубокая и искренняя любовь, неистощимое терпение, любовь к Родине.
Она благословляет сына на сражение, молится за русскую землю. Молитва матери о сыне – это сильная защита, ведь её слова и искреннее желание помочь нельзя подделать. С молитвой к Господу обращаются в любых ситуациях, но есть святые, которым молятся по особым случаям. Перед иконой Спаса Нерукотворного читают молитву на защиту ребенка от недругов:
«Земля моя!
Мой Пересвет родной!
За вас я Спаса
День и ночь молю.
Идите смело
На священный бой,
И победите
В праведном бою».

Победить призывает и Сергий Радонежский:

«Всю Русь скликай под стяг Московский тотчас,
Пойдёт народ – орде не устоять.
А от меня прими, мой господине,
Послушника, что очень дорог мне:
Был воином, теперь склонился к схиме,
А доблесть с верой ценится вдвойне».

Преподобного Сергия называли светильником, дарованным русской земле в те черные времена, возгоревшимся среди кровавых усобиц и разорений, бесправия и грубости нравов.
Образ русского монаха-воина, инока Троице-Сергиевского монастыря правдиво в поэме показан автором. Он сражается с тюркским богатырём из войска темника Мамая перед началом Куликовской битвы. Оба поединщика погибли, одновременно пронзив друг друга копьями.
Челубей

Кто хочет со мной потягаться?
Иль страх вам застит глаза?!

Пересвет
Да будя тебе похваляться,
Пошто так орёшь, мурза?
Не очень кичись заране
Силой своей супостат.
Иль можа забыл, как в Рязани
Крестил вас мечом Коловрат?!

А также большое внимание уделяется в поэме образу князя Дмитрия Донского. Дмитрий показан отважным героем, мудрым князем, великим спасителем Руси:
«Под гнетом оков
Нам больше не быть.
Несметных врагов
Должны мы побить.
Всю силу свою
Нам нужно собрать,
Чтоб в смертном бою
За Русь постоять!»

За Отечество сражаются русские воины - воплощение мужества, чести, справедливости и силы. Таким предстаёт перед читателем дед Фома:
«Я рубился в сечах
Пешим и в седле
То у Красной Мечи,
То на Итиле».
 Это образ былинного богатыря:
«Полетит набат
Над землей отцов,
Созовёт набат
Удалых бойцов.
Русь в обиде - смерч,
Боже упаси,
Встретить русский меч,
Видеть гнев Руси!»
Диалоги и монологи героев перекликаются в поэме с песнями, которые исполняют гусляры. Они то и выражают позицию автора, человека который любит своё Отечество, гордится и восхищается славою своих предков.

                КОВШИК БОЛЬШОЙ МЕДВЕДИЦЫ

 Отца, конечно, тревожили события, происходившие в стране,он был не в силах постоянно бороться за свое творчество, но мысли уехать из России никогда не возникало. У творческого человека намного больше причин для эмиграции, ему нужна и важна духовная свобода. Поэт не понимал, как можно оставить домик у пруда, в белых шапочках березки, Сущёвский вал, луговые дали, родные сердцу места. Он жил и дышал Родиной, обожествлял Россию:
«Край мой - неоглядное раздолье!
 Как же мне тобой не дорожить!
 Не прожить мне без родного поля,
 Как без песни доброй не прожить»…

С какой теплотой и нежностью Виталий Павлович рассказывает о своих сокровенных уголках природы. Он находил в ней то, чего другие не видели:
 
 «Спит вода под берегом высоким.
Все живое отошло ко сну.
Звезды, заплутавшие в осоке,
Снова пьют из речки тишину»…

Автор радел за духовное, моральное, физическое благополучие страны, любил её людей с их героическими, трудовыми подвигами.
Вся поэзия пронизана любовью к людям и своей стране.
Знакомство с творчеством Виталия Павловича помогает молодому поколению лучше узнать Россию: увидеть, как она хороша и почувствовать, как душой привязаны к каждой тропинке, поросшей подорожником, «кострам, пропахшим смолой», «селам, затонувшим в туманном молоке». А также познакомиться с историей нашей Отчизны и великими делами и подвигами наших предков.
Отец любил свою историю, родные уголки природы, животных. Вся поэзия пронизана лиричностью, душевностью, а самое главное искренностью. Хотя, впрочем, творчество всегда необъяснимо. Встанешь, иной раз под звездами в ночи, глянешь на горящие окна и замрёшь, и войдут в тебя опять же стихи отца:
«Ковшик Большой Медведицы черпает темноту…»
Поднимаешь лицо, а Большая Медведица, и правда, царит над землей, и неслышно льется ночь из алмазного ковша.